Иван Новиков - Aroundart.org

Виктория Бегальская: «Ты говоришь, что они пугают, и это приятно слышать»

Иван Новиков — Wed, 27 Mar 2019 17:02:05 +0000

Иван Новиков поговорил с Викторией Бегальской об их с Александром Вилкиным живописном проекте, который одновременно следует канонам и фрустрирует доверчивого зрителя.

Запись Виктория Бегальская: «Ты говоришь, что они пугают, и это приятно слышать» впервые появилась Aroundart.org.

Сегодняшняя позиция полностью противоположна любой интернациональной логике

Иван Новиков — Thu, 13 Dec 2018 13:08:55 +0000

Художник Иван Новиков, работающий с темами Другого, колониализма и неоколониализма, поговорил с историком и публицистом Ильёй Будрайтскисом об интернационализме, наследии холодной войны и войнах современных.

Запись Сегодняшняя позиция полностью противоположна любой интернациональной логике впервые появилась Aroundart.org.

Кирилл Савченков: «Важно не потеряться в этой гуще»

Иван Новиков — Thu, 05 Jan 2012 18:46:32 +0000

Новый 2012 год открывается на Aroundart.ru продолжением проекта Ивана Новикова, который беседует с молодыми российскими художниками. В конце прошлого года он поговорил с Викторией Чупахиной и Жанной Татаровой. В этот раз Иван расспросил студента Школы Родченко Кирилла Савченкова, чья совместная с Сашей Курмаз выставка «Вовлечься с бешенством в борьбу» всё ещё проходит в галерее Paperworks. Иван Новиков: Расскажи немного о себе и о том, как ты попал в Школу Родченко? Кирилл Савченков: Родился и живу в Москве. Фотографировать начал где-то в 2004 году, когда активно катался на скейтборде. После того как закончил МТУСИ, решил поступить в Школу Родченко вместе со своим другом Ильёй Батраковым. Мне кажется, я бы вряд ли стал что-то фотографировать, если бы не катался. На момент окончания университета я активно снимал и, конечно, хотел получить базовые знания в области фотографии, искусства. Думаю, именно скейтборд вытянул меня из неприятной среды. Вместо, скажем, «молодёжи на районе» я стал общаться с ребятами, живущими в разных частях города. Но всех нас объединял скейтборд. Для меня это было нечто совершенно новое. Вообще скейт заставляет смотреть на город и на самого себя по-другому. В чём-то ты себя перебарываешь, а в чём-то — развиваешься. И что очень важно для меня – благодаря скейтбордингу я нашёл много новых друзей. С Ильёй мы собственно и познакомились на «Победе» (это Парк Победы — основной скейтспот в Москве). ИН: И в определённый момент ты решил заняться искусством? КС: Безусловно. На самом деле, скейтборд, мне кажется, тесно связан с искусством, критикой системы и антисоциальным поведением. Поэтому часто происходят конфликты с охраной зданий, милицией, фашистами. Со скинами часто были потасовки в начале и середине 2000-х – из-за западного происхождения скейтбординга. Но на моей памяти было несколько ребят-скинхедов, которые сами катались. Многие скейтеры снимают видео, рисуют, фотографируют, занимаются граффити. ИН: Осознаются ли все эти действия как некое «искусство»? Или это лишь форма социального протеста? КС: Скорее протест. Есть Эд Темплтон, Дэш Сноу и Райан МакГинли. Для них скейтборд стал фундаментом для формирования их художественной позиции, сыграл важную роль в становлении как художников. В общем, кто-то ушёл в искусство — галереи и художественное позиционирование. Другие продолжают хулиганить. Помню, как ради трюка люди разбирали часть площади, перемещали мраморные плиты скамеек, конструируя новые приспособления для катания. И, конечно, никто потом не ставит сдвинутое на место. ИН: Расскажи, как ты понимаешь понятие скейтбординга как субкультуры? КС: Со стороны он выглядит как бесцельное занятие, граничащее со спортом. Кстати, в скейтбординге многие находят себя как профессионалы, ездят по соревнованиям, выигрывают чемпионаты и т. д. Но лично для меня скейтборд это вещь, в которой ты понимаешь сам себя: свою силу, слабость и злобу. Развивается упорство. Учишься самоконтролю. Часто впадаешь в бешенство, когда что-то не получается. Как субкультура – это невероятно богатая среда на необычных людей, которая тесно связана с городом. Пожалуй, более всего скейтбординг связан с психогеографией. Хотя я понимаю это только сейчас, а тогда мы просто стритовали по городу, по своим районам. ИН: Что такое «стритовать»? КС: Это когда на скейтбордах перемещаются по городу, по свободным улицам, на больших скоростях. Из точки А в точку Б, по самому интересному или доступному пути. То есть поехать не по тротуару, а по свободной дороге, на большой скорости. Круто, когда есть возможность с холмов погонять. ИН: Как ты соотносил себя с искусством тогда? Как ты узнавал о том, что в нём происходит? КС: Например, существует такое явление, как Beautiful Losers. Это такая группа художников и в большинстве своём все они связаны со скейтбордингом или сёрфом. И, конечно, есть такой персонаж, как Эд Темплтон. Он известный профессиональный скейтер и основатель фирмы «Той Машин», но в тоже время известный художник. Он совмещает документальную фотографию и живопись. Все, кто катаются, знают это. Когда ты начинаешь интересоваться, благодаря инету ты так или иначе выходишь на ссылки, статьи. Потихонечку узнаешь об искусстве, живописи и фотографии. Меня заинтересовали фотографии Темпелтона, плюс фотографии в скетборд-журналах. Таким образом, знание и появлялось. А соотносил, наверное, в какой-то степени, когда просили снять трюк на фото или видео. И, конечно, в таких случаях пытаешься снять максимально интересно и красиво, с композицией, как в фирменных скейт-видео. ИН: А в Школу Родченко ты пошёл к определенному мастеру? КС: Да. Мы с Ильей пришли на день открытых дверей. Народу было полно! Мы сели и решили послушать мастеров, которые должны были набирать студентов. Самым чётким и быстрым оказался Климов. Все остальные долго втирали что-то про Уорхола, поп-арт и далее по списку. А Климов говорил кратко. Нам это понравилось, и мы решили поступать к нему. В процессе каждый уже осознал, чего он хочет. После первого триместра я понял, что хочу пробовать разные вещи. Меня перестала интересовать только документальная фотография. Стало интересно заниматься фотографией вообще, не концентрируясь на «правде жизни». Пробовал совмещать фотографию и текст. Интересней было делать объекты, чем просто принты. Тогда у меня было много конфликтов с мастером, с одногруппниками. Я радикально выступал по некоторым вопросам. Сейчас стараюсь не быть таким. ИН: А в чём ваши позиции разнились? КС: Климов – документалист, фотожурналист, в прошлом военный фотограф. Ему нравится классическое фото. Чистая фотография. Половина одногруппников как раз занимались такой фотографией. ИН: Ты сказал, что тебе стало не интересно концентрироваться на «правде жизни». Что ты имеешь ввиду? КС: Появилось желание не ограничивать себя работой только с документальным материалом. Сейчас я больше работаю с изображением вообще, не важно, какой оно природы. Говоря, что ты документальный фотограф, ты сразу ограничиваешься себя определенным подходом, методам и т. д. ИН: Ты же хочешь избежать предопределенной легитимности, фигуры фотографа как свидетеля? КС: Наверное, да. У документальных фотографов есть свой кодекс: не манипулировать людьми, изображением и фактами. Такой гарант правды и объективности. Но, по сути, выбирая ракурс, «цвет» или «чб» – ты уже уходишь от объективности. ИН: Фотограф не может быть объективен? КС: Думаю, автор не может быть объективен, потому что все мы люди. Можем многое не учесть, иметь свою политическую или этическую позицию и т. д. Мне кажется, сам по себе человек крайне редко объективен, если вообще может быть таковым. Я стараюсь не трогать вопрос объективности/субъективности. Потому что, даже занимая критическую дистанцию к проблематике, всё равно трудно быть объективным. Но и сказать, что правда в субъективности, тоже не могу. ИН: Какова твоя роль как фотографа в тусовке скейтеров? КС: Сначала я снимал трюки для себя и друзей. Потом начал снимать трюки для сайтов и журналов о скейтбординге, получал небольшие гонорары. Дальше […]

Запись Кирилл Савченков: «Важно не потеряться в этой гуще» впервые появилась Aroundart.org.

Жанна Татарова: «Свои методы я пока вырабатываю»

Иван Новиков — Sun, 11 Dec 2011 11:52:33 +0000

Aroundart продолжает серию публикаций, посвященную молодым художникам. На этот раз Иван Новиков побеседовал с Жанной Татаровой, студенткой Школы фотографии и мультимедиа им. А.Родченко. Иван Новиков: Расскажи немного о себе, как ты стала заниматься современным искусством? Жанна Татарова: Очень смешной вопрос! Что обычно о себе рассказывают? Я закончила МосГУ по специальности «режиссер рекламы». Немного поработала в кино, но что-то не пошло. Потом случайно попала в редакцию «Большого города». Через некоторое время стала фотодиректором журнала «Тайм Аут». Мне всегда нравилось фото, и в «Тайм Ауте» я познакомилась с фотографом Гришей Поляковским. Мы очень подружились, он мне подарил фотик, начала сама что-то снимать. Но тут случился кризис и меня сократили, а фотаппарат остался. И я решила заниматься фотографией, так поступила в Школу Родченко. Там уже стало понятно, что можно не только фотографировать. ИН: Получается ты пришла из мира работы с фото? ЖТ: Да. В Родченко вообще, в основном, все фотоаппаратами приходят. ИН: Что тебе было более интересно — обрабатывать фото или снимать? ЖТ: Конечно, фотографировать. Я фотки не обрабатываю никогда. Мне хватает того, что гаджеты дают разную картинку. Помню первую триместровую выставку — «Пути сообщения». Моя работа называлась «Шум». Тогда еще мастером у меня был Влад Ефимов. На тот момент я поняла, что не в картинке дело, а в конце второго курса перешла к Роме Минаеву. ИН: Почему ты перешла? ЖТ: Я не собиралась поступать к Владу. Просто шла на «арт-фотографию» — значит «не документалистика». Однако с Владом мы не сработались, наверное, с Ромой просто было интереснее. ИН: Ты имела четкие представления о том, что хотела получить от этого образования? ЖТ: Есть коммерческая фотография — с ней все понятно. А есть что-то еще. Об этом мне и хотелось узнать. Я-то думала, что стану фотографом. Думала меня научат, как строить серию, как выражать свою мысль в образах. А в школе оказалось, что образ — это вообще не самое важное. Тогда фотография сама встала в ряд с другими медиа. Говорить можно не только изображением на картинке. Все зависит от того, что за мысль ты выражаешь. Можно и скульптуру делать, и живопись, и видео, и перформансы. Мне стало интересно как в одной работе возможно использовать разные медиа. В какой-то момент я прочитала интервью Нобуеси Араки, где он писал, что одну съемку он делает сразу на несколько камер, что он, как тысячерукий Будда, при помощи изображения разной фактуры пытается показать реальность. Примерно это мне интересно делать с разными медиа в одной работе. Только в моем случае речь идет скорее не о реальности, а об идее, которую я разрабатываю. Рома именно этому нас и учит — для каждой работы есть свои, более подходящие медиа. ИН: Минаев на тебя сильно влиял? ЖТ: Не могу сказать, что он прямо повлиял на меня. Еще учась у Влада, я отказалась от изображения, пользовалась и фотографией и видео. Мне стали интересны все эти мультимедийные проблемы, а Рома прекрасно разбирается в этом. Он очень хороший преподаватель, мне есть чему у него поучиться. Я сама решила к нему перейти, потому что видела, как он работает со своими студентами: не пытается именно влиять на кого-то. ИН: Как ты понимаешь проблемы мультимедиа? ЖТ: У каждого медиа есть свои особенности, все они по-разному работают, у всех своя смысловая нагрузка. К примеру, есть некая фотография. В интернете она — это одно, на фотобумаге — другое, напечатаная на принтере — третье. Есть еще фото с рекламного носителя. А если перенести ее в галерею, то тут уже все меняется. Можно на рекламную фотку пустить трансляцию, допустим, футбольного матча. Хотя это не самый красноречивый пример. Короче мультимедиальность — это такая игра со смыслами самого медиума и посланием внутри него. Мне нравится, как трансформируется смысл на гранях образа и медиа. Я участвовала в групповой выставке «Перформативный архив» (про выставку тут и тут), которую мы делали с Давидом Риффом. Она была посвящена 90-м. Моя работа называлась «Мама уходит на работу». В ней я использовала архивную фотографию и реальные объекты, которые есть на этой же фотографии плюс текст (рассказ). На фотографии моя мама в своей спальне. За ее спиной целая полка духов, а в самом углу фото видно дуло винтовки. Я реконструировала эту полку, нашла флакончик духов, которые были у мамы в то время, поставила винтовку. Сама работа о том, как в 90-е, после распада СССР стало возможно больше зарабатывать, покупать то, чего не было раньше в нашей стране, — всякое импортное добро. Но такую жизнь приходилось буквально отстаивать в оружием в руках. А что касается мультимедийности в этой работе: вот есть мой рассказ, как воспоминание, которое ассоциируется у меня с этими духами. Фотография работает как подтверждение исторической достоверности рассказа, а в настоящее я переношу сами объекты из этой фотографии ИН: Ты использовала важные, личные фото? ЖТ: Это я пока считаю слабым местом. Мне не нравится, когда художник говорит: «Я вот так чувствую». С другой стороны, избавиться от личного все равно не получится. Наверное правильнее сказать, что к собственной личности и переживаниям нельзя относиться как к сакральному или неопровержимому. Правильней будет анализировать личный опыт. Aroundart продолжает серию публикаций, посвященную молодым художникам. На этот раз Иван Новиков побеседовал с Жанной Татаровой, студенткой Школы фотографии и мультимедиа им. А.Родченко. Иван Новиков: Расскажи немного о себе, как ты стала заниматься современным искусством? Жанна Татарова: Очень смешной вопрос! Что обычно о себе рассказывают? Я закончила МосГУ по специальности «режиссер рекламы». Немного поработала в кино, но что-то не пошло. Потом случайно попала в редакцию «Большого города». Через некоторое время стала фотодиректором журнала «Тайм Аут». Мне всегда нравилось фото, и в «Тайм Ауте» я познакомилась с фотографом Гришей Поляковским. Мы очень подружились, он мне подарил фотик, начала сама что-то снимать. Но тут случился кризис и меня сократили, а фотаппарат остался. И я решила заниматься фотографией, так поступила в Школу Родченко. Там уже стало понятно, что можно не только фотографировать. ИН: Получается ты пришла из мира работы с фото? ЖТ: Да. В Родченко вообще, в основном, все фотоаппаратами приходят. ИН: Что тебе было более интересно — обрабатывать фото или снимать? ЖТ: Конечно, фотографировать. Я фотки не обрабатываю никогда. Мне хватает того, что гаджеты дают разную картинку. Помню первую триместровую выставку — «Пути сообщения». Моя работа называлась «Шум». Тогда еще мастером у меня […]

Запись Жанна Татарова: «Свои методы я пока вырабатываю» впервые появилась Aroundart.org.

О роли зависания и пинка под зад в искусстве

Иван Новиков — Sun, 20 Nov 2011 13:38:16 +0000

Aroundart открывает серию публикаций, посвященную молодым художникам. Иван Новиков побеседовал с выпускницей Школы фотографии и мультимедиа им. А.Родченко, видеохудожником Викторией Чупахиной. Иван Новиков: Расскажи, как ты стала заниматься современным искусством? Виктория Чупахина: Сначала я поступила на архфак. Хотелось романтизма — ватманы, кульманы, — но все оказалось не так здорово. В архитектуре мне не хватало эстетической свободы. То есть всегда залипала в своих проектах на никому не нужных линиях, смысловая нагрузка подрамника забивалась композицией. Я подумала, что вообще хочу не того. Ведь архитектор — это такой серьезный человек, а я не о том. Поначалу я попала в Школу Родченко, занимаясь фотографией. ИН: Скажи, чем для тебя тогда была фотография? ВЧ: До Школы — листом, на котором можно импровизировать, сколько влезет. Возможно, мне всегда хотелось неких стоп-кадров, якобы из фильмов, но я так никогда не думала, только сейчас в голову пришло. Теперь в моем случае, если для себя, для проектов, то это фотография на мобильный телефон или мыльницу, как эскиз. ИН: Расскажи, почему ты стала заниматься видео? ВЧ: Потому что меня всегда манила картинка в движении. Только это было не вполне осознано. Вообще, если так подумать, я мало что осознавала и осознаю до сих пор. Но, не беда! Первые опыты с видео были печальны. Излишне романтичны и чувственны. Соответствующая критика заставила разум таки включиться. Такой хороший пинок под зад. А мне только такие действия обычно и помогают. И думаю, по крайней мере, в образах что-то сдвинулось. Я стала понимать, что можно нащупать что-то другое, новое для меня. Это значило поприжать свойственную мне чувственность и сопливость, дабы открыться для работы над языком, формой, характером повествования. Для выработки в себе и осознания неких базовых вещей. Не говоря уже о том, что знания мои в области хотя бы истории видеоарта были нулевыми. Иван Новиков: Расскажи, как ты стала заниматься современным искусством? Виктория Чупахина: Сначала я поступила на архфак. Хотелось романтизма — ватманы, кульманы, — но все оказалось не так здорово. В архитектуре мне не хватало эстетической свободы. То есть всегда залипала в своих проектах на никому не нужных линиях, смысловая нагрузка подрамника забивалась композицией. Я подумала, что вообще хочу не того. Ведь архитектор — это такой серьезный человек, а я не о том. Поначалу я попала в Школу Родченко, занимаясь фотографией. ИН: Скажи, чем для тебя тогда была фотография? ВЧ: До Школы — листом, на котором можно импровизировать, сколько влезет. Возможно, мне всегда хотелось неких стоп-кадров, якобы из фильмов, но я так никогда не думала, только сейчас в голову пришло. Теперь в моем случае, если для себя, для проектов, то это фотография на мобильный телефон или мыльницу, как эскиз. ИН: Расскажи, почему ты стала заниматься видео? ВЧ: Потому что меня всегда манила картинка в движении. Только это было не вполне осознано. Вообще, если так подумать, я мало что осознавала и осознаю до сих пор. Но, не беда! Первые опыты с видео были печальны. Излишне романтичны и чувственны. Соответствующая критика заставила разум таки включиться. Такой хороший пинок под зад. А мне только такие действия обычно и помогают. И думаю, по крайней мере, в образах что-то сдвинулось. Я стала понимать, что можно нащупать что-то другое, новое для меня. Это значило поприжать свойственную мне чувственность и сопливость, дабы открыться для работы над языком, формой, характером повествования. Для выработки в себе и осознания неких базовых вещей. Не говоря уже о том, что знания мои в области хотя бы истории видеоарта были нулевыми. Виктория Чупахина, Здесь светлее, 2010 ИН: Можно ли сказать, что тебя стала более интересовать форма, нежели содержание? ВЧ: Наоборот. Это стало, возможно, первым проявлением интереса к содержанию. То есть сначала уход в фотографию произошел ради формы, а потом — через фото к видео за концепцией. Нет, «за концепцией» — как-то не точно. Скорее единство содержания и формы. ИН: А как, в таком случае, ты соотносишь себя с традицией концептуального искусства? ВЧ: Традиция концептуального искусства вносит ясность в мысли. Эдакие толчки, движочки. Но все-таки мне ближе эксперименты на уровне «кино-некино-видеоарт». ИН: Вообще интересно — в каких ты отношениях с искусством ХХ века? ВЧ: Для меня в принципе сложен вопрос: «в каких я отношениях с искусством?», — в том смысле, что я, к примеру, не умею обращаться к нему в работах, если ты об этом. А что касается интересов, или тех или иных влияний… все очень расплывчато. Ибо они опять же, по большей части, не осознаются. Нужно какое-то время, чтобы отсортировать, что влияет, что цепляет, а что вызывает любопытство и только. Могу точно сказать, что понимаю, что на сегодняшний день оказывает на меня влияние — несколько иная сфера: Муратова, давно и по сей день, Юхананов, Джармуш. С него, может быть, вообще все началось. Но это «посылы». Я понимаю, что нахожусь на другой территории относительно Джармуша и Муратовой. Кто еще? Мэтью Барни. И, как ни странно, Пол Маккарти. Сподвигает все, что останавливает и заставляет вглядеться. ИН: Можешь пояснить? ВЧ: Не важна область, из которой поступил сигнал. Важен сам сигнал. Например, у меня перед глазами сейчас стоит конкретная работа конкретного автора, однако я его не вспомню. Только смутный образ работы, но цепляющий. А вот другие его работы мне вообще могут быть не близки. В моем багаже, видимо, находятся вырванные из контекста образы. Или вот — проснулась сегодня, вспомнила про Юфита и Тимура Новикова. Но последнего вспомнила скорее не в связи с Академией, а с работами на тканях. Давно видела и была просто в восторге! Сейчас, кстати, Файбисович висит в «Красном Октябре». Здорово! Эти синие пиксели на огромных холстах. Виктория Чупахина, Сверхценная фиксация, 2011 ИН: А еще какие-нибудь важные области, помимо кино и современного искусства? ВЧ: Представляешь, я залезла у себя в папку чего-то избранного. А там все подряд: и Муха с Климтом, и Лисицкий, и Нимейер, и Гауди с Хундертвассером. ИН: Как же такая папочка собралась? ВЧ: Да, видимо, за время учебы. До сих пор жива. Затаилась никому не нужная. Видимо готовилась стать «зарядами», должна была стать той самой «сподвигающей». Там замечательный Мазерель. Графика, в основном. Собиралось все, видимо, с желанием пересматривать время от времени. Причем, это же все равно наборы образов в картинках. Вот сейчас залезаю, забиваю в поисковике Мазерель, читаю — «издавал романы в гравюрах в виде книжек». Не […]

Запись О роли зависания и пинка под зад в искусстве впервые появилась Aroundart.org.