Открытия недели: 18 –25 мая

462        2       

В очередном выпуске рубрики «Открытия недели»: скульптуры Ивана Горшкова в музее-усадьбе Веневитинова под Воронежем, первая персональная выставка Елены Коптяевой в «Манеже», Людмила Белова в петербургской галерее ART re.FLEX, Евгения Ножкина в арт-резиденции «Кампанелла», а также Вика Шумская, Кирилл Гаршин, Алексей Каллима, Валерий Чтак и художники из коллекции 10-летней Ульяны Овчаренко на «Винзаводе».

Иван Горшков «Веневия», музей-усадьба Веневитинова (с. Новоживотинное, Воронежская область)

Иван Горшков сделал серию скульптур специально для классического парка музея-усадьбы Веневитинова под Воронежем в продолжение проекта «Современное искусство в государственных музеях». На эту работу художника вдохновила история о вымышленной стране Веневии, придуманной дворянскими детьми усадьбы – в архиве музея хранится карта этой сказочной страны. Серия, которую автор назвал «Веневия», представляет собой восемь скульптур в характерном для Ивана Горшкова стиле, которые разместились на траве, на воде, в зарослях. По замыслу художника, все эти скульптуры – «метафора мальчишеского рыцарства», напоминание взрослым о юношеских идеалах. С другой стороны – это воспоминания Ивана о его собственных детских впечатлениях и представлениях о мире, мысли и образы, найденные в собственных детских рисунках. Среди скульптур есть части рыцарских доспехов и конкистадорский шлем, есть сокровища, спрятанные, как артефакты в компьютерной игре, в стороне от дорожки, есть существа, похожие на притаившихся гномов или троллей, есть лодка, ждущая посреди водоема. Скульптурами, покрашенными в природные, грибные цвета, художник планировал привнести лишь нотку современности в старинный парк (арт-объекты размещены не на виду, а чуть в стороне от дорожек), но в реальности ухоженная территория оказалась чем-то вроде белого куба для концептуалистских инсталляций. – Софья Успенская

Выставка закроется в октябре

Елена Коптяева «Развернутое пространство», ЦВЗ «Манеж», Москва, до 21 июня

Выпускница школ им. Родченко и «МедиаАртЛаб», Елена Коптяева занимается видеоартом в его исконном, грубо говоря, смысле, обращаясь в первую очередь к возможностям цифрового изображения, нежели к видеонаррации или фиксации. При этом ее экспериментальные работы практически всегда представляют собой заигрывание с реальностью: манипулируя изображением, Коптяева вторгается в привычный ландшафт и создает цифровую надстройку. Выставка начинается с ее старой работы «Идеальный сгиб» (2013): руки в кадре мнут белый гладкий лист бумаги. Похожим образом Коптяева работает с изображением реальности – лишает гладкости, придает шерховатость и текстуру – делает его интересным для восприятия, разглядывания. Обычный железобетонный забор превращается в поле для игры в кубики («Конструкция», 2014); мутную воду Москвы-реки Коптяева меняет на искусственную, цифровую, лишая обыденный пейзаж с видом на Кремль привычной ему подлинности («Поверхность», 2015); сжимает 24-часовой вид из окна в 30-канальное 10-минутное видео («Вертикаль», 2014); свое лицо дробит и разворачивается в четырехканальной плоскости, одновременно лишая его объема, но делая максимально видимым («Лицо», 2015). Подобные манипуляции вдруг оказываются понятными и адекватными нашему восприятию, способными его оживить. Этот метод тем более интересен, что практически никто из молодых видеохудожников подобными экспериментами не занимается. – Е. И.

Людмила Белова «Скорость исчезновения», галерея ART re.FLEX, Санкт-Петербург, до 12 июня

Медиапроект Беловой вписывается в ряд выставок, исследующих жанр пейзажа и одновременного переосмысляющих понятие реалистического искусства. Серия видеопроекций с прорезанными в них проходами трансформировала пространство галереи в оптический лабиринт, где проносятся, исчезают и вновь появляются разные ландшафты, виды. Цифровой импрессионизм, закольцованный скайп-звонок, мельтешение картинок – все это, с одной стороны, погружает нас в привычную для современного человека среду, с другой – вводит в состояние дисбаланса, когда перестаешь понимать, где стена, а где лишь световая завеса. Попытка настроить свою оптику почти ни к чему не приводит: видимое испаряется на глазах, а ему на смену приходят все новые и новые образы.

На первом этаже экспонированы фотографии. Возникает ощущение, что это те самые вырезанные из проекций фрагменты. Бликующие и мерцающие пейзажи усиливают впечатление пойманного налету изображения. Современные технологии ускоряют процесс производства и воспроизводимости образов, ускоряется и процесс их восприятия. Скорость исчезновения становится прямо пропорциональной скорости восприятия. – Лизавета Матвеева

Generation U, галерея OSNOVA, Москва

За броским Generation U скрывается выставка работ из собрания самого юного, как говорится в пресс-релизе, коллекционера – дочери галериста Владимира Овчаренко 10-летней Ульяны. Куратор выставки Евгений Антуфьев (его работы также есть в коллекции Ульяны) говорит в своем тексте в частности о том, что представляет публике детскую комнату – личное пространство 10-летней девочки – ради того, чтобы показать насколько дружелюбно современное искусство. Но действует Антуфьев, скорее наоборот, превращая белое пространство галереи в подобие детской комнаты – развешивая рядом с художественными работами всевозможных зайчиков и звездочки, помещая в центр зала связку воздушных шариков, мешая работы художников с коллажами самой Ульяны и коллекцией ее ластиков. Работы Антуфьева тут выглядят как странные мягкие игрушки, полотно Тимура Новикова как обычный постер, работа Павла Пепперштейна как веселый рисунок с собачками. Да этим, наверно, они и являются: чисто постмодернистский жест Антуфьева – это очередная профанация объектного искусства, обнажающая его тотальную амбивалентность. Если искусство может стать игрушкой в детской комнате, значит, оно может надоесть и его выбросят. Чем не критика объектного производства?

Другое дело, что за кураторским методом стоит призыв именно к коллекционированию – к приобретению художественных произведений. И это полностью подрывает идею критики объектного производства, как и вообще любую идею, кроме той, что искусство создается только ради того, чтобы украсить чужую комнату (или жизнь). Сознательно превращая собственную работу в мягкую игрушку, Антуфьев пытается примирить практики современного искусства со вкусом зрителя (успешно, судя по восторженным отзывам). Окончательному слиянию зрителя и произведения противоречат, правда, навязчивые значки, запрещающие трогать что-либо руками и возвращающие представленным работам ауру.

Возникают и другие вопросы: о роли Ульяны в формировании этой коллекции, о влиянии ее отца (понятно ведь, что у самой Ульяны нет денег на покупку того же Пепперштейна), о ее отношении к современному искусству, о ее взаимодействии с куратором Евгением Антуфьевым, который фактически превратил собрание Ульяны в собственную тотальную инсталляцию, а также о ее реакции на призыв выставки – привлечь к покупке искусства более взрослых и состоятельных. Мне вспомнилась книжка про Питера и Джейн, сделанная Мириам Элией. А ответов на возникшие – и поставленные в пресс-релизе – вопросы я так и не получила. – Е. И. 

Валерий Чтак «Доброе утро, иностранцы», Traingle Gallery, Москва, до 24 июня

Выставка Валерия Учанова-Чтака открылась в пространстве галереи «Треугольник» ЦСИ «Винзавод», – третьей для Чтака в этом центре. Выставка как всегда черно-белая с буквами и словами, холсты и картон, еще кресла и стулья, музыка, дети. Работы старые и новые. Кусок тотальной инсталляции, часть по стенам с разбивкой. Фразы на разных языках: против всех; долой стрит-арт; боб ненавидел всех; удмурты – древнейший народ на земле; 44; это не понятно, а непонятно; только одно важно ШДОГ; не фотографировать; дизгаст… Черные знамена, черепа, собаки и женщины… Поэтика Чтака продолжает балансировать между концептуализмом, абсурдом и тем же стрит-артом… с подростковым радикализмом и завидной педантичностью он продолжает ненавидеть, не бояться, красить, переводить с языка на язык и рисовать буквы на манер сюрреалистического автоматического письма. Наследник лингвистического поворота, Чтак, казалось, открывает новые способы говорения и речевых актов, – но эта выставка оказывается, видимо, очередной и промежуточной. Чтаку при его многословии не хватило слов, а конкурс, объявленный им на лучший текст о выставке с заданными первыми буквами – что-то вроде акростиха, – остается открытым. – Анна Быкова

Алексей Каллима «Зрительный зал», галерея «Риджина», Москва, до 26 июня

65 живописных портретов участников московского художественного процесса на центральной стене, с потолка чуть перед ней — театральный луч света. Простейший ход делает из выставки интерактивную инсталляцию — заходишь в луч света, и вот ты на сцене, а на тебя смотрит 65 пар счастливых глаз. Каллима увековечивает тусовку самым сентиментальным традиционным образом, создает дистанцию между той самой тусовкой и неким мифическим зрителем. Велика вероятность, что этот мифический зритель увидит не чужие портреты, а собственное отражение в зеркале. Впрочем это не ломает саму модель, которая переносит внимание с пресловутого традиционного медиума на его зрителя, которая тянется за художником еще с участия в Русском павильоне в Венеции в 2009 году с работой «Теорема дождя». — О.Д.

Кирилл Гаршин «Polaroid 3000», Pechersky Gallery, Москва, до 22 июня

Кирилл Гаршин показал продолжение своих живописных исследований, начало которых можно было увидеть на первой московской персоналке художника в РОСИЗО. Теперь вместо палароидных снимков семейных торжеств объектом изображения Гаршина становятся фото из Facebook, и цвета чуть потухли. В остальном — та же размытость лиц и вещей, напоминающая о памяти, стирающей детали. — А.Ш.

Вика Шумская «Невозвышенное и непрекрасное», галерея pop/off/art, Москва, до 22 июня

Выставка Шумской — это уже второй подряд показ работ молодого художника в галерее. Как и в случае с выставкой Ивана Новикова, большую роль играет способ экспонирования. Скорее всего, не будь галерея вся завешена черным, под стать холстам Шумской, произведения бы смотрелись существенно хуже. За счет места рождения художницы — Луганская область — велик соблазн считать выставку как политическое высказывание, однако поиски Виктории гораздо ближе к формальному эксперименту, чем к публицистическому высказыванию. — А.Ш.

Евгения Ножкина «Личное дело», арт-резиденция «Кампанелла», Воронеж, до 31 мая

Евгения Ножкина год проработала в мастерской в арт-резиденции «Кампанелла», а по итогам этого года сделала выставку. В получившейся экспозиции нет единой серии работ, она скорее показывает срез идей, форм и жанров, к которым Женя обращалась в течение года, результаты творческих поисков, а сама выставка в результате превращается в своеобразный отчет «за истекший период». В «Личном деле» есть и продолжение экспериментов с обрезками и складками ткани, и новые скульптуры из проволоки (фигуративные и не очень), и начатая недавно серия графики. В целом работы, представленные на выставке, ранее нигде не экспонировались, но жанры и формы части из них уже всплывали в других проектах с участием художницы. Всего за год работы в арт-резиденции «Кампанелла» Женя подготовила материал для шести выставок, персональных и групповых, проходивших в музеях и галереях Воронежа, Липецка и Москвы, и пришла к выводу, что «стала намного смелее за этот год» и «научилась работать с материалом». – С. У.

Фото: Серегей Горшков, Ольга Данилкина, Елена Ищенко, Лизавета Матвеева, Софья Успенская