Истории из головы

233        0       

Выставка «Головной отдел», открывшаяся 2 апреля в тяжелый день понедельник в галерее «Комната», оставляет ощущение легкости, хотя исходная история и содержательная часть вовсе не легкие. Художник Шишкин-Хокусай, известный также как театральный художник-постановщик Александр Шишкин, намеренно пошел по пути создания форм, необременительных для восприятия. Головы, человечьи, животные или напоминающие функциональные здания, кажутся хрупкими и отчасти несерьезными, остаются одной ногой в воображении, которое их породило. При этом, кажется, они вот-вот готовы вернуться в состояние до воплощения, раствориться в полутемном помещении галереи: кое-где обнажается проволочный каркас, словно покрывавшая их «кожа» уже дематериализовалась. Если взглянуть в глазные отверстия или в то, что выполняет их функцию, видишь крохотные фигурки, которые наполняют своей жизнью пустоту внутри голов. По словам художника, он отталкивался от известных библейских историй. Сцены можно прочитать, зная ветхо- и новозаветный контекст, хотя, скорее всего, многие из пришедших не были знакомы с этим контекстом на уровне, достаточном для понимания туманных аллегорий, которые, к тому же, получили некое сюжетное развитие за то время, пока художник с ними работал. В итоге, выставка действительно могла бы выглядеть как собрание миниатюр, скрытых в крупных объектах, если бы не одно «но».

Для куратора Валентина Дьяконова, более известного в качестве арт-критика, выставка стала очередной возможностью оказаться, по его собственным словам, «с другой стороны» — не нужно выносить оценок, критически всматриваться в экспозицию. Да и собственно кураторскую задачу Дьяконов обозначил в записи на фейсбуке (а на вернисаже подтвердил ее) исключительно как выбор цвета стен — удобная установка, сложности с которой возникают разве что в том случае, если нужно выставлять работы вроде «Жизни» Недко Солакова, где цвет стен полностью во власти художника. Естественно, куратор несколько лукавит. В данном случае Шишкин и Дьяконов проделали громадную подготовительную работу, изменив в значительной степени первоначальный проект, продумав, как быть с пространством галереи, а это достаточно сложное помещение с окружением, которое влияет на восприятие. Галерея расположена в театре «Школа современной пьесы» с его характерной архитектурой, кривоватыми стенами, а именно такие особенности усиливают ауру места. Приходится иметь дело не с «белым кубом», предположительно нейтральным и способным вместить что угодно, а с привередливым помещением, требующим внимания и ухищрений, которые не сводятся к одному лишь цвету стен. Поэтому нарочито вынесенные в экспозиционное пространство провода и адаптеры — сложно сказать, насколько это делалось сознательно, а насколько оказали влияние условия места — позволяют связать художественный проект и выставочный зал, каждый из которых обладает своей собственной историей. Инфраструктура, вынесенная, как в супермаркетах, вовне полостей в стенах, подкрепляет своим примером такой же вынос внутренних историй вовне — буквально вынос мозга из голов, созданных Шишкиным. Разрыв между тем, что закладывалось в проект, и тем, что считывается по факту на выставке, находит свое разрешение в экспозиционном подходе. Стирается граница между внутренними и внешними историями, миниатюры заполняют зал, а аллегории, даже если культурная память не позволяет их прочитать, начинают работать как ожившая история, почти что как театральное представление или кинематограф.

Выставка строится по модели небольшого специализированного музея. Последнее время можно ощутить усилившийся интерес к этой теме. Но куратор и художник пошли в выстраивании музея не до конца. Например, они не стали вывешивать экспликации рядом с работами, хоть у них и была такая идея. И правильно сделали. При ярком освещении тексты с объяснениями, интерпретациями, вспомогательной информацией и интересными фактами уводят внимание от самих работ, причем в большинстве случаев уводят так, что человек уже больше и не возвращается к работе, которая становится теперь всего лишь иллюстрацией к тексту, хотя и предполагается, что должно быть ровно наоборот. Учитывая рассеянный свет на выставке «Головной отдел», можно предположить, что экспликации убили бы ее одним выстрелом: все силы уходили бы на понимание текстов, а головам и миниатюрам в них оставались бы лишь короткие взгляды. Вообще музей и полутьма, или даже темнота, в которой нужно заниматься некой познавательной деятельностью, — опасное сочетание, как показал пример одного из залов в ММСИ, где в рамках большого проекта показывается постоянная коллекция музея: нужно было, подсвечивая чем-нибудь, смотреть в полной темноте картины, графику и объекты, читать названия работ. Как рассказывают очевидцы вернисажа в ММСИ, некоторых арт-критиков этот эксперимент чуть не привел к травматизму. Экспликации в галерее «Комната» действовали бы так же, как подобный эксперимент, поэтому хорошо, что Дьяконов и Шишкин сумели вовремя поставить точку. Уходишь с выставки с мыслью о цельной истории, хотя и не можешь понять, чему же конкретно посвящен этот музей, оказываешься в том же положении, что и средневековые горожане, которые приходили в соборы, не понимая тонкостей богословия и не зная священной истории в ее полноте, но всматривались в сюжеты, запечатленные в скульптурных композициях и фресках: только раз за разом, снова и снова приходя в храм, человек собирал общую картину. Наверное, примерно так и должна выглядеть деятельность музея.

Фотографии предоставлены галереей «Комната»
Материал подготовил Сергей Гуськов