Опыт: арт-резиденция на «Заре»

1 558        0       

Художница Александра Вэйн, режиссер Аврелий Рыжий-Пушкинский и координатор программы резиденций ЦСИ «Заря» Адель Ким (слева направо) в мастерской художника Михаила Павина

Прежде чем подать заявку в арт-резиденцию Центра современного искусства «Заря», я получил устное приглашение от куратора ЦСИ Алисы Багдонайте. Мы обсуждали планируемую в «Заре» в 2018 году выставку «Метагеография», которую мы с Кириллом Светляковым должны были частично собрать на местном материале, а частично привезти [2]. Таким образом, в резиденции у меня была двойная задача: как куратору — искать локальный материал для будущей выставки, как художнику — делать свой проект. Задачи пересекались и дополняли друг друга.

Форма подачи заявки в резиденцию небольшая и стандартизированная, это не занимает много времени. Для реализации резидентского проекта в 2017 году «Заря» выдавала грант в размере 40 тыс. рублей, который переводится в два этапа: первый почти сразу по прибытии, второй — перед отъездом. За эти деньги не надо отчитываться. Также выделяется до 8 тысяч на материалы или организационные расходы (с предоставлением чеков и отчетностью): мне, например, оплатили аренду дым-машины, покупку аккумуляторов для камеры, такси на время съёмок, оцифровку магнитной ленты. Для работы можно использовать небольшую мастерскую по соседству с резиденцией, здесь же можно сделать отчётную выставку.

Я подал заявку на исследовательский и нарративный проект по репрезентации теорий заговора и иностранных агентов. Основной частью должен был стать видеофильм по книге Марка Чертвана «Мирные завоеватели». Этот роман сто лет назад написал под псевдонимом известный авантюрист Антоний Фердинанд Оссендовский, целью романа был шантаж крупного немецкого торгового дома на Дальнем Востоке «Кунст и Альберс» — его представители были выведены в романе как шпионы и диверсанты. Оссендовский — уже под своим именем — хотел снять фильм по этой книге во Владивостоке, но эти планы не осуществились: он уехал из России и позже прославился как товарищ барона Унгерна и автор «документов Сиссона» [3]. Я планировал осуществить его угрозы, правда, в виде воспроизведения некой «пустой» формы теории заговора, параноидального нарратива, нагнетая шпиономанские клише, но при этом вынув все смыслы и отсылки к реальным локациям.

Ещё мне нравилась своеобразная зеркальная игра: Оссендовский вымогал деньги, чтобы не снимать фильм, я спустя сто лет просил деньги, чтобы этот фильм снять. Также стоит добавить, что сейчас во Владивостоке есть одна организация, включённая в список «иностранных агентов».

Через какое-то время после объявления победителей со мной связались, чтобы согласовать время приезда. Я поехал на один месяц в апреле 2017. В аэропорту меня никто не встретил. Я сел погреться на солнышке и подумал: правильно, так и надо — сразу окунуть резидента в местный контекст, молодцы! Правда потом оказалось, что такое произошло впервые, и передо мной сильно извинялись.

Сам Центр показался мне таким небольшим Винзаводиком на окраине Владивостока. Город очень шумный, в нём много машин, а на «Заре» относительно спокойно. Территория, строения и их дизайн выглядят сделанными по международным лекалам джентрификации: грубый кирпич в отделке, книги про искусство, энтузиазм молодых сотрудников, соседство кафе, магазинов и выставочного центра.

Резиденты живут в отдельном здании, одна из дверей прямо с улицы ведет в общую комнату — кухню-гостиную. Из неё можно попасть в двухместные спальни. В быто-вом плане все очень организованно и удобно: кулер с водой, wi-fi, стиралка. Раз в неделю меняют белье и полдня в помещении тщательно убираются две женщины, почти не говорящие по-русски. Рядом с резиденцией большой винный магазин и недорогая столовая, через дорогу — круглосуточный супермаркет. Тут же остановка автобусов, которые ходят часто, но едут до центра с учетом пробок около часа.

Член Приморского отделения Всероссийской общественной организации «Союз художников России» Ильяс Зинатулин и сотрудник ГТГ Кирилл Светляков на чердаке владивостокского ГУМа, в прошлом — универмага торгового дома «Кунст и Альберс»

На территории Центра тут и там виднеется стандартный резидентский паблик-арт, из разряда того, что неизменно воспроизводится в любом месте, в основном объекты и граффити. Однако в последнее время, кажется, «Заря» стала искать проекты, которые более тонко, исследовательски связаны с локальным контекстом.

А контекст здесь очень любопытный. В городе пересекаются и порой парадоксально сочетаются восточные и западные черты. Можно сказать, что Приморье — это множественная окраина. Здесь сталкиваются различные ориентализмы и экзотизмы, приходящие с разных сторон света. Они со-существуют и со-пространствуют подобно планам в китайской живописи шань-шуй, предлагая каждый свой горизонт и пытаясь переозначить, отзеркалить и отразить друг друга.

Для великой китайской земледельческой цивилизации это всегда была северная окраина, страна варваров, земли диких чжурчжэней. Европейская цивилизация после плавания Марко Поло, где-то здесь, за обширной Тартарией, поместила закитайское христианское царство — землю Тендук и «край света». Пришедшие в XVII веке казаки отзеркалили европейский ориентализм и поместили сюда калькированное мифическое христианское царство, но уже под именем Никанского. Образно-географический проект Российской Империи вообще осуществил перенос Ближнего Востока на Дальний. После неудачи в Крымской войне Россия пыталась сконструировать здесь свой Ближний Восток: отсюда Влади-Восток, пролив Босфор восточный, залив Золотой Рог, после — селение Ливадия, ряд черт советского приморского города, заставляющих вспомнить Севастополь, и даже облик современных знаменитых владивостокских мостов.

А еще была деятельность иезуитов в Китае, которые в конце XVII — начале XVIII века первые картировали нынешнее Приморье под именем Китайской Тартарии; несколько этапов русифицирования тунгусо-манчжурских и китайских топонимов; пограничные конфликты с Китаем в 1960–1970-е, деятельность перегонщиков машин, сериал «Спец», снятый об этом местным криминальным авторитетом Виталием Дёмочкой вместе со своими друзьями в 1990-е и много чего еще.

Приморье и Владивосток, в частности, видятся мне очень богатой почвой для спекулятивной географии — художественного и исследовательского метода, который стремится находить и выстраивать нарративы, спрятанные, привязанные к локациям. Спекулятивный географ каждый раз пересобирает нарративы, исходя из конкретной локальной ситуации и современности, пытается создать ситуацию актуального настоящего, тем самым, пробивая пору в будущее.

Студенты ВШСИ Денис Ерастов, Антон Лапшин и режиссер Аврелий Рыжий-Пушкинский на популярном месте отдыха «Русский Ренессанс», остров Русский

С самого начала я решил, что для решения своих задач во Владивостоке буду много общаться. Собственно, так и получилось. Темп жизни Владивостока вообще сравним с московским, а я в поисках материала для будущей выставки и в процессе съёмок фильма вообще жил в более быстром и насыщенном темпе, чем обычно в Москве. При этом уверен: тот, кто хочет приехать в «Зарю» для интровертивных проектов, сможет это осуществить. Обстановка в самом ЦСИ спокойная и даже «загородная».

Главным коммуникативным посредником и «мамой» для резидентов выступает координатор Адель Ким. Именно от неё во время моего приезда зависели повседневное функционирование резиденции и решение вопросов, связанных с реализацией проекта. Адель занимается этим очень ответственно и с максимально требуемым участием — конечно, насколько это нужно самому художнику. Кроме того, Адель — специалист по корейскому современному искусству, малоизвестному у нас, однако, как оказалось, очень поучительному в смысле решения вопросов соотнесения своей художественной традиции с глобальным контекстом. Эвристичность подобных нарративов для современного искусства России, пожалуй, даже выше, чем у «большой» европейской и американской истории искусства, которые сегодня доминируют в российских арт-школах. Я сейчас охотней бы изучал историю, например, бразильского или китайского современного искусства и то, как в этих странах решали и решают вопросы его развития. Владивосток специфичен ещё и тем, что отсюда легче полететь в Шанхай и Кванджу, чем в Кассель и Венецию. Но мне не хватило артикуляции и осознания этого от местной художественной сцены.

Прелесть компактных художественных сообществ состоит в том, что ты остро чувствуешь их ограниченность, хрупкость — отсюда необходимость поддерживать друг друга. Людей, связанных с системой искусства (неважно какого — современного, традиционного или из Союза художников), во Владивостоке в принципе мало. Когда в городе за месяц происходит 3–4 открытия, ты неизбежно присутствуешь на всех и встречаешь там один и тот же круг лиц.

Студент и выпускник ВШСИ Антон Лапшин, резидент ЦСИ «Заря» Максим Шер и художница Наташа Цымбал на балу в морском собрании

Мне повезло, потому что мой приезд совпал с открытием нового здания частного музея «Артэтаж», который недавно приобрёл статус городской коллекции. Собиратель этой коллекции и культовый владивостокский персонаж Александр Городний вместе с основателем, кажется, единственной сейчас в городе галереи «Арка» Верой Глазковой собирали тот круг художников, который составил основу выставки «Край бунтарей. Современное искусство Владивостока 1960–2010-е», реализованной ЦСИ «Заря» [4]. В основном этим выставочным проектом и соответствующими коллекциями и предложена история, сформирован общероссийский образ владивостокского современного искусства.

В последние несколько лет во Владивостоке функционирует Владивостокская школа современного искусства. Её основала отучившаяся в «Базе» Яна Гапоненко. Как оказалось, она была и первым координатором резиденции «Заря». Именно в ВШСИ я нашёл ребят, с которыми мы снимали видеофильм для резидентского проекта. Как я понял, студенты ВШСИ нередко взаимодействуют с теми, кто приезжают в «Зарю» — этим они частично дополняют теоретическое образование в рамках своей школы. Антон Лапшин сыграл главную роль в моем фильме, а Элеонора Половьева выступила организато-ром и координатором всего процесса. «По цепочке» нашлись исполнители других ролей: Женя Макукова и Денис Ерастов из ВШСИ, художники более старшего поколения Миха-ил Павин и Ильяс Зинатулин, сотрудники «Зари» Илья Красотин и Адель Ким, поэт Спартак Голиков, режиссер Аврелий Рыжий-Пушкинский (псевдоним). Также я привлёк к съемкам приезжавших в «Зарю» кураторов Кирилла Светлякова и Алексея Масляева, художника Максима Шера.

В определённый момент стало понятно, что получается ситуативный срез арт-сообщества вокруг «Зари», представленный в форме видеофикции. Ряд эпизодов попадал в городские мифы и знаковые места. Например, известного во Владивостоке художника Михаила Павина мы снимали у него в мастерской, а поэт Спартак Голиков «умирал» на чердаке знаменитого местного ГУМа — в прошлом того самого торгового дома «Кунст и Альберс». На момент съемок Спартак работал его арт-директором.

Отчётной выставкой стала премьера фильма — набилась полная мастерская. Текст написал московский художник Роман Минаев. Но текст, как и инсталляция в виде когнитивной карты, кажется, прошли незамеченными: люди сосредоточились на игре в кино-премьеру. Фильм «Мирные завоеватели» стал для меня интересным опытом в создании и фиксации местных нарративов, в том числе нарратива локального арт-сообщества [5].

Aрт-директор Владивостокского ГУМа и поэт Спартак Голиков (слева) на чердаке ГУМа

Отчётная выставка Николая Смирнова в ЦСИ «Заря», 2016

Для подготовки выставки «Метагеография» я ездил по местным музеям и встречался с краеведами, музейщиками, чиновниками. Так я познакомился с важным для Приморья типом художника-робинзона — работающего на необитаемых островах, которых там довольно много. Кто-то подолгу живёт на острове и пишет картины, как делал художник старшего поколения Виктор Фёдоров. Сергей Корнилов собирает народные топонимы и коллекцию предметов на острове Рейнеке. Александр Казанцев картирует острова, создает рукописную толстую книгу «История Отшельничества» и планирует основать на одном из островов коммуну художников. На деятельность сегодняшних робинзонов можно смотреть по-разному: как на продолжение колонизационного нарратива Просвещения или как на эмансипаторную практику создания «своего» пространства через авторское картирование. А возможно, это живущая до сих пор форма «восточной мечты» и духовного максимализма староверческих переселенцев в поисках островной страны благополучия — Беловодья. Эта народная вера энергетически обеспечивала колонизацию Россией Дальнего Востока.

В современной городской ткани Владивостока много любопытных особенностей и деталей, направляющих мысль и воображение в постэкзотические дали. Например, реклама шоколада «Алёнка» на китайском языке или повсеместно развитый здесь отдых «из машины»: когда вы едете на одну из многочисленных видовых точек, по дороге купив в специальном, ориентированном на автомобилистов общепите, «закрутку» — родственника шаурмы. На месте вы сидите в машине, открыв двери, кушаете, курите кальян и, слушая музыку, смотрите на залив или в даль (в том случае, если находитесь на одной из сопок). Вообще, кажется, город в большей степени создан для машин, чем для пешеходов.

Несколько раз мы съездили в окрестности Владивостока. У «Зари» есть машина, которой резидент может в разумной мере воспользоваться. По городу и окрестностям раскиданы форты и другие строения масштабной владивостокской крепости: довольно впечатляющая и специфичная архитектура. Конечно, остров Русский с его природой и кампусом опекаемого президентом ДВФУ — большое поле для возможных проектов.

Ещё одно из обязательных мероприятий во Владивостоке — это поход в «китайку». Рестораны дешёвой китайской кухни с огромными порциями, караоке и возможностью приносить свой алкоголь. Для сотрудников «Зари», кажется, это стало почти ритуалом. Вообще команда ЦСИ молодая, энергичная и дружная. Рабочий график со стороны часто выглядит ненормированным — настолько поздно ребята остаются на рабочем месте.
Учитывая определенную «франшизность» центров современного искусства и резиденций возникает миссия культуртрегерства, и это необходимо осмыслять и анализировать.

Однако «Заря» явно вносит в арт-среду Владивостока некий новый «витамин», реагент, который формирует новые связи с уже существовавшими ранее акторами. Лично я ощутил наличие некой интер-институциональной компании, состоящей из тех кто работает и кого привозит «Заря», сотрудников более старших институций современного искусства («Артэтаж», галерея «Арка»), участников и гостей ВШСИ, ряда художников более старшего поколения, в том числе входящих в Союз художников, ряда сотрудников «традиционных» музейных институций (например, Андрей Василенко из музея Арсеньева), других персонажей (поэт Андрей Вороной и его проект «Чтиво», краевед Сергей Корнилов, отельер и художник Роман Иванищев и др.). Уверен, что это далеко не полная и довольно ситуативная картина, однако наличие этой среды и общая, довольно высокая, энергия города сформировали у меня ощущение, что здесь вполне можно жить в активном режиме.

Примечания:

[1] «...голоса зовут меня». Припев из песни группы «Альянс» стал любимой корпоративно-праздничной песней коллектива ЦСИ «Заря»

[2] Междисциплинарный проект «Метагеография» на июль 2017 был реализован дважды: в 2014 г в Воронеже (кураторы Дмитрий Замятин, Николай Смирнов), в 2015–2016 в отделе новейших течений ГТГ (кураторы Николай Смирнов, Кирилл Светляков, научный консультант Дмитрий Замятин). Во Владивостоке планируется третья версия проекта «Метагеография–3: постэксзотизм и мечты робинзонов». Электронный каталог выставки, прошедшей в ГТГ, можно скачать по ссылке https://yadi.sk/i/UIJ9-lW93Gtr8f 

[3] Комплекс документов, якобы доказывающих, что большевистское руководство состояло из агентов Германии. Приобретены посланником США Эдгаром Сиссоном у журналиста Е. П. Семёнова в конце 1917 года, после чего были вскоре опубликованы в США. Несколько исследователей: например, Джордж Фрост Кеннан в 1950-е и позже В. И. Старцев, при работе с оригиналами пришли к выводу о том, что документы являются подделкой. 

[4] См. каталог выставки «Край бунтарей. Современное искусство Владивостока 1960–2010-е». М: Издательство «Майер», 2016 

[5] Сериал «Мирные завоеватели» доступен по ссылке https://vimeo.com/216275410