10–16 октября

1 303        3       

Александр Арефьев.
«Живопись. Графика»

1 303    3   

Текст: Лизавета МатвееваФото: Яков Кальменс 

Нынешняя ретроспектива Александра Арефьева — первая по своему масштабу: в ней представлено более 300 работ ленинградского нонконформиста и идеолога Арефьевского круга. Это финальная выставка в серии проектов, посвящённых участникам этого объединения, замыкает этот цикл не случайно сам Арефьев — в этом году ему исполнилось бы 85 лет.

На выставке в KGallery представлено многогранное творчество художника, часто неровное: сначала сложно поверить, что все работы принадлежат одному автору. Восприятие усложняет и отсутствие хронологии — произведений так много, что в экспозиции практически невозможно сориентироваться. Но насыщенное содержание формирует довольно цельное впечатление о творчестве художника, расцвет которого пришелся на 1950-е годы.

Александр Арефьев — художник легендарный, классик советского андеграунда, к сожалению, не очень известный даже в России, но определённо заслуживающий мирового признания. Будучи неотъемлемой частью ленинградской неофициальной культуры, Арефьев был бытописателем повседневной жизни: мрачные дворы-колодцы, быт коммунальных квартир, очереди, пасмурные петербургские пейзажи, люди в публичном транспорте, на улицах, в бане… Отсутствие aпроизведений с героическими сюжетами, прославляющих советское, поставило Арефьева в позицию противостояния, хотя ни сам Арефьев, ни участники его круга не были ни радикалами, ни конформистами.

Говоря об Арефьеве и о художниках его круга, возникает ассоциация с фигурой фланёра Вальтера Беньямина. Художник, собирающий невзрачные, на первый взгляд, сюжеты, близок праздному гуляке, бесцельно блуждающему в пространстве величественного и равнодушного города и коллекционирующий сюжеты, образы, истории. Шатающийся наблюдатель иногда становится участником артистических событий, проваливаясь в прошлое. Его интеллект отпущен на волю, «на ознакомительную прогулку». Такое хождение без цели делает фланёра более восприимчивым и внимательным. Фланёр свободен внутри себя, хоть и окружен равнодушными каменными стенами, как художник Арефьевского круга свободно перемещался среди простых и, казалось бы, недостойных быть замеченными сцен жизни советского человека. <em

«Разговоры о политике.
Критическое искусство Беларуси 10-х»
Куратор: Алексей Толстов

1 303    3   

Текст: Лена КлабуковаФото: ДК «Делай сам/а»

На выставке представлены работы белорусских (беларуских — принципиальное написание в экспликациях) художников и российско-белорусской группы «Летучая кооперация». Все работы рефлексируют на политические события или атмосферу в Беларуси — причем даты создания работ не указаны. Искусство 10-х — вот что куратор Алексей Толстов считает достаточным сообщить. Действительно, эта информация кажется почти избыточной: работы как будто застыли в лимбо, время не важно, ничто не меняется. Никто не тешит себя надеждой; работы — это фиксация происходящего и нежные почесывания политического: без надрыва, без риска, без нового, без альтернатив. Можно бить символически нагруженные бутылки на пустой центральной площади — особенно, если убрать за собой бой. Можно пытаться разводить политические дискуссии в автобусе — автобус равно болото. Можно записаться в квазирелигиозную криптопартию — тем более, что её программа написана так, что свежие члены навряд ли понимают, во что вписались. Красно-белый флаг националистического актива превращён в чёрно-белый — и это наиболее точно переносит зрителя в безвременье ксерокопированных политических листовок — кто верит в них сегодня? Апатия разлита в воздухе, кажется, мало кто сомневается в бессмысленности действия. Это отлично рифмуется с ощущением от политического в России. Белорусские товарищи куда дольше нас в ситуации невозможности акта — и нам пора у них поучиться.

«В гостях. Европа».
В рамках фестиваля «Территория»

1 303    3   

Текст: Юрий ЮркинФото: Дарья Нестеровская 

Мне приходит SMS-сообщение: «Хозяйка Ирина ждёт вас по такому-то адресу». В чистенькой уютной кухне — стол, застеленный бумажной скатертью, на котором начертана карта Европы с дополнительным бонусом в виде российской Азии (и сразу снисходит на «нет» вопрос о континентальной идентичности страны). Гости рассаживаются по краям, рисуют цветными фломастерами свои имена и отмечают на карте знаковые для себя места (где родился, где живёшь и где произошло важное событие в жизни). Через несколько минут ведущие — комики из команды Stand Up ЦИМермана — выносят небольшой чековый аппарат, внешне напоминающий бомбу, который будет выполнять роль режиссера спектакля. Игра разделена на пять уровней и олицетворяет собой пять политических стадий развития современного Европейского союза и его несинхронизированных соседей из СССР и стран Варшавского договора, триггерами которых становятся различные пакты и соглашения.

В рамках первых трёх уровней машинка дает задания, большинство из которых связаны с теми или иными политическими решениями в личной истории гостя. Ведущие тем временем фиксируют статистические данные, которые после вывешиваются на сайте. На четвёртом уровне участники делятся на команды и переходят на стадию конкурентной борьбы за право владения территориями и политической властью — заключают альянсы, топят и поднимают других.

Проект «В гостях. Европа» — пример наглядной политологии, которая даёт возможность обычным европейским гражданам в игровой форме примерить на себя роли брюссельских чиновников и еще раз переоценить диалектичную историю конструирования современной Европы, выступившей основным драматургом представления. Эстетическая задача Rimini Protokoll, вероятно, состоит объединении всех кухонных решений в одну нерепрезентативную статистику и выводе кульминационного действия в публичное поле, за пределы физического пространства. Но что в таком случае должен испытывать человек, который не совсем осведомлён в исторической фактологии и не слишком интересуется проблемами Европы? Здесь как раз срабатывает озвученный Штефаном Кэги (одним из участников Rimini Protokoll) принцип — «всё самое интересное происходит, когда что-то не получается». После таких высказываний как-то бессмысленно что-то ругать.

«Риторика власти».
В рамках проекта AiR Barents

1 303    3   

Текст: Роман ОсминкинФото: предоставлены Анастасией Вепревой 

Шесть художниц — четыре норвежских (Ингеборг Анни Линдаль, Марита Изобель Зольберг, Эмилия Шкарнулите, Инна Отцко) и две российских (Анастасия Вепрева и Анна Терешкина) были призваны «сконструировать альтернативные интерпретации феномена “власти”». Причём феномена в буквальном смысле, так как современный художник как и рядовой гражданин претерпевает и прикладывает власть именно на феноменологическом уровне повседневного пространства «чувственной достоверности». Но, в отличие от гражданина, художник обладает пусть и подчас сомнительной, но всё же привилегией овеществлять эту «чувственную достоверность» в тех или иных артефактах. Это позволило художницам отойти от общепринятого формата «критики власти», а исследовать власть как сложное силовое поле внутри собственных практик – артистических, активистских, научных, семейных. На такую саморефлексию «воли к власти» художниц «благословляла» и цитата Мишеля Фуко, вынесенная кураторкой Анастасией Пацей жирным шрифтом в качестве эпиграфа к выставке: «Власть находится везде; не потому что она охватывает всё, а потому что она исходит отовсюду».

Самой крупной по форме на выставке оказалась инсталляция Анны Терешкиной «Периферийный институт тела», собранная из нескольких десятков рисунков и скетчей, созданных в рамках кружка с одноимённым названием, который с осени прошлого года проводится в Доме Культуры Розы Люксембург. Интимный кружковый опыт, целью которого было выработать свободные от конвенциональных и основанные на доверии и близости способы изображения обнаженного тела, был деликатно вынесен в экспозиционное пространство. Благодаря грамотно выбранной рамке, он предъявлял себя в качестве документации отношений некоего закрытого сообщества, не производя эффекта «грязного белья», а уравнивая на разнокалиберных листках бумаги как всевозможные техники рисунка, так и (что куда более важно) уровни мастерства – от академической выучки до робких дилетантских набросков.

Художница Анастасия Вепрева в своей видео-работе «Мы, боевая радфем группировка имени Валери-Андреа Дворкин-Соланас» показала опыт молодой активистки, которая будучи вдохновлённой идеями милитантного феминизма, загорается идеей организовать анонимную боевую группировку, но терпит неудачу. Героиня Вепревой является отчасти её альтер-эго, так как воплощает собой фигуру художницы-феминистки, фрустрированной последними ужесточающими законодательными инициативами власти в отношении женщин и невозможностью солидарно противостоять этой патриархальной машине.

Ингеборг Анни Линдаль создала большое крупноформатное панно, заполненное повторяющимися абстрактными композициями, нарисованными от руки белым мелом на грубой черной холстине. Противопоставление хрупкости мела и брутальности фактуры холста, несоответствие художественного средства монументальному сюжету и размеру, отражают метод «слабой силы», применяемый художницей к разным медиумам в ее долговременном исследовании межкультурных взаимодействий в современном обществе пост-потребления. Марита Изобель Зольберг, работая в жанре синтетического перформанса с элементами, заимствованными из древних архаических культур времен матриархата, прямо на открытие буквально синтезировала своё тело с тестом. Подвергнув полученную субстанцию символическим деформациям, художница затем отделяла от себя куски такого тела-теста и выпекала из них булочки, тут же угощая ими зрителей. Ина Отцко расположила по разных местам выставочного пространства несколько малых форм: прозрачную пирамиду, вырезанные фразы Take your time и другие. Эти простейшие геометрические и вербальные фигуры прочитывались как устойчивые паттерны современного социального взаимодействия, основанного на вертикальной корпоративной иерархии и строгой монетарной детерминации времени.