Городская взаимность

898        0       

Елена Холкина. Автопортрет. Ольга Алексеенко. Фото: Елена Холкина

Ольга Дерюгина: Ваша книга существует в двух вариантах — это две авторские версии?

Ольга Алексеенко: Когда проект только начинался, то он был задуман как одна книга, но в процессе работы их стало две, и обе являются частью целого. Здесь Лена проделала большую работу как эксперт по фотокнигам, от меня на этом этапе требовалось доверие.

Елена Холкина: Книг стало две где-то ближе к концу съемок, когда стало понятно, что наша изначальная идея попробовать сделать проект вместе выросла в большое внутреннее исследование процесса на двоих, когда в полной мере проявились особенности каждого авторского подхода и стали важны не только картинки, но и опыт общения, с ними связанный. Первая книга (leporello) выстраивает один общий нарратив из наших снимков и слов, где порой трудно становится вычленить, где чья картинка или мысль. Вторая книга сохраняет герметичность двух авторских взглядов, соединяя их формально переплетом (double book) и позволяя листать два нарратива одновременно или по отдельности.

ОД: Сегодня образ художника (и тем более, фотографа) всё чаще ассоциируется с образом кочевника. Расскажите, как жизнь в разъездах влияет на ваше восприятие понятия «дома»?

ОА: Мне кажется это утверждение спорным, есть фотографы и художники, которые не работают за пределами своих студий. Я работаю с архитектурой преимущественно в Москве, и кочевником себя не чувствую, даже когда уезжаю из города на время, а по городу я перемещаюсь постоянно, но тут я почти везде дома.

ЕХ: Я часто уезжаю из Москвы, но возвращаться люблю, мне нравится мой нынешний дом, в нём я отдыхаю от людей и событий и работаю в удобном для себя режиме. Кочевником себя сейчас не чувствую, но этот образ был мне близок раньше, когда у меня не было своего дома и приходилось часто менять жилье — я хорошо помню это ощущение, оно во многом повлияло и на наш с Олей проект. Без дома сложно сохранять быстрый ритм, который я люблю и практикую, сложно восстанавливаться.

Фотографии из проекта Reciprocity. Предоставлено авторами

ОД: Постоянная мобильность (вынужденная или добровольная) меняет отношение к личному имуществу, к тому, что мы собираем и храним. Многие художники признаются, что не собирают коллекции предметов искусства из-за частых перемещений. Интересно узнать, что происходит с декорированием дома, сувенирами из путешествий. Мои родители, например, всегда привозили сувениры из поездок. Маме было важно создать в доме «уют». А наше поколение, мне кажется, старается всячески избегать лишних вещей. Все что останется от нас детям — это икеевские полочки. А что вы думаете на этот счет?

ОА: Я стараюсь избегать лишних вещей, и это не связано с мобильностью. Скорее так практичнее и свободнее. Любой сувенир или подарок «в дом» я воспринимаю как покушение на личное пространство и время. Но я рада, что не все рассуждают так же как я, потому что благодаря тем, кто бережно хранит вещи, я могу изучать прошлое.

Единственное, от чего сложно избавиться — это книги, их не то что выбрасывать, а отдавать иногда жалко. А из поездок я привожу фотографии.

ЕХ: Здесь я полностью согласна с Олей — лишние вещи в доме мне мешают. Так что сувенирам — твердое «нет». Кроме того, мой дом — это также и моя мастерская, так что разных предметов там и так хватает; я стараюсь не позволять им выходить за пределы рабочего пространства. Я ничего не собираю, книг — по минимуму и в основном фотографические. С чем не могу расстаться — так это со своей учебной библиотекой: храню все свои университетские языковые учебники с пометками. Есть ощущение, что ещё пригодятся.

ОД: В связи с градостроительной политикой последних нескольких месяцев, меня не покидает мысль о том, что номадизм — это едва ли не единственная альтернатива выживанию в Москве или другом мегаполисе. Из города хочется «свалить» куда-нибудь — подальше от бесконечных строек, реноваций и пр. И в подобном контексте мне невольно хочется прочитать автопортреты Лены в заброшенных помещениях как попытки побега на необитаемые территории — прочь от антигуманной реальности столицы... Расскажите про свои ощущения жизни в большом городе.

ОА: Мне нравится жить в большом городе даже при всех упомянутых сложностях. Когда я уезжаю из Москвы, у меня тревожное чувство замедленного кино — как люди ходят, говорят. Именно в Москве я дома.

Любые путешествия для меня большая радость, но радость возвращения всегда сильнее.

ЕХ: Люблю Москву за то, что она never sleeps. Большой город мне подходит по энергии и скорости, и хотя последние московские события меняют мое отношение, надеюсь, что это все же временно. При этом мне бы пригодилось климатическое убежище — зимняя Москва вообще не очень, так что мысли о побеге у меня носят сезонный характер.

Фотографии из проекта Reciprocity. Предоставлено авторами

ОД: В фотографиях Лены бросается в глаза не только заброшенность помещений, но и масштаб фигуры человека в пространстве. На снимках есть офис, ангар, мастерская, лестничный пролет, подъезд... в сущности, почти ни одно из помещений не является жилым. Почему были выбраны именно эти места и как возникла идея столкнуть личное и покинутое общественное?

ОА: У Гастона Башляра в эссе «Поэтика пространства» много размышлений о доме как явлении, о том, как восприятие жилища влияет на нас и наши мысли. Он сопоставляет пустое пространство с обитаемым, говорит о том, как меняется геометрия пространства после того, как оно становится жилым.

Лена предложила мне объединиться и сделать совместный проект, а я предложила идею «обживания» нежилого пространства. Мы стали искать помещения, которые максимально далеки от понятия дома. Все эти пространства на моих фотографиях самодостаточны, там нет места человеку. Лена приходит туда и начинает обживать эти помещения. У нас даже последовательность съемки невольно складывалась в этой очередности — сначала мой кадр, потом Лена ставит камеру и появляется в пространстве и кадре.

Не все помещения являются покинутыми общественными, там есть коровник, в котором Лена смотрит телевизор на раскладушке, есть действующий дом культуры, лекторий. Ни одно из помещений не является жилым — это было главное условие.

ЕХ: Мы изначально хотели работать с темой дома, жилого-нежилого, исследовать физические границы и ощущение комфорта/дискомфорта. Было интересно наблюдать, как пространство трансформируется при появлении в нем человека, как оно начинает менять свою функцию, подстраиваться под него, становиться убежищем.

Макет фотокнигиReciprocity. Предоставлено авторами

ОД: Ваш проект называется Reciprocity — на мой взгляд, это интересный пример совместности, но не одновременности, фотографического диалога, где каждый новый снимок является ответом на предыдущий.

Были ли у вас раньше опыты коллаборации? Насколько сложно или легко было работать вместе? Можете ли вы назвать примеры удачных на ваш взгляд художественных (или фотографических) коллабораций?

ОА: У меня подобного опыта не было, и я довольно скептически относилась к таким историям. Но решила попробовать и очень этому рада.

Интересно, что на первой встрече мы действительно задумывали проект как диалог, даже скорее как сопоставление двух взглядов, но за год работы это стало нашим общим сновидением.

Название проекта появилось уже в конце, и оно точнее всего передает его суть. Мы сами не ожидали, что самым ценным окажется совместный опыт и обмен. Мы как-будто дополнили и повлияли друг на друга за это время. Думаю, способствовало этому и то, что мы очень разные с Леной по темпераменту, взгляду и опыту. В этой ситуации для согласия нужно было просто доверять друг другу.

Работать вместе было легко и интересно. Мы по очереди вовлекали друг друга в работу, когда случались небольшие перерывы. Придумывали сюжеты, реквизит, находили площадки, договаривались о съемках, а в процессе очень много общались обо всем на свете. В итоге тексты наших диалогов стали частью книги, они дополняют визуальный ряд.

В какой-то момент мы решили, что со съемками пора закругляться и приступать к книге, хотя до сих пор обнаруживая подходящее пространство я ловлю себя на мысли: «отличное место для нашего проекта».

ЕХ: Оля отлично описывает, как все было. Для меня это тоже был первый опыт долгосрочной коллаборации, и путешествие было невероятно наполняющим, повлиявшим на нас обеих. Мы и сами не заметили как фокус процесса сместился на общение вокруг и во время съемок. Мы взаимно изменились за полтора года, которые заняла съемочная часть проекта. Теперь идет второй этап — мы вместе вручную собираем книги, это довольно сложный и технологический процесс, так что коллаборация продолжается. Художественных и фотографических коллабораций довольно много, но меня больше всего цепляют небольшие, скажем так, одноактные и почти «случайные» совместные работы, например проект художницы Анук Крутоф (Anouk Kruithof) и парня из Бруклина (ни разу не державшего в руках фотоаппарат) Харрисона Медина (Harrison Medina) I’ve taken too many photos / I’ve never taken a photo.

ОД: Где и когда вы планируете представить свой проект?

ЕХ: С показом проекта все просто — мы готовы в любой момент, у нас есть готовая кураторская концепция, файлы для отпечатков, скоро будет готов тираж книги (25 экземпляров каждой из двух), ну а площадка, надеемся, найдется :)