Открытия недели: 14 – 28 сентября

610        5       

Две выставки Евгения Антуфьева, Влад Юрашко, Парк «Дистопия», Луиз Буржуа, большие кураторские проекты в Манеже, Рабочем и Колхознице и на «Винзаводе», архивный экскурс в историю московского подполья в Фонде «Екатерина», паблик-арт на ГЭС-2 и «Арт-Проспекте», норвежское искусство в «Люде», дебют Сергея Ряполова, Жанна Нагорянская, Катрин Ненашева и коллективный проект молодых художников в Центре «Красный».

Евгений Антуфьев «Бессмертие навсегда», ММОМА на Петровке, Москва, до 18 октября и «Семь подземных королей или краткая история тени», галерея «Риджина», Москва, до 23 октября

У Евгения Антуфьева открылись сразу две выставки. Случай уникальный и особенно ценный тем, что выставки получились совершенно разными (хотя отпечаток автора явно виден в обеих — Антуфьева сложно с кем-то спутать). «Семь подземных королей или история тени» в «Риджине» — это отсылка к сказочной повести Александра Волкова, третьей в цикле о приключениях Элли в Волшебной стране. Согласно сюжету, в Стране подземных рудокопов по очереди правят семь королей, каждого из которых в период междуцарствия погружают в глубокий сон при помощи усыпительной воды, — так народу не приходится кормить сразу несколько королевских дворов. Для этой выставки Антуфьев обратился к новому для себя материалу — янтарю, который, с одной стороны, давний символ роскоши и избытка, а с другой, знаменит своими чудодейственными свойствами: по поверью он способен принести человеку крепкое здоровье и долголетие. Янтарем художник инкрустирует воссозданные деревянные скифские статуи и оставляет его щедрые россыпи в вазах и медных сосудах. Получается монументальная гробница с задокументированным процессом погребения: в одной из комнат можно посмотреть видео, на котором рабочие сначала долго несут одну из статуй по территории «Винзавода», а потом с трудом затаскивают ее в галерею.

Из всех выставок, которые Антуфьев когда-либо делал, «Бессмертие навсегда» в ММОМА — самая личная и пронзительная. Здесь он демонстрирует ювелирные украшения мамы и бабушки с детальным описанием истории их появления; выставляет рисунки, которые сделала его бабушка после инсульта — такую практику ей советовали врачи для восстановления моторики. Две комнаты разбавляют семейно-интимный характер экспозиции: в них Антуфьев экспонирует тщательно собранные артефакты, посвященные Льву Толстому и Анне Павловой. В результате в точном соответствии с заветами Николая Федорова, идеолога русского космизма, оказывается частично выстроенным «Музей всех живущих»: Федоров призывал сохранять все предметы, принадлежащие при жизни человеку, чтобы впоследствии воскресить его при помощи атомов, извлеченных из этих вещей. Но подобные попытки оказываются тщетными: «Смерть неизбежна», — цитирует Антуфьев эпиграф к «Дару» Набокова на одном из последних стендов. И тут же оговаривается, демонстрируя видеозапись сценического выступления своей мамы: «…все ясно и не требует проверки: мама танцует в золотом платье, а смерти нет». — Яна Юхалова

Сергей Ряполов, Кураторская мастерская «Треугольник», Москва, 14–27 сентября

На одной из белых стен треугольного пространства развешаны фотографии (преимущественно пленочные). На них — фрагменты лесной местности, а расположены они так, что описывают эту местность, согласно логике человеческого взгляда: снизу — кусты или вовсе следы животных (одна из фотографий даже закреплена на полу), чуть выше — горизонт и «воздух», позволяющий обозреть дистанцию, наверху — кроны деревьев, силуэты птиц в контр-рельефе неба. Обрамляют композицию два снимка с панорамой. В ряд этих фотографий вкрапляются графические листы: монохромные отпечатки тушью веточек, травиночек и прочих объектов. На небольшом подиуме посреди галереи — те же графические отпечатки, только на крафтовой бумаге. Сопровождает экспозицию звук: аудиофиксация пребывания наблюдателя в этом месте — шаги, шуршание листьев под ногами и хруст веток.

Художнический текст (в котором художник приравнивается к субъекту, чей взгляд нам представлен) дополняет картинку ссылкой на личные переживания, связанные с этим местом — дендрарием НИИ Лесной генетики в Воронеже, и фактом его шаткого положения в окружении разрастающихся торговых и деловых комплексов. В тексте Ряполов указывает на то, что в современности бесконечной диктатуры информационных потоков и бессмысленного потребления «созерцание и обращение к природе принимают характер социальной революции». Во втором тексте, текста куратора Ивана Исаева, присутствует ссылка на теорию не-мест Марка Оже, в которых не-места (аэропорты, торговые центры и прочее) являются сугубо функциональными пространствами, лишенными возможности «увидеть» и сохранить уникальность человеческого существа в нем. Куратор относит конкретный случай дендрария к одному из вариантов оппозиции таким не-местам.

Выставка, если включать в нее как экспозицию, так и тексты, рисует романтичный образ человека, который противопоставляет блага современной цивилизации и природу, различая их исключительно как черное и белое. В текстовых рассуждениях о стихии глобального капитализма обнаруживается отсутствие критической дистанции по отношению к собственному взгляду и полностью игнорируются отношения природы и человека, которые являются осью экспозиции. Получается, что обозначенный на выставке субъект, чьими глазами мы смотрим на природу, совершенно не мыслит ее равноправным субъектом, а воспринимает лишь пассивным пространством человеческой свободы в противоположность не-свободе тоталитарной капиталистической цивилизации. Он будто бы и не подозревает, что последняя делает возможным его ощущение свободы в природе, а главное — диктует схему ее восприятия и методы описания: созерцание и слепок, документация. — Ольга Данилкина

«Своя земля / Чужая территория», ЦВЗ «Манеж», Москва, до 4 октября

Выставка куратора Юлии Аксеновой обещала стать одним из самых актуальных спецпроектов нынешней 6-й Московской биеннале современного искусства. Не стала. В цоколе большого Манежа по бокам от главной линии инсталляций, в тылах располагаются видео и фото-проекты 33 художников разных стран. Подушки с песком в национальных якобы по расцветке наволочках изображают детали самолетов и «Полетевшего Комарова» Кабакова (Дэн Питерман); объекты-свидетели, вывезенные из «районов конфликта на Восточной Украине», марионетками висят в воздухе (Элизабет Хоак-Доеринг); борщевик Лаборатории городской фауны ползет на стену каким-то геометрическим исламским орнаментом; спорная горная вершина — Пик Ленина, он же Пик Абу Али ибн Сина, Чон Тоо — высится в конце зала, сделанный из старой ванны (Ербосын Мельдибеков). Новая серия Игоря Мухина (опять с тенями от флагов и тельняшками) снята в Крыму, (гомо)эротическое видео Сергея Браткова с пенами, ямами, беганием на четвереньках в касках и целованием пасущихся вокруг козлов — на полуострове Бирючий, недалеко от Донецка. Выставка оформлена нежно-голубым — цветом советских школьных контурных карт: сами карты, нарисованные у каждой работы выставку не спасают. Горячая тема горячих точек раскрывается или с временной (красивое видео Аслана Гайсумова с белой Волгой, увозящей из Грозного 20 человек), или с пространственной дистанции (проект Таус Махачевой в музейном замке Упсалы с разделом Каспийского торта). Ни об изменении самого понятия граница, ни о переделе территорий новыми империями, ни даже художников, живущих на Украине и представляющих, например, разные точки зрения на конфликт, на выставке нет. Выставка той же галереи «Триумф» этого же года, посвященная марийцам и чувашам на «Винзаводе» и также организованная при участии Department of Research Arts, выглядела точнее и убедительнее. — Анна Быкова

В поле зрения. Эпизоды художественной жизни 1986–1992, Фонд культуры «Екатерина», Москва, до 13 декабря

Выставка продолжает линию вскапывания и представления архивов отечественной художественной жизни. В одном только этом году такими проектами были замечены Музей Москвы с «Духовкой/Нетленкой», Музей «Гараж» с архивом Вадима Захарова, где помимо искусства равноправным выступает релевантный документальный материал. «В поле зрения» оказалась выставкой очень компактной и в меру эффектной. Она сфокусирована на 6-ти годах из жизни московского искусства на рубеже советской — постсоветской России. Кураторский состав впечатляет многочисленностью — Иосиф Бакштейн, Александра Данилова, Лариса Кашук, Елена Куприна-Ляхович, Сергей Мироненко, Юлия Овчинникова, Федор Ромер. В четырех залах второй этажа фонда уместились импровизированная «квартирная» экспозиция с работами художников, составлявших ландшафт актуального искусства тех лет — в основном из сквотов в Фурманном переулке и на Чистопрудном бульваре; зал с видеодокументацией выставок; мемориальная инсталляция с фотохроникой ключевых событий и площадок; зал архивных документов — книг, каталогов, самиздата. В просторном коридоре сплошь указания на умышленную незавершенность: графитная доска с хронологией, в которую можно вписать то, что устроители выставки упустили из виду, импровизированная доска почета с пустыми окошками «тут могло бы быть ваше фото».

В тексте к выставке заявлено, что она не претендует на окончательное описание и анализ, а лишь подталкивает к активному осмыслению представленного периода. Пожалуй, эта тенденция представления материала 80–90-х годов последнего времени вызывает негодование: возможно, следующая подобная выставка уже рискует потеряться в хороводе выставок-архивов, которые далеко не всегда впечатляют как самостоятельные выставки и очевидно не удобны в качестве архива, только если не выпущен подробный увесистый каталог. Каталог «В поле зрения» станет экспериментом: его сначала опубликуют в электронном виде для дополнения, а лишь затем — выпустят бумажной книгой. В любом случае призыв к долгожданному анализу собранного материала в череде подобных выставочных проектов звучит все громче. — Ольга Данилкина

Фестиваль паблик-арта «Арт Проспект 2015», Yarky hostel and space, Санкт-Петербург, 17–20 сентября

В прошлые выходные в Выборгском районе в четвертый раз прошел международный фестиваль паблик-арта «Арт Проспект». В этом году темой стали игры, и участвовали исключительно коллективы художников, либо те, кто занимается партисипаторным искусством.

Среди участников были американцы Flux Factory, которые устроили игры по станциям с крестиками-ноликами, метанием тарелок и даже пиньятой; грузинская группа «Бульон», известная своей «Религиозной гимнастикой», показанной на прошлой Венецианской биеннале, на «Арт Проспекте» варила кашу из Калашникова и предлагала гостям попробовать ее; ижевская группа «Город Устинов», итальянский коллектив Trial Version, специалист в области паблик-арта в Нью-Йорке и постоянный участник «Арт Проспекта» Кендал Генри, киргизский дуэт «705», белорусские художники с политическим проектом prospectus и многие другие. Из Петербурга принимали участие группы «Паразит» и «Север–7». Первые открыли всю свою кухню, показав процесс выбора тем выставок, вторые перевоплотились в духов дикой природы и устроили перформанс в парке Лесотехнической академии. Также как коллектив в фестивале принимала участие Медиа-арт лаборатория CYLAND и представила две медиаинсталляции на тему двух детских и вечных игр: пряток и снежков.

В этом году фестиваль был сделан в партнерстве с новым петербургским пространством Yarky hostel and space — это площадка, на которой в ближайшем будущем будет открыт хостел со специальными комнатами, спроектированными современными художниками: Дарьей Иринчеевой, Татьяной Ахметгалиевой, Ильей Гапоновым и другими. Пока «Яркий» функционирует как площадка читального зала Aperto и принимает на своей территории разные художественные мероприятия, одним из которых стал «Арт Проспект». Помимо «Яркого» фестиваль расположился на прилегающих улицах, в соседнем дворе и в парке Лесотехнической академии.

Важно, что «Арт Проспект» из года в год считает важным не просто сделать временную выставку в публичном пространстве, но и подготовить местных жителей, привлечь их внимание, рассказать о проектах и участниках, — эта задача в актуальных условиях не самая простая, но, судя по интересу неподготовленной публики к тому, что происходит у них под окнами, команда фестиваля с этим справляется. — Лизавета Матвеева

«Через стены и горы», галерея ЛЮДА, Санкт-Петербург, до 30 сентября

В проекте участвуют четыре норвежских художника: Мартин Андерсен, Янне Крюсе, Даниэль Паида Ларсен и Кая Хюгин. Куратор выставки Дмитрий Лурье, который сам, в первую очередь, художник, собрал работы, объединенные темой преодоления как буквального физического, так и психологического. Скандинавское искусство, холодное по своей эмоциональной наполненности, здесь неожиданно являет звенящий нерв и напряжение.

Утонченные и одновременно брутальные скульптуры Янне Крюсе — стальные прутья, которые художница гнет голыми руками и которые становятся автопортретом, фиксацией тела в окружающем пространстве. Слайдшоу Даниэля Паила Ларсен — дневник путешественника, который в течение пяти дней шел через Альпы и фиксировал изменения своего состояния в зависимости от ландшафта. Четыре видео Кая Хюгин — часть ее большого проекта Motholic Mobbles, где художница исследует возможности и невозможности своего тела. Инсталляция с зеркалами и камнями, стопки листов с таблицами и анимационный фильм — проект о художественном жесте Мартина Андерсена против повседневности, когда он установил зеркала на вершину горы, чтобы они бросали блик на главную площадь города Рюкан, где солнце не появляется по полгода.

Художники расширяют пространство художественного высказывания, превращая жизнь в искусство и искусство в жизнь. Прогулка через горы или процесс создания скульптуры становится актом медитации, природные условия вынуждают решать проблемы настоящими художественными средствами, работа над одним произведением становится делом десяти лет — и как результат появляется произведение, способное свернуть на своем пути стены и горы непонимания и неприятия. — Лизавета Матвеева

Влад Юрашко «Без понятия», галерея pop/off/art, Москва, до 25 октября

Фотографии городских ритмов: окон домов, букв на вывесках, впадин в потолке перехода, ламп на эскалаторе в метро и прочих. Дерево, пронзающее одну из перегородок горизонтально: с одной стороны корнями, которые собрали, как шваброй, кирпичи и прочий земляной мусор стройплощадок, с другой — обрубленным пнем, который угрожающе торчит в самом центре зала. Неоновые лампы, сложенные в равнобедренный треугольник (почти как вывеска соседней галереи с аналогичным названием на английском — Triangle). Геометрическая композиция из изящно собранных кусков фанеры, рядом с которой — документация ее сборки, вырезанная грубой геометрией в самостоятельную, приятную глазу композицию. Две стены окрашены, расцарапаны, украшены, «инкрустированы» стеклом и кирпичом — в общем, с явленной фактурой, приковывающей взгляд. Пространство современных эстетических фетишей.

Из текста узнаем: выставка про стройки и стены, фотографии случайны, неоновые лампы треугольником точь-в-точь копируют установки, какими подсвечивают стройки до проведения электричества, композиция собрана из оставшихся от производства обрезков, а всю выставку инсталлировали исключительно гастарбайтеры. Фетиши от этого не теряют своей привлекательности и обнаруживают гибкость человеческого взгляда. А вопрос, чем эта гибкость оборачивается — не то спасением, не то проклятием — становится вопросом этическим. — Ольга Данилкина

Жанна Нагорянская «Ешь меня, пей меня», Галерея «Вертикаль», Санкт-Петербург, 19–29 сентября

Уникальное пространство галереи «Вертикаль» — пятнадцатиметровая шахта лифта — позволяет создавать камерные инсталляции, обладающие тотальным воздействием на зрителя. Видео-проекция млечной струи на одну из стен во всю высоту лифтовой шахты на нижнем уровне пространства завершается видео, в котором эта струя льется в рот лежащей женщины, льется избыточно, переливаясь через край и заполняя собой тесное помещение (на черном полу разлито настоящее молоко).

Жанна Нагорянская — недавняя выпускница Школы молодого художника Фонда «ПРО АРТЕ», и это ее второй персональный проект. В нем художница развивает темы, связанные с материнством, которые она начала в проекте «Мама любит тебя». Но если в предыдущей работе художница выступала с позиции дочери, то в новой инсталляции она преломляет опыт собственного материнства. Проект«Мама любит тебя», возникший как результат посещения автором психоаналитика, был наполнен психоаналитическими аллюзиями и указаниями на амбивалентность отношений матери и ребенка, новую же работу можно прочитать как поэтический образ целостности, избыточности, безусловности материнской любви, данной как дар свыше. Молоко здесь становится символом жизненной энергии, проистекающей откуда-то сверху, сквозь время и пространство, а изображение лица, благодаря масштабу и статичности, уподобляется ландшафту. Художница следует от интимного, телесного, частного к общему, создавая полубиблейский, полуязыческий символ материнства, плодородия, благодати. — Марина Русских

«Нет времени», ЦСИ «Винзавод», Москва, до 8 ноября

В просторном и светлом Цехе белого собраны преимущественно живописные работы нескольких десятков современных художников. Прологом для них служит работа Виктора Цоя с красноречивой фразой «Картину написать не успел». Куратор Владимир Логутов взялся за самую суть живописного медиума: связку плоскость — пространство — время. Выставку можно растянуть, как шкалу, на которой — те или иные вариации магического действия холста на человеческое воображение, которое внезапно обнаруживает целые пространственно-временные миры в плоском физическом объекте. Так иллюзорная природа живописи динамично прорывается в работах Андрея Сяйлева, у которого реальная плитка соседствует с ее имитацией, а краска — с засохшим растением. Приклеенные на угол между двумя перегородками фотообои Марии Полуэтковой буквально создают пространство там, где оно стремится к нулю. Огромный холст Кирилла Гаршина похож на слепок смутного сновидения, а Света Шуваева буквально делает такой слепок — ксерокопию — с другой копии, с нанесенной непосредственно на стекло ксерокса краски, будто пытаясь многочисленным повторением одного и того же жеста расколдовать пигментное зелье. Другим способом расколдовать изображение оказывается избыточность краски, как у Александра Пичушкина, или соседство изображения с голой плоскостью холста, как у Леонида Цхэ. Павел Отдельнов, вычленяя из архитектурных элементов пейзажа спальных районов геометрические формы, выявляет способность человеческого взгляда к абстрагированию. Абсолютным выражением этой способности оказывается работа Александра Морозова, соединившая в себе пространство и время в абстрактной схеме — фиксация траекторий полетов птиц в разных местах и в разное время. Соседствующие рядом с ним повторения одного и того же рисунка в неуверенном орнаменте Ильи Гришаева во всю стену оборачиваются ритуальным повторением-заговором, но уже не зелья пигмента, а белой пустой плоскости. Разве что подобное погружение в живописные перипетии оказывается едва возможным в предложенной архитектуре экспозиции: длинные стены эффектно обыгрывают большие работы, а вот маленькие холсты, висящие один за другим на протяжении десятка метров, напоминают коммерческую ярмарку. — Ольга Данилкина

«Парк “Дистопия”», Агентство сингулярных исследований, ЦТИ «Фабрика», Москва, до 29 октября

Художники Анна Титова и Стас Шурипа показали фрагмент найденного архива парка «Дистопия». На этот раз размышления художников о ходе мысли конспиролога увеличили масштаб: теперь зритель сталкивается не с архивом отдельного человека (как это было на выставке Observatorium) и не с архивом институции (как это было в «Апокалиптологическом конгрессе»), но с документами об альтернативной истории XX века. На установленных в форме спирали столах напечатаны графики, фотографии и документы, призванные рассказать о том, что известная нам реальность — фальш-фасад, за которым скрываются ужасные вещи. С увеличением масштаба добавились и кажущиеся знакомыми изображения, вроде фотографий строительства здания МГУ на Ленинских горах, которая оказывается, по словам сотрудников Агентства, документацией не строительства, а разбора здания. Впрочем, как следует из экскурсии, проводимой сотрудником АСИ, не всегда стоит доверять узнаванию. — Саша Шестакова

«Расширение пространства», ГЭС–2, Москва, до 10 декабря

Новое пространство ГЭС–2 на Болотной набережной, 15 фонд V-A-C открыл выставкой, предъявляющей лонг-лист открытого конкурса «художественных практик в городской среде» (кураторская группа: К. Чучалина, А. Буренков, А. Ильченко, О. Стеблева, Д. Столяров). Жюри, в которое входили кураторы (Е. Яичникова, Г. Никич), директора музеев и институтов (А. Броновицкая, А. Сапрыкина) и сотрудники КБ «Стрелка» (М. Алексеевский, Е. Гиршина) определило финалистов из более сотни участников — художников, архитекторов, дизайнеров — из разных стран, многие из которых оказались художниками V-A-C и выпускниками КБ «Стрелка».

Многие работы проекта представляют собой так называемый жанр «художественного исследования», часто в тональности back in USSR. Так, Соня Гимон предлагает вернуть на здания лозунги советской пропаганды взамен рекламных вывесок (типа такого хрущевского: «Нельзя современный жилой дом превращать архитектурным оформлением в подобие церкви или храма»), а Арсений Жиляев сделал проект ограды парка «Красная Пресня» из слов «Смело, товарищи, в ногу!». Музеефикации городского пространства посвящены проекты Викентия Нилина (памятник советскому блочно-панельному жилью в виде завалившейся набок и наполовину ушедшей под землю хрущевки), Владимира Архипова (городские витрины с найденными объектами) и Кирилла Савченкова (музей скейтбординга и связанных с ним практик — например, драки скейтбордами). Критические интервенции в город предложили Валентин Фетисов (распыление хлорной извести возле станции метро «Кропоткинская» в память о бывшем здесь открытом бассейне), Анастасия Рябова (прокладка нового проспекта в форме звезды) и Александра Портянникова (блокировка пешеходного движения танцевальными композициями). Экспериментальные лаборатории тишины (Сергей Касич) и храмы сорняков на долгостроях (Лаборатория городской фауны) обещали стать любопытными исследовательскими платформами. В целом выставка оставляла ощущение тоски: заведомо нереализуемые, утопические и поэтому спекулятивные проекты, за визуализацию которых часто отвечали не сами авторы идей (художники), а дизайнеры и архитекторы (создававшие макеты и чертежи), зависали где-то между искусством и параллельными областями. Может, было бы интереснее и смелее реализовать хотя бы один из проектов в городе, не запирая их авторов в платоновской пещере образов. — Анна Быкова

«Луиз Буржуа. Структуры бытия: клетки», МСИ «Гараж», Москва, до 7 февраля

В «Гараже» открылась #выставкагода, как здесь говорят, ­— внушительная экспозиция выдающейся художницы, привезенная из мюнхенского Дома искусств. Показывают «Клетки» — серию скульптур-энвайронментов, которые Буржуа создавала на протяжении последних 20 лет своей жизни и которые стали своеобразным итогом ее пути в искусстве и, кажется, в жизни. Детально автобиографичные, нарративные и ужасающе красивые, «Клетки» рассказывают не только о жизни самой художницы (хотя в этих работах ее можно восстановить в деталях), сколько о положении женщины в семье и социуме вообще — о подавлении и насилии за закрытыми дверями, о доме, который служит темницей и убежищем, о страхах и комплексах. Если не пытаться сделать селфи с Maman, которая расположилась на площади перед входом, или с «Клетками» на первом этаже музея, то можно вполне проникнуться феминистским запалом ее работ, которые, кажется, идеально вписываются в здание Рэма Колхаса. — Елена Ищенко

«Аланика. Метод эксперимента», МВЗ «Рабочий и колхозница», Москва, до 28 октября

Выставка в РиК — это подведение итогов работы одноименного симпозиума, который на протяжении девяти лет устраивает Северо-Кавказский филиал ГЦСИ. И одновременно — попытка представить многообразие подходов к исследованию города, его культурного, социального, политического и природного ландшафта. В это смысле выставка немного огорчает: несмотря на сложную ситуацию в самом регионе, здесь почти нет острых политических работ, а основные подходы укладываются в две генеральные линии. Первая — это исследование природного ландшафта и фольклора, таких работ примерно половина. Среди них есть удачные и даже впечатляющие, например, многоканальное видео Александры Митлянской с водопадом, бегущим вспять, «Пейзаж» Таус Махачевой или «Триптих» Владимира Наседкина. Вторая — это интерпретация истории, традиций и происходящего через личное восприятие. В этом ряду выделяется работа Евгения Гранильщикова — серия полароидов, снятых на местах терактов в Москве, Владикавказе, Грозном и Беслане, фиксирующих короткую память места и людей и одновременно личное переживание.

На общем фоне красивых пейзажей и личных (а потому зачастую слишком серьезных) историй выделяются работы грузинской группы «Бульон», азербайджанской художницы Назрин Маммадовой и Сергея Браткова. У Браткова — проект рекламного плаката для Владикавказа со словами «Художник — лучший выбор современной девушки». У группы «Бульон» — результаты анкетирования населения Владикавказа, в рамках которого они задали всего два вопроса: «Что означает слово Владикавказ?» и «Кто такой Владимир?». Правильный ответ был ироничен и прост: если «Владикавказ» — это владелец Кавказа, то «Владимир» — владелец мира. Но примерно в половине анкет (несколько сотен) в первом пункте значится ответ про любимый город, а во втором — про президента РФ Владимира Путина.

Работа Назрин Маммадовой «Осознанное сновидение» — это двухканальное видео: на первом — молящаяся мусульманка, на втором — игра вроде «Марио», с мусульманкой в главной роли, которая бежит по пустыне, мимо грандиозных сооружений стран Персидского залива, золотых кранов и «айфонов», собирая с неба алмазы и кольца и проходя в финале к богатому дому. Эта работа, пожалуй, острее всего ставит вопрос о сращивании технологий и репрессивных традиций в Персидском заливе и шире — в мусульманском мире вообще. — Елена Ищенко 

Екатерина Ненашева «#‎Не‬ бойся», Лаборадория «Интимное место», Санкт-Петербург, 25 сентября

Открывшийся 19 сентября лекцией Снежаны Кръстевой и зажигательным показом моделей от швейного кооператива Швемы ДК РОЗЫ через несколько дней был закрыт из-за поступившего в дирекцию кластера «Арт-Муза», где расположился ДК, таинственного «сигнала от ФСБ». Но деятельность ДК в связи с этим не прекращена, а его проекты перенесены на другие площадки. Так, запланированное на 25 сентября открытие выставки Екатерины Ненашевой состоялось. Она предъявляет документацию акции, которую провела летом этого года, а также две связанные с ней инсталляции. В течение тридцати дней Екатерина Ненашева носила форму заключенной, занимаясь своими обычными ежедневными делами: ходила на учебу, за покупками, ездила в метро, а также пыталась устроиться на работу и получить кредит. Предполагалось, что фотографии, сделанные в ходе акции (фотограф Виктор Новиков) с надписью «Не бойся» на обратной стороне будут разосланы заключенным одной из женских колоний. Последнюю часть акции не удалось осуществить: после того, как неожиданно громкий резонанс получил перформанс Ненашевой Russia today, проведенный 12 июня, в День России, к которому присоединилась Надежда Толоконникова, администрация колонии запретила Екатерине осуществлять какие-либо контакты с заключенными — от греха подальше!

Целью акции было привлечь внимание к проблеме пост-тюремной адаптации женщин. Завершилась она перформансом «Освобождение», прошедшим на Красной площади. Екатерину побрили на лысо и сорвали с нее тюремную форму (под ней оказалось платье с номером на груди). После перформанса она вместе со второй участницей акции, Анной Боклер, провела в заключении три дня. «Перешла в зону «свободы» и тут же оказалась в автозаке», — прокомментировала финал своей акции художница.

Условность границ свободы и несвободы, а также призыв «Не бойся», обращенный ко всем нам — в этом видится более широкий смысл выставки и предшествовавшей ей акции, помимо выявления бесспорно важной болевой точки, связанной с незащищенностью и уязвимостью конкретной социальной группы — женщин-заключенных. — Марина Русских

«Грязное белье», Центр «Красный», Москва, до 10 октября

Выставка «Грязное белье», открывшаяся в центре «Красный» — чистая и белая. Почти. В работах на выставке действительно участвует (не очень) грязное белье: простыни предоставлены хостелом «Фабрика», скатерть — баром «Стрелка». Искусством выставка называется ее куратором Дмитрием Скопинцевым еще и потому, что «грязное белье» — метафора, которыми в изобилии оперирует и Искусство. Экспозицию открывала работа Виталия Барабанова с парфюмерными пузырьками (видимо, с экстрактами запахов грязного белья — напротив прекрасно пахла надушенная Terre Hermes евро-простынь Ивана Новикова, висящая на одной кнопке (Смятение чувств). Ильмира Болотян рисовала на простыне красное пятно гуашью-акварелью в форме летящей птицы (Реальная девственница) — еще два лебедя из белья (каких сооружают в гостиницах самодеятельные горничные) стояли у окна и назывались «Рай. Любовь» (Лета Добровольская). Ирина Петракова сварила из грязного белья отличные «Леденцы»: в сахаре с молоком. В целом выставка с интригующим названием, вываливающимся из соврискового мейнстрима середины 10-х годов, вдруг оказалась в его эпицентре: приятная, понятная, фетишистская. — Анна Быкова

Фотографии: Иван Карпов, Михаил Григорьев, Елена Ищенко, Ольга Данилкина, Сергей Гуськов, Анна Быкова, Марина Русских, Яна Юхалова