До утра мы не будем испытывать никаких огорчений

343        0       

Художник Дима Филиппов о настроениях в молодом актуальном искусстве

Олег Фролов. Старт-ап. Фото: Александр Любин

В рамках рубрики «Текст художника» Дима Филиппов, художник и один из основателей некоммерческой галереи «Электрозавод» делится мыслями о настроениях в молодом актуальном искусстве и его положении в современной России.

Я захотел написать небольшое эссе, о том, что, на мой взгляд, сейчас происходит в молодом искусстве, какие существуют настроения. Определенно, есть нехватка мнений, некое молчание, иногда нарушаемое немногочисленными статьями в специализированных изданиях. Выставки особо не обсуждаются из-за их невероятного количества, да и сами организаторы, возможно, устают, а возможно, и не хотят о них говорить. Я не беру на себя роль критика — скорее мне ближе позиция зрителя и непосредственного участника процесса, да и тяжело без временной дистанции трезво разглядывать то, что происходит сейчас.

Последние полтора года я занимаюсь не совсем привычной для себя деятельностью — галереей «Электрозавод», которая, как правило, показывает молодое искусство. За это время много авторов присылали свои портфолио, либо же лично приходили и рассказывали о своих работах. Большой объем времени уходит на обсуждение проектов, не все способны аргументированно объяснить свою деятельность, но во время этих обсуждений я слышу огромное количество комментариев, как автор ощущает себя в сообществе — будь то отсутствие мест, подходящих для его работ, проблемы преобладания той или иной школы современного искусства и связанная с этим «коррупция» лоббирования нужных авторов или же буквальная потеря системы координат. Немногочисленные критики не всегда имеют возможность выйти на такой уровень общения с художником, хотя, на мой взгляд, именно этот момент разговора и понимания взгляда художника на происходящее позволяет более детально рассмотреть его деятельность и происходящее вокруг.

Можно сказать, что в целом ощущается некое разочарование, поиск иных путей присутствия себя на художественной сцене. Именно с этим я могу связать зарождающуюся волну самоорганизации — будь то мастерские, либо же независимые галереи, которых пока очень мало, но, предполагаю, что их количество будет расти. Это можно связать и с тем, что политика нашего государства заставляет художников более внимательно относиться к местам, где будут показаны их работы — кто-то уже принципиально не хочет выставляться в государственных галереях, а большие проекты арт-кластеров и их сателлитов-галерей смущают своим родством с большим капиталом или причастностью к сфере досуга и дизайна. И дело тут не в том, что авторы наполнены левыми идеями, скорее дело в их нежелании создавать для своих работ ненужных контекстов, которые сейчас набирают все большую силу.

Выставки двух авторов — Олега Фролова, которая проходила в галерее «Электрозавод» в июне этого года, и Яна Тамковича в ЦСИ «Фабрика» на первый взгляд абсолютно не похожи, но на самом деле на общих уровнях концепции можно увидеть много связей. Так, выставка Олега пропитана весьма неудобными комментариями о положении среднего класса — потребителей искусства, для которых создаются арт-кластеры и прочие места культурного досуга. Класс этот, как говорит Олег, отсутствует и является конструктом в головах людей, которые «здесь» хотят жить как «там». Его решение — создание выставки, основанной на современных рэдимейдах культуры потребления, в которой родители пытаются создать идеальные копии понимания себя — креативных, способных к «творчеству» детей, которые будут создавать будущее. Выставка Яна же напрямую связана с художественным сообществом, с засильем бесконечных выставок, в которых уже нет места «искусству», которое, по словам Яна, автору невозможно создать в постоянной гонке вернисажей. Ян сквозь коллекционирование пытается выстроить некую среду, капсулу времени, основанную на истории отцов современного искусства.

Ян Тамкович. Автономные реплики. Фото: Ольга Данилкина

И действительно, можно согласиться с тем, что искусство сегодня все больше выступает как контент — оно не требует больших бюджетов и способно заполнять любое пространство. Вспоминая начало трансформации всевозможных советских ДК в культурные центры, можно сказать, что туда первым делом запускали современное искусство, потому что остальное — создание осмысленной культурной программы — требовало больше времени и денег. Сейчас аналогичную ситуацию можно видеть на примере объединения «Выставочные залы Москвы». Будет интересно наблюдать, как в будущем повернется лояльность муниципальных властей к современному искусству, и что придет ему на смену — провластные выставки, либо же что-то другое. Первые отголоски этого можно уже наблюдать на улицах Москвы — большие, ангажированные властью граффити — новая монументальная живопись в духе советского реализма. Можно даже рискнуть предположить, что власть может более детально подойти к этому вопросу и сделать такой извращенный вариант пропагандисткого искусства, который будет прикрываться визуальностью современного искусства — можно сфантазировать некий минимализм на тему великих побед великой державы. Тогда, конечно, наступит полная шизофрения. А пока до этого еще не додумались, можно посмотреть, как интерпретируется искусство с помощью СМИ. Так перформанс Кати Васильевой и Ганны Зубковой «Революционная ось», в котором девушки пронесли через всю Москву стальную трубу, на общее удивление осветили довольно широко. Он выступил своеобразной лакмусовой бумагой того, как журналисты пытаются найти удобные и продаваемые смыслы, — слово «революция» стало триггером, который полностью задавал тон всех интервью, и многие журналисты, несмотря на их причастность к государственным, либо свободным СМИ, попадали в эту ловушку.

Перформанс Екатерины Васильевой и Ганны Зубковой «Революционная ось» // Фото: Екатерина Исаева

Последний пример, на который я хотел бы обратить внимание — проект «Если бы», который проходил в заповеднике «Дивногорье» под Воронежом. Несмотря на мои личные впечатления как участника, я считаю, что подобного рода проекты могут создать необходимую дистанцию для наблюдения за процессами, происходящими на художественной сцене. Этот проект можно с легкой долей иронии интерпретировать как «если бы художники наконец распрощались со всеми галеристами, выставками и мечтами о карьере». Действительно, 18 участников из Москвы, Воронежа и Алма-Аты сосредоточились на самих произведениях, отключившись от жизни, наполненной бесконечными премиями, выставками и грантами.

Есть определенные авторы, чьи работы и чей метод мне близок — Евгений Гранильщиков, Оля Зовская, Настя Кузьмина, Николай Онищенко, Илья Романов. Каждый из этих авторов находится в таком, на мой взгляд, весьма верном положении по отношению к происходящим процессам, выдерживая грань политического и эстетического. Нельзя сказать, что язык, используемый ими, находится вне традиции — конечно, местами здесь есть и наследие условно усредненного варианта европейского искусства по версии ИПСИ, и кинематографичные элементы Школы Родченко. Это то, с чем стоит работать, воспринимать это как неизбежное наследие неопытности системы образования в России.

Они, тем не менее, выражают сами нечто более важное — свое присутствие. Обращение внимания на саму фигуру автора, его положение и отношение с внешним миром могут стать тем самым полем, где можно как-то помыслить современность. В их работах есть это столкновение, его ощущение вне каких-либо теорий и рецептов, как нужно сделать правильно.

Я считаю, сейчас самое время задуматься, что есть искусство в России сегодня, как оно интерпретируется, какова роль молодого автора. Сможем ли мы все-таки сказать что-либо значимое о времени, в котором мы живем, либо же останемся эффектами остатков капитала, вкладываемого в создание иллюзии европейской столицы с цивилизованными институтами культуры, Крымской набережной и прочими радостями. На данный момент единственный выход я вижу в продолжении усиленно работать на протяжении нескольких лет, поддерживать любые независимые инициативы, даже если они, на первый взгляд, вызывают сомнения — может быть, так удастся создать самостоятельную платформу для критического отношения не только к художественным процессам, но и ко всему остальному. Привлечение денег и вопрос, на что жить, только будет обостряться, и, скорее всего, мы снова получим «двойную жизнь», как это было во время московского концептуализма — утром на работу, вечером в свою небольшую мастерскую. Ну а дальше все, возможно, повторится — кто-то лет через 10 уедет и станет новым Ильей Кабаковым, рассказывая про ужасы путинского режима, кто-то останется и навсегда будет ассоциироваться со своими молодыми годами.

Все те выставки и авторы, о которых я говорил, скорее всего не представляют сейчас ценности в общем, международном контексте, как в общем и остальное современное русское искусство, но одно для меня очевидно — те движения, настроения, которые сейчас из очень разряженного воздуха разочарований формируются этими авторами, способны описать симптоматические процессы, происходящие в нашем обществе. Возможно, мы сами этого еще не замечаем, но порой самое незначительное может сказать о времени больше, нежели громкий выхлоп событий в истории.

Дима Филиппов. Письма из прошлого. Фрагмент // Фото предоставлено автором