Данные — это новый газ?

1 029        1       

Кадр из фильма «Контракт века» (1985), режиссер Александр Муратов. Использовано в видеоработе группы Кинотрон «Данные — это новый газ» (2019).

1.

1 мая 2019 года в Брюсселе тогдашний министр энергетики США Рик Перри заявил, что «спустя 75 лет после освобождения Европы от фашистской оккупации, США снова привозят свободу на европейский континент». Он добавил, что в XXI веке она «не столько в виде молодых американских солдат, сколько в виде сжиженного природного газа»[1]Simon F. «Freedom Gas»: US Opens LNG Floodgates to Europe // EURACTIV, May 2, 2019.. Перри имел в виду сделку, удваивавшую экспорт газа из США в Европу. Но от чего же именно этот «газ свободы» должен был освободить Европу?

Яркое пренебрежительное утверждение Перри было брошено в адрес газопровода «Северный поток 2», реализуемого Россией и Германией с начала 2010-х гг., чтобы соединить эти страны напрямую через дно Балтийского моря. Этот газопровод минует промежуточные страны вроде Украины, чьи государственные бюджеты зависят от газотранспортировочных доходов. Предполагается, что «Северный поток 2» удвоит мощность уже существующего газопровода «Северный поток», увеличив объем транзитного газа до 110 млрд куб. м в год. В 2020 году правительство Меркель продолжает защищать этот масштабный проект по строительству газовой инфраструктуры, который с самого начала казался спорным.

Как ни странно, полемика, обращенная против «Северного потока 2», по большей части определяется геополитическими, а не экологическими перспективами[2]Одно примечательное, хотя и запоздалое исключение можно найти у Марии Хенш. Haensch M. Green Group Challenges Nord Stream 2 Permit in Germany // Montel News, March 5, 2020. Также любопытно, что большинство имеющейся экологической критики «Северного потока 2» сосредоточено, скорее, на ущербе для дна Балтийского моря, чем на проблеме увеличения выбросов в результате реализации проекта.. Критики утверждают, что строительство газопровода непропорционально увеличит зависимость ЕС от экспорта российского ископаемого топлива[3]См., например, кампанию «Переосмыслить Северный поток 2» («Rethink Nord Stream 2 Campaign»).. Также весьма очевидно, что политическое обоснование этого проекта состоит в замене устаревших газовых артерий советских времен, пролегающих по территориям европейского континента, вышедшим из-под российского контроля. Вслед за вторжением России в Украину и последующей аннексией ее территорий в 2014 году верность правительства Меркель проекту не переставала вызывать удивление[4]См., например, этот документ кампании «Переосмыслить Северный поток 2», https://rethinkthedeal.eu/wp-content/uploads/sites/4/2019/10/Brochure-A4-Germany-EN-Web.pdf.. После того, как пророссийские боевики сбили пассажирский лайнер над Донбассом в 2014 году, антироссийские санкции никак не повлияли на строительство «Северного потока 2». Тот факт, что окончание строительства «Северного потока 2» может вызвать коллапс украинской экономики, которая находится в состоянии войны с Россией, упоминается довольно часто, но безрезультатно[5]В декабре 2019 договор о транспортировке газа между Россией и Украиной был продлен еще на пять лет. Хотя это и позволило избежать полномасштабной «газовой войны» наподобие той, что произошла в 2009 году, но все-таки это больше выглядит как попытка продлить агонию. См. https://en.wikipedia.org/wiki/2009_Russia–Ukraine_gas_dispute..

Среди всех тонкостей непрекращающихся дебатов по поводу строительства «Северного потока 2», однако, отсутствует очевидный факт. Не умаляя важности противодействия российской неоколониальной войне в Украине и в других местах, легко увидеть, что лишение соседей России их транзитных доходов — далеко не самая большая проблема, связанная со строительством нового газопровода. Эти транзитные доходы подпитывают вопиющие коррупционные схемы, по типу тех, что определяют политический процесс в Украине и обеспечивают средоточие чрезмерных богатств в руках олигархии[6]Тот факт, что в эпицентре недавней процедуры импичмента Трампа — из всех историй, в которые замешан Трамп — оказалось не что иное, как украинская газовая компания, многое говорит о беспрецедентном политическом влиянии постсоветской топливно-углеродной инфраструктуры.. То, что «Северный поток 2» предоставляет российским автократичным элитам дополнительный инструмент для подрыва европейского политического строя, также не является самой значимой проблемой. Истинная проблема заключена в том, что этот инструмент, как и его бесконечные аналоги, подрывает будущее планеты Земля, значительно приближая необратимость климатических изменений. И в этой ситуации возлагать всю вину на Россию — не вариант.

Если учесть тот факт, что управляющим проекта «Северный поток 2» является бывший канцлер Германии Герхард Шрёдер, а генеральный директор проекта Маттиас Варниг — бывший офицер Штази, имеющий давние связи с Владимиром Путиным, — куда менее удивительной покажется большая приверженность правительства ФРГ выполнению своих обязательств по «Северному потоку 2», нежели ожидаемому переходу к «зеленой» энергетике. В поистине оруэлловском тоне «Северный поток 2» позиционирует себя как экологически безопасная инициатива, которая поможет сократить углеродные выбросы от нефти и угля, как утверждается, более «грязных» ископаемых видов топлива по сравнению с природным газом. Этот аргумент опровергают экологи, утверждая, что вопреки относительной «чистоте» по сравнению с другими существующими углеродными инфраструктурами, «Северный поток 2» повысит структурную, долговременную зависимость от ископаемого топлива настолько, что переход к безуглеродной экономике — необходимый биосфере Земли гораздо раньше, чем мы планируем его осуществить — может никогда не произойти.

В тот момент, когда пишется эта статья, строительство «Северного потока 2» приостановлено ввиду санкций США, что, скорее всего, только задерживает строительство примерно на год. Но почему единственная реальная форма противодействия «Северному потоку 2» исходит от державы, которая просто предпочла бы изжарить планету на своем собственном «газе свободы»?

2.

В мае 2017 года президент России Владимир Путин подписал указ «О стратегии экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года». Этот указ включает в себя список «вызовов и угроз экономической безопасности» для России. В самом начале списка — шестым пунктом из двадцати четырех — сформулирована следующая угроза: «Изменение структуры мирового спроса на энергоресурсы и структуры их потребления, развитие энергосберегающих технологий и снижение материалоемкости, развитие “зеленых технологий”»[7]См. http://kremlin.ru/acts/bank/41921/page/1..

Эта формулировка требует особого внимания. Несложно понять, почему «развитие «зеленых технологий»» представляет собой экзистенциальную угрозу для Российской Федерации, одного из самых крупных экспортеров ископаемого топлива. По большинству оценок, именно РФ принадлежит самый большой запас природного газа на Земле. Процитированный выше список «вызовов и угроз» в большей или меньшей степени совпадает с тем набором действий, которые необходимо предпринять, если человечество серьезно настроено выжить на этой планете. В то время как становится все очевиднее, что будущее человечества зависит от его способности перейти к глобальной экономической модели, которая позволит избежать сжигания ископаемого топлива, сама надежда на подобный переход — каким бы далеким он ни казался — уже официально признана угрозой режиму, правящему Россией. Очевидно, что российская политическая модель ценит будущее ископаемого топлива и потоков капитала больше, чем будущее бесчисленных видов (включая человека), чье существование находится под угрозой из-за изменений климата. Возникает вопрос: не является ли российское правительство просто-напросто более откровенным (по сравнению с большинством других правительств) насчет того факта, что оно подотчетно перед газом, нефтью и производными от них нефтевалютами, нежели перед членами человеческого общества, чьи голоса наделяют их властными полномочиями?

Задолго до прихода к власти Дональда Трампа уже было ясно, что глобальная капиталистическая модель, основанная на углероде, несовместима с будущим демократии и окружающей среды. Несмотря на широкий научный консенсус о серьезных последствиях ископаемой экономики для климата планеты, а также вопреки межправительственным полумерам по предотвращению катастрофического сценария (вроде необязательного Парижского соглашения 2015 года, из которого в любом случае уже вышло правительство США), «экстремальные» инвестиции в ископаемое топливо продолжают расти[8]Nelson А. «Extreme» Fossil Fuel Investment Have Surged Under Donald Trump, Report Reveals // The Guardian, March 28, 2018.. Среди всех маргинальных и отвергнутых идей, которые президентство Дональда Трампа сделало общепринятыми, отрицание климатических изменений, вероятно, имеет самое продолжительное и разрушительное влияние на будущее человечества. Разумеется, «климатический скептицизм» Трампа обсуждается шире, нежели его российского коллеги и политического покровителя. Тем не менее, влияние последнего может быть более существенным, учитывая глобальную поддержку Путиным клептократов, обогащающихся благодаря ископаемому топливу, и правых конспирологов, включая Трампа. Подобно Трампу, Путин неоднократно высказывал сомнения в человеческом влиянии на климатические изменения, высмеивая использование альтернативных источников энергии, например, ветряных турбин, чья вибрация якобы влияет на червей, которые «вылезают из земли». (Президент США тем временем сконцентрировался на вероятном убийственном эффекте ветряков для птиц.) Опять же это беспрецедентное (и научно безосновательное), несоразмерно повышенное внимание к подземным, нечеловеческим сущностям — неодушевленным, как газ или нефть, или одушевленным, как черви, предоставляет нам некоторые ключи к разгадке подлинной подотчетности государственного служащего по имени Владимир Путин.

Чаще всего российская политическая модель становится объектом критики, основанной на правах человека, постколониальном[9]Moore D. C. Is the Post- in Postcolonial the Post- in Post-Soviet? Toward a Global Postcolonial Critique // PMLA vol. 116 no. 1 (January 2002). или либерально-демократическом дискурсах, — критики, обращенной на то, что и путинисты сами называют «иллиберальной моделью». Чтобы иметь смысл вне рамок избыточной антикоммунистической «постсоветологии» в духе «Холодной войны 2.0», этим взглядам следует быть дополненными (или снятыми в) более универсалистскими — то есть, экологическими — способами критики. Хорошо известно, что инфраструктура для добычи и перевозки ископаемого топлива (преимущественно нефтяные и газовые трубопроводы, испещрившие Евразию) создает основной ресурс для экономического и политического выживания путинизма. Более того, эти сети обеспечили появление особого политического режима, который поднялся в 1990-е на руинах Советского Союза и утвердился в 2000-х преимущественно благодаря высоким ценам на нефть и газ на мировом рынке.

Удивительно, но катастрофическая климатическая политика России игнорируются большинством критических повествований о надвигающемся экологическом бедствии. Не существует лучшего подтверждения вердикта Наоми Кляйн из книги «Это меняет все» (2015) — капитализм несовместим с экологией планеты — нежели теперешняя российская капиталистическая модель. Тем не менее, сама Россия в критике Кляйн показательно отсутствует: в «Это меняет все» она упоминается всего лишь дважды (столько же раз упоминается распад СССР). Для того, чтобы экологическая критика капитализма превратилась в действительно глобальный политический фронт, как на том настаивает Кляйн, необходимо преодолеть замалчивание роли России.

Учитывая преобладающее значение нефти в экономике XX века, теоретики политики и экономики уделили немало внимания этому виду ископаемого топлива. В большинстве случаев их внимание находится под влиянием представления о «нефтяном проклятье», то есть тенденции богатых нефтью стран превращаться в автократии: репрессивные внутри, агрессивные снаружи и в общем неэффективные. Это понятие, естественно, применялось к России и ископаемо-топливному лобби, правящему страной, в неблаговидном сравнении с Ираном, Венесуэлой, Нигерией и другими «проклятыми нефтью» государствами. В книге «Углеродная демократия: политическая власть в эпоху нефти», Тимоти Митчелл раскрывает ограниченность теории «нефтяного проклятья». Вместо этого Митчелл предпринимает изучение «демократии как нефти — как формы политики, чьи механизмы на разных уровнях включают в себя процесс производства и использования углеродной энергии»[10]Митчелл Т. Углеродная демократия: политическая власть в эпоху нефти (2011). Перевод с английского Дмитрия Кралечкина. М.: Дело, 2014.. Книга Митчелла пытается найти ответ на важный вопрос: «Сможем ли мы проследить за собственно углеродом, за нефтью так, чтобы связать проблему, поразившую нефтедобывающие страны, с прочими ограничениями углеродной демократии?»[11]Митчелл Т. Углеродная демократия. С. 6.

По мере того как природный газ обгоняет нефть в качестве самого важного ископаемого топлива настоящего века, эта исследовательская линия должна быть расширена. Уступит ли основанная на нефти жидкая современность свое место основанной на данных, газообразной постсовременности? Ниже следует попытка «проследовать за углеродом», отследить и собрать его следы в истории идей, технологиях и популярной культуре, в попытке ухватить ускользающую субстанцию природного газа через не менее ускользающее поле общественного воображения под влиянием холодной войны и текущих геополитических попыток ее воссоздания.

В 2017 году журнал The Economist сделал ставшее знаменитым заявление о том, что «данные — это новая нефть». Венди Чун на это время отреагировала так: «Большие данные — новый УГОЛЬ. Результат: глобальные социальные изменения. Крайне заряженные и нестабильные облака»[12]См. https://twitter.com/whkchun/status/927576076796203008.. Все же роль угля и нефти в качестве энергетических ресурсов, скорее всего, будет снижаться. Внимания заслуживает другой вопрос: а что если на самом деле данные — это новый газ?

3.

Первый в советском кино компьютерный хакер был показан в политической драме «Контракт века» (1985). В одной из сцен американский хакер (его роль исполнил популярный актер Валентин Гафт) пытается взломать систему безопасности компьютера советской торговой миссии в Германии, чтобы предотвратить подписание газового контракта с Западной Германией. В фильм щедро вкраплены документальные вставки о попытках администрации Рейгана помешать сделке, которая обеспечила бы экспорт сибирского газа в ФРГ. Подобные попытки действительно имели место, но они не смогли остановить длившийся десятилетиями процесс, приведший к становлению Советского Союза — а позднее и России — крупной углеродной империей.

В 1970 году Советский Союз и Западная Германия подписали договор, который стал отправной точкой фильма. Сделке предшествовал длившийся десять лет глобальный спор, начавшийся после открытия беспрецедентно больших запасов природного газа в Сибири. В СССР отсутствовали технологии, позволявшие построить газопровод, необходимый для транспортировки газа потребителю, в то время как Западная Германия, чья промышленность была способна снабжать СССР трубами, стала проявлять свою заинтересованность в этом проекте. ФРГ предложила свою помощь, но взамен газопровод должен был пробить железный занавес и доставить сибирский газ на Запад. На протяжении начала 1960-х правительство США решительно противостояло этой идее, и в 1963 году канцлер Аденауэр вынужден был запретить экспорт труб в СССР. Несмотря на это, часть немецкой промышленности лелеяла надежды на возобновление экспорта. Запрет был снят в 1970-м. После подписания в 1970 году в Эссене сделку прозвали «газ в обмен на трубы». Российские историки недвусмысленно зовут ее «сделкой века». То была первая в длинной веренице сделок, заключенных между западными державами и Советским Союзом, и приведших после развала СССР к возникновению автократической системы, основанной на безжалостной эксплуатации ресурсов Земли, которая стала возможной благодаря трансконтинентальным нефте- и газопроводным сетям.

Эти сети, самые длинные в мире в то время, требовали беспрецедентного технологического экспертного знания, и здесь СССР не мог рассчитывать на западные технологии (как это было с немецкими трубами). В советском телесериале «Ускорение» (1984) группа ученых-кибернетиков получает задание компьютеризовать систему транспортировки природного газа после того, как США блокирует поставку необходимых технологий. В одной из сцен ученые-кибернетики обсуждают газовую сеть как саморегулируемый живой организм. Один из них предлагает идею «одушевления оборудования»[13]В русском оригинале «одушевление оборудования».. Иными словами, ученые предлагают преобразование газовой сети в разумное существо со своей собственной субъективностью, несущее миллиарды кубометров природного газа, предназначенного для выбросов в атмосферу — истинно постгуманистическая утопия советского разлива.

Это одушевление газовой сети не было причудливой выдумкой создателей фильма. На деле сюжет «Ускорения» условно основан на биографии Виктора Глушкова, пионера компьютерной науки, выполнявшего среди прочего поручение по строительству сети нефтепроводов. После его смелого предложения о создании информационной сети для СССР, которое было «отложено», его новаторские изыскания в области социалистического искусственного интеллекта также были отодвинуты властью на второй план. Глушков был ведущей фигурой советской кибернетики, науки, которую нужно было, как он утверждал, применить к каждой сфере социалистического общества. Он провозглашал, что кибернетика позволяет превратить «общественные науки в точные». В результате, он утверждал, что общество в целом будет функционировать как единый гигантский кибернетический организм, функционирующий по системе обратной связи и социалистической саморегуляции. В 1970-м, в год подписания «сделки века», высшие партийные чиновники сократили проект Глушкова по созданию Общегосударственной автоматизированной системы учета и обработки информации (ОГАС) до серии мелкомасштабных, разрозненных сетевых проектов. Большую часть 1970-х он был занят компьютеризацией сети нефтепроводов «Дружба», по которым сибирская нефть доставлялась в Восточную Европу.

На публике Глушков считал свою сеть «Дружба» примером идеального союза кибернетики и экологии, утверждая, что:

«Мы развиваем методы, которые могут быть использованы для современных вычислительных машин, чтобы предсказывать поведение всех видов экологических систем, моделировать будущие варианты для развития этих систем, а также находить решения, которые позволят нам найти компромисс между экономическими потребностями людей и их естественной потребностью сохранять окружающую среду»[14]Цитата по фильму «Пленять задачей небывалой» (Киевнаучфильм, 1982)..

Однако на встречах за закрытыми дверями Глушков представлял намного более мрачные отчеты о своих сетях ископаемого топлива, утверждая, что они экономически нецелесообразны из-за неизбежного истощения нефтяных ресурсов[15]Глушков В. Про экономическую кибернетику. Доклад на заседании Президиума Академии наук СССР. Запись голоса..

Кибернетика Глушкова коренилась в кибернетических теориях Норберта Винера, воспринятых во время Холодной войны и распространившихся в СССР вскоре после смерти Сталина. Однако видение Глушковым кибернетики как инструмента для подчинения природы проистекает из течения философской мысли, имевшего более глубокие корни в советском контексте. Трудно не обращать внимания на сродство взглядов Глушкова на кибернетику как на инструмент тотального социалистического управления и «всеобщей организационной науки» Александра Богданова — философа, естествоиспытателя и большевистского общественного деятеля. Богданов ввел термин «тектология» для обозначения своего обобщающего видения неопозитивистской науки, очерчивающей универсальные принципы — организация, которая противопостоит дезорганизации — лежащие в основе всякого известного явления во Вселенной: от галактик через человеческие общества и до бактерий. Философия Богданова радикально подрывает не только различия между естествознанием и гуманитарными науками, но также между теорией и практикой — позиция, разделяемая Глушковым, который объявил «единство теории и практики» основополагающим принципом своей кибернетической науки. Эта позиция также перекликается с тектологией Богданова в том убеждении, что природные, социальные и технологические системы функционируют в соответствии с одними и теми же организационными принципами, которые могут быть научно определены и целесообразно использованы.

Для Богданова природа была «изменяема» вслед за познанием всеобщих правил прогресса, которые он предлагал большевикам (неудивительно, что Маккензи Уорк в своей книге 2015 года «Молекулярный красный» рассматривает Богданова как советского пророка Антропоцена). Нет никаких сомнений в том, что работы Богданова на тему тектологии, публиковавшиеся в Советском Союзе на протяжении 1920-х годов, оказали большое влияние на большевистский проект «революционизирования природы» (так Оксана Тимофеева называет советские попытки «взрывать горы, повернуть реки вспять, заставить животных говорить: одной из сущностных задач коммунизма было преобразовать Землю посредством техники, чтобы, как писал Андрей Платонов, мир, наконец, стал “для нас добрым”»[16]Тимофеева О. Черная материя // Крамар М., Саркисов К. (ред.-сост.) Опыты нечеловеческого гостеприимства. М.: фонд v-a-c, 2018. С. 170.). Тектология Богданова также считается важным (хоть и неназванным) источником, повлиявим на общую теорию систем Людвига фон Берталанфи, кибернетическую теорию Росса Эшби, а также на писательские труды Норберта Винера — через немецкий перевод «Тектологии», опубликованный в 1926 году. Например, подмечали, что в «Тектологии» Богданов описывает понятие обратной связи, исключительно значимое для кибернетики, используя другой термин собственного создания — «бирегуляция». В СССР труды Богданова были официально осуждены как идеалистические извращения материалистических догм. Его тектология вернулась только в послевоенные десятилетия, в том виде, в каком была включена в западноевропейскую кибернетику и переимпортирована назад в СССР вследствие головокружительного трансконтинентального обмена идеями.

Сокращенный английский перевод «Тектологии» начинается с утверждения, которое на самом деле отсутствует в оригинале — по крайней мере, в подобной прямолинейной формулировке: «Целью человеческой борьбы является господство над природой. Господство — это отношение организатора и организуемого»[17]Bogdanov A. Essays in Tektology. Trans. George Gorelik. Seaside: Intersystems Publications, 1980. P. 1. Спасибо, Давид Муньос Алькантара, за то, что ненароком привлек мое внимание к этому недопониманию в переводе.. Тем не менее этот путанный парафраз Богданова точно отражает восприятие его идей более поздними деятелями. Когда Глушков предложил построить компьютерную сеть для тотального регулирования экономики и информационных потоков, он ступил на путь истинно тектологического начинания. Когда cоветская власть строила трансконтинентальные сети для потоков ископаемого топлива, ими руководила идея об «изменяемости» природы. Немногие могли видеть, куда приведут эти изменения.

4.

Летом 1982 года в Сибири произошел беспрецедентный по мощности взрыв газа, который, согласно некоторым утверждениям, разрушил магистральный газопровод «Уренгой-Сургут-Челябинск». В 2004 году в своих мемуарах «Падение в пропасть: взгляд на историю холодной войны изнутри» сотрудник администрации президента Рейгана Томас Рид утверждал, что мощнейший взрыв вызвало встроенное в газопровод канадское оборудование — это был саботаж с использованием тактики троянского коня. Напротив, (пост-)советские эксперты яростно отрицают, что взрыв когда-либо имел место[18]Эссе, опровергающее гипотезу Рида, было написано в соавторстве не кем иным как дочерью Виктора Глушкова, Верой Глушковой: Захматов В. Д., Глушкова В. В., Кряжич О. А. «Взрыв, которого… не было!» (2011) // ОГАС, http://ogas.kiev.ua/perspective/vzryv-kotorogo-ne-bylo-581.. Они утверждают, что в то время сибирская газопроводная сеть не могла быть взломана, ведь она не была компьютеризована в достаточной мере. Учитывая отсутствие доказательств, связанных с предполагаемым взрывом, кажется, что взлом газовой сети имел место в информационном поле, нежели в технологическом — то есть был случаем информационной войны.

К тому моменту огромное количество сибирского природного газа экспортировалось в Западную Европу, а количество новых контрактов, подписанных после советско-немецкой «сделки века», росло. Это вызывало ужас у чиновников в США, которые смотрели на стратегию Германии как на самоубийство: от советских газовых сетей будет зависеть не только доступ Европы к энергии. Но, по мнению некоторых военных экспертов, советская армия могла их использовать во время вторжения в Европу. Однако сами немцы приняли более диалектико-материалистический подход к проблеме советского природного газа.

Отто Вольф фон Амеронген, председатель Восточного комитета немецкой экономики с 1955 по 2000 год, позднее вспоминал о логике, лежавшей в основе сделки: «Газопровод через континент — это, если хотите, инструмент, привязывающий не только нас к советским поставкам, но и, наоборот, ставящий их “кран” в зависимость от Запада»[19]Лабецкая Е., Лукьянов Ф., Слободин А., Шпаков Ю. Труба в бесконечность: хроника самой большой сделки в российско-германской истории // Время новостей № 169, 17 ноября 2000.. В разговоре с Людвигом Эрхардом, немецким канцлером, фон Амеронген внес политическую ноту в это диалектическое видение: «Если мы соединимся друг с другом газопроводом, то в Советском Союзе политическая картина будет меняться в лучшую сторону. Это будет намного больше, чем только продажа труб или закупка газа»[20]Лабецкая Е., Лукьянов Ф., Слободин А., Шпаков Ю. Труба в бесконечность..

Что это будут за перемены, и как они будут достигнуты? Фон Амеронген: «Я всегда был убежден, что благодаря этой сделке возникло постоянное средство коммуникации, надежный мост для дальнейшего развития, или, точнее, возрождения традиционных германо-российских связей, во многом утраченных за десятилетия после октябрьского переворота в России 1917 года»[21]Лабецкая Е., Лукьянов Ф., Слободин А., Шпаков Ю. Труба в бесконечность. Курсив мой..

Если газ — это средство коммуникации, то какое послание передавала газовая сеть? На карту было поставлено не меньше, чем наследие того, что фон Амеронген (бывший нацист) обозначил как «октябрьский переворот». В 1980-х по мере того, как советская экономика буксовала, несмотря на прибыльные сделки по экспорту ископаемого топлива (или, по факту, как раз из-за них), партийные элиты получили шанс использовать это огромное богатство для личной выгоды. Крах коммунизма в СССР по модели «сверху вниз» являлся, среди прочего, результатом успешной попытки партийного аппарата приватизировать огромную прибыль, получаемую из добывающей экономической модели, во время перехода к капитализму. Послание западных элит советским коллегам — «откажитесь от коммунизма ради собственной выгоды!» — было передано при помощи медиума природного газа[22]Об углеродной инфраструктуре Александр Эткинд утверждает, что во время Холодной войны газ был так же жизненно необходим государственному социализму, как нефть капитализму. Запасать газ намного сложнее, чем нефть, поэтому его транспортировали на основе долгосрочных и гарантированных контрактов, которые, по мнению Эткинда, сделали его идеальным ресурсом для плановой экономики. Более того, он пишет, что технологии сжижения газа изменили политическую экономию газа: его стало можно хранить и продавать по потребности. Теперь он такой же рыночный товар. Эткинд А. Природа зла: сырье и государство. М.: Новое литературное обозрение, 2019..

В мире в эпоху после холодной войны, после «конца истории», постепенно превращающегося в конец возможного для жизни климата, является ли «Северный поток 2» проектом, служащим еще одним постоянным каналом сообщения? Санкции США против «Северного потока 2» кажутся странным реэнактментом рейгановских санкций против газопровода «Уренгой-Сургут-Челябинск». Неужели мы застряли в конечной исторической петле, в тупике, в котором единственное реально возможное сопротивление этим политически и экологически разрушительным проектам исходит от не менее разрушительного соперника, чье единственное решение таково: взамен жгите «газ свободы»? Откажитесь от планеты ради собственной выгоды! — это послание передается практически каждым средством коммуникации в этой эхо-камере, будь оно подводной газовой трубой или терминалом с жидким природным газом[23]В контексте российской политэкономии данные представляют собой новый газ в достаточно буквальном смысле: благодаря сверхприбыли, получаемой от экспорта ископаемого топлива, российское государство имеет возможность проводить массовые кампании дезинформации по всей планете, а также спонсировать громкие хакерские атаки, армии троллей и прокси-ополченцев. Платежи иностранных потребителей, пользующихся экспортированным газом, возвращаются им в виде наплыва вредоносных данных..

Но если углеродная инфраструктура является коммуникационным медиумом, тогда она может быть, как и любой другой подобный медиум, нарушена, подорвана и взломана. Цитируя Ника Дайера-Витфорда, именно тут сегодня находятся уязвимые места у господствующих структур: «Если мы хотим найти нечто вроде эквивалента стачечной силы, нам нужно взглянуть на хакинг, нам нужно взглянуть на новые уязвимые места капитала, которые заложены в его транспортной и логистической сети, нам нужно смотреть на возможности для перебоя энергетических потоков различного вида: и электрических, и остальных»[24]Dyer-Witheford N. Cybernetic Revolutions and Surplus Populations. Лекция в Киевской школе, 25 октября 2015, прения.. Но кто же будет актором этого стачечного движения?

Одно из недавних событий в добывающей промышленности дает представление о том, какую форму может принять этот актор. В январе 2020 года российский «Газпром» объявил о значительном сокращении ежемесячной добычи природного газа. Что стало причиной этого снижения? Неожиданно высокие температуры в районах добычи газа[25]Добыча «Газпрома» в январе упала до минимума за три года. Из-за неожиданно теплой погоды // Meduza, 2 февраля 2020..

Постскриптум

Это обновленная версия эссе, которое было предназначено к публикации в «Альманахе Центра экспериментальной музеологии», но было отозвано автором после того, как оно было подвергнуто цензуре издательством фонда V-A-C (Москва). Фрагмент, вырезанный редакторами, представлен ниже в полном объеме.

Момент написания этого текста имеет решающее значение и сильно влияет на то, что я хочу сказать в следующих абзацах. Я пишу эти строки на сороковой день голодовки украинского кинорежиссера Олега Сенцова, содержащегося в российской лагерной тюрьме в Арктике. Сенцов требует немедленного освобождения всех политических заключенных из Украины, содержащихся в российских тюрьмах. До того, как он был похищен русской Федеральной службой безопасности во время военной оккупации Крымского полуострова в мае 2014 года, Сенцов проживал со своей семьей в Крыму. Совместно с антифашистом и экоактивистом Александром Кольченко он был обвинен в подготовке террористической атаки в знак протеста против аннексии Крыма российской армией. Задержанные в Крыму Сенцов и Кольченко были похищены и перевезены в Российскую Федерацию, где, вопреки всем судебно-правовым нормам, были лишены украинского гражданства и подвергнуты показательному процессу, который признал их виновными — несмотря на отсутствие доказательств (и на основании признательных показаний двух других подвергшихся пыткам политзаключенных). Сенцов и Кольченко были приговорены соответственно к двадцати и десяти годам в тюремных лагерях. В России этот судебный процесс сыграл важную роль в подавлении какого-либо возможного несогласия с оккупацией Крыма в 2014 году и разжиганием Россией войны на востоке Украины. Это затыкание ртов особенно было нацелено на художников и деятелей культуры: выбор российскими спецслужбами Олега Сенцова, работавшего в Крыму режиссера авторского кино, на роль козла отпущения был, казалось бы, совершенно случайным — как будто его единственным значением было послание другим художникам: держитесь подальше от политики, потому что такое может случиться с кем угодно. Аналогичным образом приговор Александру Кольченко вносил в этот процесс чисто оруэлловский аспект: убежденный антифашист Кольченко вместе с Сенцовым обвинялся в участии в ультраправой украинской группировке. Заключение Сенцова и Кольченко привело к стремительному сворачиванию культурных и художественных связей между Россией и Украиной, многие украинские деятели искусств и работники культуры бойкотировали любые связанные с Россией проекты. В качестве дополнения этому бойкоту с 2015 года я практикую стратегию, согласно которой принимаю приглашения от российских негосударственных учреждений, чтобы менять тему разговора и совершать интервенции в связи с делом Сенцова и Кольченко. Работая над этим эссе, я был удивлен, обнаружив, что никакой особой смены темы разговора и не потребуется, поскольку моя исследовательская траектория фактически привела меня к точке, которая неожиданно ясно отражает контекст дела Сенцова. В то время как это исследование сосредоточено на разнообразных способах эксплуатации природных ресурсов, в первую очередь природного газа, и на том, как это влияет на культурные и политические явления за счет усиления колониальных и авторитарных практик, Сенцов голодает в городе Лабытнанги в Ямало-Ненецком автономном округе, на Крайнем Севере России, где расположено одно из крупнейших в мире газовых месторождений. Низведенный до положения homo sacer, Сенцов бросает вызов режиму из самого сердца газовой империи России. Это чрезвычайно страшное, но все-таки странным образом обнадеживающее совпадение, подкрепляющее интуицию, приведшую к написанию этого текста.

По состоянию на март 2020: Олег Сенцов пережил голодовку, длившуюся 145 дней. Он и Александр Кольченко были освобождены российским правительством в рамках обмена заключенными в сентябре 2019 года.

V-A-C press является проектом фонда V-A-C, сооснователем которого является Леонид Михельсон, глава компании Новатэк, второй в российском списке крупнейших производителей природного газа, работающей в Ямало-Ненецком автономном округе, где незаконно удерживался Олег Сенцов.

Перевод с английского Александры Шебеко под редакцией Егора Софронова.

Примечания:

Впервые опубликовано в e-flux journal #107 (March 2020). Перевод печатается с разрешения автора.

1 Simon F. «Freedom Gas»: US Opens LNG Floodgates to Europe // EURACTIV, May 2, 2019.

2 Одно примечательное, хотя и запоздалое исключение можно найти у Марии Хенш. Haensch M. Green Group Challenges Nord Stream 2 Permit in Germany // Montel News, March 5, 2020. Также любопытно, что большинство имеющейся экологической критики «Северного потока 2» сосредоточено, скорее, на ущербе для дна Балтийского моря, чем на проблеме увеличения выбросов в результате реализации проекта.

3 См., например, кампанию «Переосмыслить Северный поток 2» («Rethink Nord Stream 2 Campaign»).

4 См., например, этот документ кампании «Переосмыслить Северный поток 2».

5 В декабре 2019 договор о транспортировке газа между Россией и Украиной был продлен еще на пять лет. Хотя это и позволило избежать полномасштабной «газовой войны» наподобие той, что произошла в 2009 году, но все-таки это больше выглядит как попытка продлить агонию. См. https://en.wikipedia.org/wiki/2009_Russia–Ukraine_gas_dispute.

6 Тот факт, что в эпицентре недавней процедуры импичмента Трампа — из всех историй, в которые замешан Трамп — оказалось не что иное, как украинская газовая компания, многое говорит о беспрецедентном политическом влиянии постсоветской топливно-углеродной инфраструктуры.

7 См. http://kremlin.ru/acts/bank/41921/page/1.

8 Nelson А. «Extreme» Fossil Fuel Investment Have Surged Under Donald Trump, Report Reveals // The Guardian, March 28, 2018.

9 Moore D. C. Is the Post- in Postcolonial the Post- in Post-Soviet? Toward a Global Postcolonial Critique // PMLA vol. 116 no. 1 (January 2002). Доступно по http://monumenttotransformation.org/atlas-of-transformation/html/p/postcolonial-post-soviet/is-the-post-in-postcolonial-the-post-in-post-soviet-toward-a-global-postcolonial-critique-david-chioni-moore.html.

10 Митчелл Т. Углеродная демократия: политическая власть в эпоху нефти (2011). Перевод с английского Дмитрия Кралечкина. М.: Дело, 2014.

11 Митчелл Т. Углеродная демократия. С. 6.

12 См. https://twitter.com/whkchun/status/927576076796203008.

13 В русском оригинале «одушевление оборудования».

14 Цитата по фильму «Пленять задачей небывалой» (Киевнаучфильм, 1982).

15 Глушков В. Про экономическую кибернетику. Доклад на заседании Президиума Академии наук СССР. Запись голоса.

16 Тимофеева О. Черная материя // Крамар М., Саркисов К. (ред.-сост.) Опыты нечеловеческого гостеприимства. М.: фонд v-a-c, 2018. С. 170.

17 Bogdanov A. Essays in Tektology. Trans. George Gorelik. Seaside: Intersystems Publications, 1980. P. 1. Спасибо, Давид Муньос Алькантара, за то, что ненароком привлек мое внимание к этому недопониманию в переводе.

18 Эссе, опровергающее гипотезу Рида, было написано в соавторстве не кем иным как дочерью Виктора Глушкова, Верой Глушковой: Захматов В. Д., Глушкова В. В., Кряжич О. А. «Взрыв, которого… не было!» // ОГАС (2011).

19 Лабецкая Е., Лукьянов Ф., Слободин А., Шпаков Ю. Труба в бесконечность: хроника самой большой сделки в российско-германской истории // Время новостей № 169, 17 ноября 2000.

20 Лабецкая Е., Лукьянов Ф., Слободин А., Шпаков Ю. Труба в бесконечность.

21 Лабецкая Е., Лукьянов Ф., Слободин А., Шпаков Ю. Труба в бесконечность. Курсив мой.

22 Об углеродной инфраструктуре Александр Эткинд утверждает, что во время Холодной войны газ был так же жизненно необходим государственному социализму, как нефть капитализму. Запасать газ намного сложнее, чем нефть, поэтому его транспортировали на основе долгосрочных и гарантированных контрактов, которые, по мнению Эткинда, сделали его идеальным ресурсом для плановой экономики. Более того, он пишет, что технологии сжижения газа изменили политическую экономию газа: его стало можно хранить и продавать по потребности. Теперь он такой же рыночный товар. Эткинд А. Природа зла: сырье и государство. М.: Новое литературное обозрение, 2019.

23 В контексте российской политэкономии данные представляют собой новый газ в достаточно буквальном смысле: благодаря сверхприбыли, получаемой от экспорта ископаемого топлива, российское государство имеет возможность проводить массовые кампании дезинформации по всей планете, а также спонсировать громкие хакерские атаки, армии троллей и прокси-ополченцев. Платежи иностранных потребителей, пользующихся экспортированным газом, возвращаются им в виде наплыва вредоносных данных.

24 Dyer-Witheford N. Cybernetic Revolutions and Surplus Populations. Лекция в Киевской школе, 25 октября 2015, прения.

25 Добыча «Газпрома» в январе упала до минимума за три года. Из-за неожиданно теплой погоды // Meduza, 2 февраля 2020.