Это уже очень неплохо в достаточно суровых московских реалиях

178

Игорь Поносов, из серии «Outdoor Remarks», 2010

9 октября были объявлены победители конкурса на стипендию молодым художникам, организованную Центром современной культуры «Гараж». Выбраны семь художников: Иван Горшков, Юлия Застава, Кирилл Кто, Кирилл Макаров, Марго Овчаренко, Игорь Поносов, Мария Харитонова, — трое из Москвы, двое из Санкт-Петербурга, по-одному из Краснодара и Воронежа, работают в разных медиа. Годовая стипендия будет выплачиваться по частям — по 20000 рублей ежемесячно. Aroundart попросил директора ЦСК «Гараж» Антона Белова разъяснить некоторые вопросы, возникшие в связи с программой и выбором победителей.

Сергей Гуськов: Общая информация по поводу грантов есть. Но возникает ряд вопросов. Первый: кто входит в экспертный совет, который отбирал участников стипендиальной программы?

Антон Белов: Мы не хотели бы раскрывать имена. Могу сказать, что он состоит из молодых. Мы принципиально пошли по другой схеме. Изначально мы изучали вопрос. Небольшая предыстория: как родилась идея? Нам важна поддержка молодого поколения. Думали, например, о мастерских. На данном этапе самое простое, что мы можем организовать в рамках «Гаража», это стипендиальная программа. Но если приглашать туда в качестве экспертов Селину, Мизиано, Бакштейна или Деготь, то, в итоге, будут отобраны те же самые люди, которые выставляются в этих галереях, учатся в Школе Родченко или ИПСИ, и мы не откроем ничего нового. Не то что даже не откроем — это будет выбор старых про их же поколенческие коды. И мы решили создать совет, в который вошли, в том числе, Даша Жукова и я, чтобы определить коды, которые близки нашему поколению. Важно открыть именно новую генерацию людей, понятных нам сейчас, а не повторять то, что уже было, в очередной реинкарнации. Исходя из этих идей был создан совет, но поскольку его участники во многом находятся в той же тусовке, мы понимаем, они все под давлением. Как Евгений Антуфьев, о котором все знают, что он является координатором программы: ему все время шли смски, звонки — сам понимаешь, какого плана. Принципиально важно было этого избежать.

СГ: То есть это попытка защитить членов экспертного совета, скрыв их имена?

АБ: Честно говоря, да. Когда я делал Премию Кандинского в «Гараже», видел, под каким прессингом находятся эти люди: моральные обязательства, люди делают совместный бизнес, дела, кто-то чем-то обязан, кто-то с кем-то дружит или спал, у кого-то родственники, — в России, к сожалению, это очень проблемная ситуация. Это не связано с тем, что все плохие — просто людей очень мало, и каждый является одновременно другом, художником, экспертом, критиком, писателем, одновременно вносит в историю, может что-то прокурировать и сманжерить. У всех гигантское количество связей и завязок, и некоторые обязательства перекрывают друг друга, что, конечно, очень опасно в российской ситуации. Мы старались избежать подобных моментов. Если этот год покажет, что программа эффективно работает, мы расширим наш экспертный совет, но опять же за счет привлечения молодых. Мы не будем раскрывать их имена. Они все будут целиком выдерживать идею «Гаража» об открытой платформе, но если мы их рассекретим, то, поскольку круг лиц всем известен, люди начнут высчитывать, кому они могут позвонить, с кем они могут подружиться, или еще что-то, чтобы получить некоторую степень поддержки.

Иван Горшков, из серии «Точка кипения», 2011, железо, эмаль

СГ: В совете есть зарубежные эксперты?

АБ: Нет, в этом году мы не привлекали никого из иностранцев.

СГ: Только российский взгляд?

АБ: Да, нам показалось, что это большой site specific. Все-таки анкеты и CV нам присылали на русском. Нужно было бы все переводить. Мы думали привлечь иностранцев, но на чисто менеджерском уровне это был быстро придуманный проект с настолько же быстрой реализацией. На первом этапе нам показалось важнее претворить его в жизнь в первом приближении, максимально корректно, без давления и внутренних интриг, собрать некоторое число разных голосов и быстро сделать. Посмотреть 400 заявок, а потом всем вместе их обсудить — это большие временные и финансовые затраты. Да, вот еще важная проблема: основные траты на Премии Кандинского и «Инновации» связаны с перелетами жюри, церемонией вручения и выставкой. В итоге, от бюджета в десятки миллионов рублей до художника доходят несчастные 50000. Наша цель заключалась в том, чтобы деньги шли целиком на поддержку художников. Сейчас мы стараемся найти молодого иностранного куратора, который может войти в этот совет, но с условием, что не будем оплачивать ему перелеты и отель. Это позиция, которой мы стараемся придерживаться, чтобы стипендия была честной.

СГ: Когда были объявлены результаты, в художественном сообществе возникло возражение. У вас написано: «поддержка молодых художников (от 18 до 35 лет), которые еще не начали зарабатывать своими работами и нуждаются в материальной поддержке». По сути, это грант, но в мировой практике подобная поддержка обращена к художникам, которые работают не с галереями, а с музеями. У многих художников из списка «Гаража» были выставки в галереях. Не знаю, были ли продажи, но коллекционеры с их творчеством явно познакомились. Поэтому говорят, что это не «грантовые художники».

АБ: Мы изначально ушли от слова «грант». Это стипендия. Например, для нас принципиальным было понимание, что мы хотим поддержать людей, которые учатся за границей. Мы специально сделали квоту и выделяли подобного рода заявки. Также было принципиально важно, чтобы среди художников были не только москвичи, у которых и так гораздо больше шансов. Из того, что у них выставлялось по одному разу в галереях, как мне кажется, ничего не продалось. У нас нет, к тому же, задачи поддерживать то искусство, которое невозможно продавать. Идея стипендии — это поддержка художника, который еще не продает ничего или еще не вступил в ту пору, когда может получать международные гранты на некоммерческое, музейное искусство. Продается ли, например, Кирилл Кто в галереях? Насколько я знаю, уже нет. Мы стараемся выбрать художников так, чтобы каждый из членов экспертного совета поверил, что у этих художниках в рамках российской и международной художественной жизни есть будущее. Мы поддерживаем некую перспективу, но и уже имеющийся результат. Поэтому для нас было важно, были ли уже у этих художников выставки, делали ли они что-то. По заявкам мы видели, что у них уже несколько проектов, что они поступательно развиваются. Тем самым, мы хотим поддержать его будущее, но так чтобы деньги были не просто потрачены, а эффективно потрачены. И чтобы это было интересно! По результатам там хорошее распределение по географии, по степени коммерческий/некоммерческий, — по всем параметрам. Среди художников есть двое, кто учится на Западе. Мы хотели, чтобы все было максимально сбалансировано.

Мария Харитонова, Озеро, 2010, 3′52″, видео

СГ: Ведь «Гараж» предполагает собирать свою коллекцию и, видимо, уже собирает. То есть поддержка художников, также отобранных по определенному принципу, может строиться, в частности, на покупке их работ.

АБ: Сама по себе это неплохая идея. Единственная проблема, с которой я столкнулся и которую понимаю, это невозможность нормального хранения. Нет специалистов данной специальности и нет специализированных мест. Кроме того, у нас и так довольно серьезная программа, и на данном этапе мне немного страшно подступаться к вопросу закупок. Понятно, что нет исторической дистанции, нет 20 лет. Если покупать молодых, то — сейчас, стараться выбирать лучшие произведения и сразу их брать. Понятно, что в их числе будет некоторое количество абсолютного мусора, но другая часть войдет в историю. Эта тема витает у нас в голове. Она будет актуальна через год-два, а сейчас мы совершили первый шаг — стипендии, и хотим посмотреть, каковы будут результаты. Точно так же, как и с книжной программой: нужно посмотреть, отреагируют на нее люди или нет. Судя по продажам книг и отзывам, реагируют. Если стипендии покажут, что эти деньги не были выброшены в пропасть, а дали хороший результат, то будем работать дальше. Тут много факторов. Мы хотим не просто давать деньги художникам, но стараться, чтобы о них пресса рассказывала, дать им карточки друзей «Гаража», чтобы они ходили на все открытия, знакомить их с кураторами. Скоро снова приедет куратор следующей Московской биеннале Катрин де Зегер. Мы с ней общались: она сказала, что ей интересно посмотреть портфолио этих художников и узнать, почему «Гараж» их выбрал. Мне кажется, что система общей поддержки со временем может вылиться в систему покупки молодого искусства. Но в этом случае нужно будет подобрать российских и международных закупщиков, которые с разных сторон смогут выбирать, приобретать, каталогизировать и складировать. Мы открыли научный отдел — это первый этап. Так что, возможно, все сложится.

СГ: Из выбранных художников двое занимаются стрит-артом. Кирилл Кто сделал, что «Гараж» поддерживает уличное искусство.

АБ: Мне кажется, вывод чересчур громкий. Я бы не сказал, что мы поддерживаем стрит-арт, но в рамках заявок это направление было представлено очень сильно. А те работы, которые были показаны Кириллом Кто и Игорем Поносовым, по их активности, силе высказывания, планированию, были таковы, что они показались нам людьми, наиболее последовательно идущими к цели. В некоторой степени в этом присутствует сумасшествие, но за счет этого и было интересно. У России есть некий путь в стрит-арте, и мы тут не выступаем в роли судей — это видно по заявкам. Мы были удивлены, не думали, что будут заявки от стрит-артистов.

СГ: Их было больше, чем ожидалось?

АБ: Да. И выбранные нами двое были объективно сильнее и интереснее обычных художников. При этом члены экспертного совета особо не поддерживали стрит-арт. Но даже те работы Кирилла Кто, которые путешествуют по фейсбуку (про «Pussy Riot», например), показывают, что человек постоянно прогрессирует. Мы и сами надеемся, что проект стипендий — это наша попытка подтолкнуть художественный процесс и немного напитать его силами.

Юлия Застава, Плохая погода, 2012, А4, карандаши, бумага

***

Aroundart поинтересовался у художников, попавших в окончательный список стипендиальной программы, каковы условия их жизни на данный момент и насколько грант помог бы решить финансовые проблемы и художественные задачи.

Марго Овчаренко:

Сложно вот так сразу предсказать, насколько эффективен будет этот грант. Нужно, чтобы прошло какое-то время. Я живу в Москве, снимаю квартиру. Конечно, мне сложно тратить столько денег, сколько я бы хотела — на фотокниги, пленку, аренду студии и прочие расходы. Думаю, этот грант будет для меня очень удачной историей. Нельзя сказать, что это неоправданно большие деньги, но то, что надо вести отчетность, ставит меня в рамки, что вообще-то, как показывает опыт, очень мне помогает. В Италии мне надо было быть в офисе с 9.30 до 18.00, и я понимаю, что тем, кто дает тебе грант, важно видеть, что ты не начинаешь свой день с пива. Я завидую тем людям, которые просыпаются каждый день рано утром, садятся за компьютер и работают. Потому что я очень много думаю и переживаю, насколько это аморально, к примеру. Долго не могу начать. Вот например, смогу ли я пригласить стриптизершу танцевать перед офисным работником в студии бесплатно? Если я могу заплатить пусть и небольшие деньги, то мне значительно легче. Это психологический фактор, хотя сказать, что у меня всегда есть деньги на дорогую среднеформатную пленку, которую я использую, тоже неправильно. Я, конечно, не делаю бронзовые скульптуры, но наступает этап, когда одним энтузиазмом не обойтись, а зарплаты хватает либо на то, чтобы каждый день обедать на работе, либо чтобы издать книгу.

Иван Горшков:

Однажды я решил заниматься исключительно искусством и добиться ситуации, когда искусство как профессиональная деятельность обеспечит мое существование. Далеко не все планы по продаже работ сбываются, а сидеть несколько месяцев почти без денег очень неприятно. Последнее время меня преследовала мысль, что, в сущности, небольшая сумма (в масштабах цен на искусство) могла бы подарить мне целый год продуктивной работы и счастливой жизни без унизительных финансовых затруднений. Надеюсь, что со стипендией мне удастся осуществить мою мечту — жить и работать в предстоящем году в полную силу.

Кирилл Кто, из серии «Комментирование», 2011, 2012

Юлия Застава:

Я начала учиться в Венской академии изобразительных искусств. Без этого гранта мне было бы трудно позволить себе жизнь в Вене.

Игорь Поносов:

Я очень плотно работал в офисе, что существенно вгоняло меня в бесконечную тоску и не позволяло сконцентрироваться на собственных проектах. И как раз накануне получения, еще не зная о результатах, я решил уволиться. Я знал, что ухожу в полную неизвестность и крайне нестабильный фриланс, но по-другому уже было невозможно. И конечно, сейчас приятная новость о получении гранта очень кстати. Не то чтобы сумма какая-то огромная и решит все финансовые проблемы, но хотя бы часть их покроет, а это уже очень неплохо в достаточно суровых московских реалиях.

Мария Харитонова:

Недавно я уволилась из «Родни», где работала куратором киноклуба. А так, я никогда и нигде постоянно не работала. Теперь будет возможность не одалживать технику по друзьям, а брать в аренду и идти снимать. Первым делом приобрету, наконец, хороший диктофон для записи звука. В общем, это сильно облегчит процесс и сделает меня более мобильной и независимой.

Мария Харитонова, Memory, part I, 2012, 11′, видео

Кирилл Кто:

Смешной и вроде бы серьезный вопрос. Знаете ли, материальные условия вообще очень странная штука. Я сам из семьи, мягко говоря, стесненной в средствах исторически: в 90-е мы буквально голодали. В начале нулевых жил на Украине и питался не каждый день — три картофелины и чай самый дешевый. Потом стал приторговывать наркотиками — стало чуть полегче. Потом перестал, потому что стыдоба. Много где работал — от печатника на станке до организации всяких ивентов и консультирования проведения фестивалей и выставок. Собственно, больших денег никогда на себя не тратил, хотя несколько весьма бюджетоемких проектов организовал. Мне кажется, и у меня полно фактов это подтверждающих, зависимость многих авторов от бюджета — не важно, откуда он возьмется: параллельно заработают, вступят в взаимоотношения долгосрочные с галереей, или окажутся детьми богатых родителей — это не вина их, а беда. Люди не умеют делать кое-что из ничего. Не умеют экономить и расставлять приоритеты, кого-то этому мог бы научить кризис, но Москва слишком богатый и мутный городок. Печально иногда смотреть на здоровых людей, ковыряющихся в носу и не способных затянуть пояса потуже, ноющих. Или идущих делать не свое, постыдное дело — рекламу, например. В свое время я многое находил на помойках, от материалов до еды или одежды, и умудрялся еще раздаривать это привилегированным слоям населения, привыкшим к хай-фай-лайфстайлу. Все радовались, как дети малые. Сейчас мне предоставляет аэрозольную краску один известный в граффити-кругах магазин, кормят по краудфандингу. Я создаю кучу, к сожалению, правда временных рабочих мест для менее шустрых товарищей. А грант нужен чтобы наконец начать снимать жилье (снимал в свое время, и долго, но потом бросил, так как есть много дел архиважных, но не монетизируемых, и стал вписываться), но с московскими ценами этих денег хватит, дай бог, на комнату в Бутово.

Юлия Застава, May I drink juice of ur greatness?, 2012, инсталляция