Биеннале молодого искусства: намеренное опоздание

189

Все нужно проверять самому. Как я уже писал, 10 июля, в день открытия основного проекта молодежной биеннале в Центральном доме художника, мне явилась безрадостная картина: «Люди выходили с выставки с кислыми лицами, многие отговаривали заходить». Тогда было принято решение посетить выставку в другой день, чтобы сделать выводы самостоятельно.Два основных вопроса, которые сразу же поднимаются, когда речь идет о больших проектах, — это экспозиционная связность и адекватность кураторского отбора. В данном случае, поскольку речь идет о Биеннале молодого искусства, муссируется еще и третий вопрос — о художественной молодости, что бы под ней ни понималось: биологический или карьерный возраст художников, затрагиваемые ими темы или способы создавать искусство, якобы характерные для молодых.

Матиас Солар, Superinflación, 2011

Молодость — вредное понятие. С одной стороны, нежелание проиграть в конкурентной борьбе за место под солнцем заставляет постоянно стимулировать самоощущение бодрости и еще-наличия-пороха-в-пороховницах, и это болезненное чувство превращает молодость в идею-фикс, недостижимый объект желания, что приводит ккурьезным ситуациям и умелому маркетингу. С другой стороны, молодость используется как удобный инструмент умаления и исключения: «Ну что тут говорить — молодое искусство!» Даже тот факт, что для массированного представления больших молодежных проектов, от итоговых студенческих выставок до биеннального марафона, выбран самый сонный, отпускной сезон, уже говорит о многом. Словно организаторы изначально не рассчитывают на полноценный отклик. В этом смысле неожиданно и важно, что последняя в этом сезоне выставка на площадке «Старт», рассчитанной на дебютные проекты молодых художников, была сделана без оглядки на молодость и связанные с ней атрибуты — так, словно ни возраст художника, ни наличие или отсутствие у него выставочной предыстории не имеют значения. То же самое произошло с молодежной биеннале: многие, кто о ней писал, отметили, что она оказалась по факту вовсе не молодежной. Возможно, это главное достижение ее организаторов и, прежде всего, куратора Катрин Беккер.

Карлос Гиль, Бесконечная история (Часть первая), с 2011 по настоящий момент (продолжается)

Со связностью внутри большой выставки нередко возникают трудности, так как кураторские и организаторские функции обычно разделены между людьми и даже структурами, которые координируют свои действия друг с другом крайне замысловатым образом. Слишком хорошо известно, что взаимодействие между различными подразделениями внутри крупных организаций бывает излишне запутанным и осложняется множеством бюрократических нюансов, поэтому, когда речь заходит о сотрудничестве сразу нескольких музейных институций, а также приглашенного куратора и множества художников, у каждого из которых имеется свое представление о том, как «все должно выглядеть», то ожидаешь грандиозного беспорядка. Однако именно такого развития событий, несмотря на отдельные недоработки, не случилось. Непонятно, чья это заслуга, но факт остается фактом, на выставке прослеживается логика в размещении работ, а экспозиционная конструкция при этом не слишком схематична. Нет строгой тематизации, но можно обнаружить лейтмотивы, которые переходили от работы к работе. В одном из залов можно найти архитектурно-исторически-утопическую линию, успешно развиваемую немецкими художниками («Дом на проспекте» Лукаса Хофера — «Лестница маяка» Фите Штольте — «Толпа»Франциса Хунгера), в другом — книжно-лингвистически-образовательно-когнитивную (от Аслана Гайсумова и Люсии Ткачевой с Анеттой Моной Кишей до Эвы Котатковы и группы «AIDS-3D»). Линии нигде не прописаны, при желании их можно проигнорировать, но они прорисованы — вполсилы, деликатно.

Нуша Таваколян, Мария, 2007

Для темы основного проекта, названного «Под солнцем из мишуры» (это строчка изпесни), такие пунктирные линии органичны. Хотя, возможно, было бы интереснее посмотреть участников биеннале — не всех, но многих — в развитии, а не так — вырванными из контекста и представленными замершими в определенной временной точке. Естественно, формат биеннале в том виде, в каком он существует сейчас, таких конструкций не предусмотривает, но было бы неплохо, если бы биеннале, хотя бы частично, была построена как серия итоговых проектов — в пример можно привести проходящую параллельно выставку группы «ЕлиКука» и уже закрывшуюся миниретроспективу Полины Канис. Кстати говоря, на недавней Киевской биеннале были замечены робкие попытки сделать нечто подобное.

Александра Лейкауф, Люстгейм, 2010

Проект Аятгали Тулеубека, казахского художника, проживающего в Норвегии, выглядит забавно сам по себе: это карточки с номером телефона, позвонив по которому, зритель услышит звук с мобильного, установленного в Норвегии, а там просто природный шум. Однако достаточно зайти на сайт художника, чтобы понять, что совместно с другими его работами он бы выглядел гораздо объемнее. То же самое можно сказать о плакатах нью-йоркского коллектива «K-HOLE», развешанных по всему пространству экспозиции. Проект пяти американских художников настолько тесно связан с их основным произведением — журналом, два номера которого доступны для скачивания на их сайте, что просто непонятно, как вообще эти плакаты могут работать отдельно.

Ряд работ выдерживают такое извлечение, поскольку представляют собой самодостаточные истории, которые, наоборот, не требуют воссоздания персональной и контекстуальной генеалогии, хотя и основаны на аккумуляции множества сюжетов, тем, традиций. У Ани Титовой одновременно ее иронично-интеллектуальный «Чулан» хорош именно своей, уж простите, уникальностью. Композиция из инсталляций, объектов, коллажей является даже чрезмерно законченной и самодостаточной, как в крепком бестселлере. То есть можно, как клубок, раскрутить аллюзии и источники, но зачем это нужно, если целостная картина намного интереснее.

Биеннальные страсти уже почти улеглись. Но это лишь медийная часть. Простых зрителей никто не отменял. В тот день, когда уже много позже открытия, я посетил основной проект, по выставке бродили посетители. Их было не очень много, но и не то, чтобы мало. Их не смутила июльская духота и современное искусство, которое, говорят, никому непонятно. Смотрели с интересом и внимательно. До 10 августа, когда биеннале закроется, таких зрителей в ЦДХ придет еще довольно много.

Ом Панпайро, Малолетние, 2010