Мария Сафронова: субъект системы – субъект живописи

1 171        1       

Мария Сафронова, «Новый год», из серии «Игра общего вида», 2013

В галерее «Триумф» завершилась персональная выставка Марии Сафроновой «Игра общего вида». Яна Юхалова рассказывает о развитии творческого метода художницы, в котором традиции реалистической живописи встречаются с проблемами актуального искусства и современного мира.

По мнению Эрика Берна, сценарий человеческой жизни складывается из любимых игр детства: повзрослев, именно по их правилам мы продолжаем организовывать любые аспекты нашего существования – от выбора партнера и построения карьеры до самой смерти. В интерпретации Марии Сафроновой эти неосознанные сценарии оказываются продиктованными отнюдь не волей человека, но самой системой. Не мы выбираем, во что играть, наши любимые игры выбирают за нас.

Эта тема – маленького человека как части системы – так или иначе появляется во всех проектах Сафроновой, которые она делает после окончания ИПСИ и «Свободных мастерских» (до этого художница училась в Суриковском институте и занималась реставрацией в храмах). И это удивительный пример того, как важнейшие вопросы современного искусства, вроде определения субъектности, начинают звучать на консервативном языке классической школы. Это живопись, которая сражается сама с собой и черпает силу в собственной слабости: неспособная по своей природе справиться с поставленной задачей, она все же кидается грудью на амбразуру, и благодаря этому внезапно реактуализирует весь спектр собственных средств.

В своих первых работах Сафронова открыто манифестирует абсурдность существующего порядка – ее герои уже смирились, но еще не опустили руки. Так, на своей дебютной персональной выставке, которая в 2011 году проходила в питерской «Эрарте», она показывала две серии холстов о человеке, вынужденном выживать в крайне неестественных для себя условиях. Первая – «Подземка» – серия сцен, разыгрывающихся в темных тоннелях метро, в которых, кажется, теперь и сосредоточено все человеческое существование. И вторая – «Космос» – уже открытое столкновение людей с чужеродной системой, к которой они вынуждены адаптироваться, – утрированный и возведенный в абсолют образ жизни современного человека.

Этот вялый, но все же ощутимый бунт сходит на нет уже в следующем проекте Сафроновой. Для серии «Распорядок дня» она совершает несколько визитов в психиатрическую лечебницу, а потом по собственным воспоминаниям (фотографировать в таких местах не разрешается) пишет серию картин. Это изображения будничных занятий пациентов сумасшедшего дома, названные по-канцелярски точно и сухо: «7:20 Умывание. Туалет», «8:30 Анализы. Процедурная» и т.д. Здесь есть и «20:35 Драка. Коридор» – но даже это, казалось бы, экстраординарное событие оказывается идеально вписанным в графу «досуг». Это первый проект, в котором свои живописные работы Сафронова реализует и в объемной модели – в данном случае, той самой лечебницы с дотошным воспроизведением интерьера каждой из комнат. Воображение легко дополняет их человеческими фигурами, утратившими всякую волю и продолжающими существовать по инерции; заключенные в аккуратные бетонные коробки они двигаются по заранее заданному маршруту, и этот порядок неизменен.

Проект «Распорядок дня» в 2013 году попал в число номинантов на Премию Кандинского: тогда стены этой психиатрической клиники сравнивали с тесными рамками системы институций и арт-рынка, где все действуют по уже установленным правилам. На прошедшей выставке в «Триумфе» масштабы психушки разрастаются до общемировых. Серия «Игра общего вида» (с которой Сафронова, кстати, тоже – уже в 2014 году – номинировалась на Премию Кандинского) это хорошо знакомые каждому эпизоды из постсоветского детства: утренники, первый звонок, «веселые старты» на уроке физкультуры. Знакомые и чуждые одновременно: чаще всего такие события начисто стираются из памяти даже своих непосредственных участников, а единственным свидетельством того, что они действительно происходили, оказываются лишь старые фотоснимки. И это тот самый случай, когда, по выражению Сьюзен Сонтаг, фотография становится способом «подтвердить реальность», «поверить, что мир более доступен, чем есть на самом деле». Перенося подобные сюжеты в живописный медиум, Сафронова достигает обратного эффекта: реальность размывается до предела и обнажает искусственность всего происходящего, превращаясь в декорации.

Это впечатление усиливает и повторяющаяся орнаментальная сетка, которая еще со времен «Подземки» появляется в каждой из картин Сафроновой: ряды проводов, кафельная плитка, рисунок на обоях. Крауссовская «крепость, воздвигнутая на основе решетки», превращается в гетто и здесь – системное гетто человеческой жизни, в котором навсегда застревает каждый, едва успев появиться на свет.

К слову, момент рождения, сливающегося с «залипанием» в систему, уже скрупулезно препарировала Таисия Короткова в проекте «Репродукции». Эту серию холстов она (как и Сафронова в «Распорядке дня») пишет также после серии визитов в госмедучреждения – в случае Коротковой, в московские роддомы. Так, повседневные сценки из акушерской практики на картинах Коротковой, изображенные в абсолютно реалистической, бытописательской манере, вдруг начинают выглядеть угрожающе. И стоит некоторых усилий убедить себя в том, что перед нами персонал и пациенты обыкновенного роддома, а не фантастический конвейер по производству живых существ.

Как будто в продолжение «Репродукций», Сафронова развивает свой концепт подобного конвейера – уже буквального, не метафорического. Она наглядно выстраивает его в трехмерном макете: здесь есть и склад с аккуратными рядами фигурок мальчиков и девочек, и розово-голубые качели с бассейном, и мусорные контейнеры с отбракованными частями детских тел.

Дети, которых изображает Сафронова, пока не превратились в манекенов из «Распорядка дня». Их движения еще нетерпеливы, жесты живы, но лица уже застыли в одинаково-безразличной маске, которая не способна измениться даже в самый торжественный или азартный момент – к примеру, в разгар футбольного матча. Как и пациенты психиатрической клиники, они одеты в одинаковую униформу и сами того не осознавая, даже в игре действуют по заранее заданным предписаниям. Они подобно шаманам реализуют последовательный набор ритуалов, который успешно прячется под маской детского развлечения или игры. Неизменные на протяжении десятилетий эти ритуалы оказываются не дающим сбоев алгоритмом воспитания «идеального солдата» – достойного гражданина и полноценного члена общества.

Свои исследования взаимоотношений «человек-система» Сафронова еще не завершила: сейчас она работает над новым проектом. По ее замыслу, вместе с «Игрой общего вида» и «Распорядком дня» он составит исчерпывающую трилогию о современных механизмах производства биороботов. Ну, а главные ее герои – это, разумеется, мы с вами.