Анастасия Бирюкова - Aroundart.org

Вандализм (против) уличного искусства

Анастасия Бирюкова — Fri, 10 Aug 2018 06:41:49 +0000

Кто и зачем написал «Навальный» на работах уличных художников Нижнего Новгорода?

Запись Вандализм (против) уличного искусства впервые появилась Aroundart.org.

Практики новой оптики: стрит-арт в музейном пространстве

Анастасия Бирюкова — Wed, 30 Apr 2014 14:29:44 +0000

Видеозапись круглого стола в рамках выставки Паши 183 «Наше дело подвиг». Участники — Антон Польский (MAKE / Партизанинг), Миша MOST; модератор — Анастасия Бирюкова

Запись Практики новой оптики: стрит-арт в музейном пространстве впервые появилась Aroundart.org.

Стрит-арт: на улице или в музее?

Анастасия Бирюкова — Fri, 21 Mar 2014 11:16:14 +0000

В Московском музее современного искусства в Ермолаевском переулке проходит ретроспективная выставка стрит-артиста Паши 183 «Наше дело подвиг!». О том, как трансформируется уличное искусство в институциональных рамках, размышляла Анастасия Бирюкова.

Запись Стрит-арт: на улице или в музее? впервые появилась Aroundart.org.

Эстетика разрушения – пространство меланхолии

Анастасия Бирюкова — Mon, 03 Mar 2014 09:49:19 +0000

В Нижнем Новгороде проходят две выставки, исследующие процесс разрушения архитектуры: «Сувениры» Александра Лаврова в доме № 160 по Ильинской улице и «Живой уголок» Владислава Ефимова в Арсенале. О разных взглядах на эстетику разрушения – Анастасия Бирюкова.

Запись Эстетика разрушения – пространство меланхолии впервые появилась Aroundart.org.

Художественное право на город

Анастасия Бирюкова — Fri, 29 Nov 2013 10:21:03 +0000

Уже несколько лет в России не стихают разговоры о паблик-арте – искусстве в городской среде, инициированном государственными организациями. Таким образом власти на местах пытаются по примеру западных стран облагородить и оживить городскую среду. Но получается это далеко не всегда. Что такое искусство в публичном пространстве, как его оценивать и может ли оно быть действенным, – на эти вопросы попыталась ответить Анастасия Бирюкова. Прежде чем говорить об искусстве в городской среде стоит разобраться с терминологией. Сейчас используются два термина: паблик-арт и стрит-арт, понимание которых, тем не менее, каждый раз смещается. Паблик-арт используют, говоря о современном искусстве, санкцинированом официальными институциями, департаментами или муниципалитетами. В случае со стрит-артом на первый план выходит его стихийный, неофициальный характер. Но терминологическая сложность состоит в том, что многие техники, которые ранее были характерны для стрит-арта (например, граффити) присваиваются официальным искусством. Водораздел можно провести, обозначив исторические векторы. Паблик-арт – это наследие официального культурного заказа, стрит-арт во всем его многообразии объясняется с помощью анархических теорий ситуационизма. Но важно понимать, что у страт-арта и паблик-арта общие корни. Последние несколько лет в России прошли под знаменем «городских инициатив» или – паблик-арта. Его можно оценивать как инструмент пиара, как следствие развития индустрии современного искусства или как использование западного опыта, но можно констатировать, что в большинстве случаев такое «общественное искусство» остается декоративной ширмой, за которой скрывается городская администрация, предпочитающая такие методы качественному изменению городской среды. Так в Нижнем Новгороде два года назад власти взялись за развитие одной из исторических улиц, решили менять ее облик с помощью культуры, а поскольку в центре улицы находилась весьма удобная площадь с фонтаном, то ее быстро превратили в открытую концертную площадку. На второй год сюда стянули все силы и творческие инициативы города – провели фестивали уличной еды и театров, французской музыки, немецкой культуры, устраивали концерты, перформансы, представления для детей. Теперь на этой улице устанавливают чугунные декоративные и исторические скульптуры. Цель деятельности властей в этом случае кристально ясна – лоббирование интересов собственников, которым принадлежит большая часть помещений, и вытеснение с нее жителей, не соответствующих «высокому» статусу места. Также можно упомянуть о нижневолжской набережной, которую власти собираются украсить памятниками блогеру и раненному мотоциклу. В провинцию столичный пример использования культурного ресурса дошел с опозданием, но дошел в форме, наглядно демонстрирующей противоречивую роль искусства в городской среде. Проект памятника мотоциклисту, который должен появиться на Нижневолжской набережной в Нижнем Новгороде (1), Памятник соляной афере в Нижнем Новгороде (2), граффити бразильского художника Эдуардо Кобра на Большой Дмитровке, Москва (3), рекламное граффити группы Zuk Club, Екатеринбург (4) Между тем, художественное «право на город» – одно из оснований современного искусства. Произведение паблик-арта как идеологически направленное действие в публичном пространстве было актуализировано еще ситуационистами, и такое его видение пересекается с традицией официальной публичной скульптуры и фрески. Поэтому оценивать его можно двояко: как с точки зрения действия современного искусства в сфере культурной политики, так и со стороны внутреннего художественного процесса. На мой взгляд, вопрос об этике искусства в городской среде целиком должен решаться в контексте художественном, который и должен определять его ценность и актуальность, а не в контексте призрачной градации мнений «понравилось-не понравилось». Поэтому если art in public space в целом – это в первую очередь сфера art, то во время разговора об истории искусства в городском пространстве стоит обращаться именно к художественному опыту, а не к сфере инициации проектов паблик-арта. Причем, в этом случае, к art in public space можно будет отнести концептуалистские вылазки и множество акций более позднего периода. Точкой возникновения паблик-арта можно считать момент открытия значения контекста. В России – это вторая волна авангарда, точнее – эксперименты в определении границ искусства московских концептуалистов. В 60–70 годы ограниченный круг актуальных авторов выносил свои работы за пределы условно «выставочного пространства». Причем, городская среда редко становилась таким местом, возможно, из-за непринятия господствующей идеологии или травмы «бульдозерной выставки». Но скорее это было обусловлено тем, что художественная игра с публикой подразумевала и ее ограниченность. Массовый, случайный зритель не был включен в эту систему. Между тем, именно создание сложных схем коммуникации превращало это искусство во взаимодействующее с публичной средой. Серия акций «Поездки за город» группы «Коллективные действия» оказалась близка по форме к произведениям ленд-арта. Выход за пределы урбанистического пространства был так же и выходом из привычных рамок комфорта, позволял создать пространство вне идеологии и привычных форм потребления, устанавливать свои правила и схемы коммуникации. Ценность акций «КД» — в акценте не на объекте, а на создании схемы коммуникации. В противовес к позициям «КД» стоит ряд произведений группы «Движение», построенных по специфической схеме отсроченного восприятия. Так, серии фотографий Франциско Инфантэ представляют собой ироничное конструирование искусственной документации вторжения в природу. Эти произведения – законченные ленд-арт проекты. Еще один яркий пример такого взаимодействия со средой — акции группы «Гнездо». Их хэппенинги «Станем на метр ближе» (1977) , «Помощь советской власти в борьбе за урожай» (1976), «Оплодотворение земли» (1976) также созданы вне городской среды, хотя их опыт является важным для становления понятия художественного политического жеста. Ироническая игра с политическими контекстами происходила в этих акциях в их непосредственной среде действия, она не была замкнута на территории искусства. Впрочем, две акции «Демонстрация. Искусство в массы» (1978) и «Забег в сторону Иерусалима» (1978) проходили в городском пространстве, проблематизируя сам факт публичности искусства. Перестройка открыла для художников возможность творческого действия в городской среде. В это время также произошла активизация социального, политического и творческого самовыражения, что создало среду для массового восприятия абсурдирующих действительность художественных акций. На первый план выходит деятельность художественной группировки «Э.Т.И.», в которую входили в разное время не только художники, искусствоведы или кураторы, но и случайные люди. Сейчас ее деятельность ассоциируется в первую очередь с именем Анатолия Осмоловского и Дмитрия Пименова. Ценность их акций заключается в анархическом настрое, подобном настрою ситуационистов. В составе группировки действовала группа анархо-краеведов, которые, следуя картам Генплана, исследовали стройки и заброшенные участки Москвы. Заканчивался такой дрейф концертом шумовой музыки, играли, например, на железных деталях, найденных в процессе прогулки. Еще одно направление их творчества — производство социальных жестов, происходившее в публичных местах Москвы. Подобные иронические акции рифмовались с деятельностью пародийных партий в начале 90-х годов, например, Партии пива, «Субтропической России», Броуновского движения и многих других, чьи акции часто превосходили по абсурдности перформансы художников. Например, обряд «ельцинирования» предметов, продажа колбасы по советским ценам на Красной площади, попытка нагреть воду в […]

Запись Художественное право на город впервые появилась Aroundart.org.

Искусство как паразит

Анастасия Бирюкова — Thu, 04 Jul 2013 08:49:45 +0000

В связи с трендом на урбанизм, паблик-арт довольно часто идеалистически предлагается использовать в качестве инструмента построения бренда города, поддержки культурной индустрии, создания городской идентичности, решения социальных проблем. Однако в применении на практике это является недостаточным, а иногда и невозможным инструментом. Особенно это четко становится ясным, когда кто-то из абстрактных горожан, на которых направлена вся сила искусства — это ты. Ты не сводишь себя до обобщенного включения в городское сообщество, но чувствуешь причастность и ответственность за то, что в нем происходит. В небольшом городе Выкса Нижегородской области в этом году уже в третий раз прошел фестиваль «Арт-Овраг». Благодаря нему город привычно включается экспертами в перечень российских точек искусства в публичном пространстве. Здесь оно поддерживается местной администрацией, как, например, в Перми. Паблик-арт — только часть программы фестиваля. Кроме того в его рамках проходят лекции, мастер-классы, семинары, концерты, выступления танцоров, спортивные соревнования и рэп-баттлы. Организацией фестиваля занимаются кураторы из международного проекта «Арт-Резиденция» — Константин Гроус и Дмитрий Алексеев. Стоит упомянуть, что Выкса — малая родина автора этого текста, что позволяет ему зайти чуть дальше в анализе происходящего. На пресс-конференциях фестиваля представители местной администрации много лет говорят о том, что основная цель этого события — это решение проблемы оттока молодежи из города, а также средство вовлечения их в общественно полезные занятия. Даже не будучи знакомым с городом ранее, нетрудно заметить, что озвученная цель вступает в конфликт со средством, а именно — форматом фестиваля. Событие является массовым и временным, за «подаренными» фестивалем объектами, в том числе спортивными сооружениями, в течение сезона никто не следит. Например, дерновая трасса, сделанная в прошлом году, в этот раз была похожа на место взрыва. Если речь идет об улучшении общественного климата для молодежи в городе, то логичнее было бы круглый год развивать уже имеющиеся институции — дома культуры, музеи, дом творчества юных, музыкальную и художественные школы, большую районную библиотеку. В то время как на практике все события актуальной культуры в городе проходят только раз в год и в рамках фестиваля. Очевидно, что такой вариант показался администрации дешевле и эффектней. Не секрет, что в США и Европе паблик-арт программы включены в планы благоустройства общественных мест. За рубежом, конечно, сама форма современного искусства не является столь сильным раздражителем, в России же поддержка современного искусства — это важное политическое решение для местных и федеральных органов управления. В такой «сложной» социальной обстановке решение организовать фестиваль можно расценивать как весомый шаг в в пиар-кампании города. Зачем именно такой пиар нужен сейчас городу? Возможно, из-за неприятной истории с пожарами. Однако кампания по реорганизации пространства и ребрендинга города началась еще за несколько лет до трагических событий 2010 года. Сначала был первый в городе озелененный бульвар с липами, потом — единственный фонтан, позже был отремонтирован музей «Дом Баташевых» и снесены канцелярские ряды XIX века. На месте последних построили фешенебельный отель. Фестиваль гармонично ложится в конце цепочки этих событий. Ведь изначально в городе пытались реализовать концепцию туристического музейного центра, в котором бы демонстрировалось промышленное производство начала XIX века, а еще до «Арт-Оврага» были предложения по созданию ленд-арт фестиваля по типу «Архстояния» в Николо-Ленивце. Этой идее предпочли перспективный паблик-арт проект — в то время как раз стала активно работать паблик-арт программа музея PERMM. В России много фестивалей, которые работают с искусством в общественных пространствах. Преимущество отдается граффити — это MOST, «Стенограффия», «Длинные истории Перми» и многие другие. Их участники в большинстве случаев весьма ограничены в выборе места. В Выксе, по отзывам, ситуация кардинально отличается. В центре города, на самых заметных его местах создаются грандиозные граффити, факт размещения которых не обсуждается с жителями, да и согласования темы не происходит — такова полная свобода художников, неоднократно подчеркиваемая кураторами. В этом году коллекция городских граффити пополнилась работами таких команд и авторов как 310squad, Zuk Club, Никита Nomerz, Aesthetics group, Алексея Luka, Вячеслава Moff и других. Некоторые старые работы разрушаются, поскольку часть из них были нанесены на штукатурку, которая за год значительно облетела. Новые работы не отличаются от тех, что были созданы за два года проведения фестиваля: они по большей части декоративные, а разброс тем простирается от от космоса до райских птиц. Единой концепции нет, поэтому пытаться найти в этой части арт-программы фестиваля какую-то кураторскую логику бесполезно. В этих проектах нет ни критического импульса, ни связи с контекстом, ни интересных художественных находок. Если журналисты называют Выксу городом-холстом, то, пожалуй, актуальнее было бы привести сравнение с искусством-паразитом. Кроме граффити, в рамках фестиваля устанавливаются объекты в парке Баташевых, там же на открытом воздухе проходят основные события. И здесь фантазии авторов не ограничены. К слову, парк английского стиля изумителен и без объектов паблик-арт: это памятник ландшафтного искусства конца XVIII века, который был создан еще при основателях Выксы — металлургических промышленниках братьях Баташевых. В последние годы он переживает не лучшие времена. Несколько лет назад жара уничтожила часть лесных массивов и несколько деревень. В этом году состоялось крупное нашествие насекомых, да и три года проведения фестиваля «Арт-овраг» по воздействию как лавина таких же насекомых — без особых подготовительных мероприятий он не может благоприятно влиять на хрупкую экосистему парка. С прошлого фестиваля в парке нетронутой осталась скульптура «Башня-медуза» итальянского архитектора Лоренцо Фернандеза-Ордоньеза, которая замечательно вписывается в среду, преломляя свет полосами из полупрозрачной пластмассы, при этом паря в воздухе. «Поющая башня» Ольги Фридлянд из того же материала не выдержала зимой снега и мороза и просто сложилась, а листы поликарбоната растащили местные жители. На ее месте в этом году поставили неудачную конструкцию Клеменса Бера под названием «Импровизированная архитектурная инсталляция» из листов крашеной фанеры. Ее облюбовали дети, так что можно предположить, что существование ее будет недолгим. С прошлого же года остался Big gini Джона Пауэрса — скульптура, собранная будто конструктор из деревянных кубов. Одна из наиболее органично вписывающихся в контекст объектов Баташевского парка, к сожалению, тоже испорчен благодаря желанию сохранить от его разрушения. Скульптуру покрасили красной краской, что напрочь заглушило естественное звучание природного материала, а вокруг разбили жиденькую клумбу. Детской интерактивностью, как и объект Клеменса Бера, была наполнена скульптурная композиция группы «УХТО»: качели, звучащий цветок, венки из прутьев и цветные гамаки. В таком пышном лесном массиве явно терялись два небольших проекта — абстрактная работа «Интроспективная структура» архитектора Риккардо Мурелли и «Наблюдатели» Роба Малхолланда, похожие на фанерные мишени. Удачнее смотрелась арка архитектора Роба Малхолланда, которого можно поблагодарить за остроумную связь с контекстом, пусть и не запланированную. Его работа «Случайный акт деконструктивизма» сделана из […]

Запись Искусство как паразит впервые появилась Aroundart.org.

Женщина в осторожном действии

Анастасия Бирюкова — Fri, 03 May 2013 12:19:42 +0000

Выставка-экскурсия «Цивилизация ХХ» Жудит Деполь, видео «Русалки» Антонины Баевер и выставка «Бестиарий» под кураторством Анастасии Дорожкиной — главные художественные события прошедшего в Нижнем Новгороде фестиваля «Женщина в действии». Событие, как заявлено, «обращается к гендерным практикам и „женским“ инициативам в области современной культуры». Фестиваль появился благодаря основанной на базе Приволжского филиала ГЦСИ премии «Кариатида»: с появлением у центра здания Арсенала нижегородского кремля стало возможным предать ей другой масштаб — добавить упомянутую выше художественную программу и образовательные мероприятия. Сама же премия вручается третий год подряд лучшим женщинам-организаторам в сфере современного искусства. Лауреатами «Кариатиды» уже стали Анастасия Шавлохова и Алина Сапрыкина. В этом году художественное направление было решено посвятить «историческим фальсификациям и мифологизации гендерных ролей в современном искусстве». Нельзя не отметить ироничность темы по отношению к символу фестиваля — фигуре «кариатиды», удерживающей антаблемент, которая по замыслу основателей премии олицетворяет женщину в сложных условиях современной культуры. Фестиваль довольно необычно выбивается из ряда художественных проектов, связанных с темой гендерных художественных исследований: выбор кураторов Елены Беловой и Алисы Савицкой построен далеко не на принципе ретроспективного взгляда или же фиксации современных тенденций. Нет в нем и участников, которых следовало ожидать, например, Елены Ковылиной, Ольги Житлиной, Виктории Ломаско. При этом всего один из них последовательно занимается проблемами феминизма — французский театральный режиссер и драматург Жудит Деполь. Художница из арт-группы «Вверх» Антонина Баевер сняла видео «Русалки» специально для фестиваля. В кадре три нагие девушки расчесывают волосы четвертой и натирают ее тело салом, затем следуют сцены купания, пряток в высокой траве.. Пасторальный мотив разрушается, когда из аннотации выясняешь, что все четверо являются секс-работницами — это совершенно не считывается в видеоряде. При обсуждении работы художница отметила, что у нее не было цели поднимать социальные проблемы секс-работниц или выразить протест против коммерциализации женского тела. У нее была гипотеза об особой пластике тела, которая подтвердилась в созданных условиях. И все же, рифмование коварных русалок и современных секс-работниц скорее кажется неоправданным и грубым жестом: художница непоследовательно предпочла обойти острые углы и ушла в чистое наслаждение натурой. Этика полностью подчинилась эстетике и биомеханике, проблемный феминизм заменила естественная феминность. Жудит Деполь, Цивилизация ХХ, Арсенал, Нижний Новгород, 2013 г. // Фото: Приволжский ГЦСИ «Цивилизация ХХ» Жудит Деполь — это театральная экскурсия-спектакль. Художник-экскурсовод водит группу зрителей по экспозиции артефактов загадочной цивилизации прошлого, где царил матриархат. Он задает зрителям вопросы, рассказывает о жизни внутри этого сообщества, его верованиях, быте, семейном устройстве и обрядах на примере предметов быта и культа. Оказывается, что вся эта история, как и артефакты, сфальсифицированы самой Жудит в со-авторстве с художницей Марией Фоминой. Полтора года назад этот же режиссер на площадке Арсенала представила «Не бывает нулевого риска» — технологически насыщенную постановку с участием более десятка актеров. В ней зритель был подавлен жестами, звуками и манипуляциями. На контрасте с предыдущим проектом «Цивилизация ХХ» выглядит как ирония режиссера над своим творчеством и жанром документального спектакля в целом. В ней фигурой манипулятора становится экскурсовод, вооруженный знаниями и артефактами загадочного матриархального общества, полностью придуманного художниками. Несмотря на вводящую в недоумение простоту формы мокьюментари-театра вопросы феминизма и сексизма для режиссера считываются как актуальные и серьезные. Здесь тезис о традиционности и естественности патриархата, который находится в основании европейской культуры, представляется предметом социального конструирования. История — это нарратив, который может служить инструментом сексизма. Соответственно, искусственно меняя гендерные роли и заостряя моменты неравенства полов, но уже в пользу доминирования женщины, режиссер создает иллюзию, привлекательную почти анекдотичной исключительностью истории. Притом, что это потрясающая идеологическая ловушка, в которую попались не только рядовые зрители, но и некоторые местные СМИ. Выставка «Бестиарий», уже показанная в Москве на Биеннале молодого искусства в 2012 году, в контексте фестиваля почти до конца остается слепым пятном. Хотя выставка и представляет собой тотальную инсталляцию, которая обращается к теме власти и игры, к ней сложно относиться как к высказыванию на темы гендера или вопросов феминизма — проект рискует остаться только высказыванием женщины-куратора. Разыгранный средневековый тронный зал наполнен яркими предметами: двуглавая выдра, солнце из веников, разбитый литографский камень с Лениным, штандарты, медные клетки под потолком. В этой тотальной инсталляции единственная женская фигура под названием «Чреватость» представляет очередную игру со средневековым культурным кодом. Это трехметровая скульптура женщины в бархатном платье с длинным шлейфом и животом, модным среди знати в XV веке. Формально это женщина, но здесь в ее образе нет проблемного подхода к гендеру. Выставка довольно проста для интерпретации, нужно лишь вооружиться тезисами об искусстве постмодернизма и разгадывать каждый ребус один за другим. Фигура представляет средневековую Прекрасную Даму, олицетворяющую рыцарское служение и повиновение сюзерену, а ее пышное одеяние в очередной раз в этой выставке создает атмосферу богатства и торжественности, которые окружают власть. Бестиарий, вид экспозиции, Проект Фабрика, Москва, 2012 г. // Фото: Ольга Данилкина Переписывать или заново создавать историю феминистского искусства — большой риск для кураторов. Современные феминистки с их радикальными позициями также не являются приемлемым вариантом: они «звучат» вне Арсенала, который позиционирует себя в первую очередь как площадку для институционального искусства высокого качества. В Арсенале только полтора года как стало возможно представлять современное искусство, в частности, в смысле успешного экспонирования. Скандал на московской выставке «Международный женский день. Феминизм: от авангарда до наших дней» доказал, что дело не столько в тщательно охраняемых границах трактовки женского искусства, в которые не попасть неподходящим художникам, сколько в провокативности, а следовательно, минимальной разработанности темы женщины, гендера и феминизма. Осторожность во взгляде на эти проблемы, невнятность позиции кураторов по этому поводу пронизывают и фестиваль в Нижнем Новгороде до мельчайших деталей. В первую очередь кураторов интересовал формальный подход к женскому как к некой природной стихии. Это иллюзия исследования предмета, которая действительную проблему не подразумевает. Между тем, на «Русалок» и «Цивилизацию ХХ» установлен возрастной порог 18+. Понятно, что в первом случае изображение находится на грани эротики, но что же во втором? Неужели, здесь неочевидна победа добра над злом, от которой должны быть ограждены несовершеннолетние, согласна тексту новых поправок в законе? Пожалуй, единственным, в чем организаторы фестиваля проявили смелость, — это выбор призеров. Он оказался довольно плоско созвучен феминистской этике равенства: премию, размеров в скромную сумму 50 000 рублей, поровну разделили между четырьями номинантами. Материал подготовила Анастасия Бирюкова Участники образовательных мероприятий фестиваля Женщина в действии, Арсенал, Нижний Новогород, 2013 г. // Фото: Приволжский ГЦСИ

Запись Женщина в осторожном действии впервые появилась Aroundart.org.

Провоцирующий элемент

Анастасия Бирюкова — Fri, 30 Nov 2012 14:28:02 +0000

В те долгие выходные мне пришлось скрываться в Петербурге от событий, происходивших в Нижнем Новгороде, который стал главной площадкой праздничного разгула Дня народного единства. На главной площади города под присмотром губернатора рабочие строили из кучи песка скульптурную копию картины художника Маковского, которая изображает воззвание Минина к нижегородцам. Плюс грандиозное выступление народных коллективов и поп-исполнителей в центре города, которое традиционно собирает тысячи зевак. Празднование второго дня города со своими нюансами меня не прельщает. Может, основная причина бегства это провинциальный уровень торжеств и массовые пьяные драки, сопровождающие людские скопления — так или иначе городской праздник не лучший повод для прогулки.Признаюсь, в Петербурге была первый раз, но посещать исторические места и музеи не собиралась. Уикенд был полностью посвящен знакомству с современным искусством, благодаря редакционному заданию от Aroundart. Если бы меня не направили на потенциально интересные мероприятия, ограничилась бы длинной прогулкой по городу, что не так уж и плохо, но и не продуктивно.В этот самый момент петербургская арт-группа «Что делать?», заручившись поддержкой Фонда Розы Люксембург и Творческого объединения кураторов (ТОК), впервые за долгое время организовала художественно-образовательный проект «Не обязательно быть левым, чтобы думать так», состоящий из четырех блоков в зависимости от степени сформированности позиций участников: сомневающийся, утверждающий, организующий и аффективный. Плотная программа включала в себя открытые дискуссии, лекции, концерты, показы фильмов, выставку «Анатомия протеста» и авторские семинары Глюкли (Наталья Першина-Якиманская), Цапли (Ольга Егорова) и Николая Олейникова. Я стала свидетелем и поучаствовала только в открытой дискуссии начального этапа «Как политика искусства влияет на общество», чтобы выяснить направление, которое принимает «выставка как школа» — именно так был определен формат проекта.В знаменитом фильме Жана-Люка Годара «Все в порядке» (1972) бастующий рабочий, говоря о проблемах, порождаемых капиталистическим производством, резюмирует: «Не обязательно быть левым, чтобы думать так». Фраза, которая стала названием всего проекта, как сказал Дмитрий Виленский, не означала деполитизации общества после известных событий 1968 года, равно как уже в сегодняшнем контексте не имела такой же связи с бурными зимними и весенними событиями в России. Интерес к политике, который проявился за последний год, вывел политическое искусство и активизм на новый уровень. Встал вопрос, как говорить — каким языком и какими методами. Политизация становится основой для развития гражданского общества, а недоверие к политике как сфере, где реализуется стремление к власти, сфере идеологии и насилия, было преодолено в ходе митингов и акций протеста, но этот путь обращения к Большому Другому, к Власти, стал тупиковым для активизма, а сейчас можно уже сказать, что и трагичным, как мне кажется. Какое же место занимает художник в этой ситуации и какой у него путь после революции — вот главный вопрос всего проекта. Цель, которую преследовали организаторы, звучит противоречиво. Сложно представить, как левые представляют формирование гражданской позиции, которая не будет зависеть от политических взглядов, если даже личное является политическим. Это не протест, который на время «помирил» и ультраправых, и левых, и либералов, а решение, которое должно влиять на повседневность, гражданские инициативы на метаполитическом уровне. В качестве примера Дмитрий Виленский рассказал о митинге в поддержку «Мухи», который прошел ранее. На нем, кстати, были многие из двадцати человек, участвовавших в дискуссии.Если вкратце, то причинами серьезного столкновения студентов и преподавателей «Мухи», СПбГХПА им. А.Л.Штиглица, с администрацией ВУЗа стали недовольство увольнениями и отчислениями, а также нецелевое использование помещений. В результате образовалась группа активистов, которая начала добиваться изменений и организовала арт-митинг. Обращаясь к будущим участникам, инициаторы мероприятия предлагали сделать его художественным и ярким, но не затрагивать проблем, не связанных напрямую с Академией. Распространение политических лозунгов приравнивалось к провокации. Политика стала провоцирующим элементом, от нее демонстративно отказались. Ситуацию загнали в рамки замкнутой, локальной проблемы. Могу свидетельствовать, наглядная агитация действительно была мощной: около 250 человек несли множество мух всех видов, цветов и размеров, болонку, картонного студента и осьминога, плакаты и растяжки с лозунгами. Самой непонятной мне вещью осталось простое белое платье на шесте, который держала неизвестная девушка. В какой-то момент к сцене принесли гроб с венками, а когда его крышку открыли, из-под нее вырвались шарики.Если оценивать митинг с точки зрения искусства, то оно здесь пользовалось все тем же языком медиа, обращаясь к его выразительной лексике и жанру плаката. Но в свете той дискуссии, о которой я упоминала выше, сложность языка не является его сильной чертой. Апелляция к узкому коммьюнити является продуктивной стратегией, хотя и ограниченной локальной ситуацией. Замечу, что ко всему прочему арт-объекты выражали принадлежность студентов к определенному профессиональному кругу, это инструменты их труда, которым они владеют.Я вполуха слушала речи со сцены, которые сводились к стандартному описанию всех имеющихся претензий и проблем, а также действий, которые уже были проделаны активистами. Слух резанули только слова депутата Петербургского заксобрания о том, какие прекрасные и творческие люди здесь собрались и что, если они пойдут в политику, то мало никому не покажется — пусть лучше им дадут право быть художниками. В унисон прозвучала надпись с картона: «Искусство без политики!» Реакционная атмосфера в Петербурге, конечно, стала одной из причин, почему протестующие не обращались к политической стороне дела. Сознательная деполитизация выступлений подтвердила это общее недоверие. К слову, студенты таким образом добились разрешения некоторых небольших проблем. В Академию уже приезжала с инспекцией комиссия. Сейчас активистское ядро агитирует взять в свои руки профсоюз, который из номинальной академической структуры должна превратиться в орган самоуправления, чтобы всерьез заниматься выставочной деятельностью, приглашать специалистов, делать мастер-классы. У студентов воодушевляющие планы: они собираются сами выводить Академию на европейский уровень. Тут бы им обратиться к давно опробованным левыми активистами практикам — например, созданию профсоюза, революции изнутри, но они планируют действовать, не меняя саму систему и законно переизбрав на роль руководителя своего активиста.Сознательным уходом от прямого политического действия, но отнюдь не аполитичностью, можно охарактеризовать образовательные инициативы группы «Что делать?» Одним из примеров подобных проектов в России стал семинар-коммуна в моем родном Нижнем Новгороде «Левое искусство. Левая философия. Левая история. Левая поэзия», участников которого 9 мая 2009 года задержали по подозрению в подготовке беспорядков и припроводили в местное ОВД. Ранее подобные образовательные инициативы реализовывались студентами Европейского университета, тогда в Петербурге был создан Уличный университет. Позже из этой среды появилась Лаборатория поэтического акционизма, участники которой близки к группе «Что делать?». Они, кстати, также участвовали в работе этой «выставки как школы».Одной из невысказываемых, но явных целей проекта было инициировать создание групп и движений, подобных Лаборатории. Взаимодействие оказалось бы, конечно, продуктивней и чище, если бы в нем участвовало большее количество людей, […]

Запись Провоцирующий элемент впервые появилась Aroundart.org.

Только изменение системы

Анастасия Бирюкова — Fri, 02 Nov 2012 13:10:19 +0000

В рамках Дней Австрии в России в Нижнем Новгороде, на площадке Планетария, открылась выставка под названием «Вперед, к новым берегам! Миграция как возможность культурного развития», организованная совместно с Австрийским культурным форумом. Десять художников представили работы, посвященные миграции и мигрантам. Что характерно, с русской стороны участниками стали авторы, которые представляют линию современного искусства, связанного с социальным активизмом: Ольга Житлина, Хаим Сокол, Глюкля (Наталья Першина-Якиманская), Виктория Ломаско. Выбор европейских авторов проводился по принципу их личного переживания проблемы: почти все они выходцы из других стран, но граждане Австрии. Это Елена Лапшина, Анна Ермолаева, Эндрю Межвински, Лизл Понгер, Рамеш Даха и Нильбар Гюрес.Трудовая миграция — это определенно тренд прошлого года в российском современном искусстве. В нынешнем году на передний план вышли, оттеснив эту тему, события иного характера. Но несколько левых художников продолжают заниматься проблематикой, поскольку миграция для них — вопрос политики, а не моды. Мигранты — угнетенные, бесправные жертвы капитализма. В утопическом измерении художники обладают властью, которая поможет им осознать проблему и бороться, а эту утопию можно представить со своими нюансами. Хаим Сокол и Ольга Житлина моделируют ситуации героического восстания с самого жизненного дна, силового восстановления справедливости в обществе. Только герой из низов общества, маргинал способен на разрушение и обновление мира. Видео Хаима «Парад» демонстрирует этот манифест в категорично-пафосной манере через имитацию военного шествия, где, вместо солдат, дружно шагают мигранты в оранжевых жилетах с лопатами в руках. Проблема языка в подобном социально-политическом искусстве проиллюстрирована наглядным образом. Манифестация идеи через образ парадного шествия в соединении с атрибутами рабочих-мигрантов придает действию несколько иронический эффект. Ольга Житлина в выпуске «Агентства утопических новостей», в отличии от Хаима, представила не абстрактную манифестацию. На сайте «Новой газеты» в Нижнем Новгороде была опубликована эта новость. Проблема сноса и поджога исторических, в частности деревянных, построек в центре города приобрела широкий масштаб. Против такого безразличия властей борются в первую очередь архитектурные эксперты, интеллигенция и социальные активисты, мнение которых властями игнорируется. Масштабы строительства велики. На очищенных от деревянных домов площадках ставятся многоэтажки, спешно достраивается ветка метро, центральный сквер вырубается ради торгового центра. Мигранты внутри этого процесса выступают как безучастные инструменты капитализма. Ольга фотографирует утопическую ситуацию — проявление позиции строителей по отношению к проблеме: они стоят напротив домов, готовых к сносу, или напротив сквера до его вырубки с протестными плакатами. Художница составила их возможный манифест, выражающий их интересы как класса. Обращение к конкретному приближает поэтику данной работы к авангардным художественным интервенциям начала прошлого века. На выставке фигурировала ее игра «Россия — страна возможностей», о которой уже было достаточно сказано наAroundart. В одной из школ города, половина учеников которой дети мигрантов, прошло специальное занятие, посвященное этой игре. Виктория Ломаско представила свой неоконченный графический репортаж «Комитет “Гражданское содействие”». В Санкт-Петербурге главное место, где мигранты могут получить правовую поддержку и помощь, — это комитет «Гражданское содействие», где Виктория и провела месяц, фиксируя сюжеты его ежедневной работы. Сделанный в ее манере чрезвычайно точной фиксации событий репортаж о проблемах мигрантов, опасностях правозащитной деятельности, депортациях и российских судах. Виктория пишет, что столкнулась с тем, что ее социальное искусство не может без цензуры быть использованным в проектах, направленных против ксенофобии или поддерживающих мигрантов. Оно не иллюстрирует истории из тяжелой жизни мигрантов, а дает возможности для более сложного анализа ситуации вокруг их проблем. Близость к журналистской риторике заложена в самом жанре репортажа, но высказывание и воздействие на зрителя не целевое, а многоуровневое, и не воспринимается как провокация к прямому намеченному действию. Переходя к работам австрийских художников, нужно сказать, что они представляют визуальные исследования. Но не все напрямую работают с темой выставки. Работа Дахи Рамеш, иранки по месту рождения, косвенно относится к проблемам миграции. Исследование альтернативных виртуальных культурных и идеологических влияний влечет за собой изменение политической географии, которая регистрируется ей чрезвычайно точно. Инсталляция «Множество историй» исследует строительство иранской железной дороги: в ходе ее прокладки Иран менял приоритеты внешней политики, заигрывая то с СССР, то с фашистской Германией, то с США и, соответственно, менял повороты и направления. Линия путей стала проекцией, графиком метаний дипломатов в определении идеологических ориентиров. Инсталляция состоит из негативов документов, свидетельствующих о переговорах иранских властей, трех экранов с агитационными мультфильмами СССР 30-ых годов, диснеевской анимацией, документальными кадрами конференции в Тегеране и агитационного кино вермахта, а также полотен с изображениями дороги. Молодая художница из Турции Нильбар Гюрес с видео «Undressing» яркий пример художницы, которая работает только с темой национальной идентичности, со спецификой менталитета и культуры «восточного человека», а конкретно с образом женщины. Колорит Турции передается при помощи узнаваемых символов, например, в экспонируемой работе девушка снимает поочередно яркие восточные платки своей матери, бабушки, и т.д., которые скрывают ее лицо полностью. Безконфликтное свидетельство роли традиции в жизни восточной женщины. Этническая идентичность визуально демонстрируется, но не вступает ни с чем иным во взаимодействии. Исследование направлено во внутрь нации и ее менталитета, реакция на столкновение с западной цивилизацией не регистрируются, что может быть и невысказанным признаком травмы. Лизл Понгер — наиболее известная из всей австрийской делегации художница. Начинала она в 60-ых годах прошлого века, работает в первую очередь в области видеоэкспериментов. Из примечательного: она документировала поздние перформансы венских акционистов. На выставке была представлена большая серия ее фотографий под названием «Ксенографические взгляды». Проблемы миграции связаны с восприятием Чужого, и художница демонстрирует его условность и неразличимость. Стилизованные под этнографические снимки ХIХ века, фотографии в действительности сделаны в 1994 году, а их персонажи изображающие представителей различных экзотических народов, не являются таковыми. Фиксация замещения этнической идентичности на многие другие: гражданскую, профессиональную, политическую, субкультурную. Одной из главных тем творчества Анны Ермолаевой является миграция, что связано напрямую с ее личным опытом. На выставке в Нижнем Новгороде в первую очередь представлено ее видео «Александра Высокинска / 20 лет спустя», которое обращается к фактам биографии художницы. В юности она уехала из России из-за политического давления, мигрировала она в Австрию через Польшу. Там случилось так, что Александра, героиня фильма, приютила Анну и ее друзей и помогла им уехать. Через 20 лет она нашла ее в Париже и встретилась с ней в Кракове, где они познакомились. Всю их встречу Анна зафиксировала на камеру. Эта история, по словам художницы, памятник Александре. Это история не только о политической географии последних 20 лет, но и о самой Анне, возвращения к ее личной травме. Анна обращается к своему опыту: «Я решила стать художницей […]

Запись Только изменение системы впервые появилась Aroundart.org.

Хотя и написано на плакате

Анастасия Бирюкова — Sat, 06 Oct 2012 06:46:03 +0000

28 сентября в нижегородском «Арсенале» открылась выставка «Московский концептуализм. Начало», которую курирует Юрий Альберт. Симптоматично, что большая ретроспективная экспозиция была открыта не в Москве, а в Нижнем Новгороде и пробудет там до декабря. В «Арсенале» часто повторяют, что у них своя особая история развития. Тренд децентрализации культуры – это их давняя стратегия, которая реализуется в поиске компромиссов с местными властями и публикой. Большое выставочное пространство «Арсенала» функционирует уже год, и выставка самого успешного направления российского искусства второй половины ХХ века маркирует то, что музей достиг столичного уровня в соблюдении техрайдера. Примечательно, что в регионах московский концептуализм в подобных масштабах демонстрировался лишь однажды, и это было в Музее Перми. Говорить об актуальности и значении московского концептуализма в контексте данной выставки довольно абсурдно. Главный вопрос, которым задаешься: почему выбор темы столь очевиден? Хотя Юрий Альберт не является свидетелем художественной ситуации неофициального искусства 1970-х годов, для него все это тоже история, он обладает большим количеством знаний о направлении. Вообще для него это дебют как для музейного куратора. Он говорит о своих специфических взглядах на концептуализм и причинах, побудивших взяться за проект: «Хотя и написано на плакате, что это главное направление современного искусства ХХ века, на самом деле, про него мало что известно. Всем известно, что это такое занудное, литературное, глубоко теоретическое и скучное, но мне кажется, это не соответствует действительности. Мне кажется, литературоцентричность концептуалистов преувеличена. И если можно ссылаться на литературу, то скорее это будет анекдот и поэзия, чем роман. Кроме Кабакова. Второе, что важно – все говорят о концептуализме как о некой нерасчленимой тусовке. Мне же показалось, что можно четко выделить три группы: первая это Кабаков, Булатов, Иван Чуйков; Комар, Меламид и группа “Гнездо”; третья группа – это Герловины и Коллективные действия. К Комару и Меламиду по типу сознания можно отнести, хоть они и не общались, Пригова, который появился чуть позже. Мне кажется, это первая выставка, на которой представлен только концептуализм, это другой подход. Выставки во Франкфурте и Москве – это скорее не концептуализм, а искусство 70-х. Здесь все строго. Даже нет соц-арта. И почему это важно: я считаю, в 70-е годы в России появилось современное искусство. И все виды, все подходы, формы, техники, методы. Без 70-х годов всего этого просто бы не было». Как, в итоге, вышло на практике? Даже если только поверхностно знать историю андерграундных течений, то вся выставка покажется сошедшей с книжных иллюстраций. Поэтому впечатления и взаимодействие с объектами были во многом опосредованы тотальным узнаванием – визуальным и аналитическим. Один из «Десяти персонажей» Ильи Кабакова шутник Горохов, «Слава КПСС» Эрика Булатова, «Коммуникационная труба» группы «Гнездо», кубики Риммы Герловиной, документация акций КД, «Пушка» Андрея Монастырского, стихограммы Дмитрия Пригова, «Суперобъекты для суперлюдей» Комара и Меламида, карточки Льва Рубинштейна, записи минималистических текстов Всеволода Некрасова и так далее по списку. Художники и поэты. Ничего лишнего, все довольно строго и ожидаемо. Если говорить о специфике подбора авторов, то надо отметить особое внимание к объектам и акциям группы «Гнездо» и отдельно Виктора Скерсиса. К бонусам выставки можно еще отнести восстановление объекта «Квадратный метр земли» Валерия Герловина. В большинстве случаев выбор сделан в пользу интерактивных объектов и документации перформансов и акций. Ироничное и прозрачное для объяснения искусство, возможность взаимодействия с объектами это отличная точка отсчета для понимания зрителей без базовых знаний о современном искусстве. Уже на подходе события, тематически связанные с выставкой, подборка нужной литературы в медиатеке, мастер-классы для детей, – в стратегию «Арсенала», которая предполагает постепенное обучение зрителя восприятию современного искусства, московский концептуализм вписывается как нельзя кстати. Фотографии: Владислав Ефимов Материал подготовила Анастасия Бирюкова

Запись Хотя и написано на плакате впервые появилась Aroundart.org.