Олег Кулик: дизайнерское убийство, или зеркало путинизма

421        0       

Олег Кулик — это Дэн Браун. «Черный квадрат» — «Мона Лиза». Все смешалось в галерее «Риджина»: русский авангард, тибетские рамы, Богоматерь с младенцем, пляшущие человечки, ресторанная люстра, дискотечный неон, справедливый террор, коктейль Молотова, церковные лампадки, икеевские свечки. Внешняя привлекательность, огонечки, отражения, яркие краски, простые формы, детская мозаика у Кулика, конечно, нарочно: «Здесь, действительно, есть смешение двух тем: социального активизма, попытка провокации и совершенно формального, дизайнерского убийства такого».

Дизайнерское убийство правда выглядит художническим самоубийством, такого откровенного потакания «общественному вкусу» у Кулика еще не было, — это, наверно, эксперимент. Как будто Лев Толстой после эпопеи «Войны и мира» пишет убийственную «Каренину», — Кулик после кураторской демиургической выставки «Верю» вдруг превращается в Брейвика, расстреливая все вокруг.

Ход, казалось бы, беспроигрышный. Каждый зритель найдет, чем полюбоваться, любому критику будет, о чем написать. Такая семантическая каша, расслоение и наложение смыслов (формальных, материальных, композиционных, драматургических) в какой-то момент превращается в несъедобный экстракт, кубик «Магги», блестящий и пустой энергон.

При всем богатстве отсылок, понятности замысла и окультуриванием активистских идей — в пространстве не возникает главного: ощущения. Прозрачность — любимая тема Кулика еще с 1990-х. Теперешний проект сделан «просто и крепко» — Кулику нравится слово «крепко». Но здесь Кулик где-то оказывается не первым, а где-то не лучшим, а где-то повторяет самого себя — опять же в ущерб себе. С «христианской» мозаикой работала Оксана Мась, делая из пасхальных яиц образы и объекты, бомбиста в такой же позе совсем недавно показывал Тимофей Радя на киевской «Арсенале», — и здесь Кулик сравнения не выдерживает. Оконтуривание и рамирование оказались настолько по-разному и часто представлены в последние пять лет, что прием успел «стереться», а семантика его выветриться: см. рамы Дмитрия Гутова, Анны Желудь, Анны Титовой…

Круглый стол, «Коллоквиум «Обратная сторона рамы в искусстве», состоявшийся аккурат в день рождения Олега Борисовича 15 апреля, мало что прояснил в ситуации перебора смыслов: скорее добавил. Участники заседания отсылали и объясняли. Модератор Хачатуров опоздал и дионисийствовал, отсылал к Вознесенскому «Был бы я крестным ходом… Нес бы пустую раму…» и семиотическим парадигмам Пирса: так у него вышли рамы-знаки, рамы-индексы и рамы-символы. Еще говорил, что Кулик велик и Эрику Булатову тоже понравилось, а он тоже велик. Людмила Бредихина отсылала к Розалинде Краусс («На Западе нет художника, который избежал бы символической силы крестообразных форм») и объясняла, что человек-собака-Кулик — это тоже рама, рама галерейного пространства и искусства per se. Дмитрий Гутов отсылал к Михаилу Лифшицу, описывал «общее впечатление оформления модного ночного клуба (еще один важный для Кулика культурный ареал)» и объяснял Кулика как выразителя эпохи «агонизирующего путинизма» через два аспекта сегодняшней России: бунт и добровольное рабство, ставя художника «между» ними. Гутов объяснял Кулика еще через символизм, литературщину и аллегорию как троп с элементами дауншифтинга, мистицизма и упадка. Борис Орлов — учитель и наставник Кулика — иронически отсылал к сакральному-профанному Гройса через Хармса (споткнулся о сакральное, споткнулся о профанное) и объяснял, что купол при продолжении линий объемлет весь пол галереи, что бомбист напоминает теннисистку Курникову и обрисованный мелом труп. Герман Виноградов отсылал к Чапаеву и объяснял, что «Театральное тоже сакральное, / А сакральное есть театральное». Дальше отсылал и объяснял именинник. Кулик отсылал к Беньямину и Мише Рыклину и объяснял про крепкую подвешенность, пустой центр и концептуалистские заградотряды, которые не пускают искусство назад к пластике, а загоняют в угол комментариев и отношений, — из которого видится один выход: двигаться на минные поля квадратно-гнездовым способом к свечению черной дыры.

Как-то так. При этом Кулик, отталкиваясь от концептуализма, соединяет несоединимое: пластику с активизмом (уже, увы, не собственным), становится дизайнером — что в принципе, наверное, что называется «симптоматично», а галерея превращается в королевство кривых зеркал с единственной постоянной величиной — рамами.

Материал подготовила Анна Быкова

По просьбе автора текст опубликован в авторской редакции

Фотографии: галерея «Риджина»