Приват и магнитная руда

273        0       

«Приват и чай» Сергея Артемьева в «ФотоДепартаменте» до 11 декабря

«Котлован» Тимофея Парщикова в галерее Марины Гисич до 27 декабря

Тимофей Парщиков, из проекта «Котлован», 2010–2011 // Галерея Марины Гисич

В Петербурге одновременно проходят две фотовыставки – «Приват и чай» Сергея Артемьева и «Котлова» Тима Парщикова. Ксения Юркова рассказывает как работы двух авторов фиксируют свойства человеческого взгляда в постижении глубины явлений, публичного и приватного, явного и скрытого, не желающего раскрываться материала.

Проект петербургского фотографа Сергея Артемьева «Приват и чай», выставленный в галерее «Фотодепартамент», родился из ученического фотофакультетского задания на тему «Женщины». От нежелания снимать репортажные клише «женщина за работой», «женщина-шпалоукладчица», «женщина-мать», Артемьев выбрал для исследования ипостась женщины-актрисы – как он сам для себя обозначает работниц секс-чатов. Сергей из чистого любопытства подошел к обширной в своем спектре теме и, что интересно, достаточно умело продемонстрировал каждый слой – без восхищения, но и без осуждения. Зритель может быть благодарным уже за то, что не узрел попытки свести образ к общему знаменателю: кто она – эта женщина за стеклом экрана? Самовыражается или воплощает фантазии вуайериста. Выступает с общей сцены или вещает эфир из алькова. Не работает, а проживает, так запросто пуская в свое персональное пространство. А вдруг это ее заводит – как реальный контакт с незнакомцем? И тут же сглаживается иллюзией дистанции и безопасности.

Иллюзия безопасности стала решающей для Артемьева. Он вывернул наизнанку мякоть спальных районов, экспонировал на поверхность панельных домов их нутряные секреты. Выдернул обитательниц из недр нелепых девичьих комнат. И партизанским способом водрузил их ситибордами на стены многоэтажек, потревожив светом проектора сон обывателей. При отборе снэпшотов Сергея привлекла ненамеренная демонстрация не относящихся к процессу виртуального флирта деталей: животных, домодчадцев и нежно любимых плюшевых зверей. Эти нелепые прорывы реальности подкупают глаз наблюдателя, но могут с легкостью обмануть. Вдруг индустрия пробралась в самые недра человеческой психики, и все это – не более, чем инсценировка ради иллюзии достоверности: специально воссозданный интерьер и профессиональная актриса в якобы домашней искусственно-состаренной пижаме. Все это, плюс форма подачи – лайтбоксы, дающие эффект присутствия на улице с проектором в руках – должно будоражить зрителя. И уводить от крамольных мыслей о гендерной суперпозиции автора, отсутствии мужчин в кадре, маргинализации класса такого рода женщин, подчеркиваемой типической картинкой спальных районов.

Сергей Артемьев «Приват и чай», 2014 // ФотоДепартамент

В галерее Марины Гисич представлен несколько иной подход автора к вспарыванию неочевидных реалий периферии. «Котлован» московского фотографа Тимофея Парщикова – это редуцированная версия его же проекта «Магнитогорск. От Сталина до Путина», из которого были убраны фотографии социального характера и оставлены интерьеролюбивые пейзажи и панорамы. Выбор – варварский, но верный, если рассматривать галерею как витрину, чем она функционально и призвана быть. Но печальные рыночные реалии складываются так (и это невозможно игнорировать), что в галереи ходят смотреть, а не приобретать. Такая формула прекрасно известна многоопытной Марине Гисич, не первый год занимающейся подвижничеством, называемым здесь «галерейным бизнесом». Тем не менее, с подходом к отбору и развеске получился легкий промах, и вряд ли по недосмотру автора. На ярмарке Paris Photo, образцово-показательном мероприятии по демонстрации оформления продукции фотографического производства, в этом году Тимофея Парщикова представляли сразу две галереи – российская «Глаз» и немецкая Priska Pasquer – гарантированно познакомившие автора с оформительскими тонкостями.

При входе в галерею Гисич мы видим две работы, громогласно заявляющие о любви к Гронскому. Сравнение преждевременно, потому как на этом сходство исчерпывается. Хаотично переключаясь с темы на тему, с пейзажа на интерьер, экспозиция не находит себя в нарративе, не приобретает общее визуальное прочтение и, не смотря на крупноформатную музейную подачу, отчаянно стремится скорее на страницы общественно-политического журнала в раздел документального репортажа. Выставка отлично, не без кураторской, правда, помощи, могла бы встроиться в проект «Невидимые города» – тем более, что это стопроцентное попадание в тему проблематики российской промышленной периферии. Стоило бы только радикально изменить подход к пафосу сопроводительного текста. Действительно, желто-розовый смог может создавать неземные постапокалиптические пейзажи, но называть Магнитогорск масштабной утопией по аналогии с платоновским единым зданием автор немного поторопился. Как и неосторожно проигнорировал предупреждения Вальтера Беньямина об опасности съемки промышленных зданий. Смог, заменяющий ауру, грозится занавесить необходимое ощущение дали в странном сплетении места и времени.

Тимофей Парщиков, из проекта «Котлован», 2010–2011 // Галерея Марины Гисич