Интервью с Александром Дашевским.

249        0       

По намеченному плану взятия интервью у молодых художников Питера, тебе одному сразу не хочется первым вопросом адресовать: «Собираешься перебираться в Москву?» Такое ощущение, что тебя в Питере все устраивает: и размеренная жизнь, и ситуация с искусством, и открытие новых музеев («Эрарту» я имею ввиду) Как так получилось, ведь все хотят куда-то, а ты в Пушкин?

В Петербурге меня тоже устраивает далеко не все. Например, то, что сейчас число петербуржцев уменьшается, а число питерцев растет. Или то, что последствия эрозии арт-среды, еще долго будут заметны. Или то, что в городе нет журнала по искусству. Но единственный неустранимый недостаток – это климат. И если уж его менять, то не на московский.
Я не считаю себя самородком или селфмэйкером. То, чем я занимаюсь в искусстве – странное продолжение почти вековой традиции ленинградского искусства. Преемственность очень важна. Она дает возможность жить в нескольких временах, а точнее в большой временной перспективе. Я, конечно, систематически перетряхиваю унаследованные ценности – что-то убираю на антресоли, что-то протираю и ставлю в сервант на видное место. Перемешиваю с иноземними любимцами. Но контакт всегда сохраняю. Так что сменить географию было бы для меня болезненно.

Как получилось что ты стал рисовать? Причём так фундаментально, как будто из Мухи, хотя образование у тебя отнюдь не Муха?

Я всегда этим занимался. Первая моя персональная выставка прошла в 1986 году в ДК Володарского (мне было 6 лет). Часть работ я до сих пор храню.
С официальным художественным образованием отношения у меня не сложились сразу. После нескольких лет в художественной школе я приобрел тихую ненависть к себе и ярко выраженное отвращение к социализации через учебные худ. учреждения. После парочки вялых абитуриентских фрикций, я окончательно перестал беспокоиться по этому поводу и начал жить. Получил менеджерское образование в университете Кино и Телевидения, незаконченное искусствоведческое в Академии, параллельно занимаясь искусством. К тому моменту, когда многие мои сверстники, одной рукой почесывая голову, а другой держа диплом об окончании стояли на пороге художественных институтов я уже имел в активе семь групповых выставок, шесть персональных, небольшие знакомства и четкое представление что делать дальше.
Такая самостоятельность стала возможной благодаря многолетнему общению с моим единственным учителем – Михаилом Ивановым. Его убежденность в том, что на каждом этапе работа должна быть законченной, что ученических работ быть не должно – все, что делает художник, должно быть вменяемым творческим высказыванием, оказалась для меня личностнообразующей.
В качестве недостатка этой системы могу отметить, что я совершенно не умею работать в коллективе.

Ты сам себе менеджер?

Да. За неимением альтернативы. Иногда я с тоской думаю делегировать кому-нибудь сладкие муки арт-карьеризма, деловую переписку, работу с коллекционерами, пред и постпродажные танцы, вернисажный петтинг и прочее. Но некому, да и заскучаю, вероятно, без всей этой милой суеты.
Хотя, с каждым годом успевать все самому становится сложнее. Для того, чтобы эстетически развиваться необходима тишина, одиночество. Нужно накрыть себя крышкой и длительно варить в собственном соку. А это трудно совместить с перманентной торговлей лицом и коллекционированием вожделенных визитных карточек.

Что тебя связывает с митьками? И с «Эрартой»?

Сейчас с митьками, слава Всевышнему, меня ничего не связывает. В свое время я сделал несколько выставок в галерее «Митьки ВХУТЕМАС». Пока руководителем был А. Флоренский, это было яркое и интересное место. Пригов, Батынков, Денисов, Сутягин – Шевченко, Котельников, Сотников, Затуловская – неполный список тех, кого своим авторитетом привлекал Флоренский. Разглядел он и меня на ежегодной выставке в Манеже в 1996 году. Когда Флоренский ушел из группы Митьки, я перестал там выставляться – те, кто занял его место доверия и симпатии не вызывали. Митьком я никогда не был, на фоне сирот в тельняшке не скакал, при губернаторе арт-шутом не состоял.

Что касается «Эрарты» – мои работы есть у них в коллекции в том числе – самое большое мое, на сегодняшний день произведение (300х15000). Иногда мы совместно арт-развлекаемся.
Вообще, поток профессиональной критики, обрушивающийся на «Эрарту», по большей части справедлив. Справедлив абсолютно. А относительно – нет.
Мрамор, гостиницеобразная рецепция, забавное название, багет, продажа арт-безделушек не отменяют того, пока незаметного действия, которое оказывает музей-галерея на город. Дело даже не в том, что студенты технических специальностей ходят по выходным целоваться на лавочках среди искусства, а художники, что бы ни говорили, все равно реагируют на все предложения «Эрарты», потому что «деньги, товарищи, еще никто не отменял».
Я знаю не один случай, когда после посещения музея состоятельные петербургские господа выходили с когнитивным диссонансом – 30 млн. евро?! В картинки?!
Что ни говори – аргумент убедительный. Даже если бы всех в Петербурге с доходом более 500 000 евро в год принудительно записать на подкурсы к Бакштейну – такого эффекта бы не было.
Помещения «Нового Музея» совершенно адекватны численности людей, вовлеченных в сферу современного искусства в Петербурге. «Эрарта» ориентирована на работу с «интересующимися» или даже с теми, кого можно было бы заинтересовать. На тех, кто не читает openspace, кто не знает кто такой Херст, но желает разнообразить свой досуг чем-нибудь таким культурненьким. А количество со временем переходит в качество.

Как тебе удаётся выбивать какие-то деньги? Мастерские? Из всех кого я знаю, у тебя это лучше всех получается.

Это, вероятно, от того, что я ничего не выбиваю. Для сферы искусств «не верь, не бойся, не проси» действует так же, как и для тюрьмы. А вообще –внутрицеховая коррупция, интриги, простая человеческая честность и незлобивый характер.

Как у тебя с участием в международных ярмарках? Кто тебя возит?

Я сотрудничаю почти с десятком галерей, хоть одна, да впишет во что-нибудь.

Можно ли семье молодой выжить в Петербурге, имея одного кормильца, являющегося художником именно в Петербурге? Все жалуются на отсутствие институций, нормальных галерей, рынка etc ….

И я жалуюсь. А еще на скупость коллекционеров, 7 этаж без лифта в мастерской, короткий световой день, паршивые подрамники, омерзительный русский холст, отсутствие социальных льгот, грядущую беззащитную старость и пр. Но семью содержу.
Не пробуйте повторять этот трюк самостоятельно.

Ты состоишь в союзе художников?

Да. Люблю всякие удостоверения, значки, бумажки, грамоты.

Как твоя кураторская деятельность? С кем из коллег предпочитаешь сотрудничать?

В Петербурге не так много игроков на поле современного искусства. Так что особо выбирать не приходиться.
Вообще, каждый раз, когда моя кураторская работа подходит к концу, я говорю себе: «больше никогда!» Ужасно много это отнимает сил. Мне нравится выставки придумывать. Писать тексты, выстраивать экспозицию. А вот звонить, таскать искусство с этажа в машину – из машины на этаж, считать бюджетную копейку, нервничать, организовывать – ненавижу. Мне бы кого-нибудь инициативного в сокураторы – эх, наломали бы дров… А так – при случае (т.е. при наличии бюджета) что-нибудь такое сделаю себе и друзьям на радость.

Как относишься к таким объединениям как «Непокоренные», «На белинского» (не знаю, как правильно называется)

Отношусь как к приятной данности. Чем могу — помогаю. Вообще в Петербурге длинная традиция объединения художников для совместной эксплуатации недвижимости. Дом Искусств, Гинхук, ЛОСХ, Пушкинская 10 – все завязано на квадратные метры. На пассионарной стадии объединения привлекают прессу, администрацию, зрителей, художников, делают большие проекты и положительно влияют на художественный климат. Дальше зависит от недвижимости – если она за ними закрепляется – они становятся памятниками самим себе, своей боевой молодости. Если нет – исчезают.
Сейчас намечается тенденция, для многих европейских стран пройденная – художники осваивают пустующие индустриальные пространства. Так что, количество таких инициатив, вероятно, будет увеличиваться.

Следишь ли за молодым поколением (я что-то никого не знаю, поэтому и спрашиваю)

Только за женским полом и по возможности не за художницами.

Что хотел бы? Какая мечта? Предел возможностей?

У меня есть две мечты –
1.Написать доходчивую историю ленинградского-петербургского искусства от 1932 года до наших дней.
2.Вырастить и хорошо выдать замуж доченьку.
Вторая, кажется, выполнимая.