И Дант не встанет с ложа сна

438        0       

Илья Мозги, «Вид из твоего окна». Фото Владимира Абиха.

На перекрестке Индустриального и Ириновского проспектов светофоры замерли, изображая искаженную цифру: почти «89», но лишенная нескольких штрихов своего светодиодного начертания. Получилось, что направо пойдешь — «АУ»; налево — «АУ»; выбирая между красным и зеленым, — провален тест Струпа, — и видится, и слышится, мерещится кругом все то же «АУ», «АУ». Ни для кого, однако, не секрет, что всякая сказка ложь, да в ней намек — к выставке «АУ» ведет близлежащая тропка шоссе Революции. Через месяц, глядь, перестанет, и след проекта простынет.

Простой (в значении заминки и затишья) в выставочной деятельности Музея стрит-арта случился в прошлом году по очевидным причинам: дезориентация вирусом и ограничения, с ним же связанные. В начале этого года музей постепенно стал возвращаться на прежний путь, путь истинный. Первым делом были показаны несколько проектов в здании котельной, а с наступлением лета стартовал привычный сезон обновленных муралов, переменившихся впервые с 2019 года, появилась россыпь инсталляций и открылось новое помещение для более камерных, студийных работ. С демократичной ярмаркой SAM FAIR, выявившей за три года существования немало новых интересных авторов, организаторы, однако, вынуждены повременить. В этом сезоне событие точно не состоится.

Название нынешней экспозиции — «АУ» — это, в первую очередь, восклик тех, кто заблудился и потерялся; всех тех, кто, озираясь на распутьи, вопрошает, есть ли кто живой? Куда дальше? Что дальше? Былинный камень все никак с души не упадет, и остается только надеяться, что какой-нибудь Лесовичок-Боровичок или дантевский Вергилий возникнет тут как тут и станет для нас уверенным проводником в череде непредвиденных обстоятельств и непрекращающихся фрустраций. «АУ» можно прочитать с разными интонациями и ударениями, в этом междометии и призыв, и ответ. На отчаянное «АУ» мы жаждем услышать вой сирены спасательной службы или хотя бы подобный нашему вопль другого заплутавшего странника. Однако порой ответом становится лишь «fuck u too», как в работе «Echo» Максима Трулова и Ксюши Ласточки. Фанерные твиттер-птички напели непреложную истину, мол, как аукнется, так и откликнется.

Перекресток Индустриального и Ириновского проспектов. Фото авторки.

Кроме того, «АУ» можно воспринимать в виде аббревиатуры, дешифровка которой пророчит то ли точность арифметических устройств, то ли независимость автономных учреждений. Переведя «АУ» в иную письменную систему, окажется, что AU — это alternate universe, то есть «альтернативная вселенная». Название становится заклинанием, эдаким лексическим порталом, задача которого перебросить нас из привычной неизвестности в еще большую неизвестность, где клич из русских волшебных сказок соединяется с параллельными мирами, порожденными научной фантастикой, и заумью Велимира Хлебникова («Но знаю я, пока живу, / Что есть уа, что есть ау» — значится в его «Мудрости в силке»). Я совсем не случайно настолько внимательна к именованиям. В таком анализе, как и в пронизывании этого текста афоризмами, пословицами и прочими устойчивыми выражениями, видится принятие правил игры выставки «АУ», главное качество которой чрезвычайная литературоцентричность.

Использование текста, его включение в работу — пожалуй, один из важнейших и отличительных художественных приемов российских стрит-артистов, обязательная программа несуществующего Университета уличного искусства, диплом которого — мурал с упреком в институционализации граффити — изобразил Илья Мозги. Интерес к тексту объясняется и приверженностью русской культуры литературным жанрам в целом, и традицией концептуализма, позиции которого на местной сцене столь же сильны. «АУ» оказывается по-настоящему репрезентативным проектом для российского уличного искусства и созвучных ему культур — так, на выставке есть редчайшие вкрапления работ пуантилиста Дмитрия Каштальяна из Беларуси и наивный граффити-пейзаж Тиграна Костана, впрочем, уже достаточно давно перебравшегося в Россию из Армении. Высказывание «АУ» не претендует на описание картины стрит-арт мира, но и не сосредотачивается лишь на петербургском истолковании уличного искусства. Тех, кто не следит пристально за «Стенограффией» в Екатеринбурге и партизанским «Карт-бланшем» там же, выксунским «Арт-оврагом» и нижегородским «Местом», здесь, очевидно, ждут новые имена. Звучное многоголосье откуда-то из России — «АУ» — курирует Майя Ковальски, она же занимается организацией упомянутого фестиваля «Место» в Нижнем Новгороде. Оттого неудивительно, что в этом сезоне Музей стрит-арта буквально окутан паутиной нижегородских уличных художников — паук команды Bomse, представленной на выставке наибольшим количеством работ, разбросал цепи-сети почти по всей территории.

Иван Серый, «Vow of silence». Фото Владимира Абиха.

Главная и самая большая стена также отдана нижегородскому автору. Здесь Никита Nomerz изобразил ряд огромных каркасных моделей лиц, лишенных индивидуальных черт. Головы эти поглощаемы разрастающимися линиями — терниями. «Когда уже звезды?» — пишет художник, адресуя нетерпеливую фразу в ответ на знаменитое изречение, приписываемое Сенеке. Звезд с неба персонажи его работы действительно не хватают. В мурале-манифесте этого года стоит усматривать то ли неверие в триумф и справедливость, то ли, напротив, призыв упорно следовать догме, продолжать бороться и наконец разорвать тернии или щупальца мракобесия.

Набор непреложных истин продолжается и в другой сайт-специфик работе Никиты Nomerz’а, занимающей место внутри заводской трубы. Рассыпающаяся поленница дров с текстом «чем больше в лес, тем больше…», нанесенным аэрозольной краской, — дословная иллюстрация всем известной пословицы. По пути от одной описанной работы к другой возникают экологически-дидактическая «Труба — сигарета для города» команды Bomse, тигр камуфляжного окраса авторства Курил Что, «Враг народа №1 — комар» уличного художника Xeat8 и панно Дмитрия Каштальяна. На нем — похожие на целурозавров диковинные птицы, лишенные как крыльев, так, соответственно, и возможности летать. Таким образом цитатник выставки пополняется по-настоящему крылатым выражением из «Песни о Соколе» Максима Горького: рожденный ползать — летать не может.

Максим Трулов и Ксюша Ласточка, «Echo». Фото Владимира Абиха.

Основной литературный источник, к которому устремлена аллюзиями выставка «АУ», — это «Божественная комедия» Данте, а точнее та ее часть, что посвящена Аду. Кроме повторяющегося мотива леса, в принципе, играющего важную роль не только в дантевском произведении (образ мрачного леса популярен, например, в скандинавских мифах, героям которых и посвящены муралы уличного художника Никиты 100%) и проектов на политическую и социально-значимую тематику (то есть круги ада нашего времени), в экспозицию включены работы, так или иначе цитирующие живопись и графику, что связаны с «Божественной комедией» напрямую. Речь, например, об интерпретации гравюры Гюстава Доре, выполненной Ксюшей Ласточкой и Максимом Брауловым в комиксной или мультипликационной эстетике. Тут же представлена репродукция картины Вильяма Бугро «Данте и Вергилий в аду», поверх которой, переприсваивая полотно и переиначивая его значение, бомбит команда Bomse. Художники, а уж тем более нелегальные стрит-артисты, вполне комфортно чувствуют себя на восьмом кругу ада, предназначенном, как известно, для фальшивомонетчиков и фальсификаторов. В противоположной стороне котельной — самая оглушительная работа выставки, «Вид из твоего окна» Ильи Мозги. Мнимый уют кухни — сегодня снова единственного места, где можно говорить о политике, чувствуя себя в (мнимой) безопасности, — неотделим от государственной агрессии, существующей якобы в интересах нашей безопасности. «Сохраняйте спокойствие» заглядывает в каждый дом наравне со «Следуйте указаниям официальных органов» и является не меньшей фальсификацией, чем преступления теней, «Которые, кусая всех кругом, / Неслись, как боров, поломавший сени».

Логичным ответом как «Виду из твоего окна», так и всей экспозиции «АУ» служит мурал Ивана Серого Vow of Silence («Обет молчания»), расположенный, пожалуй, на самом выгодном и уже привычном для удачных работ фасаде. Несмотря на то, что организаторы выставки предлагают видеть в фотореалистически изображенных громкоговорителях «образ гласности и свободы слова», эти заржавевшие устройства ассоциируются аккурат с отсутствием оных. Именно поэтому, в большинстве своем, художники, чьи произведения представлены на «АУ», стараются выражаться посредством цитат и непреложных истин, которые, впрочем, давно уж все подверглись сомнениям, и с помощью эзопова языка и языка того, что на языке вертится. Самыми смелыми, свободными и безумными — а эти качества по-прежнему важны для уличного искусства — выглядят работы без нарочитого нарратива, хотя и не лишенные его полностью: радостные и не очень лесочки Турбена («Ночной лес»), Виктора Забуги (Pink Kong) и Ивана Волкова (аэрозольные «Жители сгоревшего леса»). Свой собственный ответ на «АУ» успеет найти каждый до 31 октября.