Валентин Ткач

988        1       

Новый герой рубрики о молодых художниках – выпускник Московского полиграфического института и Института проблем современного искусства, занимается живописью

ПОРТРЕТ #4
Валентин Ткач, родился в 1974 году в Карелии в селе Деревянное, живет и работает в Москве
tkach.ru

Фото: Анна Быкова

Ты откуда?

Я родился недалеко от Петрозаводска. Мы жили в селе Деревянное, — родители мои, художники-керамисты, поехали по распределению на керамический завод, работали с красной глиной. Оба они закончили Абрамцевское художественное училище. А когда период распределения кончился, и они смогли выбирать — им предложили место на фаянсовом заводе в Семикаракорске, это под Ростовом-на-Дону. Там мы прожили 8 лет. В 1987 году переехали в Сергиев Посад, тогда еще Загорск, это мамина родина. Родителям как членам Союза художников дали мастерскую и они продолжали заниматься керамикой, мои два брата живут там же, они кузнецы…

Где учился?

Сначала 5 лет в Абрамцевском училище на керамиста. Потом поступил в Полиграф (тогда Московскую государственную академию печати), пару лет проучился на дневном, потом стал работать, перешел на вечернее, потом на заочное… Специальность называлась «Художественно-техническое оформление печатной продукции», дизайн, иллюстрация, шрифты…

После второго курса я пришел в студию «Самолет» Владимира Семенихина — мы там с Андреем Кузькиным познакомились, он уже закончил тогда Полиграф. Через год я перешел на фриланс, стал иллюстратором в «Коммерсанте», несколько лет рисовал для журнала «Деньги». В «Коммерсанте» была очень сильная команда дизайнеров и иллюстраторов, Бильжо например. Потом я работал в дизайн-студии «Табу», где в основном делали календари для банков, арт-директором был Леонид Славин — он сейчас в Британке (Британская высшая школа дизайна) преподает, хороший очень дизайнер, к нам в студию часто приходила Ольга Лопухова. Потом я понял, что больше не хочу быть дизайнером, мне было тогда уже 32, и у меня было уже много заказчиков по иллюстрации — я мог позволить себе не ходить в офис. Заинтересовался современным искусством. Где-то в интернете прочитал про набор в ИПСИ. Решил поступать. Помню, что поступил не сразу, потребовалось даже второе дополнительное собеседование. Там в основном Стас Шурипа читал лекции, он на меня сильно повлиял. Плюс еще компания была хорошая: с Жиляевым мы тогда подружились, еще была Саша Сухарева, Аня Титова, Сергей Огурцов, курсом позже училась Юлия Ивашкина, Сергей Лоцманов.

Ты там начал делать живопись?

Нет, о живописи я все время думал, но было непонятно, как подступиться. В ИПСИ я начал делать фотографии, которые должны были стать основой для живописи. Но потом понял, что фотографии в таком виде представляют отдельный проект. Еще я начал делать рисунки, идущие от автоматического письма, когда, например, по телефону говоришь и рисуешь. И примерно год я занимался рисованием. Постепенно я так пришел к живописи. Кисть я взял где-то в 34 года. Я сделал серию картин — их выставили на «Старте». Эта живопись больше была стерта, чем написана. Скребком, растворителем, — мне хотелось особенной живописной фактуры, чтобы холст был как будто поврежденный, до реставрации. И темы были соответствующие в серии Vertigo — это советский кинотеатр, как транслятор неких мрачных фильмов, выяснение отношений со своим детством, прошедшим период застоя и осмысление приемов абстрактной живописи.

Тебя специально учили живописи? Как грунтовать холст, масло класть?

В Полиграфе учили основам, глубоко в технологию живописи не копали, мы писали какие-то этюды на грунтованном картоне: выставил — выкинул. Потом почитал книжки по техники живописи, ничего особо сложного здесь нет. Последнюю свою серию DieselPunk я делал по фотографиям макетов. Я купил много всякой мелочи в магазине «Всё по 38», сломал ее и делал небольшие инсталляции, которые потом подсвечивал и снимал. Это близко к «Ящику Пуссена». Когда художник делал макет, допустим, из глины горы лепили, людей наряжал в одежки, выстраивал композиции, ставил освещение, — и так этот макет становился основой картины. Я пытался действовать по той же схеме, но сюжет при этом должен был всегда принципиально не складываться, хотелось какой-то несоразмерности, неловкости, особенной экспрессии что ли.

А сами персонажи откуда?

Персонажей я находил на tumblr.com, — это просто фигуры из чьих-то фотографий… Но есть и исторические сюжеты: доктор Рогозов, например, который сам себе операцию делает, русский Сцевола такой.

Есть любимые художники?

Мне больше фотографы нравились, Джефф Уолл, Нобуеси Араки, Дэш Сноу. Из живописцев назову Люка Тёйманса, Михаеля Борреманса, Марлен Дюма. Лейпцигская школа выборочно. Понравились некрореалисты, которые были в ММСИ на Ермолаевском — такая смешная и трогательная альтернатива Новой академии.

Бэкон?

Да. Когда в 2006 году я съездил в Германию, я понял, что существует современное искусство, которого я в России не замечал. Именно после этой поездки я решил идти в ИПСИ. В Гамбурге была тогда большая выставка Бэкона, где кроме самих работ была показана «кухня» художника. Тогда я впервые увидел музеи современного искусства. В Москве я знал только о трех галереях — Риджина, Айдан и XL, которые находятся где-то на Тверской — но до них я даже не доходил. Слышал, например, что где-то свинью зарезали…

А Бэкон тебе чем близок? Техникой, полураспадом, композицией?

Да, наверно. Я видел его еще в детстве, — тогда в Москву его привезли в первый раз, в Новой Третьяковке, в ЦДХ была выставка в конце 1980-х. Мне нравится его работа с фотографией, он максимально лаконичен по цвету, минимальные средства использует.

Ты быстро пишешь?

В принципе, да. Последнюю серию месяца за три написал. Обычно веду несколько работ сразу.

То есть у тебя такое серийное мышление? Про кинотеатр, например, про свиней?

В общем-то, да. Когда я делаю серию, то она быстро идет. Я прикалываю к стене холсты, пишу — а натягиваю на подрамник только тогда, когда понимаю, что работа закончена. Подрамник не выдерживает всех моих операций: смывов, стираний, продавливаний холста.

В галерею «Триумф» ты как попал?

В 2012-м Володя Потапов на «Фабрике» делал выставку CheckPoint, на нее пришел Дмитрий Ханкин — и позвал Алексея Васильева и меня выставиться в галерее.

Продают они твои работы?

Честно говоря, не особо. Одна была продана на аукционе. Какие-то коллекционеры что-то покупали, но это не деньги, на которые можно жить и снимать мастерскую. То есть для меня это довольно дорогостоящее занятие, которое я оплачиваю себе сам.

На что ты живешь?

Иллюстрации делаю для журналов типа GQ, Hollywood Reporter, National Geographic Traveler, «Вокруг Света»… и многие другие. Есть какие-то рекламные агентства, с которыми я работаю.

Тебе просто нравится рисовать, наверное?

Не то чтобы нравится, но для меня это наиболее безболезненный способ добычи денег.

А современные рисовальщики тебе нравятся? Пепперштейн?

Пепперштейн нравится, Марк Ломбарди — самые разные стратегии. Но сам сейчас рисовать не хочу. Сейчас мне хочется некой отстраненности в своих художественных практиках. Но не думаю, что это связанно с моим нынешним способом заработка. Я научился разделять свои занятия иллюстрацией и искусством. Это не шизофрения, конечно, но это разные истории. В иллюстрации всегда есть четкая тема, дедлайн…и понимание, каким должен быть конечный результат. В искусстве эти критерии не важны, для меня тут важен сам процесс.

А ты не пробовал книжки какие-то иллюстрировать? Как Кабаков или Пивоваров в свое время. Не обязательно детские — Джойса, например?

Джойс может прекрасно обойтись без иллюстраций, как и любая другая хорошая литература. У меня был опыт иллюстрирования колонки Сорокина для Snob, Лимонова для GQ.

Что читаешь?

Прозу сейчас редко читаю. Раньше нравился Сорокин. Из запомнившегося — прочитал Литтелла недавно «Триптих» про Бэкона, — мне очень понравилось, и его же «Благоволительницы» — любопытная книга. Сейчас Делеза читаю «Кино». Меня всегда интересовал кинематограф, документальное кино и художественное. Люблю фильмы Ульриха Зайделя, Карлоса Рейгадеса, Кристиана Петцольда, Апитчатпона Вирасетакуна, Михаеля Главоггера, Лисандро Алонсо…

Что думаешь делать дальше?

С живописью думаю передохнуть. Под последний проект снимал мастерскую на Электрозаводе. Теперь деньги кончились. Передо мной теперь интересная задача — заниматься искусством без мастерской, думаю, может получиться что-то любопытное. В ограничениях есть своя прелесть. Займусь фотографией, видео, может быть. Видео всегда интересовало, но никак руки не доходили. Теперь самое время.

Но это же совсем другая эстетика, парадигма?

Ну, эстетика вряд ли сильно поменяется. А что получится в результате, мне трудно предсказать…но это и интересно.