Кто подопытный, а кто лаборант

1 731        0       

Выставка «Искусство о искусстве». Максим Степанов, Юрий Никифоров, Владимир Козин, Дмитрий Петухов, Иван Тузов, Денис Михеевич, Андрей Кабо. 2009

«Паразит» был организован в 2000 году Владимиром Козиным и Вадимом Флягиным скорее как галерея — «Новая коммерческая галерея актуального искусства Паразит», чтобы заполнить лакуны в зарождающемся тогда арт-рынке Петербурга. В сообщество галерея трансформировалась постепенно. Маленький коридор в галерее «Борей» приютил коллектив художников, которые начали делать проекты со своим собственным пониманием коммерческого успеха. Первой выставкой стал персональный проект Вадима Флягина «Паразитический стиль», на которой художник показал своё нижнее белье. Эстетические принципы будущего объединения, некий паразитический стиль, которого его участники придерживаются до сих пор, были обозначены уже на первом вернисаже.

«Паразит» стал логическим продолжением «Туалетных выставок» Товарищества Новые Тупые, куда входили Козин с Флягиным, а также Игорь Панин, Сергей Спирихин, Максим Райскин, Александр Ляшко, Инга Нагель и Олег Хвостов. Художники устраивали выставки в туалетах дружественных арт-институций, вроде Музея нонконформизма на Пушкинской-10 или «Борея». Выставки-уединения, выставки-шутки заложили принцип художественной мимикрии, приспосабливаемости к любому, непредназначенному для искусства пространству. На одной из «Туалетных выставок», к слову, был впервые представлен лозунг «Идите в жопу любители искусства». Название объединение получило с легкой руки Флягина, который называл себя «паразитом общества», поскольку художник в его понимании не производит никаких необходимых материальных продуктов. Так лирическая песнь Флягина заложила основу для объединения, которое на сегодняшний день насчитывает более 100 участников.

Юрий Никифоров. Прошитые горизонты // PARAZIT на Русском бедном. 2008

Юрий Нихифоров. Шахтёрские будни // PARZIT на Русском бедном. 2008

Семён Мотолянец // PARAZIT на Русском бедном. 2008

Денис Михневич. Народное сознание // PARAZIT на Русском бедном. 2008

Деятельность галереи можно условно разделить на два периода, которые опять же непосредственно связаны с самим Флягиным. Первый — с 2000 года по 2002 год, второй начался в 2004-м и продолжается до сих пор. Почти двухгодичный перерыв в выставочной деятельности объединения-галереи объясняется внезапным отъездом Флягина по семейным обстоятельствам из Петербурга. Активная выставочная деятельность началась именно в 2004-м — с тех пор открытия проиходят каждые две недели. Второе дыхание «Паразиту» дал Юрий Никифоров, которого пригласил Владимир Козин после отъезда Флягина. На тот момент только закрылся «Арт-Полигон» на Пушкинской-10, просуществовавший два с половиной года с 1999-го. Им долгое время занимался Юрий Никифоров, которому предложили организовать новую выставочную площадку после капитального ремонта Пушкинской-10. «Арт-Полигон» стал пространством для творческой реализации молодых художников, для подготовки нового поколения авторов и для формирования альтернативной художественной среды. После закрытия «Арт-Полигона» коридор в «Борее» стал новым пространством для художественных экспериментов.

В основе стратегии «Паразита» лежит не только динамичный стиль, но и проектный принцип, который пришел от «Тупых»: если возникает идея, то её нужно реализовывать сегодня, не откладывая на завтра. Главное, чтобы всё устраивало тебя лично: ты делаешь не для того, чтобы кому-то понравиться; ты должен нравиться в первую очередь себе, поскольку ты представляешь свою собственную концепцию, угол зрения. От глаз зрителя скрыта большая часть деятельности группы — то, что формирует её как самостоятельный орган, — а именно образовательный момент. Все участники учатся друг у друга, да и выставка каждый раз делается друг для друга. Прежде чем повесить работы или даже сформулировать тему, художники встречаются и обсуждают каждый отдельный проект, и в этой дискуссии участвуют все — неважно профессиональный ли это художник или новичок, который впервые оказался на собрании. В «Паразите» незачем кривить душой, в нём нет конкуренции, нет пафоса. Собрания «Паразитов» напоминают сельский клуб — участники группы приходят на встречи для обмена мнениями, коммуникации. До активного использования интернета обсуждения были горячими, сейчас активные споры переместились в закрытую группу в «Фейсбуке», правда, место и время встречи объединения в реальной жизни не меняется на протяжение многих лет.

Группа «Мыло». 2010

Каждый из участников попал в «Паразит» по-своему. Например, Семёна Мотолянца познакомил с «паразитами» фотограф Игорь Лебедев, и с первой же выставки («Вторая жизнь», 2007) у Семёна украли работу. Мотолянец, в свою очередь, привёл Владимира Лило и Дмитрия Петухова. Большинство участников так и попали в объединение — «по знакомству», через друзей, уже участвующих в деятельности объединения. В «Паразите» сформировались группа «Мыло», состоявшая из Мотолянца и Дмитрия Петухова, и команда «Протез», куда входили Александр Вилкин, Григорий Ющенко и Игорь Межерицкий. Некоторые не приживаются в объединения и участвуют в выставках всего раз, кто-то наоборот — на протяжении многих лет. Последние, конечно, обладают авторитетом, к их мнению прислушиваются. В какой-то момент появилась тенденция к авторитаризму, но она быстро исчезла — все поняли, что это не работает. Объединение лучше функционирует в условиях прямой демократии, где каждый показывает свои работы, высказывает и защищает своё мнение во время отбора, но в этом отборе никого не «зарубают», художник сам понимает, попадает он в формат или нет.

Некоторых порой не устраивает то, как организованы обсуждения, — не все готовы выслушивать объективную или даже, скорее, субъективную критику и не все умеют также высказывать свое мнение о чужих работах. Всё это влияет на состав объединения, который постоянно меняется — через группу прошли десятки или даже сотни художников, — сохраняя стержень из постоянных участников. Участие в объединении не дает гарантий в коммерческом успехе или социальной стабильности, но обеспечивает возможность регулярных встреч со своими товарищами и обсуждений, которые являются толчком для развития. Тот факт, что в «Паразит» может прийти человек с улицы (люди действительно иногда приходят из ниоткуда), говорит одновременно о маргинальности и гостеприимстве объединения, маркирует его как место смены привычной системы координат, особенно после окончания института или академии.

Владимир Козин. Мария и надежда. 2012 // Русские просторы. 2013

Александр Шишкин-Хокусай. 2013 // Русские просторы. 2013

Русские просторы. 2013

Был период, когда объединение хотело новых вливаний, новых людей: этим летом художники даже распространяли объявления о приёме в группу. Казалось, что новый приток даст новое дыхание, подтолкнёт к изменениям, привнесёт что-то свежее, чего стало не хватать группе с течением времени. Участники в какой-то момент также рассуждали о необходимости нового помещения, большего, чем коридор галереи. Отсутствие осязаемого развития порождало ощущение стагнации: художникам хотелось распространять идею «Паразита» дальше, «инфицировать» как можно больше художников. Сегодня это желание нового утихло, уступив место пониманию, что атмосферный аспект важнее количественного. Художники продолжают открывать выставки каждые две недели, делая упор на процессуальность: обсуждение, просмотр, развеска, снятие — постоянный процесс, выпадая из которого, обязательно хочется вернуться. Конечный результат менее важен: работы на выставках чаще похожи на жест, кивок головы, чем на завершённое действие. Отчасти это обусловлено динамичным ритмом, отчасти социальными условиями — произведения делаются из подручных средств, бедного материала, как правило, из-за отсутствия финансовых возможностей, отчасти — элементарно из-за размера площадки. Часто работы после выставок оказываются на помойках, многое невозможно сохранить и невозможно хранить. Но эти обстоятельства нисколько не умаляют ценности процесса коллективного делания, скорее — это расслабленное состояние позволяет легко презентовать свою линию, свою эстетику и своё мировоззрение. Работа с эстетикой треша и found object позволяет мимикрировать работам под реди-мейды, которые сложно определить — но это лишь формальный признак, объединяющий разных художников. Объекты «паразитов» похожи на сочинённые авторами фразы или на предметы обыденной жизни, наполненные содержанием, энергией.

«Паразиты» делают тематические выставки — и это одна из основных проблем. Осенью художники встречаются и придумывают темы на год вперед. Был период, когда они организовывали выставки по принципу азбуки: одна выставка — одна буква. После был длительный проект «Лаборатория личного проекта» — по сути серия персональных выставок. После были такие темы, как «Мёртвый материал», «Расстройство личности», «Коричневый Эрмитаж», — каждый раз, конечно, сложно придумывать такие словосочетания. Куратором автоматически назначается тот, кто предлагает ту или иную тему, но на самом деле это практически ничего не значит. Постепенно «Паразиты» начали делать свои павильоны, свои версии проектов на темы венецианских биеннале (порой даже не художественных, а архитектурных), «Документы» и прочих крупных международных фестивалей, в которые участники объединения официально никогда не приглашались — к их большому сожалению. Будучи аутсайдерами, художники порой паразитируют на русских выставках, например, на проекте Виктора Мизиано «Удел человеческий».

«Паразиты» самим фактом своего объединения отрицают существование внешнего мира, но при этом из-за собственного комплекса неполноценности и ощущения невостребованности постоянно с ним заигрывают — это история о дуализме, о вечном метании (или мечтании?) и о невозможности реальной объективной оценки действительности. Делая «биеннальные» проекты, художники как бы перешагивают через все бюрократические барьеры и за несколько месяцев обзаводятся пятью «Документами» и шестью другими биеннале. Разумеется, художники имеют свои амбиции, многие спокойно относятся к своей «оставленности» от больших проектов, а Мотолянец, например, подобно Бренеру все время в своих «паразитских» текстах размышляет над вопросом: «Почему же нас не взяли?». Но в группе, несмотря на её изолированность, происходят активные процессы — как в вагоне, который отцепили от поезда, всё равно происходит живое шебаршение.

«Паразит» при этом поражает своей живучестью: группа, организационный аспект которой оставляет желать лучшего, существует уже 16 лет. Это доказывает, что порой большие сторонние процессы, вроде заезжего куратора Марата Гельмана, который внезапно возник и включил художников в свои проекты и также внезапно исчез, практические ничего не меняют. Эта живучесть сама имеет невероятную ценность в стране, где художественные инициативы, к сожалению, протягивают пару-тройку лет. Ценно и то, что «Паразит» — это собирательный портрет нашего времени, барометр актуального состояния общества. Здесь присутствуют разные социальные слои, разные истории, разные «уделы человеческие» — это слепок времени. Люди приходят, уходят, приносят свои работы — так очерчивается некая протяженность времени, широкий диапазон энергий, объединяющих людей.

10 новых плохих работ. 2016

Сообщество, открытое для участия разных художников, с одной стороны, предоставляет предельно демократичную среду для творческой реализации, но это среда создана далеко не для всех. Отсутствие иерархии, статусных игр и ролей иногда наоборот порождает сложности общения. Но, с другой стороны, эта демократизация коммуникации и творческой самореализации порождает изолированное сообщество избранных — тех, кому по вкусу равноправное сосуществование союзников, специальных по своим художественным взглядам и поискам. Характерно, что группа имеет костяк из старожилов и тех, кто пришёл относительно недавно, а процент участников, которые не захотели или не сумели задержаться, довольно велик. Однако, сообщество при всей гибкости своего состава является точкой притяжения для широкого спектра художников разных поколений: от живописцев до перформансистов, от академистов до концептуалистов, от выпускников художественных школ до членов Союза художников с многолетним стажем. И эта поколенческая встреча образует «невозможное сообщество», которое вроде бы не имеет ни единого повода для своего существования, но почему-то оказывается самым живучим из всех.