Екатерина Деготь о проекте «Аудитория Москва»

133        0       

В течение месяца, с 16 сентября по 16 октября, в Белых палатах на Пречистенке пройдет серия круглых столов, дискуссий и воркшопов, кино- и видеопоказы, а также выставка, составляющие вместе специальный проект IV Московской биеннале «Аудитория Москва. Эскиз публичного пространства». Проект организован Музеем современного искусства Варшавы. Кураторами «Аудитории Москва» выступают Екатерина Деготь, Иоанна Мытковска, Давид Рифф при участии Андрея Паршикова и Кати Щеки. Участники проекта: Яэль Бартана, Кристиан фон Боррис, Сергей Братков, Матайс де Бройне, Таня Бругера, Александра Галкина и Давид Тер-Оганьян, Дмитрий Гутов, Артур Жмиевски, Полина Канис, Яков Каждан, Юрий Лейдерман и Андрей Сильвестров, Збигнев Либера, Ренцо Мартенс, Адриан Мелис, Эрнаут Мик, Деймантас Наркявичюс, Тобиас Путрих, Ольга Чернышева, Хито Штейерль, Мигель Роблес-Дюран, Чарльз Эше, Сергей Ситар, Галит Эйлат; группы Что делать?, Civic City, Learning Film Group.
Екатерина Деготь ответила на вопросы AroundArt.

Сергей Гуськов: Выставка «Аудитория Москва» в некотором роде продолжает деятельность OpenSpace. В ней участвуют в том числе те художники, которых OpenSpace, скажем так, раскручивал в течение определенного времени, потому что многие из них вообще не были знакомы российской аудитории по другим источникам. Имеются претензии, что OpenSpace создает «тепличные условия для определенного интеллектуального среза», и кто не проходит в эту рамку, не попадает в ваши проекты и обзоры.

Екатерина Деготь: OpenSpace ничего не раскручивает – мы не являемся ни коммерческой, ни рекламной организацией. Если это одни и те же художники, то это просто связано с тем, что я являюсь куратором обоих этих проектов – страницы искусства OpenSpace и выставки. У меня, естественно, есть определенные вкусы и предпочтения. Как и всякий куратор, я защищаю определенное направление, которое я, правда, понимаю весьма широко, скажем так, шире, чем некоторые мои коллеги. Что касается «тепличных условий», здесь тоже не могу согласиться, потому что быть представленным на OpenSpace, к сожалению, не влечет за собой никаких благ, ни материальных, ни нематериальных, не является никоим образом рекламой, и опыт показывает, что ничего особенного художнику не дает. Вообще если вдуматься, знает ли наша, не только широкая, но даже относительно широкая публика хоть кого-то из московских художников, то можно понять, что это не так, и несколько отрезветь относительно переживаний, кто больше прославился, а кто меньше. Мы все чрезвычайно мало прославлены, и, собственно, слава богу!

СГ: В вашем совместном тексте с концепцией выставки основной проблемой было заявлено отсутствие публичности. В частности, там говорилось, что «гражданское общество не создается на базе кинотеатров, шоппинг-центров и модных кафе». Предполагается, что вы в некотором роде создаете публичность, но ведь перечисленные шоппинг-центры и кафе когда-то обеспечивали механизмы публичности. Может быть, нужно не создавать новую публичность, а менять оптику взгляда, открывать механизмы, которые уже есть?

ЕД: Кафе, действительно, были институтами публичности в особых общественных обстоятельствах: во Франции в эпоху Великой французской революции, в Вене непосредственно перед Первой мировой войной, когда там сидел Троцкий, чуть-чуть, в самой малой степени, в Советском Союзе в 1960-е годы, или, возможно, в Париже тогда же в 1960-е… Эти исторические обстоятельства повторить нельзя. Во всяком случае, это не в нашей власти. На данном этапе кафе не являются подобными местами. И «менять свою оптику», заставлять себя видеть в них то, чего там нет, это значит становиться журналом Афиша или Большой город, при всем моем уважении к этим изданиям. Они как раз полны иллюзий, что общественная оппозиция вырастает в кафе Жан-Жак. Также при всей моей любви к кафе Жан-Жак, сейчас это, увы, не так. Мы не ставим перед собой пафосных задач создания нового места в Москве. В подзаголовке этой выставки сказано, что это «эскиз общественного пространства». Нам предоставлена возможность, спасибо Москомнаследию, реализовать на очень короткое время в этом пространстве почти все, что мы хотим, некую общественную утопию некоммерческого клуба, где строились бы планы будущих перемен. Это не совсем выставка, выставка занимает не самое большое место в проекте. Скорее это ежедневные встречи, разговоры и какое-то сотрясение воздуха, которое, да, иногда, возможно, происходило в кафе — в шоппинг-центрах, правда, нет, не знаю, когда они являлись общественными центрами. Мы пытаемся решить такую, на самом деле, очень скромную задачу.

СГ: У вас также сказано, что публичность не создается на базе московских художественных институций. В создании этого проекта принимает участие зарубежная художественная институция…

ЕД: Варшавский музей как раз является исключением. Я не могу говорить за все западные художественные институции, но то, что я видела в Варшавском музее как раз позитивно решает такую задачу — быть общественным центром, в том числе для людей, которые живут рядом, в этом городе. Они нацелены на это и занимаются этим. Слава богу, есть такая институция, которая смогла нам помочь в реализации проекта, потому что, действительно, московские художественные институции занимаются другими вещами. К сожалению, так сложилось, что у них другие задачи. Они видят свою миссию, если вообще ее как-то видят, по-другому.

СГ: Почему тогда проект делается в рамках Московской биеннале? Это ведь площадка для московских художественных институций.

ЕД: Это чистая случайность. Должна вам сказать, что мы вообще не хотели делать этот проект во время биеннале, для всех троих кураторов это было совершенно неважно. Но наше финансирование связано с тем, что Польша является председателем в Европейском Совете в течение этого года, и мы должны были сделать проект осенью. Так получилось, что та площадка, на которой мы в конце концов остановили свой выбор, была свободна именно сейчас. Но мы начинаем до биеннале, и раз уж так вышло, мы вписались в список спецпроектов биеннале (что на самом деле нам ничего не дает и ничего от нас не требует). Кому-то из наших иностранных художников будет интересно посмотреть, что будет происходить во время биеннале в Москве. И еще кому это важно – так это тем русским художникам, которые у нас показывают премьеру своих работ, а таких у нас несколько человек. Для всех них важно показать их, когда в Москву приедут иностранцы. Этот фактор тоже нельзя сбрасывать со счетов. Нельзя отметать снобистским образом Московскую биеннале и желание всех показать свои спецпроекты, потому что, к сожалению, Москва очень изолированный город, русские художники очень редко имеют шанс показать свои работы зарубежным зрителям. Я считаю, этот шанс надо использовать.

СГ: Планируется, что экспозиция будет меняться, а пространство будет специально создаваться, то есть само помещение будет каким-то образом преобразовываться?

ЕД: По объективным причинам получилось в итоге не совсем так. Большая экспозиция не будет меняться, но будет большой экран, на котором будет меняться скрининг все время в течение дня. Кроме того, есть помещение для воркшопов, где на нескольких телевизорах будет меняться экспозиция чуть ли не каждый день, я надеюсь. Там будут работы студентов и работы, сделанные в ходе воркшопов. Что касается изменения пространства, здесь мы тоже натолкнулись на целый ряд непреодолимых, я бы сказала даже, не бюрократических, а просто физических препятствий, мы имеем дело в памятником XVII века, поэтому аудиторию словенского художника Тобиаса Путриха, которую мы хотели строить внутри, мы построим снаружи. Она будет находиться во дворе Белых палат. Там можно будет посидеть-пообщаться. Собственно та идея, которую он имел в виду — форум для общения людей, при наличии хорошей погоды, я надеюсь, будет реализована там.

СГ: Как будет развиваться сайт проекта?

ЕД: Мы сейчас начнем размещать туда информацию справочного характера о художниках. Но главная необходимость сайта в том, что там будет программа, в которой возможны будут оперативные изменения. Именно там можно будет узнать, что происходит сегодня, завтра и т.д. Пока программа составлена еще не до конца, она завязана на то, кто когда приезжает, мы сейчас как раз все это утрясаем. Пока известно, что в самый последний день у нас будет Таня Бругера со своей лекцией. Она будет как бы завершать проект. А открытие будет вечером 16 сентября, но уже днем 16-го все — welcome, будет круглый стол, посвященный как раз проблеме художественных институций, где будет Чарльз Эше и наша коллега Иоанна Мытковска из Варшавского музея. С этого мы начнем.

СГ: Будут ли издаваться какие-то материалы, каталог?

ЕД: Нет. Каталога не будет, чем мы собственно подчеркиваем, что это не совсем выставка. Это такое процессуальное событие, в котором для нас сайт и оперативная информация, в принципе, важнее.

СГ: Материалы по дискуссиям будут выкладываться в Интернет?

ЕД: Будут, конечно, это для того и делается. Наверное, на наш сайт. Видео, возможно, расшифровка дискуссий. В принципе за то время, пока мы этот проект готовим, в Москве стало происходить все больше таких событий. И это заметно. Нельзя сказать, что в Москве вообще не говорят публично об искусстве, хотя, скажем, еще два-три года назад, когда OpenSpace уже вел вовсю эту программу дискуссий, их еще не было совсем. Сейчас трудно вспомнить, но существовало время, когда считалось, что успехи русского искусства столь велики, что и говорить тут не о чем. Помню первую дискуссию, которую после OpenSpace решил устроить Музей современного искусства по поводу проекта Ольги Свибловой на Венецианской биеннале, она оказалась очень скандальной, там чуть ли ни драка произошла. И тем не менее все обрадовались, у всех было такое радостное ощущение освежившегося воздуха. Стало можно высказывать какие-то вещи. Теперь в Москве говорят довольно много всего, у нас нет ощущения, что мы открываем что-то невероятное. Тем не менее мы очень надеемся, что сами темы, которые мы намереваемся обсуждать, будут острыми и интересными: будет Фил Коллинз со своим фильмом про советский марксизм, вместе с Галит Эйлат мы будем обсуждать вопросы сионизма и неосионизма, новой национальной идентичности, что очень актуально в России. Постановка вопросов, я надеюсь, будет в бОльших деталях. То, что все плохо, мы и так уже все знаем, но что конкретно это означает, что мы можем сделать, что может сделать художник, что может сделать куратор, — это было бы интересно обсудить.

СГ: То есть можно ли резюмировать, что главная задача проекта «Аудитория Москва» состоит в том, чтобы публичная дискуссия продолжалась и не заканчивалась?

ЕД: Да, естественно. Но вообще есть еще педагогическая сверхзадача. Большой частью данного проекта является просто школа. Мы не говорим об этом так много, потому что это школа для закрытой группы, в которую мы сами пригласили участников, на основании просмотра портфолио. Эти люди получат возможность поучиться, иногда даже довольно долго, в течение недели, у нескольких крупных, известных художников. Так что я надеюсь, что это даст свои плоды еще и в этом плане, потому что такое прямое общение очень важно.