Мне бы в небо

1 973        1       

Юрий Альберт, Лозунг, 2014 // Фото: Ольга Данилкина

6 февраля в Музее Москвы открылась выставка «Наверху» – кураторский проект Евгении Кикодзе. Мария Калашникова делится впечатлениями от эффектной выставки, которая работает на территориях, куда современному искусству, казалось бы, вход запрещен. 

Современное искусство впервые представлено в одном из пространств бывшего гаража, самом большом и, пожалуй, самом сложном для освоения на территории Музея Москвы: 32 работы художников – от масштабных интерактивных инсталляций до статичных видеоработ – разместились прямо под крышей музея. Куратор Евгения Кикодзе предложила художникам поразмышлять на тему нашего урбанистического сегодня, увидеть в сверхскоростной и пестрой жизни мегаполиса нечто, находящееся над всем утло-бытовым. У каждого это «над» оказалось своим. Объединяет совершенно разные работы художников одно – все они разместились на потолке (или прямо под ним), и зрителю придется немного походить с запрокинутой головой, которая и без того может закружиться от увиденного.

Поднимаясь в зал по крутому пандусу, первое, что встречаем на входе – лозунг Юрия Альберта «В раю искусства не будет», белым по красному, растянутый на пять метров. И это только предвестие апокалиптических размышлений художников, чьи работы представлены в первой части экспозиции. Рядом с утверждающим лозунгом располагается не менее убедительная в своей выразительности инсталляция Алексея Каллимы «Рождественские осадки»: все, что мы не доели вчера и за ненадобностью выбросили сегодня, в виде мусора попадает в атмосферу и навсегда прилипает к потолку. Тему бесконечного пира и торжества эры потребления продолжает видео Дмитрия Булныгина «Весна», в котором огурцы и сосиски вдруг превращаются в орудие фейерверка, тем самым девальвируя праздник. Эта неуемная жажда вечного «праздника живота» очень удачно сочетается с неистребимой любовью к купюрам как к магическому средству избавления от всех напастей. Видео Сергея Браткова «Полная луна» завораживает, и можно легко стать жертвой вкрадчивого голоса за кадром, который гипнотически повторяет текст о пользе денег, ведь «деньги – это бессмертие». Но даже деньги не решают всех проблем: в двух шагах от праздника свершаются трагедии мегаполиса. Так видео Сергея Ильина «Пожар» свидетельствует о самой крупной техногенной катастрофе Москвы последних лет – пожаре в Останкино.

Не все герои выставки уцелели в активно бурлящем котле. В боковых «нефах» экспозиции спряталось немало интересных персонажей. Так, словно не выдержав безумного ритма жизни, герой инсталляции Валерия Чтака буквально залезает под самый потолок и, не добравшись до небес, замирает, не найдя там ничего. Остается одно желание: «Как отсюда слезть?», сформулированное в виде надписи на потолке. Рядом с повисшим героем Чтака – перекодированный «Дорожный знак» Жанны Кадыровой, изрезанный, с измененным семиотическим кодом, но тем самым дающий возможность выхода из индивидуального космоса клаустрофобии маленького человека. Возможен и другой финал поиска. В работе Таисии Круговых «Труба» остается лишь след от человека – кровавая лужица как свидетельство «инцидента», который зритель не успел застать, однако по оставленным «уликам» все понятно без слов. Так и в работе Ирины Кориной «Торжество» трагедия налицо: словно современный Икар ее персонаж в костюме глобуса пытался подняться к солнцу, но упал, пролетая сквозь целлофановые завесы. Символизируя оборотную строну «счастливой» жизни мегаполиса, этот типичный представитель городской инфраструктуры, продавец горящих туров, даже не понял, что с ним произошло. Он так и остался лежать с растянутой нарисованной улыбкой на своем костюме глобуса.

Ирина Корина, Торжество, 2014 // Фото: Ольга Данилкина

Возвращаясь в пространство центрального «нефа», вслед за видео Дмитрия Булныгина «Весна», зрителя встречает парящий самолет – работа мэтра соц-арта Бориса Орлова «Слепой хронос», символ «летящего времени». Эта «химера» ушедшего советского летит прямо навстречу салюту Булныгина. Страшно представить, какой силы будет апокалипсический взрыв при их столкновении. За работой Орлова расположилась трехчастная анимированная проекция группы «Обледенение архитекторов» – летящие в том же направлении самолеты Дейнеки со станции метро «Маяковская». Далее по той же линии обзора – работа Анатолия Осмоловского «L.H.O.O.Q. coupé», образ Джоконды, от которой не осталось ни улыбки Леонардо, ни усиков Дюшана, так как она лишилась главного – лица. Однако она осталась узнаваемой всеми. Возможно, образ Джоконды и есть то недосягаемо возвышенное, до чего современному человеку уже не добраться никогда, и он может лишь считывать ее образ как некий код или знак по фрагменту.

Не менее «зашифрованной» оказалась работа группы МишМаш «Земля-воздух». Издалека она выглядит как тотальная инсталляция (четыре лестницы, ведущие в никуда), но если очень захочется, можно залезть наверх. И тогда окажется, что все лестницы ведут в интимный концептуальный мир, сконструированный из множества вещей, купленных художниками в павильоне «Космос» на ВДНХ. Интерактивностью также отличается и работа группы «ЕлиКука» «Батутизм»: необходимо постоянно подпрыгивать на батуте, чтобы увидеть кусочки видео, но, сколько усилий ни прикладывай, целостную картинку не восстановить. Художник Александр Шишкин-Хокусай представил не менее интерактивную работу «Принт Опера». Эта кинетическая инсталляция представляет собой сложный механизм кукольного театра, в котором офисные принтеры соединяются с жутковатыми картонными куклами-масками, которые в любой момент готовы открывать свои огромные зубастые пасти. Зрители нажимают на кнопочку и тогда подвижная часть принтера «оживает» и заставляет фигурки «танцевать». Но если в работе Хокусая марионетками выступают нарисованные фигурки, а мы их кукловоды, то в инсталляции Семена Мотолянца «Широкий простор…» все происходит ровно наоборот. Несколько устрашающая инсталляция Мотолянца состоит из слов советского гимна о «просторе и мечте для жизни грядущей». Эта «жизнеутверждающая», выдернутая из контекста советского гимна фраза крепится по кругу к центральной части инсталляции – зоркому глазу на желтом фоне. Так, зритель, оказавшись внутри этого «покрова», оказывается, как под колпаком, во власти Большого брата и уже не зритель смотрит на работу, а «она сама рассматривает зрителя».

Семен Мотолянец, Широкий простор…, 2014 // Фото: Ольга Данилкина

Однако не все так безысходно: если в первой части экспозиции герои, стремящиеся к небесам, ничего там не находят и порой падают обратно в реалии сегодняшнего дня, а то и умирают, то вторая часть выставки нас уводит в сферы небесные. И «медийные ужасы», будто отражающие новостные ленты ведущих телеканалов, сменяются на более «высокие» темы с размышлениями о чем-то непрерывно и априорно вечном. Об этом работа Владимира Логутова «Без названия». Сам автор считает свои работы в первую очередь поэтичными. От них сложно оторваться – так сильно визуальное воздействие. Логутов проводит эксперимент: на фоне облаков художник располагает под углом 90 градусов некое пространство зимнего поля. Изображение статично, ничего не происходит, но от него невозможно оторвать взгляд. Поэтичной можно также назвать работу художника Виктора Алимпиева «Этика». У него сильным воздействующим механизмом становится звук, а именно – акапельное пение девушки. Входя в затемненный зал, где с двух сторон проецируется на стены некий текст, зритель оказывается в потоке звуковых волн. Работа Алимпиева свидетельствует о сущности слова и об этическом к нему отношении. Столь же лиричной оказывается работа Айдан Салаховой «Ты – чудо»: лица неизвестных людей смотрят сверху вниз на зрителя. Они смеются, переглядываются и улыбаются на нежно-голубом фоне и шлют нам привет из небесных сфер подобно путти с плафона камеры дельи Спози.

Романтическим героем оказывается изображенный в работе Романа Мокрова «Серенада» молодой человек, который, наоборот, смотрит на зрителя снизу вверх, пытаясь с букетом в руках добраться до окна своей возлюбленной, в то время как зритель как будто оказывается на месте счастливой избранницы. Романтическую тему продолжает молдавский художник Павел Браила. Он обращается напрямую к небу. Его работа «Альфа Центавра, я – Земля!» состоит из инсталляций двенадцати созвездий, которые удачно завершают всю экспозицию. По замыслу автора, эти созвездия никогда и никто не видел, так как они видны только в небе Молдовы. А теперь эти созвездия («Невеста», «Волшебная птица» и т.д.) добрались и до «неба» Москвы, освещая ее своим ровным голубым неоновым светом. По словам куратора Евгении Кикодзе, сияние соединяющих созвездия золотистых звезд – это отголосок тех самых бурных всплесков салюта из работы Дмитрия Булныгина «Весна».

С таким жизнеутверждающим завершением и апокалипсис в начале экспозиции покажется не столь пугающим и тотальным. Может быть, и в нем есть свой смысл, ведь без его «фейерверков» порой трудно разглядеть нечто важное и вечное. Непреходящие ценности раскрывают в своих работах художники во второй части экспозиции, и финальные аккорды символизируют триумф жизни, триумф любви и триумф искусства. Вот такой получился салют небесам Москвы.

Павел Браила, Альфа Центавра, я — Земля, 2014 // Фото: Ольга Данилкина

Полный фотоотчет выставки «Наверху» в Музее Москвы