Так сложилось, что пространство, отдаваемое современному искусству в Самаре, носит скорее побочный характер. Это коммерческие галереи, всеядные выставочные площадки при госучреждениях, залы для сменных экспозиций при классических музеях и прочие подвалы, вторые этажи и пристройки. Конечно, не стоит недооценивать труд тех, кто на этих квадратных метрах и бюрократических колесах все же инициирует или принимает различные проекты в области современного искусства. Но эта стратегия скорее выживания, чем развития.

Наряду с этими инициативами были и попытки вообразить масштабное и самостоятельное арт-пространство. Была «Арт-Пропаганда». Кирпичный особняк в старом городе. 40 квадратных метров белых стен — для выставок, старый актовый зал — для спектаклей, кухня — бар, пустующий этаж — на перспективу. Площадка, благополучно существовавшая под благотворительным крылом «Газпрома» с 2008 года, в 2011 году закрылась за неактуальностью инициативы.

Были «XI комнат». Андерграундная галерея-мастерская в подвальном помещении в центре. Настоящая bottom-up initiative. Организаторы — они же кураторы и художники (в основном — студенты Самарского архитектурного института, художественная богема). Опять же 2008-2011 год. Когда настала пора зарабатывать деньги, оказалось, что легче это делать, работая по профессии.

Был — да и есть — Арт-Центр. Памятник кирпичной архитектуры XIX века. Известен тесным сотрудничеством с питерскими кураторами и художниками. В остальное время — внеидеологическое пространство в аренду. Но и этот almost-кластер существует до поры до времени, являясь откупом горожанам со стороны девелоперской компании «Самара-Центр», которая в скорой временной перспективе застроит жилыми комплексами и офисами находящийся через дорогу шарико-подшипниковый завод.

Не случился «АРТПОЛИС». Амбициозный проект архитектора Дмитрия Храмова — творческий кластер на территории хлебзавода, на стрелке рек Самарки и Волги, потенциальная постиндустриальная мекка. Даже при наличии инвесторов и стратегии реализации, кризис конца 2000-х все же определил исход проекта.

Из-за этих и многих других разочарований cамарские кульуттреггеры перестали мечтать и занялись посильной и сомасштабной деятельностью. Однако в конце 2013 года произошло неожиданное событие. Здание фабрики-кухни, памятника авангарда начала XX века, которое долгое время скрывалось под пластиковой личиной торгово-офисного центра, а потом и вовсе было брошено собственниками загнивать, передали государству и предложили разместить в нем Средневолжский филиал ГЦСИ. Событие всколыхнуло не успевшие окончательно известись надежды на формирование в Самаре сильной арт-институции, посвященной современному искусству. Фабрика-кухня. Фабрика-мечта.

Фабрика-кухня — здание для Самары по-настоящему уникальное. Спроектированное в 1927 году архитектором Нарпита Екатериной Максимовой по прогрессивной на то время инженерной технологии, оно имело не только высокие технические характеристики, но и формальные — с высоты птичьего полета здание являло собой серп и молот. Фабрика-кухня воплощала утопию нового социального быта, предлагая заводчанам готовые обеды, поставляемые конвейерным способом от «молота»-кухни к «серпу»-столовой.

Сданное в эксплуатацию 1 января 1932 года, здание недолго сохраняло первоначальный вид: в 1944 году под предлогом сокращения теплопотерть обильно остекленные проемы на фасадах были сужены, цилиндрические «капсулы» лестничных блоков заложены кирпичом, к фасаду «прилипли» руст и карнизы (проект архитектора И. Г. Салоникиди). Здание «остепенилось», скрыв конструктивные новации под классической оболочкой.

К счастью — или к печали — востребованным это здание было недолго. Уже в начале 2000-х появились мегамоллы и потоки горожан направились на окраины города. В 2004 году, одновременно с выявлением объекта как памятника культурного наследия, у здания сменился собственник. По замыслу девелоперской компании «Clover-Group», на месте фабрики-кухни должен был возникнуть офисно-развлекатльный центр на 82 000 кв.м. Несмотря на задержки с градостроительными согласованиями, общий настрой ответственных за это лиц городской администрации говорил о том, что проект воплотится.

События, происходившие с фабрикой-кухней с 2008 года, лучше всего характеризуются словом «борьба». Были и противостоящие стороны — собственники здания, архитектурная и городская общественность, чиновники и функционеры; была и череда разнонаправленных действий — публикаций, конференций, открытых писем и закрытых встреч, искры борьбы породили и разножанровую художественную активность — плакаты, песни, онлайн-квесты, велотур.

Мотором всего механизма, движение которого и привело к радикальным переменам в статусе Фабрики-кухни, стал архитектор Виталий Стадников. В 2008 году вышла книга «Наследие под угрозой», в которой с болью и надеждой освещались памятники дореволюционной и советской архитектуры Самары. Проблематика, поднятая в книге, вскоре была переведена в городское пространство: были проведены конференция с DOCOMOMO, велотур в поддержку самарских памятников советского периода и плакатная акция.

Синусоида позитивных изменений, поднявшая в период 2008-2009 годов Фабрику-кухню на волну общественного внимания, достаточно быстро нырнула вниз, и последующие пять лет прошли в настроении скорее упадническом. Собственники, поняв, что просто так на этой площадке квадратных метров им не возвести, приняли выжидательную тактику. Кровля здания, много лет не подвергавшаяся реконструкции, пропускала воду и снег, и здание разрушалось изнутри. Еще несколько лет, и спасать было бы нечего.

Но в 2013 году помощь пришла с неожиданной стороны. К процессу подключился депутат Самарской области Александр Хинштейн, который, вопреки очевидной для его должности предпосылке сыграть на стороне власти и ускорить процесс передачи прав и полномочий действия бизнесу, повернул процесс вспять и добился возвращения здания городу. Его усилиями состоялась экспертиза здания, приезд министра культуры Владимира Мединского и последовавшее за этим решение о создании там Средневолжского филиала ГЦСИ.

На сегодняшний день соприкасаться со зданием можно только снаружи. Грядущая реконструкция, смена статуса объекта, ожидание финансирования — события на несколько ближайших лет. Пока даже его новые «кураторы» — Неля и Роман Коржовы, художники и сотрудники регионального отдела Приволжского ГЦСИ, до этого времени бывшие «капитанами без корабля», продолжают свою детерриториализированную деятельность (напомним, что их первым масштабных проектом стала старейшая в России Международная Ширяевская Биеннале Современного Искусства «Между Европой и Азией», которая проходит в селе Ширяево Самарской области с 1999 года). Коржовы вынуждены организовывать художественную активность на периферии Фабрики-кухни и заниматься не наполнением, а ее реабилитацией в глазах горожан. Это иллюстрируют и прошедшие, и готовящиеся события 2014 года: плакатная акция на остановках города в рамках фестиваля «Улица как Музей — Музей как Улица» (февраль-март), выставка «О тишине и Монументах» в Арт-Центре и приуроченная к ней уличная акция на «Ночь Музеев» (состоялась 14 мая).

Важный вклад в приближение этого памятника авангарда с его новыми перспективами к народу был сделан и в области цифровых технологий. Александр Бердин-Лазурский, дизайнер веб-студии Cloud Castle, после совместной с Коржовыми экскурсии на Фабрику-кухню, разработал интерактивный квест по ее пространствам, наполнив их произведениями современного искусства.

Фабрика-кухня в этой игре поймана и зафиксирована в настоящем моменте: состоянии неопределенности, одновременном присутствии и отсутствии прошлого и будущего. Прошлого — в виде формальных пластов пространства, будущего — в виде намека, смутного движения в нем. Скоро, когда здание подвергнется реконструкции, этот квест останется единственной аутентичной фиксацией состояния его пустоты.

С какого момента вы ввязались в этот процесс с Фабрикой-кухней, который длится уже достаточно долго — с 2008 года?

— Активность по сохранению архитектурного наследия была и раньше, в 2008 году она приобрела конкретные формы. Я хорошо помню, как позвонил Виталий Стадников и сказал, что хочет провести у нас неформальную встречу в преддверии семинара по охране фабрики-кухни. Тогда приехала международная тусовка: представители DOCOMOMO, Клементина Сесил из MAPS, Маркус Бинни из SAVE, прекрасный архитектор Андрей Гозак. На фотографиях — теперь уже исторических — видно, как все пришли к нам домой, как мы сидим и смотрим дивные фильмы — истории о сохранении памятников, которые нам весь вечер зачем-то показывал Гозак. С тех пор, можно сказать, мы и ввязались в этот процесс.

Это происходило на альтруистических началах, из желания поддержать памятник, или вы изначально хотели, чтобы он сменил свою функцию?

— Мы это делали на альтруистических началах, чтобы поддержать кампанию по сохранению Фабрики-кухни, которая находилась в драматическом положении. Тогда была информация, что ее снесут и построят по десять этажей вверх и вниз. Нас подняло то, что этот памятник всемирной истории должен был либо исчезнуть, либо остаться. Так что на тот момент никаких идей о том, что все это принесет какую-то пользу современному искусству, не было.

А когда это стало понятно?

— В 2008-2009 годах градус качнулся в плюс. Стало как-то теплее, и все стали говорить «да, все возможно». Потом на несколько долгих лет обстановка опять заморозилась. Мы все эти годы куда-то ходили, везде, где шли какие-то разговоры на тему «давайте все-таки консолидируемся», мы говорили «да, давайте». А год назад совершенно неожиданно для нас ситуация сдвинулась с мертвой точки. И я считаю, что здесь основная заслуга Стадникова, он вдруг нашел союзника в среде власти. Хинштейн привлек Мединского, и было принято решение создать здесь еще один филиал ГЦСИ. Борьба, которая этому предшествовала, — стала путем, приведшим к слиянию с властью, хотя этот путь, наоборот, мог так и остаться параллельной рекой.

2008 год, встреча с делегацией Совета Европейского Наследия Save Europe's Heritage (Лондон) и Московского Общества Охраны Архитектурного Наследия MAPS, организованная руководителем общественного движения «Фабрика-кухня», Виталием Стадниковым. Участники встречи: историк архитектуры Андрей Гозак, основатель MAPS Клементина Сесил, председатель Save Europe's Heritage Маркус Бинни, архитектор, преподаватель СГАСУ Дмитрий Храмов.

На данный момент, когда произошел этот рывок, — Фабрика-кухня ушла от своих прошлых коммерческих функций, от заброшенности, но еще не пришла к своему новому состоянию — единственное, что можно делать — это воскрешать и популяризировать ее образ в городе?

— Наша главная задача — разработать стратегию объекта, привлечь людей, создать понимание, что Фабрика-кухня — это новый центр. В течение февраля и марта проходила выставка в пространстве города, посвященная зданию, где описывалась его история, где были показаны интерьеры и то, как оно выглядит сейчас. Это важно, потому что город огромен, и никто ничего не знает. А ведь это культурный объект для восхищения. В Самаре так мало мест, куда можно приехать, например, с детьми, и сказать: «Ты знаешь, в нашем городе есть такой уникальный объект, давай походим вокруг него». В неотреставрированном виде, Фабрика-кухня похожа на замок, со стенами, которые не пускают внутрь. Хотелось бы, чтобы люди туда ходили в выходной день просто прогуляться вокруг.

У нас есть фестиваль «Улица как музей — Музей как улица», посвященный общественным пространствам и тому, как среда формирует нас, а мы — ее. Фестиваль в этом году будет называться «О тишине и монументах». Это двоякое название. Под монументом обычно представляется какой-то объект, камень или здание. Мне же кажется, что само слово «монумент» — это скорее апелляция к памяти. Это работа с феноменом памяти и феноменом ценного. Они могут быть радостные, а могут быть и очень печальные, и трагичные. В этом проекте соединятся несколько таких понятий, несколько художников. Будет художница из Эстонии Сибилла Неве, Ханнс-Михаель Руппрехтер из Германии, из Москвы — Дмитрий Булынгин, Ербол Мельдибеков, на Ночь Музеев приедет Гарик Виноградов. Из Самары у нас в этом поле будут работать молодые художники — Александр Зайцев, Дмитрий Кадынцев, Дарья Емельянова, Анастасия Альбокринова.

Нам бы хотелось, чтобы в итоге объект Фабрики-кухни имел разные слои памяти. Мы делаем этот проект для молодых с целью посмотреть, какие это могут быть фантазии, какие мечты. В основном все знакомы с плакатным искусством строго в рамках «Окон РОСТа» или революционной символики. Не все читают, что написано на плакате, но художественный язык понимается сразу и зачастую блокирует другое движение. А мы все-таки живем в век, когда со дня на день наступит всемирный вай-фай, в эпоху трансгуманизма. Поэтому, мне кажется, коды должны поменяться.

Визуальные коды?

— А что такое визуальное? Визуальный код — это то, как ты мыслишь. Это не только художественные идеи, это ментальные идеи. Вот совершенно шикарный пример: недавно Cloud Castle выпустил игру. После того, как мы ходили на Фабрику-кухню, у нас родились проекты на остановках, перформанс, серия плакатов. У них другое представление, потому что Cloud Castle — это коммерческая компания, которая работает с широким кругом потребителей, и они сразу выдали продукт, который можно продавать. Но получилось интересно. Они заимствовали идею из «Сталкера» — дождь идет, в конце место, где нужно загадывать желание. Мне кажется, это попадание в аудиторию, настроенную элитарным образом, но в ней присутствует андерграундное настроение. Этот ход — коммерческий, но это и хорошо.

Как вы видите эту площадку?

— Хочется, чтобы приходили люди, чтобы это был не закрытый музей с железными решетками, где в округе негде присесть, как у нас бывает. Весь новый город отрезан от его исторического центра, в новом городе нет музеев, и люди там вытеснены в зону культурного умолчания. Фабрика-кухня может статья связующей точкой между городом и его центром.

Конечно, большой вопрос о том, кому достанется прилегающая территория. Если она отойдет Центру современного искусства (если это произойдет и с Фабрикой-кухней сама), то появиться возможность делать большие арт-проекты, собирающие людей разного возраста, разных поколений на открытом воздухе, а это может очень сильно поменять настроение города. Должно появиться понимание, что вы вступаете на территорию заповедника. Не в смысле, что там лисички и елки безмолвные, а что это особая интеллектуальная зона, где можно выразить себя. И эта зона должна быть открытой. Мне кажется, в Самаре именно таких мест нет.

Темой прошлогоднего фестиваля «Улица как Музей — Музей как Улица» стал «Индустриальный Циклон». В рамках фестиваля мы говорили о том, что хорошо бы, если все заводские территории стали пост-проектом, несли бы какое-то музейное звучание. В городе нет подобного сознания, все сносится. В прошлом году был проведен субботник на Фабрике-кухне, и мы ждали, что люди после субботника придут в Арт-Центр, чтобы продолжить тему, но уже художественным языком. В этом году на Ночь Музеев мы хотим повторить этот опыт: в Арт-Центре будет выставка «О тишине и монументах», а в городе — трип, номадическое шоу, от Арт-Центра к Фабрике-кухне и обратно. В рамках этого трипа пройдет серия перформансов. Важно, чтобы кольцо этого маршрута начало работать, ведь по его периметру идет активное строительство.

Да, но мне кажется, что это строительство не предполагает пешеходных маршрутов.

— Это интересный философский вопрос. Когда строятся микрорайоны, там обычно делают дорожки по квадратному периметру, но люди потом все равно протаптывают другие пешеходные пути. Практика современной архитектуры как раз и основана на том, чтобы эти пути не затаптывать, а использовать. Наш ночной трип будет особым, смыслообразующим, вкладом в это.

Я живу в этом городе 50 лет и вижу, как он дико меняется. Места, где еще вчера можно было свободно проехать свободно, сегодня превратились в пробки, а других путей чиновники не предлагают, потому что сидят в своих кабинетах и ничего не видят. Инициатива должна исходить от людей. Тогда, возможно, городские пространства будут работать. А это уже много.