Внимание: сайт перестал обновляться в октябре 2022 года и на данный момент существует как архив.
#Открытия

Открытия недели: 28 марта – 3 апреля

475        0       

Персональные выставки Юрия Ларина, Ильи Романова и Устины Яковлевой, современная графика в Перми и экспериментальный проект в ММОМА

Персональные выставки Юрия Ларина, Ильи Романова и Устины Яковлевой, современная графика в Перми и экспериментальный проект в ММОМА

Илья Романов, Устина Яковлева «Девы сумрачной хребет…». Москва, галерея «Культпроект», 24 марта – 15 апреля

Фото: Ольга Данилкина

Выставка двух художников в одном пространстве сделана очень аккуратно: каждому досталось по залу на персональное высказывание, и еще один — для диалога. Медитативная штриховка Яковлевой — первое, что видит зритель — подчеркивает аналогичную медитативность вязаных и пластиковых прожилочных скульптур Романова. Оба художника работают с мельчайшими деталями фактуры, ручным трудом и природными мотивами, оба — архаичные сказочники. Игра фактуры метко вписывается в пространство галереи, где стены в кирпиче и штукатурке темного цвета испещрены объемными пятнами и штрихами: комната оборачивается многозвучной инсталляцией — илистым дном или болотистой почвой, где кора деревьев скрывает в себе целый мир, шкуры тайных животных переливаются миллионом оттенков, а водоросли отбивают волновые ритмы.

Зал Устины Яковлевой наполнен тряпичными скульптурами, ближайший образный аналог которых — медузы; головки из шитья и бисера, щупальцы из ниток — все кипельно белое и молочное. Они подсвечены точечно и снизу так, что стены начинают играть тенями: осязаемые существа с морских глубин отбрасывают ядерные взрывы, спутники и ракеты. Морские пучины и космические пространства сливаются в одно в смутном сне, где нет места рациональной логике, а каждая вещь оказывается меньше тени своего значения. На первый взгляд, «сад» Романова в соседней комнате построен иначе: буквальный образ, где и конструкция, и тень дублируют друг друга и подчеркнуты видеорядом. Многослойная искусственность отчетливо произносит тоску по реальному: мы смотрим на мертвый сад и вспоминаем впечатления от сада живого, они сливаются в одно.

Штрихованный холст Яковлевой с вязаными кувшинками Романова из первого зала, по меткому замечанию моего спутника, нет-нет да и вызывают в памяти «Кувшинки» Моне. Но здесь, подчеркнуто осязаемые, они вряд ли способны вызвать у зрителя чувственное впечатление. Здесь композиция разваливается, она условна, а ее знак работает только на уровне культуры, которая оказывается вечной галактикой, способной через игру значений бесконечно расширяться. — Ольга Данилкина

«Живая пустота. Выставка современной пермской графики», куратор Анна Суворова. Пермь, Музей современного искусства PERMM, 24 марта – 11 июня

Фото: business-class.su

Пермский музей современного искусства PERMM методично продолжает вписывать местных художников в историю актуального искусства. Вслед за большим проектом Русского музея «Актуальный рисунок» под кураторством Ирины Карасик и Владимира Перца, занявшего первые два этажа здания, на последнем открылась камерная выставка уже исключительно пермской графики.

Работы двенадцати художников разных поколений были собраны в угловатом пространстве бывшего торгового центра (условно временное место, где уже несколько лет базируется PERMM), изломанного фальш-стенами, превращая поход в музей в блуждания по кругу с препятствиями из рисунков и графических объектов. Игорь Рябов и Саша Бубнова, дизайнеры из студии КАМА, собрали образ выставки в минималичстичной афише, где рука на просвет льняной ткани ловит стеклянной чашей воздух. Сама «живая пустота» — это некий ответ на кризис в пермской книжной графике, которая с середины 90-х оказалась невостребованной, образовав вакуум, его выставка в какой-то степени стремится заполнить.

Музей продолжает играть с ожиданиями зрителей, представляя графику чрезвычайно разную, использующую как традиционные, так и нестандартные для неё медиа: световые объекты-инсталляции Петра Стабровского, вышивки двух поколений художников Ольги Суббоникой, Михала Павлюкевича и Елены Слобцевой, фотодокументацию граффити Максима Чёрного, темпера на целлулоидной плёнке у Ильи Гришаева, видео и реконструкцию утраченных изображений в работе Натальи Резник.

Перед куратором выставки Анной Суворовой стояла нелегкая задача: выбрать из современных художников Перми тех, кто представляет актуальные тенденции, и уместить их проекты на небольшом пространстве третьего этажа музея. Было важно «сделать выставку, которая не отсылает нас в XIX век, а говорит актуальным языком и соответствует логике постмодерна». В целом проект логически продолжает исследование пермской идентичности уже в более узком ключе, начатой петербургским художником и куратором Петром Белым в проекте «Форма незримого». — Марина Пугина

«Art Up. Art In. Первый фестиваль искусства как образа жизни». Москва, ММОМА на Петровке 25, 30 марта – 9 мая

Фото: Ольга Данилкина

«Полный оптических иллюзий фестиваль Art.Up Art.In — это попытка найти точки соприкосновения между искусством XXXXI веков и визуальной философией девяти известнейших брендов» — обещал мне пресс-релиз. Экспозиция из 8 разделов на 8 брендов соответственно представляет собой ассоциативные сочетания искусства с «визуальной философией» конкретной марки. Экспозиция — просторная и пустоватая — с дизайнерским решением: схематичными линиями пространство расчерчено в иллюзорные гостиные, бассейны, переходы и прочее.

Первые несколько залов обещают некую туманную надежду и проясняют вопрос «Зачем такая выставка в музее?» вполне позитивно: авангард и конструктивизм соседствуют со строительной компанией (ограниченное прочтение, но терпимо), работы из коллекции музея и крупного банка показаны в интерьере частной гостиной, далее, в привязке к люксовому бренду ювелирных украшений, работы вписаны в воображаемую средиземноморскую виллу. В общем, современное искусство — повод для коллекционирования. Чем не убедительное заявление? К тому же, на третьем этаже разместилась предаукционная выставка первого и пока единственного аукциона современного российского искусства VLADEY (как под одной крышей могут находиться музей и аукцион — разговор отдельный и непростой).

Однако дальше надежда рушится, когда посреди просторного зала марки дизайн-отеля с парой работ по стенам — Ивана Плюща и Георгия Пузенкова — стоит капсульная кровать («эргономичная и функциональная», как гласит аннотация), на которой можно полежать. В зале бренда игровой приставки (где можно в нее поиграть) графика из игр висит рядом с работами Ольги Тобрелутс, Стаса Шурипы, Антонины Баевер. Работы Марины Алексеевой — коробочки с мультимедийными инсталляциями внутри — перемежаются с экспозиционным дизайном: попросту имитацией этих коробочек, но уже с часами крупного бренда. «Билеты в рай» Анатолия Осмоловского, «Прозрачность» Олега Кулика и живопись Ольги Чернышевой и Валерия Чтака соседствуют с популярным брендом кроссовок (который «вносит свой вклад в создание более открытой, комфортной и дружелюбной городской среды» — видимо, пошивом своих изделий в странах третьего мира за копейки, в том числе).

В разыгранной кухне зала марки бытовой техники висят натюрморты Дмитрия Краснопевцева и Ивана Лубенникова. Заботливая смотрительница — очевидно из лучших намерений — тут же показывает мне, что шкафы кухни можно открыть и посмотреть, что внутри. Тут мое смутное ощущение себя в магазине, а не музее, становится отчетливым.

Что может быть вульгарнее и пошлее, чем инсталляция из современной кухни и натюрморта нонконформиста в стенах музея? И дело не в том, что натюрморт оказался на кухне, а в том, что все вместе оказалось в музее с рекламной аннотацией. Музей как институция, которая бьет копья, чтобы объяснить, что искусство — это не просто красивые натюрморты и вещички, а прекрасное проявление человеческого ума, здесь будто совершает жест публичного отречения от своих идеалов. Вместо образования зритель получает очередную порцию рекламы в лучших традициях: однобокую подачу с полным игнорированием оборотных сторон бизнеса и современного капитализма.

Фактически в большей части экспозиции искусству отведена скромная роль иллюстрации ведущих брендов, в лучшем случае — оно приравнивается к бизнес-деятельности (в категориях «творчества», «перспективы» и пр.). Его самостоятельный творческий и жизнестроительный потенциал полностью сводится на нет. Фактически поставив знак равенства, музей обесценил свою же коллекцию, а бренды — показали свое невежество и откровенно коммерческие сиюминутные интересы в поддержке искусства (даже крупный банк, показывая свою коллекцию, не удержался от того, чтобы в аннотации прорекламировать услуги).

Безусловно, нельзя не считаться с тем, что государственные бюджеты на музеи в последние годы сильно уменьшились. Изящный намек на отчаянную спонсорскую необходимость обнаруживается во втором абзаце заглавного текста выставки. Однако там же находится фраза «искусство всегда было связано с заказом», в которой, кажется, звучит не только оправдание, но и отрицание любой возможности искусства быть автономным и независимо ценным, несмотря на сиюминутную экономическую и политическую расстановку сил. И действительно, зачем выделять бюджеты на такую бесполезную вещь. — Ольга Данилкина

«География света. Живопись и графика Юрия Ларина». Москва, Новый Манеж, 1 – 24 апреля

Фото: Пресс-служба МВО «Манеж», yuri-larin.ru

Фигура умершего полтора года назад художника Юрия Ларина часто оказывалась буквально в тени обстоятельств. Почти всякий раз, когда о нем заводили речь, вспоминали, что он сын Николая Бухарина и сам жертва сталинских репрессий, лишивших его родителей, и, хотя при этом никто не умалял его дарование, биографические подробности несколько затемняли его работу как художника (вот тут пример с вернисажа другой его посмертной выставки). Нынешняя выставка в «Новом Манеже», где представлено большое число произведений Ларина, в том числе и те, что ранее не экспонировались, как сообщают кураторы, также не обходится без упоминания Бухарина, но кроме того, в посмертную судьбу наследия художника вмешиваются уже и другие обстоятельства: «География света» открылась одновременно с выставкой «Инновации» в ГЦСИ. Понятно, что последняя переманила большую часть аудитории, ведь речь идет о всероссийской премии, которая, к тому же, в очередной раз прославилась скандалом. На вернисаже в «Новом Манеже» было конечно довольно много посетителей, но в значительной мере это были те, кто и так был знаком с творчеством Ларина. Кроме того, выставка сделана МВО «Манеж» совместно с частной галереей, а потому на вернисаж пришли и те, кому это искусство важно практически исключительно как товар. В итоге, одной части посетителей «все и так было понятно», они пришли наверное поностальгировать, вспомнить об умершем друге-знакомом; другие же, пришли оценить экономический потенциал представленных работ. А вот условных студентов «Базы», ИПСИ или Школы Родченко на вернисаже не было, хотя, на мой взгляд, именно им эта выставка могла бы быть интересна и полезна.

Юрий Ларин работал с цветом, оттенками, какими-то еле заметными различениями, что отчасти сближает его с персонажем «Неведомого шедевра»: в этом «философском этюде» Бальзака эксперимент с передачей видимого мира доходит до практически полной неразличимости изображения — Ларин же сумел вовремя остановиться, хотя видно, что далось ему это с трудом. Он словно водитель, который слишком сильно разогнался и в последний момент с большим усилием тормозит у края пропасти. По-своему он крайне радикален, как и его друг Юрий Злотников, чей портрет есть на выставке. Изображение у Ларина на полпути к беспредметности, причем оно таковое не изначально. Все эти собаки, дома, отдыхающие у воды, деревья, поля, небо постепенно растворяются в цветовых переливах — в случае многих из его работ указание на конкретику можно найти разве что в названиях картин. Причем этот мерцающий мир довольно сложен в передаче — просто так, без потери качества, его не выложишь в Instagram. С другой стороны, передача творчества Ларина в другом измерении, связанном с интерпретацией работ, по всей видимости, тоже стремится к своего рода искажению — через нормализацию. Для привычной аудитории и для арт-рынка он просто «тонкий колорист». Вот почему печально, что публика, которая бы могла найти в нем пример действительно экспериментатора, делающего какие-то странные, безумные открытия в тиши своей мастерской, экстравагантно изобретающего какой-то свой особый велосипед — а публикой этой могли бы быть прежде всего студенты художественных школ (и ведь некоторые из современных художников поколения между 20 и 30 годами погружались в похожие поиски), — туда пока что не добралась. — Сергей Гуськов

Новости

+
+
 

You need to log in to vote

The blog owner requires users to be logged in to be able to vote for this post.

Alternatively, if you do not have an account yet you can create one here.