Открытое письмо Романа Минаева

789        2       

31 августа художник, куратор и преподаватель Школы фотографии и мультимедиа им. А. Родченко Роман Минаев опубликовал на своей странице в Facebook информацию о том, что администрация школы предложила ему уволиться по собственному желанию из-за причастности к проекту ART_BUZZ. По словам Минаева, в этот день его вызвали директора и настоятельно попросили написать заявление, а на вопрос о причине просьбы в такой ультимативной форме ответили, что художник сам должен догадываться — за ART_BUZZ. Позже, 5 сентября, в комментариях на странице художницы Антонины Баевер, поделившейся записью Минаева, представители администрации опровергли то, что причиной служил ART_BUZZ: «Мы сказали Роману, что его товарищи (почти все преподаватели) не хотят работать с ним. Он спросил, что ему делать, я сказала подавать заявление, как нам не жалко. После этого, в нашем с ним личном уже разговоре, я упомянула, что нахожу эти публикации отвратительными». На дальнейшие реплики о том, что процедура увольнения по закону должна основываться на дисциплинарных взысканиях, доказательствах профнепригодности или сокращении штата, был получен ответ: «Действуем по всей строгости российского законодательства, который, к сожалению, не описывает конфликт в коллективе. К нему приходится подходить исходя из нравственных законов, которые у каждого свои».

Нынешние и бывшие студенты Школы Родченко, а также представители художественного сообщества написали открытое письмо в защиту Романа Минаева. В этом письме они привели выдержки из письма в защиту Pussy Riot трехлетней давности, в частности: «Современное искусство по своей природе — публичное высказывание о современности. Тема этого высказывания, как и его формы могут быть самыми разными <…> Современное искусство должно быть совестью общества, и эта совесть может говорить ему неприятные или болезненные вещи, порой в коробящей и неудобной форме». Подписавшие обращают внимание на то, что «кляузничество и бытовые обиды не должны стать причиной потери Школой опытного преподавателя». Они призывают «к осмысленному критическому взаимодействию взрослых людей — художников, критиков, профессионалов» и просят не допустить «превращения Школы в царство моноголосия», выступая «за многообразие и свободу творческого высказывания».

Роман Минаев обратился к нам с просьбой опубликовать его открытое письмо в ответ на сложившуюся ситуацию. Редакция Aroundart.ru также считает свободу творческого высказывания одной из главных ценностей гражданского общества, поэтому мы ответили на просьбу художника положительно и приводим текст его письма ниже.

Скриншот переписки на странице художницы Антонины Баевер

Дорогие друзья, по причине наконец появившегося с начала конфликта первого ответа, хоть и неофициального, со стороны дирекции Школы Родченко, пользуюсь случаем дать развернутый комментарий по поводу сложившейся ситуации.

В ответе на мой пост я выставлен в несколько неприглядном свете. Скорее всего со мной произошел приступ амнезии, вследствие чего я частично перевернул события и интерпретировал их таким образом, чтобы обрести незаслуженно статус репрессируемого элемента. Но для меня, все же, вопрос о причине настоятельной просьбы уволиться по собственному желанию остается открытым, и здесь я могу лишь строить свои догадки. Но что вынуждает администрацию школы просить преподавателя 31-го августа, в последний день отпуска, уйти незамедлительно по собственному желанию, лишив его тем самым средств к существованию, возможности подыскать другую работу, да и просто напросто шанса аргументированной защиты? Для тех, кто не любит читать долгие посты, скажу сразу, что никого не убивал, не калечил, никто по моей причине не пострадал.

А вот коллега прокомментировал ситуацию таким образом (вольно цитирую по памяти): «Человек, который годами посылал всех на три буквы, обижается, когда посылают наконец туда же и его самого». Что же имеется в виду, если не моя сомнительная художественная деятельность в блоге ART_BUZZ? В школьных коридорах и в общественных местах я вроде был всегда учтив, насколько, конечно, мне позволяет воспитание. Протягивал коллегам руку, не хамил, не обзывался, физических вольностей в виде подзатыльников, плевков и подобного себе не позволял. Да и с чего, собственно? Со студентами умею соблюдать этическую дистанцию. В интимную связь вступать не стремлюсь, сальностей в сексистском ключе не отпускаю, алкоголем не злоупотребляю, наркотики не употребляю и не пропагандирую их использование ни в художественных, ни в иных целях. Какой-то я слишком положительный. Даже как-то нескромно для современного художника. Короче, с профессиональной этикой знаком. До вступления в нынешние профессиональные отношения проработал в родной Академии в немецком Киле в качестве лектора, чему предшествовала должность ассистента профессора еще в студенческие годы. То есть имел многолетний опыт работы в государственной образовательной институции, которую, ко всему прочему, окончил с отличием, за что, отчасти, и был приглашен преподавать и вести параллельно двухлетний культурологический проект в рамках той же школы. Уволился в связи с поступлением в магистратуру и переездом в Берлин. И вообще, с делом своим знаком, о чем говорит, кстати, количество подписавших открытое письмо в мою защиту.

Что ж, могу себе представить, что моя деятельность в Школе Родченко в качестве преподавателя рассматривается как идущая вразрез со чьими-то взглядами в силу того, что я, по выражению другого коллеги, не разделяю неких общих ценностей.

Наряду с освоением художественных теорий и практик, одной из главных задач обучения в художественной школе я считаю критическое осмысление среды и средств производства. В пример ставлю дадаистов, флюксистов, нет- и стрит-артистов — тех художников, которые дали начало тем важным художественным стратегиям, которые вдыхают жизнь в искусство. Поэтому я поощряю эксперименты, результаты которых не всегда можно предвидеть. Часто они направлены внутрь академической среды, поскольку именно она и представляет тот полигон, который должен быть использован для испытания возможных способов взаимодействия с реальным миром искусства. Я убежден, что искусство должно не давать ответы, а задавать вопросы, чем собственно и делюсь со своими студентами. И именно эта особенность выделяется ими как ценная черта моего педагогического подхода. Здесь они находят простор высказывания и критической мысли. Ко мне переходят студенты из других мастерских и их новые практики часто вызывают недоумение у бывших мастеров. Это очень важный момент, так как все наши преподаватели — художники и занимаются деконструкцией изобразительного языка, почему они собственно и называются современными. То есть как бы провоцируя своими произведениями создание новых пластических форм и смыслов, они часто оказываются в позиции провоцируемых работами студентов. Срабатывает эффект неожиданности. Вместо фотографий предлагается поговорить о вкусовых качествах только что съеденных пирогов, вместо просмотра видео — подумать об инструментализации способа проведения просмотров и так далее. Не это ли должно поощряться, ко всему прочему, в стенах школы?

Здесь еще нужно вспомнить, что я в некотором смысле чужак, этакий career changer. Приехал десять лет назад в Москву, за два года сделал на Арт-Стрелке в Electroboutique ViewStation у Шульгина с Чернышевым шесть выставок, большинство из которых персональные. Шульгин пригласил вести совместно курс Медиа арта в Школе Родченко. Не по дружбе исключительно, а как художника и компетентного специалиста со стажем и богатым CV. Работали какое-то время вместе как художники, но не сработались, разошлись. Вслед за этим, после того как около десяти студентов заявили о желании, чтобы я стал их дипломным руководителем, дирекция меня неожиданно отстранила от лекций, аргументировав это переизбытком учебных предметов. Правда студенты инициировали сбор подписей в мою поддержку в школе, а я ко всему прочему открыл совместно с Александром Евангели выставку в рамках Московской биеннале в Мультимедиа Арт Музее с участием студентов. Прямо на открытии выставки я узнал об изменении решения дирекции. Убрали кулуарно и вернули кулуарно. Но своим я как не был, так и не стал, несмотря ни на что. Ни на свою активную художественную деятельность (насколько позволяет сочетание с преподаванием), ни на кураторские проекты с постоянным участием студентов и выпускников (на днях завершилась выставка Антонины Баевер под моим кураторством в Московском музее современного искусства) и, в конце концов, несмотря на блестящие результаты дипломных проектов (с последнего выпуска Ольга Свиблова приобрела две работы моих выпускников в музейную коллекцию). Другими словами, круг преподавателей Школы Родченко совместно с дирекцией является той референтной группой, которая дает оценку моей компетентности в качестве художника и педагога и которая признает в обученных и выпущенных мной студентах достойных участников художественного процесса. Если судить по результатам моей профессиональной деятельности, то не понятно, откуда могут быть ко мне претензии.

По мнению директора школы Родченко, Pussy Riot являются «критикой» в отличие от моего «хамства в форме жалкого рукоделия». Насколько я помню, в ходе акции панк группы Pussy Riot, были вроде как осквернены христианские ценности, нарушена табуированная зона алтаря, оскорблен главный государственный деятель В.В. Путин. К тому же и суд признал вину хулиганов. Вот где, казалось бы, «хамство» в глобальном международном масштабе. Можно было бы при желании их даже в государственной измене обвинить после визита в очаг американского госдепа — к Хилари Клинтон. Это критика чего? Попытка сказать, что американский капитализм лучше российского? Соглашусь. Только для кого? При этом каждый из нас волен по-своему относиться к их поступку, не говоря уже о его художественных качествах, и считать или не считать их узниками совести. Я был одним из тех, кто подписал запоздавшее письмо в их поддержку.

Получается, что причина настоятельной просьбы уволиться по собственному желанию кроется в том, что, как в басне у Крылова про волка и ягненка: «А виноват ты в том, что хочется мне кушать». Другой версии причин моего отстранения от преподавательской деятельности после семи лет службы кроме личностной неприязни НЕКОТОРЫХ коллег я не вижу.

Впрочем, есть неплохие примеры достойного решения о добровольном уходе с должности по причине чувства ответственности за происходящее, например: ректор вуза объявила об отставке из-за студентов, пивших водку из таза.

В отношение ART_BUZZ хочу так же добавить, что эта деятельность никакого отношения к моим должностным обязанностям педагога в Школе Родченко не имеет. Герои сюжетов, представители художественной общественности, являются так же частными лицами за пределами своих профессиональных полномочий. Хочу сослаться также на подобные проекты, где высказывается порой резкая критика в адрес культурных работников и не только:

• «Критики ругаются» (обсуждение группой экспертов при участии преподавателей Школы произведений, выдвинуты на соискание премии Кандинского)
• Зоя Черкасская и Авдей Тер-Оганьян. Конец критического дискурса
• Алексей Плуцер-Сарно. Акция-инсталляция «Ху*вые художники»
• Школа авангардизма Авдея Тер-Оганьяна (в качестве задания студенты публично оскорбляют посетителей перформанса)

Выражаю готовность продолжить исполнять свои профессиональные обязательства в соответствии с Трудовым кодексом РФ или прошу дирекцию предоставить обоснованные причины моего увольнения.

Роман Минаев