#Подкорытова Ульяна

Ульяна Подкорытова

3 917        0        FB 0      VK 1

Новая героиня в рубрике «Портрет художника в юности» — выпускница Полиграфа и Школы Родченко, которая делает перформансы, снимает их на видео, поет, лепит из глины, рисует и выпускает самиздат.

18.04.19    ТЕКСТ: 

img_008

img_004

img_006

img_009

Анна Быкова: Так, тебе зовут Ульяна Подкорытова и ты родилась когда и где? Подкорытова — это твой псевдоним?

Ульяна Подкорытова: Я родилась в середине 80-х в Брянске, но практически там не жила. Всю сознательную жизнь провела в Абрамцеве и Хотькове под Москвой. Подкорытовы — это казацкая фамилия, «корытом» на Урале называли крутой берег реки, где люди селились. Мои родители — художники-керамисты, выпускники Абрамцевского художественного училища. А город Хотьково состоит из полярных сообществ: половина жителей — художники, а вторая часть работает на ракетостроительном заводе.

АБ: Где ты училась рисованию и музыке?

УП: Я не ходила ни в какую художественную школу и когда решила поступать в университет, поняла, что не умею рисовать куб. Когда у тебя родители — художники, ты кубы не рисуешь. В школе я окончила музыкальную студию, джазовое отделение, играла на фортепиано, потом решила еще позаниматься на трубе, саксофоне и аккордеоне. Музыка и пение сейчас одни из самых главных составляющих в моем творчестве. Основной медиум, который я стараюсь использовать в своих проектах, — это мой собственный голос. Дома у нас всегда очень много пели, на тусовках родительских особенно. На меня это очень повлияло.

АБ: Фольклор был?

УП: Да, конечно! Мой отец — один из со-основателей Музея лубка и наивного искусства в Москве. Папа, Олег Подкорытов, вместе со своими друзьями начал возрождать конкретно лубочную традицию, все детство я ела шкурки от линогравюры, пробковые — они были похожи на шоколадку.

katalog_print_high_res

TG_expo_045

TG_expo_076

Уляна Подкорытова. Рай'ок. Галерея «Триумф», 2019 // Фото: Максим Уиппет, Анна Денисова

АБ: В какой вуз ты решила поступать?

УП: Я поступила в Московский государственный университет печати имени Ивана Федорова, на факультет графических искусств. У меня классическое образование, но это не академический рисунок: мы проходили систему 20-х годов, на которой вырос Вхутемас, но у нас не было никакого понятия о том, что происходило в арт-мире после 50-х. История искусств в нашей группе заканчивалась на начале ХХ века.

АБ: Как началось современное искусство в твоей жизни?

УП: Мне было очень тесно в книжном формате, меня раздражали иллюстрации, потому что они дико маленькие. Я хотела заниматься либо театром, либо чем-то связанным с кино. И в 2014 году я поступила в Школу фотографии и мультимедиа имени Родченко, в мастерскую Кирилла Преображенского на видеоарт. Меня туда привел Альберт Солдатов, с которым я училась в Полиграфе, ни про Базу, ни про ИПСИ я ничего не знала. Школа Родченко предоставила мне огромную свободу и нужные навыки. Фундаментально нам преподавали и историю искусства: лекции у нас читала Саша Новоженова, прекрасная. Для меня учеба в ШР была искренне счастливой. В этой отправной точке сошлись все мои внутренние координаты, и я поняла, что могу заниматься, чем угодно.

АБ: В Полиграфе были какие-то хорошие учителя?

УП: Мне всегда везло с мастерами! В меня верил замечательный график Владимир Васильевич Кортович, потом я занималась иллюстрацией с Борисом Аркадьевичем Диодоровым. Но мне было искренне неуютно в формате книги. Я люблю рисовать, но всегда хочу еще петь, плясать, кино снимать…

АБ: Какой был твой первый соврисковый проект?

УП: На втором курсе нам дали задание сделать персональную выставку. Моя «Ловушка» проходила на территории ШР, там как раз и возник образ Косы. Я прочитала странную статью из серии «Британские ученые доказали…» о том, откуда рождается в мозгу новый образ. Оказывается, что после прокручивания одной идеи в голове тысячи и миллионы раз, мы резко выпрыгиваем из навязчивого образа — и в этот момент рождается что-то новое. Я заметила, что зациклилась на обычной косичке. Сначала я ее слепила, затем сняла короткометражный фильм о двух женщинах, которые занимаются странными ритуалами в лесу: они работают ментами, а в избушке у них есть два странных тотема, один из которых — это девушка с шестиметровой косой. И когда у меня накопилось много работ на одну и ту же тему, я поняла, что могу построить Храм Косы, сбежать из него и начать что-то новое. Но НЕ ТУТ-ТО БЫЛО. Следующая моя выставка, которая открылась в рамках проекта «Старт» на Винзаводе, тоже отчасти была посвящена косице. Мы ее назвали «Косая», потому что с одной стороны, это отсылает к Косе по звучанию, а с другой — речь о художнике, идущем немножечко поперек современных течений, по касательной. Все идут в диджитал, а Уля — в фольклор.

Ульяна Подкорытова. Ловушка. Школа Родченко, 2016 // Фото: Иван Клейменов

Ульяна Подкорытова. Ловушка. Школа Родченко, 2016 // Фото: Иван Клейменов

АБ: Расскажи про понятие Косизма.

УП: Это была шутка. Перебирая разные -измы, к которым можно было бы причислить мое творчество, я поняла, что нужного нет и придумала Косизм.

АБ: А петь в режиме совриска ты когда начала?

УП: Я никогда петь не прекращала, с трех лет пою. Занимаюсь музыкой минимум два часа в день. В 2016-м я попала в лабораторию к Наталье Пшеничниковой, это замечательная женщина, певица, флейтистка по образованию, она занимается расширенными техниками вокала, знакома со многими современными композиторами, я даже видела ее фотографии с Джоном Кейджем. Она открыла мне мир графических партитур. Это кейджевские безумные рисунки, которые похожи на японскую каллиграфию.

АБ: Чему ты училась у Пшеничниковой? Это традиционные техники?

УП: Мы изучали такие вещи, как штробас или обертональное пение, когда ты поешь по сути двумя голосами, так делают в Туве. У Кейджа есть произведение «Ария», которое мы исполняем в театре голоса «Ла Гол». По партитуре солист должен петь двенадцатью разными голосами, я, например, использую джазовое пение, обертон, просто речитатив, северную русскую народную традицию и так далее. На youtube есть «Ария» в исполнении Леши Коханова, мне очень нравится, как у него получилось.

АБ: А видео ты когда начала снимать?

УП: В 2012 году я случайно попала в проект «Реальность» к документалистам Александру Расторгуеву и Павлу Костомарову. Участникам выдавали камеры с условием постоянной съемки и полного погружения в личную жизнь. Но через год меня попросили вести репортажи про Крым, и я сказала, слушайте, ребят, это не моя история. У меня осталось много документального материала, я почувствовала камеру и с монтажом данных съемок уже поступала в Школу Родченко.


АБ: А ты проводишь границу между перформансом, акцией, ритуалом, видео и кино? У тебя же это так смешано здорово!

УП: Знаешь, я недавно была на мастер-классе хореографа Оли Цветковой, которая интересно рассказала про развитие современного танца. Театральное сообщество прошло путь от хореографа, режиссера-демиурга до приглашения на сцену актеров, танцоров непрофессионалов, обычных людей. Сейчас уже и документальный театр сбавляет обороты, а современные постановки обращаются к ритуальному. Это оказывается и для меня органично, я поймала какое-то коллективное бессознательное. Меня атакуют образы, работаю с бесконечной оргией образов, и только постфактум понимаю, о чем мне удалось сказать. Поэтому мне близок художник Мэтью Барни, это бесконечные ритмичные фольклорные наслоения.

АБ: Ты феминистка?

УП: Нет, мне это неинтересно. Но я очень много говорю о женской силе, girl power. В работе, которую мы делали с Валерием Леденёвым для проекта Single copy в Гараже, речь идет о русской супер-вумен, которой прислуживают какие-то волки, а она сражается с глобализацией в виде Москвы-реки.

Ульяна Подкорытова. Графика для проекта Single copy, инициированного библиотекой музея «Гараж». 2017

Ульяна Подкорытова. Графика для проекта Single copy, инициированного библиотекой музея «Гараж». 2017

АБ: Расскажи про резиденции, в которых тебе удалось поучаствовать и взаимодействовать с местным контекстом, в том числе этническим.

УП: После защиты диплома, в 2017 году я прошла конкурс в Художественную резиденцию Gogova Foundation в Баку с заявленной темой «Портрет города». На пленэр я не пошла, а собрала определенное количество звуков на улицах: вот зазывалы кого-то в автобус запихивают, тут национальный оркестр, свадьбы, метро, и написала из этого материала три этюда. В первом, например, были звуки пальцев ткачих из Музея ковра. Они как будто играли на расстроенной арфе. Я замиксовала этот ритм с работающими нефтекачками и закомпоновала в опус-колыбельную, очень грустную — она была посвящена экологическим проблемам Апшеронского полуострова. К каждому этюду на итоговой выставке была представлена графическая партитура, которую я потом пела и снимала на видео. Получилась двухканальная видеоинсталляция Inventio. Холсты остались в Баку, а резиденция переехала в Карачаево-Черкессию.
Следующая резиденция была в Самарканде, мы ее по сути организовали сами с моей подругой художницей Леной Мартыненко. Мы нашли галерею «Айсель», которая согласилась показать наш проект, искусствоведа Нормурода Негматова, одного из организаторов Ташкентской биеннале, который предоставил нам жилье и ввел в местную среду. Мы снимали видео на раскопках древнего городища Афросиаб, использовали костюмы двухсотлетней давности — знаменитые шелковые узбекские халаты. Лена в них стояла замотанная, рассказывала байки (про вскрытие Сталиным могилы Тамерлана, про деда, который поймал петуха…) и изображала какие-то движения, а я снимала пять часов в соляной буре. Выставка по итогам нашего пребывания в Самарканде называлась «Бурган-Супурги» — перекати-поле. На ней также были представлены вышивки, которые нам помогли создать местные мастерицы: в технике попур (вышивка косичкой) были воспроизведены вывески на узбекском языке, который взял письменность из фарси, латиницы и кириллицы. Собственно истории узбекской письменности и было посвящено наше исследование.

2floor 3floor

Ульяна Подкорытова. Inventio. Резиденция Gogova Foundation, Баку, 2017

 

 

 

Ульяна Подкорытова, Елена Мартыненко. Бурган-Супурги. Галерея «Айсель», Ташкент, 2017

АБ: Это уже концептуальный такой проект?

УП: Да отчасти концептуальный, но без фольклора не обошлось. Видео, озвученное носителем языка, с байками, цыганскими предсказаниями, воспоминаниями археологов и интернет-фольклором участвовало в Ташкентской биеннале 2018 года.

Еще одна самоорганизованная резиденция проходила в Дивногорье в Воронежской области. Проект «Выставка в кустах» начали делать наши друзья по Родченко, Артем Голощапов и Максим Уиппет: художники собираются и делают выставку в кустах четыре раза в год. В Дивногорье была выездная «5-я Выставка в кустах» у нашего друга Вани Горшкова и его папы Сергея Горшкова, замечательных воронежских художников. Мы поехали с инициативной группой нашей ВВК и искусствоведами-кураторами (Верой Трахтенберг, Анатолием Осмоловским и Алексеем Юрьевичем Горбуновым), на дачу к Ване и там работали в течение пяти дней. В итоге у меня была скульптура, надуваемая ветром, сшитая из космических серебряных одеял. На выставке я носилась по прекрасным ландшафтам Дивногорья, вместе с роняющей меня огромной металлической каплей. Потом я смонтировали видео «Серебряный шар», вставив звук из замечательной передачи театрального критика Виталия Вульфа. Это были некие реплики об умерших актрисах, типа: «Она была так п’ек’асна, но так несчастна».

2 (1) 1 (1)

Ульяна Подкорытова. Серебрянный шар, видео. 2018

АБ: А в детстве на тебя повлияли какие-то книги или фильмы?

УП: Лет в 14 я была впечатлена Питером Гринуэем, он по образованию живописец, и фильмы его очень образные. Акира Курасава с его «Снами…», особенно про лис. Рисунки Бакста обожала театральные, копировала их, у нас в семье много было книг по искусству. Сорокина люблю за его безумную музыкальную игру с русским языком и народный галлюциноз, Петрушевскую. Если про старье, — Набоков очень нравится. Последнее, что прочитала, это «Голый завтрак» Берроуза и роман «Русский лес» Леонова. Хотя меня отчасти и американская литература сделала, но все равно я больше про русское.

АБ: Из музыки? Рэп может быть? Стихи?

УП: Очень разное, рэп — да. Вообще я хотела бы хип-хоп альбом записать. Лет до 25 я сама писала стихи, сейчас не выходят тексты, неинтересно почему-то. Серебряный век и обэриуты — это мое родное. Хлебников, Волошин, Хармс, Олейников. Из современных нравится Андрей Родионов, и у меня есть замечательнейшие друзья из Сергиева Посада, которые организовали поэтическую группу «Мясослов». Из них мой любимый поэт — Паша Нефедов, я его считаю гением современным.

АБ: А из современных художников с кем общаешься? Кто близок?

УП: После Школы Родченко круг моих друзей расширился на 1000 человек, может быть, на 2000! Мне нравится Ира Корина, ее театральность и размах, Uno Morales, Альберт Солдатов, тандем Насти Кузьминой и Нади Гришиной, «оборотничество» Вики Чупахиной, фильмы Дани Зинченко, бесконечно могу перечислять. Вдохновляюсь я в основном документальным кино, несмотря на всю погруженность во внутреннюю мифологию. Мне нравятся работы Дины Бариновой, школа документального кино Марины Разбежкиной. А вот театр документальный не вдохновляет, не смотря на то, что я решила поучаствовать в лаборатории от Института Театра, посвященной как раз документальному театру.

маша

thunders2

Ульяна Подкорытова. Дальние громы, видео. 2018

АБ: Расскажи, на что ты живешь и удается ли тебе зарабатывать искусством и продаваться.

УП: Это самый больной вопрос, потому что мои заработки никак с искусством не связаны. Я очень растеряна от осознания того, как устроен рынок современного искусства в России.

АБ: Как ты относишься к тому, что твое творчество называют китчем или кэмпом?

УП: Китч — это нормально, главное, чтобы не трэш. Я не люблю искусство из скотча и пакета. Предпочитаю качество и работу с материалом.

АБ: С сахаром?

УП: Да, сахар ням-ням-ням. В нем керамика красиво выглядит. Глину люблю, пластик не люблю. Воду люблю. Поэтому мне нравится Билл Виола.

АБ: Ты себя чувствуешь богиней или ведьмой, или главой матриархального сообщества? Каким-нибудь фольклорным персонажем: ведьмой, бабкой-лекаркой?

УП: У меня есть мечта — снять хоррор! Русский народный! Я считаю себя ведьмой — ха-ха! Да, 100 процентов.

Новости

+
+

Загрузить еще

 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.