Кринж, с которого рофлят

3 149        0       

Яна Сидоркина. Мем о пространстве «Стыд», 2020. Из телеграм-канала «Ты сегодня такой Пепперштейн».

Трехчастная презентация пространства «Стыд» продолжается третий месяц. За это время новый белый кубик в конструкторе петербургского современного искусства успел занять свое неокрепшее место. Укутанный в велюровый total black, восходящий одновременно к униформе горожан и негласному дресс-коду курирующих, курируемых и конкурентов, «Стыд» трех сокураторов должен был разлиться черной материей, иронией и желчью по реке Пряжке.

Идея проекта возникла у Александры Генераловой, Александры Гарт и Евгения Кузьмичева за несколько месяцев до введения изоляционных мер из-за COVID-19. Принципиально отказавшись от торжественных мероприятий и заявив о господстве социальной дистанции с карантином в унисон, «Стыд» таким образом стал самой быстрой и последовательной реакцией на изменившиеся правила организации событий. Сеансы продолжительностью не более двадцати минут, посещение строго по одному — меры, к которым, по убеждению кураторской группы, следовало обратиться и вне эпидемии, и, возможно, задолго до нее. Немалая стоимость билетов, сопоставимая с Государственным Русским музеем или Центральным выставочным залом «Манеж», — также примета времени. Разрушительный для бюджетов вирус вынудил даже крупные институции отказаться от ряда льгот для посетителей, что уж говорить о независимых кураторах. Заботясь о собственном финансовом благополучии, «Стыд» заодно стремится научить зрителя внимательности, сопричастности и отношению к выставке как к коммерческому продукту и части индустрии развлечений. Разве экспозиция, просмотр которой возможен исключительно по билету, не обязана быть увлекательнее и полезнее той, что со свободным входом? Вы платите и во что бы то ни стало готовы искать этому подтверждение, вбирая за считаные минуты все возможное с десятка квадратных метров «за триста». Но даже если удостовериться не выйдет, вклад зрителя поможет строительству такой модели рыночных отношений, где прекарный труд вознагражден.

Фрагмент плана Санкт-Петербурга с указанием здания, где обосновался «Стыд». Источник: https://www.citywalls.ru/house14898.html.

Флер загадочности заменен плотным покровом привилегированности. Миссия обновления аудитории, система абонементов, неуточненный адрес пространства, раскрываемый лишь накануне визита, неразглашенная (и неосуществленная) параллельная программа — формат секретного места издевательски довершает концептуальный welcome drink. «Стыд» — ложка элитарности в бочке низовых инициатив.

В складывающейся патерналистской вертикали «куратор — … — зритель» вместо многоточия стоило бы указать художника, однако ни одна из частей, представляющих «Стыд», не является выставочной художественной практикой как таковой. Проекты, скорее, выступают сет-дизайном и пока что (!) не ставят задачу репрезентации сторонних авторов. Объединение, возникшее на базе кураторской группы «Маргинальный дизайн» (Александра Генералова и Евгений Кузьмичев) и присоединившейся художницы-графика Александры Гарт, также имеющей опыт курирования в Малом выставочном зале Манежа, стремится к реализации собственных идей посредством взаимных усилий. Евгений Кузьмичев уточняет: «Наши проекты — режиссерские. Есть идеи и цели, а затем попытки предугадать или направить опыт зрителя. Этим кураторская деятельность напоминает мне геймдизайн. Проще и спокойнее делать свое высказывание при помощи вещей, нежели случайно или, может быть, удачно подобранных произведений художников, которыми не имелось в виду то, что предполагал я. Не хочу подверстывать чужие работы под свои идеи, тем более если знаю, как воплотить их самостоятельно. Обращаюсь к художникам, саунд-артистам или другим профессионалам, чтобы они помогли сделать только специальное наполнение». Именно поэтому три непохожие друг на друга выставки «Стыда» — это работы, как правило, созданные Александрой Гарт и Евгением Кузьмичевым, и ряд повторяющихся найденных или приобретенных объектов.

Закрытость и сосредоточенность на себе объяснимы, когда речь идет о знакомстве с пространством и его командой, тем более заявленная сокураторами тема предполагает очень личное высказывание. «Стыд» возник как продолжение исследования маргинального поля, однако с большим вниманием к персоне. «Что еще за стыд?»[1]Строчка из песни «Стыд» коллектива Shortparis. Полагаю, что совпадение названий нового пространства и музыкальной композиции неслучайно, тем более кураторское объединение стремится к столь же сильному эмоциональному воздействию, что и музыкальная группа во время своих выступлений. — некоторые постоянные зрители петербургских выставок приняли столь интимный предмет штудий за угрозу личным границам. Однако вскоре недоверие и напряжение, — вдруг будут скрытые камеры или просто неудобные вопросы? — сменились разочарованием. Никакого лакомого шок-контента: обещанное сексуальное напряжение[2]Публикация в инстаграме Александры Генераловой, участницы кураторского объединения «Стыд», 30 июня 2020. сопряжено с рекой Пряжкой лишь созвучием, а соседство со знаменитой психиатрической лечебницей не ведет к откровенному разговору о каком бы то ни было травмирующем опыте.

Подсказка. Оборотная сторона. Собрание автора.

Понятие стыда в новом пространстве рассматривается в двух категориях: постыдные кураторские изобразительные практики и набор образов, значимых для авторов в юношестве, а теперь вызывающих смущение. Поэтому на выставках зрители обратились к артефактам: листали фотоальбомы, сидя в вибрирующем кресле, слушали треки ПТВП (часть Александры Генераловой), разглядывали сборную модель Исаакиевского собора, пытались дешифровать записи с помощью ультрафиолетового фонарика (часть Евгения Кузьмичева) или не делали ничего, сосредоточившись лишь на изобразительном ряде и модификациях звуков природы (часть Александры Гарт).

Возможно, именно такой разговор о стыде самый честный. Готовя этот текст, я также провела рисерч в постыдной социальной сети ВКонтакте. Из старых переписок стало очевидно, что стыдно мне было за невыключенный компьютер в офисе и неаккуратно изображенный идеальный город Винченцо Скамоцци в конспекте, за то, что «наверное, многое порчу» и «поехала в его куртке и промокла насквозь». Чувство сильной неловкости и неудовлетворенности не сосредоточено на сферах преступлений и половой жизни[3]См. Компаньон А. Лето с Монтенем. Перевод с французского Сергея Рындина. М.: Ад Маргинем Пресс, 2020, как это было в прошлых столетиях[4]См. Стыд // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Санкт-Петербург, 1901. Т. 62. С. 857–859. Частные высказывания наших современников могут оказаться более сильными и терапевтическими, чем большие исследования природы и истории стыда, внешнего и внутреннего шейминга.

Подсказка. Лицевая сторона. Собрание автора.

Мотив подростковых guilty pleasures занял прочное место в череде петербургских выставок. Весной и летом на трех площадках — в Name Gallery, пространстве ДК Громов и галерее «Люда» — развернулся «Неоинфантилизм». У каждой из экспозиций был свой куратор, а значит, предполагалась и уникальная интерпретация этого нового направления или, скорее, настроения. Определением «неоинфантилизм» можно охарактеризовать и коллективную выставку «Площадка», организованную творческим объединением SWO. Недавние персональные проекты Аси Маракулиной и Марины Стахиевой были также о памяти, конструируемом прошлом и личных детских историях в художественном пересказе. «Стыд» принимает участие в этом диалоге, перебирая разные изобразительные языки и перенимая интонации. Именно разнообразие кураторских штампов становится основным ядром трех первых проектов кураторской группы.

Александра Генералова избрала модель иммерсивного действа: длинный загадочный ход по незнакомому промышленному зданию, какой-никакой нарратив, свобода зрительского передвижения, чреватые вау-эффектами. Новый музей эмоций. Стратегия Александры Гарт — спекулятивная. Часть, которую курировала художница, сделана по тем же Instagram-лекалам, что и большинство выставок — не важно, поместили их в частную галерею или artist-run space. Провода, экраны, темная жижа, наконец, пенопластовый круг как аллюзия на работы Дениса Патракеева — рецепт завораживающей экспозиции. Евгений Кузьмичев в третьей главе «Стыда» также не избежал цитирования, нанеся на стены «пасхалки» с элементами, ключевыми для творчеств Саши Зубрицкой и Аси Маракулиной, Грехта и Альбрехта Дюрера. Этот интерактивный проект о Петербурге, масонах и фонтанах — квест, поэтому времени на осмотр и участие в нем действительно не хватает. Игра в карты на картографической фабрике, поиск сокровищ нации и genius loci. Цели евгеники искусства достигнуты: зритель обновлен и не торопится покинуть выставки, однако, возможно, лишь потому, что играючи заперт на замок.

Если по отдельности серии «Стыда» воспринимаются привычными, обычными проектами, то их совокупность — концентрат манипуляций и заигрываний со зрителем — видится кривым зеркалом петербургского процесса, где все акторы будто бы делают оттиск с одной и той же гравюры. Целясь в институциональную критику, «Стыд» попадает мимо — кринж, с которого рофлят, может быть, и высмеивает «кураторские пороки», но вместе с тем легитимизирует плохие (зачеркнуто) стыдные зрелища и тиражирует их.

Примечания:

Пометка о заголовке. Кринж (англ. cringe) — чувство стеснения, смущения, стыда за чьи-либо действия. Рофлить (англ. ROFL) — смеяться, кататься по полу от смеха.

1 Строчка из песни «Стыд» коллектива Shortparis. Полагаю, что совпадение названий нового пространства и музыкальной композиции неслучайно, тем более кураторское объединение стремится к столь же сильному эмоциональному воздействию, что и музыкальная группа во время своих выступлений.

2 Публикация в инстаграме Александры Генераловой, участницы кураторского объединения «Стыд», 30 июня 2020, https://www.instagram.com/p/CCEBAjlj0FO/.

3 См. Компаньон А. Лето с Монтенем. Перевод с французского Сергея Рындина. М.: Ад Маргинем Пресс, 2020.

4 См. Стыд // Энциклопедический словарь Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Санкт-Петербург, 1901. Т. 62. С. 857–859.