Владимир Семенихин: «Нам сейчас трудно представить жизнь без картин и скульптуры»

359        1       

Владимир Семенихин в инсталляции Дмитрия Гутова «Над черной грязью» (1994 / римейк 2013), Реконструкция, часть I // Фото предоставлено ФК Екатерина

(1–3) Инсталляция Дмитрия Гутова «Над черной грязью» (1994 / римейк 2013); (4–5) Дмитрий Гутов в своей инсталляуии «Над черной грязью» (1994 / римейк 2013), Реконструкция, часть I // Фото предоставлены ФК Екатерина

В Фонде культуры «Екатерина» завтра открывается вторая часть выставки «Реконструкция» — проекта о московской арт-жизни 90-х годов, представленной через избранные галерейные выставки. Первая часть охватывала период с 1990 по 1994 годы, вторая – с 1995 по 2000. Куратором проекта выступила Елена Селина, искусствовед и основатель одной из первых галерей – галереи XL. Ольга Данилкина поговорила с сооснователем фонда и коллекционером Владимиром Семенихиным о 90-х годах, частных инициативах и собирании искусства.

Выставку «Реконструкция» разделили на две части, потому что за один раз все не влезло. После шквала столичных и не только выставочных проектов, посвященных московскому концептуализму 70–80-х (в том числе два из них прошли в ФК «Екатерина»), разговор о 90-х годах всерьез так и напрашивался. Еще в конце 00-х в ММСИ прошла выставка художников Трехпрудного переулка, товарищества «Искусство или смерть». Пару лет назад лекции в форме мемуаров в книжном магазине «Гилея» прочитал Анатолий Осмоловский, один из зачинателей московского акционизма, который сидел «на плече» у Маяковского и выкладывал интересные слова на Красной площади. Примерно в это же время в издательстве «НЛО» вышли воспоминания Марины Перчихиной о былых временах галереи Spider & Mouse. Масштабный смотр, организованный Еленой Селиной, в этом ряду – мощный аккорд после первых нот.

Ольга Данилкина: «Реконструкция» охватывает период 1990-х годов, детство искусства новой России. Каким оно представляется вам, какие события в этом периоде арт-жизни в Москве вы сами застали?

Владимир Семенихин: 90-е – очень интересный период не только в развитии современного искусства, но и вообще в развитии нашей страны. Это были годы больших перемен, крайностей, скоропалительных изменений, политических баталий и свободы в самом широком смысле этого слова. Все это было в новинку, поэтому время было очень интересным. Искусство безусловно отразило это. В 90-е большинство галерей находилось в подвалах, на чердаках и вообще в разных нестандартных помещениях, поэтому многие из проектов, представленных на «Реконструкции», не были доступны широкой публике.

Мы с моей супругой Екатериной начали собирать современное искусство во второй половине 90-х, довольно часто посещали выставки в галереях, присматривались к новым для нас художникам и их стилям работы. В то время важным событием на зарождающемся арт-рынке современного искусства была ярмарка «Арт-Москва». Мы открыли для себя современное российское искусство впервые в галерее «Айдан», которая, кстати, находилась на чердаке жилого дома в районе станции метро «Сокол». Когда мы посетили галерею впервые, там была выставка Тимура Новикова: небольшие тряпочки с вышивкой, было трудно понять, что все это означает. В дальнейшем мы познакомились с другими галеристами – Еленой Селиной, Маратом Гельманом, чуть позднее с Владимиром Овчаренко. Параллельно мы много путешествовали и изучали всемирное современное искусство, это позволило нам во много разобраться и, как нам кажется, выделить те или иные явления в современном искусстве, свойственные именно российским художникам.

Фонд появился в 2002 году, но выставочным пространством обзавелся только в 2007. «Реконструкция» в ряду показанных ранее выставок – довольно логичное продолжение демонстрации основных вех в истории новейшего русского искусства. Здесь прошла выставка советского нонконформизма «К вывозу из СССР разрешено…», уже упомянутые первые большие выставочные проекты о московском концептуализме, первый большой московский смотр петербургской «Новой академии» Тимура Новикова. Ко всем выставкам издавались каталоги, в том числе, и к «Реконструкции»: он был составлен совместно с Архивом современного искусства ЦСК «Гараж», собранном Сашей Обуховой. В каталоге предпринята первая попытка изложить хронологию событий тех лет и взгляд на нее ключевых персонажей.

ОД: Что для вас профессионализм в управлении таким фондом?

ВС: В фонде достаточно разноплановая команда, у нас есть искусствоведы, хранители, архитекторы, дизайнеры и др. Все они работают над тем, чтобы все выставки, которые проходят с участием фонда, были организованы наилучшим образом и на высоком профессиональном и техническом уровне. Выставки, которыми занимается наш фонд, достаточно разноплановые, поэтому главным профессионализмом руководства, наверное, является правильный выбор куратора для того или иного проекта. В случае с «Реконструкции» сомнений не было – именно Елена Селина лучше всех может представить этот период в развитии современного российского искусства.

Для Владимира и его супруги Екатерины фонд – способ развития коллекции. Начав собирать, как и многие другие, с картинок из «Родной речи», вскоре переключились на русский авангард, собрав отличную коллекцию «Бубнового валета», затем – нонконформистов, а вслед за ними легко пошло и современное искусство, российское и зарубежное. Им удавалось покупать эталонные работы российского искусства всех периодов, начиная с 50-х годов еще до покупательского бума. Искусство размещается, прежде всего, дома, являясь, в том числе, и украшением.

ОД: Сначала была коллекция, а потом только фонд. Вы как-то говорили, что в вашем собрании представлен практически весь спектр нашей российской изобразительной культуры. Что вам это дает – наличие такой коллекции, жизнь с этим искусством?

ВС: Жить с искусством очень приятно, любой коллекционер понимает, что каждая вещь в коллекции имеет свою историю, с ней всегда связаны какие-то воспоминания, впечатления. Нам сейчас трудно представить жизнь без картин и скульптуры. Наши интересы по-прежнему достаточно разносторонние и мы пытаемся дополнять по мере возможности разные части нашей коллекции.

ОД: Присутствует ли у вас мысль о том, попадет ли художник в историю искусства, когда вы принимаете решение о покупке работ, или это только личная симпатия? Допускаете ли вы, что коллекционеры во многом эту историю формируют?

ВС: Конечно, коллекционеры играют немалую роль в том, как развиваются некоторые художники, как формируются цены на их работы.

Сейчас, когда собирать классиков 80–90-х стало популярно и дорого, Семенихины стали присматриваться к сегменту молодых авторов и новейших техник. С инсталляцией пока сложно, активнее осваивается видеоарт. К слову, одной из первых выставок в собственном помещении стал персональный проект художника Виктора Алимпиева, работающего с живописью и видео.

ОД: Что представляет собой процесс «открытия» молодого художника? Как вы их находите, как понимаете, что вот оно – именно то?

ВС: Это всегда неоднозначно, иногда просто что-то нравится и мы покупаем, а потом с удивлением обнаруживаем работы этого художника на престижных выставках, однако такая ситуация – большая редкость. Как правило, мы все-таки покупаем работы в галереях или на ярмарках, где первичный отбор уже проведен галереями.

ОД: Вы говорили, что присматриваетесь и постепенно осваиваете видеоарт. Что уже есть в вашей коллекции в этом медиуме?

ВС: В нашем собрании есть работы Виктора Алимпиева, «Синих носов», произведения Айдан Салаховой, где видео накладывается на живопись или фотографию, видеоинсталляции группы «Синий суп», работы Марины Алексеевой, где анимация является одним из главных элементов произведения.

Елена Селина своим проектом высказывает мнение, что «центрами» современного искусства тех лет были именно галереи, которые служили частными клубами по интересам. В этом российский «свой» путь существенно отличается от западного, где галерея – сугубо коммерческое предприятие. Даже сейчас, когда утверждают, что рынок в России появился, далеко не все галереи имеют уверенный коммерческий статус. Одно здесь осталось прежним – частных лиц современное искусство волнует больше, чем до него есть дело государству.

ОД: Вы не раз говорили, что мечтаете создать загородную галерею по западному образцу. Как вы относитесь вообще к западным образцам? Считаете ли, что все они могут успешно лечь на наш опыт или все-таки тут есть свои особенности?

ВС: Нам кажется, что некоторые модели западных частных музеев прекрасно могли бы прижиться и у нас, однако для этого необходимо, чтобы государство изменило свое отношение к частным инициативам в искусстве. Частные институции не составляют и не могут составить никакой конкуренции государственным музеям, но они могут вести определенную выставочную и издательскую работу, которая будет только улучшать общую картину. Как и в любом деле, чем больше конкуренции, тем лучше результат. Что касается загородного фонда – эта идея остается, но пока непонятно, когда она будет реализована.

ОД: Вы не думали о том, чтобы однажды передать свою коллекцию музею?

ВС: Мы больше думали в направлении создания фонда, в котором наша коллекция могла бы быть представлена именно как частная коллекция.

ОД: Что значит именно собирать искусство, а не просто его смотреть?

ВС: Собирать искусство – это прежде всего знать многое о том направлении, которое ты выбрал для коллекции. Нужно смотреть как можно больше работ, посещать выставки, салоны и ярмарки, советоваться с искусствоведами, слушать конференции. На все это нужно много времени, поэтому коллекционирование дело непростое.

ОД: Коллекционирование искусства – это все-таки личное или общественное?

ВС: Коллекционирование все-таки процесс личный и в общем достаточно интимный, так как при внимательном рассмотрении выбор работ может многое рассказать об их хозяине. Однако когда коллекционирование достигает определенного масштаба и уже не вмещается в рамки частного пространства, наступает момент когда хочется поделиться впечатлениями от коллекции с окружающими. Тогда коллекционирование становится общественным.