Разрыв больше, чем кажется

278

Замещение реальной исторической памяти символическими атрибутами, вроде георгиевской ленты, сводящими сопереживание к простому знаку отличия — тенденция, однонаправленная усилиям официальной власти сделать Великую Отечественную войну, наравне с православием, одной из главных опор российской идентичности. Но, к сожалению, такой подход только отдаляет связи с историческим прошлым, и без того блекнущие под прессом актуальных проблем, не разрешая их.

Цель выставки «Блокада» Софьи Гавриловой, прошедшей 2 февраля в квартирной галерее Петра Жукова Brown Stripe, — показать, насколько быстро жизнь стирает следы даже такого, проникнутого острой болью исторического эпизода, как блокада Ленинграда, с лица той местности, где непосредственно разворачивались эти трагические события. И хотя художник говорит об отсутствии «топографической» памяти, или «памяти места», этот проект в расширенном смысле не может не касаться истощения исторической памяти или даже ее невозможности.

Работа Софьи Гавриловой удерживается на грани напоминания о прошлом и констатации невозможности контакта с ним. Речь идет именно об этом разрыве, который даже отражен отчасти в композиционном принципе расположения фотографий: они образуют кольцо, опоясывающее комнату, но развешаны не в своей географически обусловленной последовательности, а перемешаны, расположены в произвольном порядке и даже не снабжены никакой атрибуцией места съемки.

Для своих фотографий Софья намеренно избирала локации, не относящиеся к официальным местам памяти блокады (мемориальным стеллам, музею блокады, месту прорыва блокадного кольца или «Дороге жизни»). Эти места шестьдесят с лишним лет назад были границей напряженнейшего противостояния, а сейчас ничем не выделяются из окружающего ландшафта. В фотографиях Гавриловой напряжение трансформируется в противопоставление забытья, безликости места и его символической значимости. Это противостояние находит эмоциональное выражение в серых, часто холодных и тревожных, будто бы случайно захваченных снимках пригородного пейзажа. В самой экспозиции Петр Жуков и Софья Гаврилова решили применить игровой прием, призванный в контрапункте с фотографиями напомнить о блокаде на физическом уровне: они выморозили выставочную комнату, настежь открыв окна и впустив внутрь двадцатиградусный московский мороз. Пустая холодная комната, освещаемая лампой без абажура, резко контрастирует с остальным пространством квартиры, где находится галерея. Из-за холода трудно находится в ней долго, тем самым даже временной контакт с фотографиями мест, некогда бывших частью блокадного кольца, ограничен.

Атмосферу пустоты, небывалости, забвения Софья пытается передать в фотографиях и в самом пространстве экспозиции. Память этих мест не может быть не охвачена георгиевской лентой, не выражена в фотографии или другом художественном жесте. Как верно заметила автор выставки, эта трагедия «замкнута в тех людях, которые еще помнят блокаду». На одной из фотографий недоступность, «нигдейность» памяти, волей случая даже отсылает к известной акции 1977 года группы «Коллективные Действия» с красным плакатом: «Я ни на что не жалуюсь и мне все нравится, несмотря на то, что я здесь никогда не был и ничего не знаю об этих местах».

Решаясь работать с таким материалом, как тема блокады, художник берет на себя большой риск, потому что настоящая историческая травма несимволизируема и априори не сопоставима с любым художественным жестом, обращающимся к ней (вспомним знаменитую фразу Теодора Адорно: «писать стихи после Освенцима — варварство»). В работе «Блокада» Софьи Гавриловой мы имеем дело с констатацией факта, регистрацией видимых следов истории. Сама Софья пришла к теме блокады через формальную сторону — георгафическое пространство события, маркированное кольцевой формой (ее предыдущий проект был посвящен МКАД). И хотя ей хорошо удается материализовать и проявить тот разрыв, отделяющий нас от исторических событий, к реальной трагедии блокады Ленинграда это имеет только косвенное отношение.