Искусство и еда
как политический акт

1 019        1       

Бермет Борубаева рассматривает организацию глобальной системы пищевого производства и потребления еды через призму недавних художественных практик и своих личных экспериментов с системой приготовления и поглощения пищи.

Donate to Curate. Manifesta 11. 2016 // Фото: Бермет Борубаева

Урбанизация в мире превысила 50%, а это значит, что бóльшая часть населения живет на диспропорционально плотной территории городов и мегаполисов. По прогнозам к середине столетия пропорция городских жителей будет превышать 70%. Кэролин Стил в своем историческом анализе «Голодный город: Как еда определяет нашу жизнь» приходит к выводу: «Чтобы прокормить города, нужны поистине титанические усилия. Материальные и социальные последствия этой непрерывной работы оказывают на нашу жизнь и нашу планету, пожалуй, большее влияние, чем любой другой вид человеческой деятельности. Тем не менее, большинство жителей Запада даже не замечает этого процесса»[1].

Есть несколько проблем. Биологическому организму требуется систематическое питание в адекватной и полноценной форме. Культурные и правовые нормы, обслуживающие постиндустриальное хозяйство, консервативны и не отвечают новым вызовам. Научно-технические революции последних столетий могли бы стать прогрессивной составляющей повседневной жизни, но в силу доминирования неолиберального мирового устройства рынок хищнически эксплуатирует планету и даже выходит за ее пределы. Без практики радикального воображения наше направленное в прошлое мышление не сможет выйти из этого порочного круга. Именно поэтому искусство сейчас должно предлагать возможные варианты, поскольку альтернативные социо-экономические движения маргинализированы и не имеют политической силы. Но есть и другая проблема: зрелищность современного искусства превращает оппозиционный акт в притягательный спектакль, тем самым разветривая весь протестный потенциал.

Как и почему практики, вовлекающие еду и поглощение пищи могут называться искусством? Почему я связываю это в логическую цепь между искусством и экологической катастрофой, на грани которой стоит человечество? Я постараюсь разобрать все это на примерах в хронологическом порядке, собирая по хлебным крошкам свои рассуждения. Здесь хочется подробнее взглянуть на художественные практики, ставящие еду во главу своего метода.

Donate to Curate. Manifesta 11. 2016 // Фото: Бермет Борубаева

Впервые для меня вопрос релевантности художественных практик, связанных с производством еды, встал после посещения Документы 13. Одной из самых значимых работ, представленной на курированной Каролин Кристов-Бакарджиев выставке, для меня стала работа коллектива «AND… AND… AND», участники которого выращивали овощи и фрукты на протяжении ста дней выставки. Этот коллектив из Америки известен тем, что развивает практики садоводства в городских условиях, где существует недостаток земли и зеленых насаждений, нехватка человеческих навыков, времени и опыта. Блуждая в поисках очередной точки на карте близ главного вокзала, мы оказались в помещении, где готовили еду, ингредиенты для которой были выращены в старых покрышках и горшках по всему городу. Активисты-художники угощали всех едой, приглашая к дискуссиям и участию в их импровизированной коммуне. Мне хотелось возразить: разве можно мыслить этих людей, примеряющих костюмы садовников, как художников? «Другое дело расположившаяся поблизости погружающая в себя анимация Уильяма Кентриджа, где ожившие герои зачаровывают навсегда!» — продолжала я.

Странным образом нерадивые садовники засели в моей голове. Зачем весь год выращивать петрушку и помидоры у себя на балконе, если все можно купить за минуту? Почему мы вообще должны об этом думать, если других экологических проблем хватает: загрязнение воды и воздуха, отходы от вредного производства, строительство новых атомных станций, хвостохранилища и многое другое?

Переключение на урбанистический уклад жизни влечет за собой сдвиг в восприятии принадлежности к земле и природе в целом. Пост-природа города окружает нас на каждом шагу. Мы не сопоставляем гамбургер из сети фаст-фуда с животными и растениями, с особым укладом их выращивания и, что важно, временем, необходимым для этого. Время, свойственное аграрному способу производства, потеряло значение. Рынок диктует: еда нужна сегодня, в гигантских масштабах и недорого. Подобная практика городских садоводов коллектива «AND… AND… AND» становится в оппозицию глобальному отчуждению от натурального выращивания продуктов питания. Мы настолько привыкли покупать еду в супермаркетах, что нам практически невозможно представить, что сама идея супермаркета относительно нова. Пока мы забывали, что из яблочного огрызка может вырасти яблоня, глобальные корпорации вывели несколько сортов яблок, которые идентичны в супермаркетов мегаполисов по всему миру. Универсализация яблок на вкус «стандартного» потребителя в супермаркете сопутствует исчезновению других сортов в силу исключения их из производства из-за нерентабельности [2]. Но главная проблема заключается не в том, что потребители не получают всего спектра возможных вкусов, а в том, что для сохранения экосистемы необходимо разнообразие видов. Выращивание лишь однородных сортов ведет к истощению и деградации вида как такового. Поэтому банки и библиотеки семян — не утопия, а современные реалии, без которых мы не уйдем далеко.

Donate to Curate. Manifesta 11. 2016 // Фото: Бермет Борубаева

Важно разделять проекты, связанные просто с едой, например, Риркрита Тиравании, и практики с революционным изменением аппарата художественного производства в этой сфере. В 2015 году музей «Гараж» представил выставку «пионера искусства отношений» Риркрита Тиравании «Завтра — это вопрос?»[3], где можно было поиграть в пинг-понг или поесть пельмени. Еда была задействована как пластический материал, во главе которого стоял художник, представляющий свое романтическое или идейное превосходство. Произведение искусства, претендующее на критическое высказывание в адрес институций, выставляется в пространстве, созданном на доминировании и неравном распределении благ и эксплуатации природных ресурсов. В данном контексте работа представляет элитарное искусство и художника, сделавшего свое имя брендом на глобальном рынке с помощью практик раздачи бесплатной еды на выставках. Обозначаемое как искусство взаимодействия в силу совместного поглощения пищи, «Завтра — это вопрос?» является не более чем светским событием для атомизированных представителей привилегированного класса.

От институционализации процесса приготовления и совместного ужина в работах Риркрита Тиравании переход к практике коллектива «AND… AND… AND» представляет собой совершенно иную конфигурацию критического прочтения. Пусть и сама Документа является очередным биенальным наростом на теле глобального художественного производства, их практика несет в себе критический потенциал, предлагая методологию сопротивления.

«Бартерное кафе» (2015), инициированное творческим объединением «Летучая кооперация», также является одним из ключевых событий последнего времени в развитии идеи применения альтернативных производственных практик, но уже на локальной художественной сцене. Идея заключалась в том, что можно было принести один продукт из предложенного списка и получить взамен готовый ужин. Простоту схемы можно было сравнить с художественными практиками исторического авангарда и конструктивистскими архитектурными решениями, нацеленными на слом устаревшего быта и переход на новые способы производства. «Бартерное кафе» транслировало солидарность и стремление обобществить каждодневный рутинный труд приготовления пищи. Излишки ингредиентов ужина художники разделили между собой в качестве гонорара, а сыпучие продукты длительного хранения решено было вложить в дальнейшее производство. Перформанс предстал как единое целое объединение искусства, экологии, вопросов быта и альтернативных экономических практик. «Летучая кооперация» — это объединение художников с целью поиска способов самообеспечения, которые тестируют экономические модели и принципы коллективной работы, позволяющие «сбросить оковы! жевать жевачку! пить вино! веселиться! на новых экономических началах, а не как обычно!»[4].

Donate to Curate. Manifesta 11. 2016 // Фото: Бермет Борубаева

Последующим ключевым моментом можно считать перформанс «Кафе «Неликвид» на фестивале экологического документального кино «ECOCUP» в ЦТИ Фабрика (2016). В рамках программы фестиваля был показан фильм «Занимайтесь кухней, а не войной» (2015, режиссер Георг Миш). После показа зрителей ожидал перформанс, предложенный кураторками фестиваля Ольгой Шалдовой и Анастасией Лаукьянен — ужин из объедков под шефством Светланы Хакимовой и Надежды Лялиной.

Чтобы найти в Москве некондиционный по разным причин товар — деформированная упаковка, потеря товарного вида, непропорциональность формы, приближение срока годности, вкусовое несоответствие и что угодно другое — необходимо было еще потрудиться. Несмотря на то, что больше трети продукции в столице выбрасывается, в магазинах нас чаще всего ждал отказ со ссылкой на то, что все отдают обратно производителю. Как я узнала после, по закону торговые предприятия обязаны возвращать некондиционный или просроченный товар производителю для последующей утилизации, но на самом деле существует негласный договор между производителем и сетью, что все просто списывается магазином и выбрасывается без учета экологических требований в общий поток мусора.

Перформанс. Кафе «Неликвид». 2016 // Фото: Бермет Борубаева

В итоге было принято решение предложить зрителям принести годные, но близкие к порче продукты. Добавив к списку ингридиентов продукты последнего дня срока годности из одной эко-сети натуральных продуктов, неликвидные овощи и фрукты с Преображенского рынка и дара от «Летучей кооперации», нам удалось приготовить ужин. Пока зрители в теории познавали через фильм, как устроен глобальный рынок питания, где треть еды не доходит до потребителя и оказывается на свалке, мы на кухне пытались спасти то, что уже было одной ногой в помойном ведре. Фильм показывает, что проблема перепроизводства еды оказывает колоссальное давление на экологическое состояние планеты и о гигантских потерях в продуктовой цепи. Важный факт заключается в том, что годных продуктов выбрасывается до 30–50% как в «развитых», так и в «развивающихся» странах. Чтобы это доказать, автор фильма — австрийский активист Давид Гросс — отправляется в путешествие по пяти европейским странам с кухней в виде мусорного бака на своем питающимся отработанным маслом драндулете. Каждый раз он собирает предназначенные на выброс продукты и для угощения всех желающих готовит великолепный ужин совместно с приглашенным шеф-поваром. Куда исчезает еда из универсамов, если ее не покупают, и почему в них всегда такие красивые, как на подбор, овощи и фрукты? Просто потому, что они и в самом деле на подбор из-за идеологии видового «геноцида», когда «некрасивые», «уродливые», «неэстетические» плоды подлежат истреблению.

Занимайтесь кухней, а не войной. Кадр из фильма Георга Миша и Давида Гросса. 2015 // Предоставлено Eco-Cap Festival

Современный способ производства и дистрибуции пищи выстроен в интересах крупных пищевых глобальных корпораций, в руках которых сосредоточено около 70 % всего товарооборота. Здесь вы можете обвинить меня в конспирологии: но именно из-за них замалчивается факт, что третья часть производимой еды просто пропадает. Осознание тотальной гегемонии существующего способа производства вызывает чувство беспомощности. Биополитический контроль уже не возмущает. Мы знаем, что наше местоположение моментально узнаваемо, что корпорации используют данные из наших звонков и поездок на такси, чтобы создать уникальное предложение. Мы уже вступаем в эпоху постбиополитики, так как сведение о том, что государство владеет информацией о трудоспособном населении, используя систему здравоохранения, совсем не кажется таким шокирующим, каким оно было несколько десятилетий назад[5]. Биополитика и трудовая эксплуатация связаны неразрывным узлом. Одно практически невозможно без другого. Законодательство, регулирующее питание, содержит множество пробелов, которые защищают интересы производителей, позволяя им извлекать прибавочную стоимость с наименьшей ответственностью перед этикой и экологией.

Эксплуатация природных ресурсов для получения максимальной прибыли сокращает объем пригодных для земледелия площадей в будущем. Если последствия современного уклада настолько катастрофичны, то почему не предпринимаются соответствующие действия? Эмили Аптер определяет сегодняшний мир «после природы» как планетарную дисфорию, что отражает нашу крайнюю беспомощность перед катастрофой слепого антропоцентризма, риски которой мы еще не постигли и даже не можем себе вообразить[6].

Художественные практики способны репрезентировать эту катастрофу и, более того, предлагать модели для оспаривания ее неизбежности, позитивного действия и публичного осознания. Примером этого может служить проект «Пожертвуй, чтобы курировать» междисциплинарной группы «Медленные и пряные кураторские практики», представленный в параллельной программе Манифесты 11 (2016) в форме ужина из отбросов возле художественного университета Цюриха. Каспар Кениг, один из кураторов, рассказал как для художественного исследования в Высшей школе искусств Цюриха была создана группа «Медленные и пряные кураторские практики»: «Приготовление пищи в то время как вы обедаете вместе и говорите о «пище» и/или «пище для мозгов» вносит в исследование социальные навыки. Часто разговор о «пище» — это уже приглашение к беседе, особенно если вы хотите подумать над тем, что можно сделать вместе в следующий раз»[7].

«Пожертвуй, чтобы курировать» и фильм Георга Миша воодушевили меня на собственный «Эксперимент «Как прожить на пищевом неликвиде». Идея эксперимента заключалась в том, чтобы прожить целый месяц на пищевом неликвиде, публикуя регулярные заметки на экологическом ресурсе Здравком[8]. Важной смысловой компонентой было донести этот опыт в простой форме до читателя популярного ресурса и предложить ей или ему поменять свои привычки и пересмотреть свои предпочтения. Первая неделя стоила мне титанических аффективных и временны́х усилий, но результат того стоил — эта была маленькая победа над собой и над сложившейся экономической системой. Процесс зафиксирован в статье «Как улучшить питание и при этом сэкономить деньги: первая неделя на пищевом неликвиде»[9]. Одновременно с моим экспериментом зарождалось движение фудшеринга в России. Сообщество Вконтакте, где люди делятся едой[10], прибавило более 25 000подписчиков примерно за год. Активисты движения организовывались на местах, договаривались с точками и волонтерами, которые бы на ежедневной основе забирали еду из торговых сетей и общепита.

Перформанс. Кафе «Неликвид». 2016 // Фото: Бермет Борубаева

Месяц без гастрономов и кафе — это возможно, хотя нужно менять многие привычки. Трудность в том, что кафе — это места социализации. Без них явственно ощущаешь нехватку публичных пространств. С этой точки зрения «Открытая кухня» группы авторов на фестивале «МедиаУдар» в 2014 году представляет практику радикального воображения по переосмыслению городского ландшафта. В течение всего фестиваля на Артплее функционировала настоящая кухня, где была необходимая кухонная утварь и набор простых продуктов. Каждый мог прийти и приготовить себе еду, при этом стоимость ужина равнялась себестоимости продукта. О таком действительно приходится только мечтать, поскольку общепит — очень прибыльное дело, и такая открытая кухня угрожает ему уже своей идеей. При этом индустрии общепита невыгодно бесплатно отдавать еду, которую они и так выбросят, поэтому тонны готовой еды идут на свалку. Так, недавно открытый публичный холодильник в Санкт-Петербурге был закрыт под предлогом охраны здоровья населения. Эксперимент стал личным протестом против того положения, когда невероятное количество еды нещадно выбрасывается, а нерациональное использование природных ресурсов мыслится никак не связаным с экологическим кризисом. Ради прибыли из-за рыночного императива поддержания цены в сельском хозяйстве и животноводстве систематически прибегают к намеренному истреблению части продукции. Извращения политики санкций вносят в питание военно-политическую детерминацию и зрелищные акты уничтожения запретных продуктов.

Монтаж, демонтаж. Открытие, закрытие. Художественная рутина ускоряется и захватывает все, что только возможно и невозможно представить. Крысиные бега атомизируют работников культуры и других сфер, лишают возможности выступить единым оппозиционным фронтом. Упорядоченный день по графику не оставляет свободного времени на активную гражданскую деятельность и еду за пределами кафе и баров. Данный эксперимент помог мне эмансипироваться от зависимости от трудового контракта в системе художественных институций, превращающей творческого субъекта в машину, отчужденную от результатов ее или его труда в обмен на ответ на извечный вопрос: «А что ты теперь будешь есть?!». Опыт копируется через средства массовой информации с приложенной инструкцией с руководством к действию. Эллисон Каррут именно так и определяет «зеленый авангард», — как передовые практики, к которым прилагаются инструкции по применению[11]. «Эксперимент «Как прожить на пищевом неликвиде»» можно представить как определенную ситуацию (как ее понимали ситуационисты): урбанистический гастро-дрейф, имевший место быть. От него осталась некая документация, но никакого материального художественного воплощения. Присутствие акта искусства — лишь внутри, внутри тех, кто воспользовался инструкцией и передал другим. Перефразируя Наталью Смолянскую, можно сказать: «Все съеденное можно констатировать как эстетический факт»[12].

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Стил К. Голодный город: Как еда определяет нашу жизнь. Перевод с английского Максима Коробочкина. М.: Стрелка, 2016. С. 12. 

[2] Там же. С. 85. 

[3] Клабукова Л. Риркрит Тиравания: «Пусть зрители решают сами» (http://aroundart.ru/2015/06/25/rirkrit-tiravaniya/)

[4] Летучая кооперация. Описательный текст для страницы группы в Фейсбуке, доступно по https://www.facebook.com/pg/flyingcoop/about/?ref=page_internal 

[5] Фуко М. Рождение социальной медицины // Интеллектуалы и власть. Ч. 3. М.: Праксис, 2006. С. 82–83. Цит. по Биополитика Фуко: от рождения до тотального контроля // Моноклер, 2015, доступно по https://monocler.ru/razvitie-biopolitiki/ 

[6] Apter E. «Planetary Dysphoria» // Third Text 120 (vol. 27 issue 1, January 2013). P. 131–140. 

[7] Борубаева Б. «Научись помогать, чтобы курировать или, что люди делают за копейки или вообще без денег: интервью с Каспаром Кенигом» // Artandyou.ru, 13 января 2017, доступно по http://artandyou.ru/category/practice/post/kaspar_kening. 

[8] Борубаева Б. «Как прожить в Москве на пищевом неликвиде: эксперимент» // Здравком, 28 июля 2016, доступно по http://zdravkom.ru/opit/kak-prozhit-v-moskve-na-pishevom-nelikvide-eksperiment. 

[9] Борубаева Б. «Как улучшить питание и при этом сэкономить деньги: первая неделя на пищевом неликвиде» // Здравком, 10 августа 2016, доступно по http://zdravkom.ru/opit/kak-uluchshit-pitanie-i-pri-etom-sekonomit-dengi-pervaya-nedelya-na-pishevom-nelikvide.

[10] Сообщество Вконтакте «Фудшеринг в России», доступно по https://vk.com/sharingfood.

[11] Каррут А. «Зеленый авангард: хакеры питания и кибераграрии». Перевод с английского Марии Мацковской — ХЖ № 101.

[12] Смолянская Н. «Конструирование ситуации: 1968» // Диалог искусств 5 (2015). C. 99.