Георгий Никич: «Нужно, чтобы люди перестали смотреть на культуру «снизу вверх» и поняли, что можно участвовать в ее создании»

470        3       

Проект «Люди на местах», ВЗ «На Песчаной», 2013

Во вторник в государственной галерее «На Песчаной» открылись первые выставки в рамках проекта Департамента культуры города Москвы по объединению выставочных залов. 19 государственных галерей, многие из которых расположены в спальных и районах Москвы, должны будут модернизировать свою деятельность, внедряя новые форматы культурных практик и выстраивая коммуникацию с местным сообществом. Елена Ищенко поговорила с куратором объединения «Выставочные залы Москвы» Георгием Никичем о том, как изменяться государственные галереи и найдется ли в них место для современного искусства.

— Почему вы ввязались в эту затею с объединением выставочных залов? Какие у вас цели?

— Мне нравятся такие явления, как периферия, всевозможные границы, пограничные пространства и ситуации, неопределенность, изменчивые или изменяющиеся среды. Когда зашла речь о том, чтобы делать что-то на различных городских территориях, находящихся не в центре, я согласился. Я не отношусь к работе с выставочными залами Москвы, как к этапу своей карьеры, тем более что здесь вряд ли есть «карьерная почва» – ни относительно поля современного искусства, ни в бюрократической иерархии.

Зато выставочные залы – это реальная история. Это более или менее понятные пространства со сложившимися традициями. В каком-то смысле, это своего рода «заповедники»: я имею в виду не только каждый отдельный зал, но и всю «экосистему», сложившуюся вокруг него. Как у нас сейчас общаются с людьми? Нагнетая определенные категории стереотипов. Массовая культура формирует свои стереотипы через рекламу, через потребительские схемы. Государство – через школу и другие учреждения, у церкви тоже есть свой набор стереотипов. Я не говорю, что это плохо, нет, но это такие среды, которые заинтересованы в продвижении и развитии своих ценностей, самих себя. Это касается и бизнеса, и государства, и церкви. Это нормально. Но в итоге возникает важная и почти нерешенная у нас проблема, состоящая в том, что в огромном дефиците оказываются идея и практика творческого развития человека, создания условий для реализации его собственных, отличных от стереотипных, способностей. Нужно, чтобы люди перестали смотреть на культуру «снизу вверх» и поняли, что перед ней можно не только «предстоять», но ее можно развивать своим пониманием, участвовать в ее создании. Важно при этом не расслаивать культуру на низкое, высокое, самодеятельное, как у нас любят делать. (Самое отвратительное слово, которое существует в природе, по-моему, это слово «поделки». Его обычно употребляют, характеризуя детское или самодельное искусство, в этом слове слышатся и «поддельность», и «временность». Так к своим творческим возможностям относятся почти все, начиная со школы. Мне хочется, чтобы это изменилось).

— А зачем нужно объединение? Почему, например, не взяться за каждый из этих залов отдельно?

— Выставочных залов множество, некоторые из них действуют активно, другие – нет, но в целом это какая-то отсутствующая реальность. Их нет на культурной карте Москвы, они едва представлены на карте социальной, их «максимальная видимость» на «карте бюрократических отчетностей». И раньше, и теперь в этих залах иногда показывают качественное искусство, также там встречаются симпатичные люди и хорошие профессионалы. Но объединение выставочных залов необходимо, чтобы обозначить их существование на культурной карте и в масштабах Москвы, и в пределах микрорайона. Именно «Объединение» может стать субъектом, проводящим новые энергичные идеи Московской культурной политики.

Культурно-политический тип зрения необходим, чтобы сделать из периферии видимую часть города, на карте которой будут не только зеленые пятна парков и точки исторической активности в виде памятников архитектуры. Хочется работать с тем, что заслужило свой статус не историей («О, в этой усадьбе жил такой-то!»), но и сегодняшними сюжетами, современными действиями.

Причем я не обольщаюсь – речь идет об очень сложной работе, в ходе которой придется жертвовать многими привычными вещами. Выставочный зал в центре города совсем не то же самое, что на периферии. Центр допускает наличие музейного снобизма или снобизма современного искусства, который заставляет держать во главе угла какие-то свои принципы и ценности и не отступать от них. Здесь этим снобизмом придется жертвовать. Как? Кто на это готов? Но эта жертва – дань времени, когда культура перемещается из таких «центров эгоизма» (где она самодостаточна и почти не требует внешних связей) в центры, где ее существование будет обусловлено множеством сложных коммуникаций с очень разными людьми и сообществами.

С другой стороны, нужно уходить и от бюрократического типа зрения. На мой взгляд, выставочные залы должны стать площадкой, на которой будет складываться «своя культура», здесь нужно найти баланс между потреблением и сознанием. Тогда залы смогут выполнять свои социально-культурные функции по формированию новых ценностей и нового качества жизни.

Выставка абстрактного искусства «Театр живописи», ВЗ «Беляево», 2013

— В «Объединение» вошло 19 залов в разных районах Москвы. Вы можете выделить какие-нибудь? Может, в каких-то залах есть что-то самобытное и интересное?

— Я довольно близко знаю судьбу многих выставочных залов, знаю людей, поскольку сам делал там проекты еще в 1980-е – «Эрмитаж» тогда жил в ВЗ «Беляево», еще раньше я делал выставку Ивана Лубенникова в зале на Каширке, где-то читал лекции. Не так давно делал большой проект с детьми в Галерее XXI века.

Расцвет выставочных залов пришелся на вторую, перестроечную, половину 1980-х. Я помню «Клуб авангардистов» в ВЗ «Пересветов переулок», где проходили чудесные выставки с Инфанте, Чуйковым; интересные выставки были в зале «На Каширке». Все это ретроспективно приятно. Но на рубеже тысячелетий возникла потеря ориентиров. Залы тогда переживали сложное в хозяйственно-техническом плане время – им нужно было выживать. Кто-то начал использовать эти возможности кормушечно – сдавать площади в аренду под сомнительные мероприятия.

Возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать, что на рубеже 2000-х сильная концепция сложилась у галереи «Ковчег». Но проблема этого зала, как и многих других, состоит в том, что нужно создать не просто очаг культуры, о котором будут говорить, но локальный культурный центр, окружение которого считало бы его своим. Эта задача не решена ни у одного выставочного зала.

У многих залов есть исторический багаж, своя во многом инертная траектория, потому что очень многое зависело от конкретного руководителя. Он формировал круг эстетических пристрастий, деятельных приоритетов и возможностей. Год назад я проводил семинар для сотрудников выставочных залов, тогда их руководство собралось вместе и оказалось, что многие впервые увидели друг друга. Так что наивно было предполагать, что линии развития различных залов могли быть параллельными. А все они находятся в Москве, более того – в одной системе. Индивидуальность у залов есть, но проблемы у многих общие.

Так, почти все выставочные залы ориентированы на легкую культуру, на потребительские практики. Они плодят образы из учебников для третьего класса. Это называется «гладить по шерсти», работать на «узнавание», чтобы зритель испытал радость за себя узнающего. Пора уже показать зрителям другой горизонт: нужно раскрывать их способности и строить стратеги выставочных залов так, чтобы зрительский спрос встречался с квалифицированным предложением. Это очень непростая задача.

Виталий Пацюков, Борис Орлов и Милош Форман в ВЗ «На Каширке», 1989 // Источник

— Недавно я разговаривала с Виталием Копачевым, директором государственной галереи А3, которая также имеет статус выставочного зала, но в объединение не вошла. Он рассказывал, что ему звонили директора выставочных залов и с опаской и даже испугом рассказывали о том, что сейчас будут диктовать, что делать и как делать. Как будет происходить взаимодействие центра, объединения с каждым из залом? 

— То, что каждый из выставочных залов шел по индивидуальному пути, на самом деле, случайность. Правильно ли это с точки зрения государственной политики? Я считаю, что нет. В какой-то момент, уже в 1990-х, дирекция залов начала воспринимать государственную собственность как свою, частную. У некоторых выставочных залов появились коммерческие двойники, связанные, например, с галерейным бизнесом. Почему ни у кого не возник вопрос по поводу того, что государственная галерея участвует в ярмарке? Что это за статус? Почему у государственных выставочных залов есть право сдавать свои площади в аренду под мероприятия, которые не имеют к культуре никакого отношения? По-моему, это неправильно.

Система управления залами будет переделываться, но медленно, в мягком режиме. Никакого диктата не будет, я не куратор, который со своим содержанием пришел в эту систему и решил его насадить. У меня есть понимание миссии, которая заключается в том, чтобы проводить культурную политику на каком-то новом, модернизированном уровне. Внедрением этой миссии я и буду заниматься.

Меня обвиняют в том, что я внедряю современное искусство. Но спросите у людей, плотно занимающихся современным искусством, важен ли я на этой территории? Так себе. Но мне неприятен тупой автоматизм многих выставочных залов. Сказали сделать выставку к 9 мая – значит, развесим рисунки детей или инвалидов. Дирекция каждого из залов должна уметь ответственно формулировать свои планы; должна знать людей, живущих в микрорайоне; партнеров, с которыми они работают; свое место на социальной и культурных картах Москвы.

Я помню выставочный зал А3 по выставкам конца 80-х – начала 90-х. Сейчас никто не знает про этот зал, кроме тех, кто с ним непосредственно связан, хотя находится он в центре города. Подобные места можно маркировать как «заповедники» и ходить туда как в заповедник. Возможно, такой аттракцион нужен в центре города, где и так насыщенная жизнь. Но если такой «заповедник» единственное культурное место на окраине, в Перово, в Бирюлево, в Останкино, в Измайлово, где много народу и очень мало культуры, то его нужно модернизировать. Люблинская улица – вокруг миллионы людей и ни одного учреждения культуры, которое бы не только откликалось на их интересы, но передавало какие-то импульсы.

Юрий Альберт на монтаже выставки Клуба Авангардистов в ВЗ «Пересветов переулок», 1987 // Источник

— Директора выставочных залов идут на контакт? 

— Какие-то да, какие-то – нет. У всех залов есть свои планы, а годовой план – это святое. Зал «На Песчаной» пустил эти проекты к себе, но это – добрая воля директора. Они с тем же успехом они могли сказать нам до свиданья. В выставочных залах существует огромная проблема с квалификаций кадров, я это понял, когда проводил семинары. Люди хорошо знают административный сектор, но ничего не знают о проектировании, о таких понятиях как цель, аудитория, ресурсы.

Вот пример. Выставочные залы сотрудничают с различными художественными образовательными учреждениями. Галерея «На Песчаной» выставляет выпускников и студентов Строгановки. Но эти отношения – не партнерство, а предоставление площадки для показа работ. Партнерство состоится, если зыл привлечет студентов к исследованию района. Кроме того, нужно привлекать не только художественные вузы: к визуальному искусству легко достраиваются другие дисциплины, они создают новые импульсы друг другу Недалеко от зала «На Песчаной» находятся МАДИ. На окраинах Москв, как правило, бедная среда, и такое сотрудничество может ее обогатить. Нужно выходить наружу. Заниматься дизайном, паблик-артом, патризанингом. Можно запустить газету. Форматов, на самом деле, множество. Все открыто.

— А деньги на это есть?

—Деньги – это всегда 25-я вещь. Все упираются в идеи. Внутри объединения с идеями все не очень хорошо, я честно об этом говорю, поэтому мы привлекаем людей извне. Куратором залов на Ходынке, в Тушино и вот этого зала «На Песчаной» стала Юля Бычкова, она же – куратор «Архстояния». Есть Галерея XXI века, выставочные залы «Измайлово» и «Богородское». Мы хотим специализировать их на детских проектах, и там будет пара совершенно молодых людей, которые делали много детских проектов, но в то же время у них есть опыт работы в институциях современного искусства, типа ММСИ и ГЦСИ. Это Алина Глазун и Александр Журавлев. Есть залы на Каширке и в Беляево, два таких монстра, туда куратором пригласили Виталия Пацюкова.

Кстати, к одному из ваших предыдущих вопросов: выставочные залы с опаской поглядывают на объединение, потому что боятся потерять свое. Это психология. Поэтому необходимо показать людям, что объединение – это перспектива.

— Так, вы делаете ставку на кураторов и кураторскую работу в самом широком смысле. А может к вам прийти куратор, грубо говоря, с улицы и предложить какой-то свой проект?

— Если он будет вписываться в концепцию зала, то да.

— Вы много говорите о взаимодействии с окружающей выставочные залы средой. ВЗ есть и в Бирюлево. В свете последних событий – могли бы вы, дирекция этого зала как-то на них отреагировать? Должна ли вообще такая работа входить в круг деятельности выставочных залов?

— Я думаю, что такого рода тематизм является базовым и, конечно, его нельзя игнорировать. Вся современная культурная история охранительна, причем на довольно примитивном уровне. Знаете, как отвечают некоторые директора Домов культуры на вопрос, готовы ли они принимать у себя нерусских? «Да, но тогда же русские разбегутся». С этим нужно работать, искать инструменты. Есть, конечно, готовый резон, чтобы ничего этого не делать, но делать нужно.

Выставка «Временный памятник. Монтаж настоящего», ВЗ «На Каширке», 2013 // Источник

— А может выставочный зал, скажем, стать площадкой для какого-нибудь большого галерейного проекта?

— Есть несколько уровней целесообразности. Первый – это содержание. Если этот проект адекватен той линии, в которой работает выставочный зал, то это возможно. Второе – это ресурсы – если галерея готова за этот проект заплатить и пополнить внебюджетные доходы зала. Причем, такой проект на своей территории принять правильнее, чем, например, сдавать площади под ярмарку. Но я не думаю, что то, о чем вы говорите, может стать главным источником внебюджетных доходов. Это нереалистично.

— Как тогда получать деньги на реализацию собственных проектов?

— Если целая программа внебюджетных доходов. Есть партнерская программа с Артемием Лебедевым по внедрению крошечных кафе в выставочные залы. Есть проект Маши Ковалевской «Проблемы белых стен», который мы показываем на Песчаной, – это, по сути, начало маленького бизнеса, который вписывается в деятельность выставочных залов. Есть кружки, клубы, которые могут быть частично платными. Есть еще сложная линия, связанная с арт-резиденциями.

— Да, кстати, я видела на сайте Объединения несколько слов про арт-резиденции на базе выставочных залов. Как это вообще возможно? 

— Развитие этой линии мы отложили на следующий год. Есть несколько выставочных залов исключительно похожих на мастерские. Например, на Варшавке. Есть зал «Феникс», расположенный у черта на рогах и состоящий целиком из квартир на первом этаже. Есть гипотетически некоторые другие помещения, которые можно прирастить к объединению. Я не хочу подробно рассказывать о самой системе арт-резиденцией, потому что она сложная и еще не до конца продумана.

— Вы планируете сотрудничество с другими арт-институциями, которые находятся в том же районе, что и выставочный зал? 

— Я бы сказал, что в приоритетах сотрудничество не с арт-институциями, а с целесообразными институциями – с молокозаводом, с заводом по изготовлению кирпичей, с обществом афганцев, с чеченской диаспорой. Мне кажется, это гораздо интереснее. Это не отменяет сотрудничества, например, со «Сколково». Но мне кажется, что интереснее найти что-то присущее конкретному району. Это исследование территории, которое нужно делать внимательно и без культурного снобизма.