u/n multitude: четыре партитуры для художественного коллектива

580        2       

«Политические партитуры», u/n multitude, ЦСИ «Винзавод», площадка СТАРТ, до 31 января

Aroundart.ru начинают новый цикл материалов о молодых художниках, чьи проекты были отобраны и показаны на площадке проекта СТАРТ. Егор Софронов рассказывает о «Политических партитурах» Никиты Спиридонова и Софьи Румянцевой — группы u/n multitude.

Турбулентный двадцатый век и рефлексия о его музыкальной истории занимают коллектив u/n multitude. Практики изобразительного искусства и конвенция музыкальной композиции в их творчестве – искусствоведа Румянцевой и композитора Спиридонова – находят схождение в современной конфигурации, отличной от легитимации звукового искусства и бума дисциплины медиаархеологии. Интересно, что в соседнем Цехе Красного проходит выставка «Пионеры звука», посвящена как раз медиаархеологическому исследованию произведений ранних экспериментаторов звука.

Модернистская музыка транслирует опыт политической истории XX, возможно, лучше пластического искусства. Революционные открытия Шенберга, Дюшана и Стравинского дают слушателям возможность почувствовать не только тревогу, меланхолическую неврастению, не только обволакивают их ностальгическим наваждением по непережитым событиям или объединяют атональность в музыке с какофоническим заглушением голосов в политике, но — что прозаичнее – напоминают о трагических судьбах большинства писавших и игравших эту музыку.

Небольшое пространство СТАРТа пробралось и в предбанник, где можно найти фотографии, репордукции карт и агитплакатов. Такое экспозиционный ход оттеняет несколько неудачное решение показа видео: в тесном каземате без скамеек несколько мониторов с накладывающимся звуком (и лишними наушниками, в которых всё равно ничего не расслышать). Представленный сопроводительный материал свидетельствуют об имперской и сталинистской репрессивной машине: ч/б фото крестьян в лаптях, конструктивистский плакат «От жаркой работы тает твой срок!», лагерные инструкции, раздвоенное наложенное цветное фото пионерского оркестра и проч.

Для современного искусства симптоматичны и архивная ностальгия, обращающаяся к поражениям упований прошлого, и противо-память, возвращающая пафос их значения. U/n multitude вносит в них специфику русского опыта. Ведь их работы – не о непонятом скрипаче Пауле Клее в нацистской Германии, или о бежавших оттуда в потребительский ад Голливуда Шёнберге и Адорно, а о репрессивном насилии в России, опосредованном через композицию. Только первая их работа, «Повар против Веберна» (2014) посвящена западному прецеденту, а именно нелепой смерти додекафонного гения, застреленного американским солдатом-поваром в 1945-м.

На видео показан чистящий на полу овощи мужчина. Он ссыпает из жестяных вёдер результаты своего труда под крышку пианино, громко хлопая ею словно адепт по-кейджевски «настроенных» инструментов, покуда приникший головой на клавиатуру пианист (вслепую?) нажимает на клавиши. Низведение фигуры Веберна вместо оммажа указывает, что в музыке нам гораздо сложнее развенчать миф о великом творце, чем в пластических художествах. Все последующие работы (их на выставке четыре) созданы по схожим лекалам и названы «партитурами» как совмещающие музыкально-композиторский, исполнительский, пластический аспекты и осмысляют исторический опыт угнетения и уничтожения в России.

Англоязычное название дуэта, во-первых, отрицает политический субъект множества, разработанный в неомарксистской теории глобализации (Хардт и Негри увидели во множестве нынешнего агента исторического материализма), во-вторых, дробит это отрицание возможностью восстания, так как u/n читается не только как отрицательная частица, но и как аббревиатура Объединённых Наций, чего-то всемирно-исторического и коллективного. За u/n может стоять также безымянность, анонимность этого множества. Но все эти значения за рамками ироничной буквальности: двое – это всё-таки не множество. То же происходит с названием выставки. «Политические партитуры»: по-английски Political Scores, то есть «политические счеты» (в смысле взаимной неприязни) или «очки». По-русски считываются партийность, планы действия и музыкальный медиум.

В «Краткой истории доносов» (2014) стенограммы от царской охранки до силовых структур в олигархической России спеты сопрано под фортепианный аккомпанемент. Заметно, до чего продуманы были цвета и мизансцена: красный капуцин певицы контрастирует с белым пианино и чёрным пианистом, помещёнными под огромную цитату из Солженицына. «Ослиная месса» (2014) эксплуатирует живого осла для насмешки над неронствующим диктатором Хрущёвым. Нас информируют, что ослиная музыка была средневековым карнавальным жанром, а декламируемая солистом верхом на осле – после соло на тромбоне и электрическом органе под шумливую перкуссию – диатриба капризного диктатора (подстроенная в своё время, кстати, конкурентами «модернистов» из самой художественной среды) звучит по-прежнему узнаваемой в речах сегодняшних эффективных менеджеров: филистерством («Вы что, рисовать не умеете?»), гомофобией («Вы что, педерасты, а не нормальные мужчины?»), шовинизмом («Уезжайте из страны!»). И хотя при Хрущёве из-за спада популярности академической и распространения популярной давление на композиторов немного снизилось, он всё же кричал и о «какофонной» музыке, называя модернизм в совокупности «ослиным искусством».

Последняя и созданная для выставки партитура, «Музыка тюрем» (2014), показывает трёх медленно играющих и постукивающих виолончелистов в разных углах Большого винохранилища. За ними — простыня с просвечивающей тенью фигуры, держащей партитуру в руках. Музыка написана согласно восьмичастной структуре внутреннего распорядка жизни в одной из советских тюрем, в Дмитровлаге.

Примечательно, что выпускник музыкальной школы Спиридонов, встретив специалиста другой дисциплины Румянцеву, направил свои композиторские усилия в поле современного искусства, в котором единичность исполнения конкретной партитуры входит в противоречие с множественностью, поляризованной в различии партитура/исполнение в чисто музыкальной конвенции. В этом двоякость этих произведений в их качестве как партитур: с одной стороны, они характеризуеются перформативной единичностью исполнения как локально обусловленные произведения изобразительного искусства, с другой стороны, они необходимо обозначены воспроизводимостью и переходностью музыкальной нотации, беспредметно витающей над каждой своей инкарнацией. «Повар против Веберна» был исполнен пока только один раз и в конкретной локации, при этом вряд ли у кого-то получится его повторить, как это получается у венесуэльских или китайских интерпретаторов Шостаковича. Культурное поле, именуемое забавной аббревиатурой совриск, вбирает в себя всё, тянущееся к свободе формы, от политики до написания музыки, где производители надеются встретить внимающую им, заинтересованную и иллюзорно сведущую публику.

Фотографии: Ольга Данилкина, u/n multitude