Монументальное публичное: между списком и символом

1 768        0       

Работа Александра Рукавишникова и Александра Кочековского, финалистов конкурса на разработку концепции Памятника журналистам, погибшим во время выполнения редакционных заданий // Фото: Московский союз журналистов

Задуманный еще в 2006 году Первым секретарем Союза журналистов Москвы Людмилой Щербиной «памятник журналистам, погибших во время выполнения редакционных заданий», сегодня получает реальные очертания. Как рассказал скульптор Евгений Тетерин, «изначально Союз журналистов Москвы инициировал установку памятника и добился отведения под него места. Затем представители СЖМ обратились к председателю секции скульпторов Союза Художников с предложением на конкурсной основе разработать концепцию монумента с целью его установки силами СХР. Но предложенные варианты не устроили членов жюри своим однополярным прочтением темы, и было решено продлить конкурс, и расширить число участников, о чем было заявлено в прессе и на сайте СЖМ. По итогам второго этапа была проведена выставка всех проектов в Центральном доме архитектора в Гранатном переулке с отрытым доступом для зрителей».

Однако Союзу журналистов каким-то образом не удалось оповестить о конкурсе профильные (об искусстве) издания, и информации о нем в прессе практически не было, а отчетная выставка в ЦДА длилась всего три дня. Как сообщил нам член конкурсной комиссии [1] Виктор Лошак, информация о конкурсе давалась в газете «Московский Комсомолец», журнале «Огонёк» и на сайте Союза журналистов Москвы, – «Возможно, отсутствие TheArtNewspaper, АртГида в этом списке – наше упущение, – признается Лошак. – Но мы бы с удовольствием услышали бы мнение о конкурсантах и финалистах современных художников и музейщиков. Для этого финальная стадия и была открытой. Не исключаю, что консультации по работам, вышедшим в финал, будут продолжены».

Как сообщает пресс-релиз СЖМ «в просмотрах эскизных проектов приняли участие как именитые скульпторы, так и студенты художественных вузов. Свои работы представили скульпторы Студии военных художников имени М.Б. Грекова, мастерской А.И. Рукавишникова, выпускники МГАХИ имени В.И. Сурикова, Российской академии живописи, ваяния и зодчества Ильи Глазунова, Государственного академического института живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина». В итоге в финал вышло шесть проектов: Александра Рукавишникова и Александра Кочековского (композиция с пером, фотоаппаратом и бабочкой в Пресс-сквере); Евгения Тетерина и Анатолия Челышева (стела с текстом, фигуры птиц и скворечники в «Птичьем острове»), Михаила Баскакова («Маска скорби»), Алексея Игнатова (фигура под прицелом), Дмитрия Бунтовских (девушка с венком) и Андрея Балашова (опрокинутый снарядом письменный стол).

Оценивать организацию конкурса и его результаты – сложно. Художник, куратор выставки «Госзаказ», посвященной паблик-арту, Роман Сакин иронично прокомментировал, что в обилии работ, склонных к соцреализму, все остальные работы естественно выглядят оскорбительными и глумливыми. Художник называет этот постсоцреалистический стиль «праведным», вспоминая свой студенческий опыт, когда придумать памятник жертвам было типичным заданием, а результаты на просмотрах были очень похожи на нынешний результат конкурса. «Это неплохо. Пускай у нас существует такой самобытный художественный промысел, – саркастично добавляет Сакин. – Туристам будет интересно. Только он должен выглядеть более экзотично, в нем должно быть больше русской темы, например, обязательными могут быть березы, образ креста и русского солдата. И с этой точки зрения в задании подобных конкурсов должны быть более строгие условия, почти каноны».

Архитектор Дарья Парамонова считает, что место для памятника — сквер у кинотеатра «Художественный» – транзитное и очень публичное. «Его главная задача – распределять потоки, разгрузить артерии, – поясняет Парамонова. – С точки зрения благоустройства и развития территории желательно не ставить памятники с откровенно негативной эмоциональной или агрессивной образностью, которая подавляет пространство или доминирует, несмотря на то, что сама тема памятника драматична». Она отмечает, что важно «выбрать современный язык, выбрать вещь лаконичную, с нейтральной символикой», а такие образы, как «крылья и разбитые сердца» будут выглядеть странно «между урной, скамейкой и киоском мороженого». Она назвала предсказуемость в строительстве памятников в Москве и то, что в нем совсем не участвуют молодые художники, грандиозной проблемой. В качестве примера удачных памятников в столице Парамонова назвала памятник Мандельштаму на улице Забелина скульпторов Дмитрия Шаховского и Елена Мунц, который удачно вписан в пространство архитектором Александром Бродским.

Мы попросили нескольких участников показать предложенные на конкурс работы и высказать собственные впечатления

Проекты Андрея Митенева и Сергея Прокофьева (консультант – Марина Рагозина) 

Андрей Митенев,
художник, скульптор:

Я не знаю, как средствами скульптуры выразить чувства, которые испытывал, читая о Политковской, Холодове, Листьеве. Всевозможные умирающие витязи, моря слез и композиции, отсылающие к византийской живописи, кажутся мне, мягко говоря, наивными, к тому же само пространство, в котором будет установлен памятник, слишком камерное для грандиозных монументов. Каждый убитый журналист достоин отдельного памятника, поэтому основой проекта «Пространство памяти – Memoria Tractus» стала идея мемориального комплекса, находящегося в виртуальном пространстве и посвященному всем и каждому журналисту, погибшему при исполнении своего долга. Долг журналиста – искать и нести обществу правду, его инструмент – слово, поэтому и памятником ему должна быть правда, облеченная в слова, иначе говоря – информация. Информация о самом человеке, его биография и обстоятельства его гибели. Файлы с информацией могут быть визуализированы как стеклянные блоки, парящие в Пространстве Памяти. В этом пространстве не имеет значения национальность, политические убеждения и прочая шелуха, здесь можно почтить память каждого журналиста планеты, который нес людям слово правды и погиб на этом пути.

Итак, основная часть памятника предполагалась в виртуальном пространстве, как бы в «потустороннем» мире, а объект в арбатском скверике – лишь портал для входа туда с помощью qr–кода. Конечно, портал должен как-то выглядеть. Первой идеей на этот счет была композиция из осколков зеркала, как бы влетающих в некий проем. Зеркала (в реальности – полированный до зеркального блеска металл), размещенные под разными углами, должны были в неожиданных ракурсах отражать происходящее вокруг, а работа в целом вызывать ассоциации с цветком, или с иероглифом «Слово». Со временем я пришел к выводу, что для маленького скверика возле кинотеатра «Художественный» эта работа слишком динамична и перегружена деталями, тогда как хочется просто спокойствия, сосредоточения, а в идеале даже древней торжественной скорби.

Для создания нового объекта я пригласил Сергея Прокофьева, художника, работающего преимущественно со светом. Вместе мы сделали темный куб. Его грани излучают яркий свет, освещающий все вокруг, в то время, как внутри сохраняется полумрак, в центре которого располагается маленький светящийся кубик с qr–кодом, отсылающим на сайт с постоянно пополняемым списком погибших журналистов, то есть открывающий вход в Memoria Tracrus.

Марина Рагозина,
медиа-художник, фотограф, журналист:

При создании проекта MemoriaTractus авторы вдохновлялись видео-инсталляциями современных медиа-художников, помня про мемориал погибшим журналистам в вашингтонском Newseum. Для создания виртуальной части проекта предполагалось объединить данные со страницы международного института прессы, которые фиксируют погибших в мире журналистов с 1997 года, а также постоянно пополняемый список журналистов, убитых в России с 1993 года. Понятно, что для объединения этих списков потребовались бы определенные усилия, в том числе со стороны Союза Журналистов, но они были бы вознаграждены, так как общего списка погибших до сих пор нет. В итоге проект мог бы стать хорошим симметричным и дипломатическим ответом мемориалу в Музее журналистики в Вашингтоне. Средства, которые пришлось бы потратить на работу над бронзовым или каменным монументом, в этом случае пошли бы в большей степени на разработку виртуального мемориала. Самое же важное, что, поскольку журналисты продолжают гибнуть ежедневно (по информации того же Российского союза журналистов, ежегодно при различных обстоятельствах в России погибают от 10 до 20 репортеров), проект оказался бы постоянно обновляемым, отвечающим требованию полноты и прозрачности информации и честным по отношению к погибшим и их родственникам. Странно, что, находясь в современном, технологически развитом мире, где уже каждый первый носит с собой смартфон, а виртуальное неразрывно связано с реальным, такие ведущие организации, как Союз журналистов оказываются реакционными и не готовыми использовать адекватные задаче создания мемориала погибшим журналистам новые медиа.

Проекты Александра Ворохоба

Александр Ворохоб,
скульптор:

В моем проекте зеркало выступает как символ журналистики, утраченный фрагмент – аллегория гибели. Композиции представляют собой символ журналистики, выраженный как зеркало или набор зеркальных поверхностей в пространстве, отражающих все вокруг, давая возможность предметам и явлениям познать себя через созерцание себя.

Текст, образуемый именами погибших журналистов, разрушает полноту отражения на поверхности памятника, и тем самым проводит аналогию утраты фрагмента зеркальной поверхности с утратой жизни. Текст, используемый на вариантах зеркальных колонн – символичен. Рядом с основанием памятника должен быть установлен сенсорный монитор, на котором можно прочесть имена погибших журналистов, узнать их судьбы и прочесть избранные тексты.

Проекты Евгения Тетерина и Анатолия Челышева

Евгений Тетерин,
скульптор,
и Анатолий Челышев,
художник-монументалист, одни из финалистов конкурса:

Сегодня многие серьезные авторы отказываются участвовать в госконкурсах, потому что они себя дискредитировали своей коррумпированностью. Отсюда и низкий уровень конкурсных работ. Но, несмотря на это, мы согласны с мнением главного архитектора города Москвы Сергея Кузнецова, который считает, что за конкурсами – будущее, и они должны полностью заменить собой художественные советы.

Конкурс на памятник погибшим журналистам немного поменял представление о существующей системе. Во-первых, было предложено отказаться от традиционных форм трактовки мемориальной тематики, что, для нас лично, было важным фактором принятия решения об участии. Во-вторых, необычным являлся подход поэтапного отбора конкурсантов, и полное освещение этапов в СМИ и интернете. В конкурсе приняла участие молодежь: в финал вышло семь участников, пятерым из которых около 35 лет. Было много интересных и нестандартных проектов. Правда, большинство художников, как нам кажется, так и не смогло избавиться от клишированных образов.

На конкурс мы предоставили три проекта. В финал прошел вариант со стелой в виде двух печатных страниц (материал: алюминий; прокат, литьё). Страница – трактуется как Носитель информации, при этом текст, выполненный в виде крупной регулярной фактуры объёмных букв, фрагментарно утрачен. Утраченные фрагменты воспроизведены в той же стилистике фактурных строк на обратной стороне листа-стелы, в виде «пробившихся», «проросших» печатных знаков, слов, предложений: совершенный гражданский поступок, выполнение профессионального долга ценою собственной жизни не исчезает бесследно – информация хранится и со временем проявляется. Содержание текста предлагается написать самим журналистам или студентам журфака МГУ. Сам сквер мы предлагаем назвать «Птичий остров Союза журналистов Москвы», в задачу пространственной организации входит подбор кустарников и деревьев, установка номерных скворечников и синичников, кормушек, а также расположение бронзовых фигур птиц в натуральную величину на разновеликих подставках, – ведь птица – тоже вестник, это и почтовые голуби, и «сорока на хвосте принесла», и щебет твиттера… Основной нашей задачей было: не жестить, чтобы не было слишком негативных ассоциаций. Поэтому и в названии мы предлагаем избегать слова «жертва». Из похожих по задачам памятников нам близки памятник жертвам Холокоста и монумент сожженным библиотекам в Берлине.

Мы – выпускники Суриковки, но считаем себя современными художниками. Сразу после окончания института мы участвовали в параллельной программе Биеннале современного искусства – это был проект 2011 года «Пространство нет». Его курировал Алексей Корси, организовывал Александр Рукавишников, и шел он в пространстве «Скульпскулрукав» на Земляном валу. Задачу нам поставил наш профессор, Рукавишников, это было первое задание после нашего диплома, после всех портретов и обнаженок. Нам предложили сделать гробы – и мы встретили этот «заказ» с интересом.

Первый конкурс, в котором мы участвовали, еще будучи студентами Суриковки, был конкурс на памятник Патриарху Гермогену в Александровском саду. Это был интересный опыт, но впоследствии мы решили принимать участие в проектах с нетривиальной задачей. Например, изобразить лампу накаливания, перерождающуюся в светодиодную (скульптура у петербургского электролампового завода), или кита для Олимпиады в Сочи. Перед тем, как принять участие в конкурсе на памятник погибшим журналистам, мы разрабатывали идею монумента жертвам политических репрессий.

Я (Е.Т.) посещал лекции в ИПСИ и там просил ребят подумать над темой погибших журналистов, но многие отказались: задача показалась неинтересной, слишком политизированной, также чувствовалось нежелание общаться с официальной властью в лице заказчика и Союза художников. Плюс, есть фактор профессионализма – монументальное искусство требует определенных знаний, совокупности многих навыков.

Вопрос отсутствия диалога между институциями в Москве существует. Многие молодые художники не хотят иметь отношений с Союзом и, естественно, с конкурсами, которые тот проводит. Деление на официальное и неофициальное искусство культивируется до сих пор в современных институтах, «отцы основатели» которых – Бакштейн, Глазунов, Осмоловский, Рукавишников – не ведут творческих диалогов, но при этом их студенты прекрасно сотрудничают друг с другом и развиваются в самых разных направлениях современного искусства.

Вообще, московской скульптуре нужно меньше пафоса и больше души. Нужно наполнить город хорошими символами, пока люди не стерли нос собаке на Площади революции.

Проекты Михаила Плохоцкого

Михаил Плохоцкий,
скульптор:

Организатором Конкурса на памятник погибшим журналистам является Союз журналистов во главе с Павлом Гусевым, главным редактором «Московского комсомольца». Судя по всему, ранее конкурсов они не проводили. Но как я понял, журналисты оказались людьми честолюбивыми и амбициозными, с претензией на новое слово в городском пространстве, что, казалось бы, здорово. Я подумал, ну вот, наконец-то что-то меняется. Они заявили, что хотят видеть современную интерпретацию памятника, а не традиционное решение!!! На конкурс было представлено более пятидесяти проектов более сорока участников. Принципиально нового было мало.

Интересным и неожиданным, на мой взгляд, был проект Митенева и Прокофьева, проекты Тетерина и Ворохоба. Со своей стороны могу сказать, что в моих проектах никакого компромисса не было, и конкурс обещал быть интересным, но возрастная категория комиссии и участников (в основном люди советского поколения) составила определенную проблему! В Москве, да и во всем постсоветском пространстве не сложилось дискурса в области современной скульптуры в целом, поэтому ситуация с городской скульптурой и паблик-артом сложная: памятники ставят в основном одни и те же авторы. Итальянская скульптура второй половины ХХ века стоит в галерее Пушкинского музея, а не в городе. Ну да, представьте себе,что «Еву» Франческо Мессина или работы Эмилио Греко установят где-то в открытом городском пространстве, а не в музее – я думаю, это невозможно, что уж говорить о радикальных жестах паблик-арта. Музеон – скорее не лучший пример. На выставке «Ура! Скульптура» скульпторы были в меньшинстве, поэтому и жест получился невнятный, а проблематика современной скульптуры не была раскрыта.

Сегодня институции современного искусства, «зажатые» рамками концептуализма, часто зеркалят исключающую политику МОСХа. И проблема глубоко в нашем сознании. Это вопрос культурологии. Дело в том, что в 60–70-е годы на западе в городском пространстве ставили скульптуру позднего модернизма, послевоенных художников Марино Марини или того же Генри Мура, а также Тони Смита и Энтони Каро, на которых уже влияла послевоенная постмодернистская эпоха. А в нашем, тогда советском, пространстве в живописи и в скульптуре процветал честный суровый стиль, это локальное порождение раннего модернизма 20-х (Б. Королев, А. Матвеев). В начале 80-х в Европе появляется крепкое сообщество «новая британская скульптура» – Дэвид Мач, Тони Крэгг, Аниш Капур, Энтони Гормли и т.д. А у нас ангажированная скульптура 80-х – А. Анистратов, В. Клыков, М. Переславец, В. Соскиев, скульпторы в основном галерейного или паркового формата, ориентированные на западноевропейскую итальянскую скульптуру 40–50-х годов, но все ограничилось музейным пространством. К середине 90-х начинает развиваться низкосортный салон. В конце 90-х – начале 00-х памятники начинают ставить не скульпторы, а художники ремесленники, учившиеся расписывать жостовские подносы. Перестали работать худсоветы, дело стало бесконтрольным, автор совсем потерял совесть. За эти годы стал вырабатываться низкий вкус. Поэтому сейчас, мне кажется, сознание массового зрителя не готово к нестандартным решениям и радикальным жестам. Сегодня важно искать какие-то точки соприкосновения, хотя бы дискуссионно, академической традиции и contemporary.

Проект Ильи Гуреева

Илья Гуреев,
скульптор:

Привет Аня! Отсылаю свою работу, о прочих могу сказать, выбор был, ну а выберут как обычно))

[1] В конкурсную комиссию Президиума Союза журналистов Москвы вошли:

Татьяна Бондарук, директор издательства «Искусство XXI века»
Юрий Волчок, профессор МАРХИ
Наталья Дубровина, искусствовед и ученый секретарь Московского Союза художников
Александр Куприянов, главный редактор газеты «Вечерняя Москва»
Виктор Лошак, директор по стратегии ИД «Коммерсантъ»
Анатолий Лысенко, директор «Общественного телевидения России»
Лев Матюшин, скульптор
Александр Сладков, журналист
Екатерина Пронько, начальник отдела в ВГТРК «Культура»
Алексей Тихонов, консультант отдела Москомархитектуры

Членами экспертной комиссии стали:

Юрий Волчок, профессор МАРХИ
Валерий Перфильев, член комиссии по монументальному искусству при Гордуме
Сергей Половинкин, начальник отдела монументов, памятных знаков и мемориальных досок Департамента культурного наследия города Москвы