Интервью с Андреем Ерофеевым

110        0       

–В этом году «Инновацию» сопровождает скандал, связанныйс арт- группой «Война», их номинацией в главной категории«Произведение визуального искусства». Что вы по этому поводу думаете?

- Государственные чиновники дрогнули, потому что на главную премию номинировано произведение, которое они, мягко говоря, совсем не поддерживают. Началась бюрократическая возня, лихорадочно ищут формальный предлог – как бы в последний момент снять «Войну» с конкурса. Оказывают давление на членов жюри, на оргкомитет. Почти все арт-сообщество возмущено и не приемлет такого поведения. К тому же, непонятно чего, собственно, боятся чиновники, потому что одно дело уголовный процесс, а другое – Премия, и одно другого не исключает.

- Вы сами как относитесь к акции «Войны»?

— Мне кажется, нужно быть слепым человеком, чтобы не отметить ее достоинства. Это такое «Царь-граффити». У нас есть «Царь-колокол», «Царь-пушка», теперь еще и «Царь- граффити». «Война» делает срезвычайно выразительные перформансы, очень точно отражающие протестную энергетику в российском обществе. На улице их работы существуют как анонимные акции: как будто кто-то взял и нарисовал огромный фаллос на Литейном мосту, протестуя против строительства Газпромовского небоскреба в Санкт- Петербурге. Этот фаллос не подписан именами художников – это не авторское высказывание, это как бы мощный голос улицы. Акция, естественно, очень простая, вульгарная даже, как может быть вульгарно любое резкое протестное высказывание на митинге. Грубое, но внятное, емкое по образной структуре. Очень русское. Эта акция прогремела – ее высоко оценили не только у нас, но и по всему миру, британский художник Бэнкси даже перечислил в помощь «Войне» крупную сумму денег. А в конфликте вокруг «Инновации» речь идет не о достоинствах этого перформанса «Войны», а о способности нашей культурной администрация признавать искусство нелицеприятное, даже оппозиционное.

- Что вообще дает эта премия художникам? Например, генеральный директор ГЦСИ Михаил Миндлин говорил, что «Инновация» — это трамплин для молодых художников.

- Да, Миндлин красиво сказал. Но мне кажется, что Премия ничего художникам не дает. В отличие от аналогичных премий на Западе. Во Франции или Великобритании победа на конкурсе влечет за собой персональные выставки, каталоги, монографию, общественные и государственные заказы, поддержку фондов. У нас пока почти ничего этого нет.
Share

Современное искусство в России существует на правах бедного родственника, в норе или в подворотне. Иногда оно оттуда выскакивает, совершает публичный жест — скандальный как перформансы группы «Война», или элегантный, гламурный как видеопроекции группы АЕС+Ф. Но затем снова проваливается в андерграунд. Ни школ, ни академий, ни профессиональных союзов, ни музеев и выставочных задов, ни изданий государство им не предоставляет. Наш художник как кустарь – лишен всякой инфраструктуры и обречен мастерить свои произведения на коленке. А министерству культуры и прочим культурным ведомствам на это наплевать. Они считают, что это – нормально. Государственный бюджет, полагающийся на поддержку современной культуры, тратится, главным образом, на торжественные мероприятия типа Биеннале. Это как если бы вас один раз в два приглашали года в роскошный ресторан, а зптем бросали на произвол судьбы.

- Вы уже были членом жюри Инновации в 2005 году. С тех пор что-то изменилась?

- Церемония награждения стала более пышной. А в остальном – ничего. Я замечаю возросшую трусость в отношении неугодных художников, которые, тем не менее, попадают в число номинантов Премии. Руководство ГЦСИ мечется и мне неприятно это констатировать. У них, видимо, не хватает слов, аргументов чтобы объяснить высокому начальству значимость перформансов «Войны». Здесь дело не в силе воли, а в позиции. Чувствуют ли они себя адвокатами художником, чья профессиональная обязанность противостоять чиновникам? Не уверен.

- Уже несколько лет у Инновации есть еще одна категория – «Новая генерация». Как по-вашему, представлены ли в ней перспективные художники, которые смогут прогреметь завтра?

- Поскольку я член жюри, то до голосования не буду комментировать эту номинацию. В отличие от ситуации с «Войной» здесь всё неоднозначно. Но безусловно, наше искусство сейчас переживает подъем. И он связан не с противопоставлением себя обществу, как думают многие, а наоборот – с желанием создать публичное искусство, которое было бы понятно широкому кругу лиц, но не опускалось бы до массовой культуры. Оно не обязательно резко провокационно, но — всегда критично, ибо льстивого, слащавого и поверхностного искусства не бывает по определению. Хорошо бы, чтобы вместо полицейской опеки это искусство как можно скорее получило бы а России инфрастуктуру культурных институций и материальную базу. Иначе, как и наша наука, оно скоро окажется за рубежом.

Автор интервью: Елена Ищенко