Мария Фомина - Aroundart.org

Статист и смерть

Мария Фомина — Wed, 05 Sep 2012 07:01:54 +0000

В Нижнем Новгороде в Приволжском филиале ГЦСИ в конце июля состоялась премьера оперы «Марево» в постановке арт-группы «Провмыза» (Галина Мызникова и Сергей Проворов). Они широко известны среди любителей современного искусства в России и за рубежом своими видеоработами. Теперь осваивают новый жанр. «Марево» — опера про смерть, не то чтобы зритель ее наблюдал, он ее переживает. Действие оперы происходит на месте только что случившейся автокатастрофы, в которую попали главные действующие лица оперы. Помимо четверых членов семьи, по воле случая в катастрофе погибают собака, два голубя и куст, в который по всей видимости врезалась машина. В своих ариях, персонажи по очереди повествуют о своих последних делах, поступках, ощущениях жизни, из которой они совсем недавно выбыли. Отправной точкой для всей оперы стал некий визуальный образ, а не либретто, характерное для классической оперы. Либретто будет написано уже потом поэтом Антоном Шраменко, распечатано на программках и выдано зрителю, как казалось бы, в помощь, так как разобрать, что поют артисты, невозможно. Солистка оперы Наталья Пшеничникова, исполняющая арию мамы, единственная из четырех исполнителей, кто профессионально занимается исполнением современной академической музыки, поэтому для всех остальных Наталья проводила мастер-классы «как петь так, чтобы было непонятно». Особенно трудно пришлось представителю оперной династии, басу Большого театра Андрею Архипову. Как сказал сам Андрей на пресс-конференции: «Нередко слышал от коллег критику за излишний академизм в исполнении и поведении на сцене». Остальные участники в силу возраста были готовы к подобного рода экспериментам. Для них участие в таких проектах, бок о бок с профессионалами, хотя бы частично компенсирует недостаток образования в сфере современной культуры и искусства. Музыку для оперы написали два талантливых молодых нижегородских композитора Марк Булошников (музыку в опере исполняет его NoName-ensemble) и Кирилл Широков. Как утверждает Галина Мызникова, «несмотря на уже заранее прорисованный ритмический рисунок и точное осознание, где и какая музыка им нужна, композиторам все же удалось создать свое самобытное произведение». Кстати, музыканты в опере сидят не в отведенном для них месте, а среди зрителей, что конечно не позволяет услышать музыкальную композицию целиком, но зато столь плотное сосуществование зрителя с исполнителем делает его (зрителя) безусловно более внимательным и вовлеченным в процесс. Декорации к опере более походят на современную тотальную инсталляцию — никакой бутафории, все настоящее: машина после аварии, куст, чучела птиц и собаки. Сама сцена полностью облицована металлическим листом, который дает ощущение мембраны между двумя мирами, живых и мертвых. Четыре основных действующих лица — это погибшая в автомобильной катастрофе семья: мать, отец, сын и дочь. Также куст, собака и голуби существуют на сцене не только как декорации, но являются полноценными участниками происходящего, у них даже есть свои арии. А что касается куста, так он, кажется, и вовсе стал неотъемлемым атрибутом творчества «Провмызы»:«Древняя способность сознания анимировать все предметы и процессы природы изначально заложена в принцип искусства. К примеру, куст как образ «неопалимой Купины», способный к субъективному мышлению… В опере почти нет противопоставления «человеческого» и «природного»: они все в равной мере равны и мертвы, но художественные действия направлены на установление некой истины: является ли человек частью природы или он что-то иное. Мы назвали бы это диалоговой карпалистикой между человеком и «предметами» природы со сформулированной зависимостью. Таким образом, природа здесь наиболее оптимальный исследовательский инструмент на пути самопознания человека и предъявления истории самоуничтожения. Куст априори наделен естественным элементом тревоги. Он всегда скрывает в своих ветках что-то невнятное и опасное. С другой стороны, куст сам по себе некий организм, некая вселенная, сплетенная по своим неведанным законам. Кусты как люди — рождаются и высыхают». Существует в опере еще один персонаж — это человек с закрытым длинными волосами лицом, по сути, просто статист, который осуществляет нехитрые, практически незаметные манипуляции с предметами. Иногда это похоже больше на некие ритуалы, нежели на реальное действие, но разгадать смысл оказывается не так-то просто, поэтому я попросила прокомментировать художников один из таких ритуалов — когда собака, голуби и комок нитей оказываются подвешены на задник. «Провмыза»: «Тема смерти неминуемо затрагивает религозные аспекты. В отличие от церковных канонов, где место в иконостасе занимают определеные библейские и историческе персонажи, здесь происходит выстраивание нового визуального «алтаря», новой картины, стремящейся к вертикали, в центр которой поставлен куст как некий субъект низшего эмоционального порядка. «Иконостас» выстраивается постепенно и медленно, просходит некая десемантизация канонических образов. В самую верхнюю точку «иконостаса» ставятся погибшие птицы, наиболее близко подходящие к понятию Вознесения. Момент Воскрешения-Вознесения также обыгрывается в сцене с электрическим подъемником. Когда девочка пытается аниминировать голубей, поднявшись на нешуточную высоту, таким образом пытаясь приблизить птиц к небесам, к более привычной для них среде. Неслучайно в опере фигурирует дуалистический персонаж, выполняющий функции рабочего — Бога. Все, что происходит в спектакле, делается под его руководством: это он зажигает и гасит лампу, он поднимает животных на «иконостас» и распирает куст, и если его начальные действия естественно отсылают к позиции рабочего сцены , то финал — открытие окна — говорит об иной его ипостаси, а именно трансцендентности. По своей сути именно этот странный персонаж является главным персонажем оперы, без него не было бы не только оперы, но и не было ничего в мире, только темнота, которая тоже является его вымыслом». Материал подготовила Мария Фомина

Запись Статист и смерть впервые появилась Aroundart.org.

Агентство.Art Ru

Мария Фомина — Tue, 03 May 2011 15:45:18 +0000

В интервью принимают участие сотрудники Агентство.Art Ru: Александров Дмитрий – директор Цыганова Татьяна – арт-директор Худина Алла – арт-директор Мария Фомина: Татьяна, скажите, какая связь между Агентством. Art Ru и ранее находившейся в этом помещении галерей «pop/off/art» ? Ведь наверно не случайно,что на месте галереи тут же возникает агентство занимающееся современным искусством и перенимает выставочную эстафету? Татьяна: Абсолютно никакой связи с предыдущей галереей. Наше Агентство было организовано в августе прошлого года. Пока выставочное пространство организовывалось под задуманный формат, мы принимали организаторскую поддержку в реализации проекта «От противного» (групповая выставка инициатив молодых художников) в ЦСИ «Винзавод», который стартовал в октябре. Само же пространство на ул. Радио было открыто лишь в декабре групповой выставкой «Белое на белом». На данный момент было проведено три выставки, 28 апреля открывается очередная выставка (Владимир Потапов «Момент распада»). Если Вы посмотрите на состав участников, которые были задействованы в выставках, то увидите много «молодых» имен. Площадка на ул. Радио задумывалась как «экспериментальное пространство», представляющее творчество молодых художников. К чему мы и будем стремиться. Основное пространство Агентства. Art Ru открылось буквально недавно, на Озерковской набережной, проектом Антона Ольшванга «Слой 99/9. Часть вторая». (Первая часть проекта откралась несколько дней ранее и проходит в Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу). М.Ф. Ищите ли вы новые имена, или будет ограничиваться теми именами, с которыми уже работает Агентство. Art Ru ? Татьяна: Обязательно. Еще с самого начала Агентство поставило своей главной и приоритетной задачей поиск новых имен. Именно поэтому мы заинтересовались проектом «От противного», из которого у нас сложилось плодотворное сотрудничество со многими художниками. Так, например, в выставке «Искажения.Земли» приняло участие более десяти художников, многие из которых обратили на себя внимание с проекта на «Винзаводе». Дмитрий: Агентство. Art ru видит свою миссию в том, чтобы открывать и продвигать молодых российских художников, которые будут создавать принципиально новое в современном искусстве. Уникальность выставочной политики Агенства основана на принципиальном решении работать с приглашенными кураторами, что позволяет успешно реализовывать разноформатные художественные выставки и арт-проекты. Собственно поэтому мы называемся не «Галерея», а «Агентство». Это не чисто коммерческий проект, направленный только на продажи. Агенство – это целая система, осуществляющая взаимосвязь между художниками, кураторами, арт-критиками, коллекционерами, любителями искусства и пр. Поэтому Art Ru также занимается разработкой и организацией образовательных программ в области искусства, рассчитанных на заинтересованного слушателя. Круглые столы, дискуссии, мастер-классы и иные подобные мероприятия будут регулярно проводиться как на собственных площадках, так и на площадках друзей и партнеров. М.Ф.: Но говоря о таких художниках, вы всё же имеете в виду молодых художников или возраст для вас не так принципиален, ведь существует множество сложившихся художников уже в возрасте, которые остались так же без галерейного «покровительства»? Дмитрий: Да, все же скорее, возраст важен. Как правило, молодым и неопытным художникам достаточно сложно определить свою нишу, свою роль в поле современного искусства. Они должны пройти так называемый «естественный отбор». Агентсво проводит такой отбор, предлагая художнику выставочное пространство и организационную поддержку. Художнику дается достаточная свобода в реализации задуманного. Конечно, Art Ru открыто для всех, здесь нет строгого возрастного ценза. Мы с удовольствием рас сматриваем интересные проекты, предложения о сотрудничестве в той или иной форме. Татьяна: Помимо молодых художников, мы работаем и с уже знакомыми именами. Это уже немного иной формат. Так, к примеру, мы были рады организовать в нашем пространстве вторую часть проекта Антона Ольшванга. В дальнейшем надеемся на подобные крупные проекты музейного уровня. М.Ф.: Значит пространством галереи вы не ограничиваетесь? Татьяна: Безусловно. Об этом говорит наш первый (надеемся, что не последний) опыт работы с ЦСИ «Винзавод» и Государственной Третьяковской галереей. Мы будем стремиться и к расширению международных связей. Помимо прочего, как уже упомянул Дмитрий, мы позиционируем себя как Агентство. А это не только выставочные проекты и образовательные программы. Мы предлагаем нашим клиентам и партнерам услуги реставрации, атрибуции, оценки и страхования, таможенного оформления и перевозки, художественных произведений, курирование коллекций, проектов и прочую поддержку. М.Ф.: Что представляют собой образовательные программы? Дмитрий: Мы планируем образовательный проект совместно с одним из художественных техникумов. Его также можно назвать «экспериментальным»: это будет выставка работ учащихся техникума, в рамках которой для них будет проведен ряд лекций и мастер-классов уже состоявшихся художников. Своеобразный обмен опытом. Татьяна: Мы уже задумывались и о создании учебного заведения по современному искусству, но это планы, идущие далеко вперед. М.Ф.: Планируете ли принимать участие в ярмарках и какие из ныне функционирующих вам наиболее интересны ? Татьяна: Да, Агентство планирует принимать участие, как в арт-ярмарках, так и в аукционах. Если в следующем году повторится ярмарка COSMOSCOW, то мы обязательно постараемся принять в ней участие. Что касается Арт-Москвы, то вопрос спорный. Многие отзывы об организации были нелестными. Безусловно, Art Ru будет участвовать в арт-ярмарках и за границей. Надеемся, что ситуация в сфере арт-рынка будет располагать, и мы сможем заявить о себе в качестве участников. М.Ф. : Вы направлены на российские аукционные дома, или всё же больше на зарубежные? Татьяна: На данный момент мы настроены на работу с зарубежными аукционными домами. Во-первых, потому что российских аукционных домов чрезвычайно мало, во-вторых, практика аукционной деятельности уже давным-давно отработана за рубежом. Мы постоянно отслеживаем русские торги, бываем на предаукционных показах, помогаем клиентам в вопросах аукционных покупок и продаж. Агентство Art Ru сотрудничает и с зарубежными галереями. Так, например, галерея Carre D’ore в Монако представила персональную выставку работ Евгения Гороховского, а не так давно (8 апреля) открылась персональная выставка Григория Майофиса. Мы с удовольствием передали работы художников для презентации в Монако, и надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Агентство также развивает и спонсорское направление. К масштабным проектам у нас существуют спонсорские предложения. В качестве спонсоров мы стремимся привлекать различные организации, в том числе, готовые поддержать проект не только финансово, но и своими услугами (типографии, транспортные компании и прочие структуры). М.Ф.: Дмитрий. Вопрос к вам,какие функции выполняет директор в Aгенстве. Art Ru ? Дмитрий: Директор — это человек, принимающий окончательные решения по тому или иному вопросу, это тот, кто организует. Своей задачей я вижу правильное построение организации Агентства, контроль над его функционированием и развитием. Татьяна: Мы хотели бы открыть мир современного искусства всем, кто им интересуется в большей или меньшей степени. Открыть не только новых художников для коллекционеров, но и новых коллекционеров. (к разговору присоединилась Алла Худина) Алла: Я надеюсь, что со временем наше Aгентство создаст […]

Запись Агентство.Art Ru впервые появилась Aroundart.org.

Михаил Агроскин, владелец Восточной галереи

Мария Фомина — Thu, 21 Apr 2011 15:07:42 +0000

М.А. – Идея создать частную художественную галерею современного искусства родилась у нас в 1989 году. Год ушел на ремонт помещения, в котором мы находимся и по сей день. Открылись мы в 1990 году. Это было перестроечное время, когда возник большой интерес ко всему, что происходило в нашей стране, в том числе и к современному искусству. По отношению к Западу, мы считали себя Востоком, и назвались «Восточной галереей», собираясь работать с художниками из всех регионов СССР.М.Ф. – Как так сложилось, что вы выставляли в- основном художников из Средней Азии, Кавказа, Казахстана?М.А. – При создании галереи ее куратором была известная, ныне , к сожалению, покойная Алма Трощенкова, которая предложила определенное направление деятельности галереи. В это время уже существовали галереи Айдан Салаховой, Марата Гельмана, галерея М’Арс, и вот, чтобы иметь свое лицо, занять свою нишу, нужна была оригинальная идея, концепция художественной политики. Куратор галереи решила сделать акцент на художниках Средней Азии, Казахстана , Кавказа , куда она уезжала на длительный период, разыскивала интересных и перспективных художников, и привозила их работы к нам на персональные выставки. Увидеть работы художников из этих республик, узнать, что происходит нового и интересного в этих регионах, можно было главным образом в нашей галерее. В- основном это была фигуративная, с некоторым элементом декоративности, живопись. Продолжалась такая деятельность довольно долго- до конца 90х, а затем галерея начала работать в области актуального искусства и географическая привязка уже не имела значения. Сейчас куратором галереи является художник Леонид Ротарь. М.Ф. – Но несмотря на это Леонид не является художником вашей галереи? М.А. – Да, как художник он сотрудничает с галереей Айдан Салаховой. Мы с Леонидом познакомились задолго до того, как он начал работать в галерее Александра Якута , а затем у Айдан Салаховой. Мне понравилось отношение Леонида к проблемам актуального искусства, знание и понимание того, что происходит на этой сцене. Я предложил ему реализовать его кураторский потенциал в моей галерее. Кроме того, совпали наши взгляды на то, чем должна заниматься галерея. Мы оба считаем, что галерея – это площадка , где , прежде всего, молодым художникам должна оказываться поддержка в выстраивании их творческой карьеры. Мы видим себя в качестве некоей лаборатории, стартовой площадки для дальнейшего продвижения художников. И когда мы встали на этот путь, нам удалось добиться определенных результатов – наши художники попадали в лонг- лист и шорт- лист премии Кандинского, участвовали в Московских биеннале и арт- ярмарках. Хотя, как я уже говорил мы настроены работать с молодыми художниками, возраст, тем не менее, не является непреодолимым препятствием для сотрудничества с галереей –важно прежде всего качество «продукции». То, что делает художник должно быть глубоко профессионально и искренне, а не создано на потребу сиюминутных коньюктурных интересов. Так, сейчас у нас проходит выставка художника Владимира Трямкина, принадлежащего к старшему поколению. Его произведения я считаю очень интересными, узнаваемыми, свидетельствующими о настоящем творческом поиске и глубоком авторском переосмыслении, казалось бы, знакомых истин. Его работы каждый раз вызывают неподдельное чувство соприкосновения с чем-то очень откровенным и настоящим. Share М.Ф. – Принимаете ли вы участие в зарубежных художественных ярмарках? М.А. – К сожалению, нет. Пока без спонсорской поддержки наш бюджет этого на позволяет. Пока в стране нет сложившегося арт- рынка, галерейная деятельность, на мой взгляд, это, если не благотворительность, то совершенно затратная история, и уж точно не процветающий бизнес. Мне в свое время удалось выкупить помещение, в котором располагается галерея, и это избавляет меня от уплаты аренды. И , тем не менее, на сегодняшний день, все, что связано с затратами на коммунальные услуги, электричество, персонал, рекламу, организацию выставок, требует ощутимых сумм. Мы ищем финансовую поддержку для дальнейшего развития нашей деятельности, в том числе участия в зарубежных мероприятиях различных форматов, и я думаю, мы ее найдем. Сейчас мы готовимся к Арт-Москве и 4 Московской Биеннале, где надеемся участвовать в программе «Спецпроекты». М.Ф. – В связи с тем, что вы входите в то небольшое число галерей, открывшихся в начале 90х годов, то мне было бы интересно поговорить именно об этом времени. Что представляло собой арт- сообщество в то время? М.А. – Говорить об арт- сообществе начала 90х , в котором существенную часть занимали бы частные художественные галереи, не приходится. Их было мало – Первая Галерея, галерея М’Арс, галерея Марата Гельмана, Восточная галерея- все частные галереи можно было пересчитать по пальцам одной руки. Их деятельность вызывала неподдельный интерес зрителей, критиков, искусствоведов. Почти каждая выставка в этих галереях собирала большое количество публики, о них долго говорили, писали. Чуть позже стали учреждаться новые художественные институции – Арт- Миф, Арт-Манеж, Арт-Москва. И, тем не менее, всего этого было мало, чтобы можно было свидетельствовать о наличии сложившегося арт- сообщества. Скорее, это были отдельные попытки утверждаться в новых рыночных условиях тех, кто хотел действовать независимо и свободно от закостенелых штампов и процедур государственных учреждений культуры. Это было время открытости, гласности, и художники высказывались практически на любые темы без оглядки на власть. Позже стало появляться больше галерей, это становилось престижным – связать свое имя с деятельностью художественной галереи, фонда, музея. Многое изменилось с тех пор, но у нас есть ряд художников, с которыми мы до сих пор работаем – это Эдуард Яшин из Харькова, Владимир Григ из Санкт- Петербурга, Владимир Трямкин из Москвы. М.Ф. – И, тем не менее, за это время не появилось большого количества галерей, даже если брать в расчет все галереи и салоны вместе взятые. М.А. – Да, конечно, галерей современного, как впрочем и классического искусства в нашем городе очень мало, если сравнивать с европейскими столицами или просто с крупными западными городами. На мой взгляд, это можно объяснить низким уровнем развития нашего арт- рынка, отсутствием достаточного количества коллекционеров, готовых приобретать произведения современного искусства. В условиях сегодняшней экономической и политической нестабильности, вряд ли можно предвидеть серьезное увеличение числа художественных институций и участников арт- рынка. Я, как владелец галереи, горжусь тем, что «Восточная галерея» существует на рынке вот уже более 20 лет, и надеюсь на ее дельнейшее активное творческое долголетие. Текст: Мария Фомина

Запись Михаил Агроскин, владелец Восточной галереи впервые появилась Aroundart.org.

Галерея «Лес»

Мария Фомина — Sun, 10 Apr 2011 15:32:50 +0000

Лариса Мещерякова, куратор выставок: Скоро будет полтора года, как галерея «ЛЕС» встречает своих гостей на новые выставки. Где то раз в полтора месяца случается вернисаж, празднуется-торжествуется новое имя, заявлена новая экспозиция. Мы считаем, что современная галерея не должна напоминать антикварный склад и иметь номинальную вывеску с надписью «БЫЛОЕ». Совсем нет. Мы современны не только в силу нашего художественного выбора, — мы и ведём себя энергично, созвучно ритму нашего времени: в галерее «ЛЕС» в рамках каждой выставки обязательно проходят мастер- классы и открытые уроки рисования. Мы находимся на первом этаже Дома художников на Вавилова, — ситуация обязывает! «ЛЕС» сотрудничает со многими художниками, работающими в этом славном своими «кадрами» доме. Помимо открытых уроков рисунка для детей и мастер-классов самых разнообразных направлений (карандашный рисунок, живопись маслом, монотипия, батик, роспись по ткани, уроки рисунка для начинающих), галерея проводит открытые экскурсии. Галерея работает каждый день с 11 до 20.00, кроме понедельника, — и вход в галерею всегда бесплатный. К нам приходят люди совершенно разных социальных статусов. Есть весьма состоятельные клиенты, именно здесь пополняющие свои коллекции, потому что в собрании галереи есть очень много известных имён, которые Sotheby’s называет одними из первых по инвестиции в современную русскую живопись, — и тем не менее, стиль поведения галереи очень демократичный, мы обращены к любому человеку, который хочет видеть у себя дома просто красивую картину. Галерее «ЛЕС» внятны все художественные языки и в этом смысле мы ведём себя очень широко и вольно, — но не бездумно! У нас высокая планка запроса, серьёзный эстетический выбор, — соответственно серьёзно и ответственно «ЛЕС» относится к тому, кого представляют наши экспозиции, — а жанровых и стилистических ограничений у нас совсем нет! – лишь бы автор был талантлив. Единственный критерий выбора: талант, талант и ещё раз талант. Мы сотрудничаем только с современными художниками — это Владимир Брайнин, Константин Сутягин, Александр Шевченко, Ольга Плужникова – Орлова, Феликс Бух — имена довольно звонкие, известные (роскошные мозаики Феликса Буха потрясли Москву и об этой выставке очень много писали), представляем работы Веры Ельницкой, прекрасного художника, поэта городского пейзажа. Немного хочется поговорить о планах: а в планах дуэтная выставка «Константин Сутягин, Александр Шевченко», — это уже устойчивая пара с родным друг другу пластическим языком. Также в планах выставка Инессы Ра, под названием «Настоящее», — имеется в виду, что это настоящая живопись в настоящее время. Инесса – очень интересный автор, в своём роде «драматург от живописи», надеемся, что галерея «ЛЕС» откроет для всех совершенно новое художественное имя. В планах выставка «Из трёх коллекций», — мы представим созвездие из частных собраний известнейших московских коллекционеров. А сейчас у нас проходит выставка «Отец и дочь» Владимира Матюхина и Алёны Косульниковой. В экспозиции – графика отца и роспись по шёлку дочери. Ещё не время начала открытия, а уже собралось много людей. Вы знаете, живопись по-прежнему интересна, и это не правда, что все ушли в кино, в какие-то другие места – люди приходят смотреть картины, приходят в одиночестве, приходят парами, семьёй, значит, слава богу, есть такой духовный запрос, и пока жив такой духовный запрос, мы имеем смысл и предназначение. Галерея «Лес» возникла как частная инициатива и художники, работающие в этом доме — обрадовались, потому что это новое выставочное пространство, новая площадка, — а московское выставочное пространство просто необходимо расширять. Да, галереи появляются, они все –разнохарактерные, все по-разному себя позиционируют, имеют разные углы зрения, — но в итоге каждая вольноопределяющаяся галерея занимает свою нишу. Вы знаете, счастлив тот человек, которому внятна и доставляет удовольствие самая разная музыка, — а не только тяжёлый рок или репертуар радио-классик. Так и в живописи: счастлив не ортодокс, счастлив тот, кому внятен и Левитан, — и Кандинский, кто раз почувствовав особую поэтику сурового отечественного стиля, способен воспринимать не только его. И потому нет в галерее «ЛЕС» стилистических шор, потому единственный критерий отбора — талант художника. Именно это обстоятельство позволяет самому обычному человеку, не коллекционеру и не истовому приверженцу какого – либо направления живописи, повторяю – самому обычному человеку выбрать в галерее из множества стилей и направлений именно то, что ему ближе и созвучнее. И проблема и радость на данный момент в том, что в России колоссальное количество талантов, и талантов превосходно художественно образованных и оснащённых. Это данность, которой не располагает на данный момент заигравшаяся в свободных художников (свободных, в основном, от академической школы), Европа. Эта ситуация любого человека со вкусом, пусть даже не с унаследованной культурой собирания, а просто с любовью и пониманием живописи — разворачивает к коллекционированию современной российской живописи, где на настоящий момент есть просто фантастические имена, удивительные таланты. Кстати, государство по-прежнему со значительным опозданием осознаёт эти имена и их значимость. Россия, как и ранее, не очень-то внимательна к своим гениям. А пока… галереи показывают выбранные ими работы, настаивают на своём выборе — и это прекрасно! И, исходя даже из одного этого обилия имён, обилия талантов, — галерей, специализирующихся на современной живописи уже не может быть мало! Они будут занимать разные ниши, будут острохарактерные, разнохарактерные, — но обязательно каждая, что называется, — «в рабочем порядке», найдёт своё лицо. Наша галерея – это срез современной художественной жизни Москвы, потому что мы представляем художников плоть от плоти дня сегодняшнего. Девиз галереи «ЛЕС» — « Настоящее время — настоящее искусство». Мария Фомина

Запись Галерея «Лес» впервые появилась Aroundart.org.

Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Романом Мокровым

Мария Фомина — Tue, 15 Feb 2011 15:11:32 +0000

художник,25 лет, г. Электроугли 1. Когда я начал заниматься искусством, лет с восемнадцати, ходил в разные организации, пошёл в нашу местную галерею, в Электроуглях. Принёс свою серию фотографий. Там сидел семидесятилетний пенсионер с очень консервативными взглядами, сухарь такой. Он погнал меня от туда метлой, сказал учить композицию, посоветовал читать Фаворского, Иттена — собственно очень дельные советы. Потом я познакомился с фотографом Гришей Кузьминым, он направил меня в союз ТСХР Дробицкого, тот, который раньше на Гоголевском бульваре был. Я туда опять же принёс серию своих фотографий, там меня встретили очень крутые мужики, посмотрели мои работы, говорят: «Парень, да ты офигел совсем!» Но Уланов Георгий, председатель секции фото решил меня принять. Я начал участвовать в выставках, правда из этого вышла тоже довольна тухлая история — в какой-то момент я перерос, мне стало не интересно. 2. Не так давно, года 3 назад, узнал про «Винзавод», «Гараж» и прочее, стал активно посещать. Отсматривая выставки, события, я понял, что мне необходимо поступать либо в «Креативные индустрии» при «Винзаводе», либо в «Свободные мастерские» при ММСИ, либо в ИПСИ. В результате, меня взяли и в «свободные мастерские» и в ИПСИ, сейчас хожу и туда и туда. В «мастерских» мне нравится Шабельников и Шишко. Если в ИПСИ более лекционный формат, то в мастерских Шабельников и другие педагоги задают изначально формат диалога. Просмотров, в отличии от ИПСИ в мастерских, нет, но можно записаться в проектную мастерскую к Дарье Камышниковой. С ней можно в индивидуальном порядке обсуждать, куда двигаться, как сделать проект. Собственно, отличаются и сами слушатели: в ИПСИ это именно творчески ориентированные люди, в «мастерских» не все обязательно что-то делают, много просто людей интересующихся современным искусством. Набирают в «мастерские» не по результатам просмотра портфолио, а просто тех, кто успел записаться. Я не единственный из ИПСИ, кто посещает «свободные мастерские». Previous / Next image (1 of 1) 3. Живу я с родителями в квартире в хрущёвке в Электроуглях, там и творю. Работы мои стоят в больших вьетнамских пакетах, мастерскую, конечно, хотелось бы, но пока по финансам это невозможно, да и потребности особой такой на данный момент нет. Всё детство я провёл в пушкинском музее: изостудия, кружок «юный искусствовед». Нас учили смотреть, воспитывали любовь к искусству. Моя мама любит новаторские методы обучения. Она считала, что у ребёнка должен быть максимально широкий кругозор, поэтому в моём детстве так же были танцы, хореография и музыкальная школа, где-то с класса 1го по 7й. Позже, я как-то от этого всего отошёл, поступил в московский государственный областной университет, закончил там факультет психологии. Уже когда поступил снова, вернулся интерес к искусству, и я начал что-то делать. Сейчас мой основной заработок — это фотография, и занимаюсь я ей сравнительно давно. В основном, снимаю свадьбы, чаще в Москве, чем в Электроуглях, так как по меркам Электроуглей я довольно дорогой фотограф. 4. Кроме фотографии, я делаю различные объекты. Мне всегда казалось, что фотография — слишком узкий жанр. В любом случае это всегда плоское изображение, а хочется делать что-то объёмное. Всегда безумно нравились акции, перформансы, но я никогда точно не понимал, как это делается, как документируется, у меня совершенно не было чёткого представления. Этим летом я делал проект «Плыви в лето» и был совершенно уверен, что это и есть перформанс, но сейчас понимаю, что это всего лишь серия фотографий. В сентябре я посещал лекции и дискуссии в рамках выставки «100 лет перформанса» в ЦСК «Гараж». На одной из таких лекци познакомился с Германом Виноградовым, была как раз встреча с ним и он рассказывал много о себе. Мне он очень понравился и то что он делает мне понравилось. Мы сошлись на том, что оба любим Порфирия Иванова (прим. автора: Порфирий Иванов — создатель оздоровительной и духовной системы, основатель движения «ивановцев».). Герман возводит ему уже много лет нерукотворный памятник — он постоянно обливается в определённом месте на Земляном валу и приглашает к этому действию всех желающих. Каждый может прийти с вёдрами и облиться, лично я воспользовался приглашением. 5. Сейчас работаю над проектом «немосква». Это проект о некоем городке N, где живёт некая молодёжь, которая как-то развивается или не развивается, что-то делает. Мне это интересно наверно потому, что это проект о моих ровесниках, да и сам я из такого города N. Мне интересен их образ жизни, взаимоотношения с окружающей средой. В основном, все они ведут именно потребительский образ жизни, и мне интересно рассмотреть его в контексте именно этого маленького оторванного от реальных культурных процессов городка. Один из видов потребления, на мой взгляд, это то, как они своими силами пытаются следовать моде, источником которой для них является канал МузТВ, журналы типа «COOL GIRL» и т.д.. Всё это смотрится необычно, когда вырываешь это из контекста и показываешь кому-то, людей это очень удивляет. Сейчас большинство художников, в частности молодых, интересует тема потребления. Мне кажется, что это связано со временем, с эпохой, в которой мы живём. Потребление стало основой нашей сегодняшней жизни. Если ты не являешься активным потребителем, то становишься, либо маргиналом, либо дурачком. В том окружении, в котором я живу, людям интересно либо своровать что-то, либо заработать на такие вещи как хорошая машина, квартира, красивая женщина. персональный сайт Романа Автор интервью: Мария Фомина

Запись Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Романом Мокровым впервые появилась Aroundart.org.

Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Дарьей Иринчеевой

Мария Фомина — Thu, 10 Feb 2011 10:29:04 +0000

1. Я выросла в большой семье — у меня две сестры и брат. Мы все жили в большой квартире в Питере на Васильевском острове. Моя мама очень любит классическое искусство, скорее русское и я на этом воспитывалась. Родители у меня по образованию математики, мама в результате стала преподавателем английского, а папа химиком. Дед был профессором физики, брат пошел в менеджмент и основал свой бизнес, старшая сестра стала дизайнером, а другая сестра училась на Восточном факультете СПБГУ, на кафедре монгольского языка. В семье всегда была атмосфера любви и интереса ко всему. Я решила пойти на дизайн костюма и поступила в Питерский Университет Технологии и Дизайна, где проучилась три года. До этого в художественной школе я не занималась, только какие-то кружки, но всё в далеком детстве и несерьёзно. В Университете Технологии и Дизайна начала много путешествовать за счёт работы в фирме брата. У брата туристический бизнес и я тогда работала гидом по Питеру, водила экскурсии в Эрмитаже, Петергофе и т.д. Я из небогатой семьи, если уж говорить открыто. У нас не было возможности путешествовать, куда-то ездить. Но у меня никогда не было чувства, что мне чего-то не достает. Хотя… 2. Во время путешествий я начала видеть современное искусство, совершенно не понимая его, оно вызывало скорее чувство отвращения. Возможно, это свойство моего характера — если я что-то не понимаю, то это сразу вызывает негативную реакцию. Дурацкое свойство… Однажды, как обычно, практически без гроша в кармане, я поехала во Францию в город Аннси (город на границе со Швейцарией), навестить мою хорошую подругу из Питера, которая училась там, в школе современного искусства. Я приехала и была потрясена, потрясена тем, какие люди там учатся, чему они учатся, как они живут. Все эти две недели были во Франции, похоже, были судьбоносные. Мы много тусили и параллельно ребята показывали мне много альбомов современных художников, рассказывали, объясняли, почему это красиво, интересно. Проведя неделю в этой школе, я поняла, что обратной дороги нет, и пошла к директору этой школы. Я не говорила по-французски, он не говорил по-английски, и я начала на пальцах ему объяснять: «Я..хочу..здесь..forever.. силь ву пле!!!“. В результате его что-то тронуло, и когда я уже вернулась обратно в Питер, то получила документы, что я зачислена. Забрала документы из Университета Технологии и Дизайна и получив студенческую визу, поехала изучать современное искусство. Надо сказать, без помощи моей подруги из Питера ничего бы не было, я просто не разобралась бы во всей бюрократической системе Франции! Занятия у нас проходили в здании, построенном учеником Ле Корбюзье. В школе была масса возможностей: мастерские по работе с деревом, металлом, скульптурные мастерские, затемненные комнаты для фото, компьютерные классы для монтажа видео. Преподаватели были очень открытые, они никогда не ставили себя выше студентов, всегда общались с тобой наравне, проходили путь вместе с тобой. Но мне на месте не сиделось, как обычно, и я решила поступать в Лионскую академию. Все говорили, что это очень сложно, почти нереально. В итоге из всей школы взяли только меня. В Лионе было уже совсем всё другое, преподаватель там — Бог. Тебя постоянно посылают читать книжки — читай, читай, читай и тогда, может быть, ты что-то поймёшь. А в реальной жизни ничего не происходило, скучно. На сегодняшний день я понимаю, что молода, хочется драйва. Сейчас мне, как художнику, интересней брать мысли и идеи для своих проектов из реальной жизни, своего личного опыта. Несомненно, это не исключает важности книг и теории в моей практике. Но на данный момент я хочу получать большой, реальный опыт в большей степени, чем через книги или интернет. Поэтому я покинула Лион и поехала в Москву. Чувствовалось, что именно здесь есть драйв, есть возможность и читать, и жить реальной, активной жизнью, то есть получать и теоретические, и практические знания одновременно. 3. Стала жить в Москве, пошла работать в фонд Виктория. В ИПСИ я поступила т.к. хотела понять, узнать какая в России система образования в области современного искусства. Честно сказать, с работой в Фонде мне повезло, потому что там я узнаю очень много теоретической информации и при этом гигантские практические знания. Мне кажется, в России давно пора открывать полноценный Университет современного искусства. Необходимо развитие ситуации в целом. Уже прошёл тот период, когда художники брались из ниоткуда. Сейчас надо учиться, приобретать навыки, образовывать группы. Например, в ИПСИ мы встречаемся три раза в неделю по одному часу и почти не знаем друг друга. В Аннси же мы приходили в школу в девять утра на лекции, потом в мастерские, а уходили домой только в одиннадцать вечера. Мы вместе работали над своими проектами, придумывали, общались, т.е. было полное погружение в эту среду, тесное общение, которое давало свои результаты. А здесь, ни в коем случае не хочу никого обидеть, такой курс для домохозяек по современному искусству. Наверное, больше всего мне нравятся лекции Стаса Шурипы. Александра Обухова и Ирина Кулик тоже прекрасны, но это общая информация, которую можно получить из книг. Мне кажется это хорошее начало, но начало, требующее развития. В следующем году я планирую уехать в США, я уже поступила в несколько университетов, но пока не решила в какой именно я поеду. 4. Сейчас, как художник, я выступаю крайне редко, много времени занимает работа. Но я работаю в Фонде с потрясающе интересными людьми, моими очень хорошими друзьями, у которых я очень многому учусь, с которыми я постоянно делюсь идеями, мыслями. Я могу всегда рассказать им свои проекты, посоветоваться, обсудить. Сейчас готовлю выставку для ярмарки современного искусства в Мадриде. Выставок у меня было много, но все групповые. Ещё когда я училась во Франции я приезжала в Москву и подавала пару проектов на СТАРТ. Кое-что отобрали для выставки, но потом встал вопрос о том, что я учусь во Франции, и мне отказали. Там обязательное условие — выставлять художников, которые живут и учатся в России. Сейчас я в России, но мне пока хочется расти и крепнуть для будущих художественных высказываний. – Автор интервью: Мария Фомина

Запись Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Дарьей Иринчеевой впервые появилась Aroundart.org.

Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Ксенией Сорокиной

Мария Фомина — Fri, 28 Jan 2011 12:58:20 +0000

Ксения Сорокина художник, 24 года, г. Астрахань 1. Лучше я расскажу, как я съездила на Путиловские пруды на крещение. Это было самое яркое впечатление за неделю — огромная прорубь, стоят ОМОНовцы, голые девушки, мужики, бабы.. Женщина в белой рубашке нырнула в прорубь, перекрестилась, вынырнула, сняла трусы и пошла. У меня в голове не укладывается — перекрестилась, сняла трусы. Сама я человек не религиозный, ехала туда за впечатлениями — очень люблю народные гуляния. Если бы я умела фотографировать, или хотя бы если у меня был фотоаппарат, то я всё время это бы снимала. Думаю любовь к народным гуляниям у меня от Кустодиева — он тоже из Астрахани. Недавно я была в кафе «Зефир» в Бибирево, там тоже удивительная жизнь — светомузыка, огоньки, светящаяся барная стойка, ар-деко, официантка по имени Эрика, приносившая нам сахар и чай с мятой. В этом кафе сидели страшные люди, они мыли пол прямо под нами, тыкая в ноги швабрами, думали они про нас самое плохое, и мы знали с приятелем моим, что если мы не заплатим, то живыми мы не выйдем. 2. Закончила я Астраханское художественное училище, диплом писала в папиной художественной мастерской. Пожалуй, это было самое прекрасное в той жизни. В училище я уже больше просто болталась ‚получала свои тройки, удовольствия никакого. Да, отец у меня художник, и мама тоже художник, я много работала с отцовскими эскизами. Сейчас он искусством не занимается. Мой отец – монументалист. В Астрахани есть кинотеатр «Юбилейный» с его мозаиками. Маленькой, мне они очень нравились, и когда я узнала, что это его мозаики, то мне было очень радостно, что мы с отцом родственники. Я тоже очень хочу заниматься монументальными вещами, но у меня нет мастерской. Хотя пару раз, когда я участвовала в выставках в Третьяковке, делала большие работы, как раз по эскизам отца. Всё это происходило дома, в комнату помещалась моя работа и кровать, но я пишу акрилом, поэтому это не так страшно. 3. В Астрахани художественной жизни как таковой нет: есть одна художественная галерея и художественное училище, которое основал ученик Репина. Сейчас в этом училище рисуют только салон: золотая осень, лотосы, вид на кремль. Мои бывшие однокурсники в основном сейчас преподают, одна девочка поступила на иконописца, кто-то уехал, поступили в Суриковский, в Пед. Мы с моей компанией делали перформансы в то время, ещё не очень представляя, что это такое, проходило это чаще в формате вечеринок. 4. Я уже четвёртый год в Москве. Очень люблю этот город, но всё же хотелось бы поехать куда-то в Европу поучиться. Я не понимаю, как я здесь живу — меня поддерживают друзья и родственники. Сейчас живопись для меня — это что-то вроде трудотерапии. На данный момент мне интереснее перформанс. В плане перформанса, мне помог МХАТ, когда я училась там на режиссёра, мы делали много этюдов. Перформансы у меня почти все личные, я всегда всё делаю через свое отношение и работаю с тем, что меня интересует именно в данный момент. Инсталляции я тоже делаю, меня захватывает тема ожидаемого и того, когда что-то оказывается не таким, как кажется, хрупкость поверхности. 5. Я посещаю лекции в ИПСИ периодически года три и безусловно они полезны — вот Рансьера наконец прочитала, несколько работ придумала. Когда заново проходишь этот круг (прим. автора: здесь Ксения имеет в виду историю искусств), то мысли появляются новые. Делёза я считаю виновным во всех моих бедах. Может это какое-то недопонимание с моей стороны, но когда он говорит, что нет ни пола, ни возраста, ни инцеста, а есть только механизмы желания, желающие машины.. Автор интервью Мария Фомина

Запись Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Ксенией Сорокиной впервые появилась Aroundart.org.

Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Игорем Старковым

Мария Фомина — Fri, 21 Jan 2011 13:22:04 +0000

фотограф, 30 лет,Санкт-Петербург 1. Вырос я в семье музейных работников: мама работает в Русском музее, отец — в Эрмитаже. Я же был обултусом, закончил школу экстернатом (при активном мамином содействии), уже тогда начал работать на стройке, после школы — лицей фотографии, а потом армия. В армии я пробыл недолго — 4 месяца, из которых 42 дня пролежал в тамошней дурке, после чего меня выпустили с белым билетом. Вышел на свободу и практически сразу пошёл в разгул. Год гулял, ничего не делал, а потом снова пошёл работать на стройку. Всё это время занимался фотографией «по скольку по стольку». Тогда же первый раз женился (на старосте нашей группы). Моя бывшая тёща- человек тоже интеллигентный, жену с матерью не устраивала моя работа на стройке: руки в мозолях и постоянные пьянки. После очередного эксцесса на стройке, моя матушка устроила меня в фотолабораторию Русского музея. Из трудовой среды я попал в творческую — это был переломный момент. В общей сложности проработал в музее 3 года. В 2002г. поступил на факультет фотокорреспондентов имени Ю.А. Гальперина. Начал работать для нескольких журналов, начались всевозможные поездки: объездил всю Россию от Востока до Калининграда. Публиковался, где только мог. Из музея ушёл, когда учёба уже заканчивалась ‚понял, что надо не только переснимать чужие произведения искусства, но и делать что-то самому. 2. Когда уходил из музея об искусстве, как таковом ещё не думал, т.е. лично с собой не связывал. В мою работу входило делать репортажи с музейных событий, сейчас читаю о них как уже о части истории, а тогда их не воспринимал. Зачастую стоял и подсмеивался над происходящим, часто видел Тимура Новикова, но тоже не понимал всей значимости этой фигуры. До 2009г у меня была очень насыщенная репортёрская жизнь, участвовал в выставках в Москве, Питере и зарубежом. Была персональная выставка в библиотеке Маяковского в СПб, от фотодепортамента (куратор Алина Белишкина). Но потом у меня случился очередной слом — мне захотелось больше творческой работы, но репортажная съёмка этого не позволяла. Любые СМИ это такие комсомольские организации, где ты обязательно должен соответствовать каким-то определённым взглядам. Переосмысливать, сомневаться, рефлексировать — всё это здесь невозможно. Я начал искать новые пути в работе. С этим и связан мой переезд в Москву. 3. Когда переехал в Москву, то я и не думал поступать в ИПСИ, и вообще не знал ничего не о московском концептуализме, не о ИПСИ. Это очень близкие для меня сочетания, наверно в первую очередь из-за людей которые за этим стоят. О ИПСИ я узнал от художника с которым мы снимали комнаты в мастерской на Пушкинской площади (он поступал туда 2 раза, но так и не поступил). Я нашёл информацию в интернете, почитал и понял, что это для меня. О школе Родченко я на тот момент уже знал и знал многих людей от туда, но это было изначально не для меня. Как фотограф я получил уже достаточно хорошее образование и имел большую практику, мне было необходимо что-то совершенно другое. При этом я хочу продолжать работать с фотографией, т.к. фотография для меня — это всегда работа с реальностью. Фотография — сложный жанр, даже в плане того, что ей занимаются многие, а создать что-то новое очень сложно. 4. В ИПСИ на лекции я больше хожу, чем не хожу. Хожу за переосмыслением, новыми идеями. Конспектов не веду, могу даже не знать фамилии лектора, для меня это нормально. Я воспринимаю современное искусство как материализовавшуюся философию и на лекциях я смотрю, что могу взять для своих работ. Мне интересно как думают другие люди, а не цифры и имена. После ИПСИ думаю похать в Европу, но точно не в Гётеборг (прим. автора: Гётеборг-город в Швеции, где находится школа современного искусства Valand, с которой на протяжении нескольких лет успешно сотрудничает ИПСИ). Мне бы хотелось поехать в более интернациональное место, в котором нет жёсткого доминирования одной определённой культуры. Мне интересны такие города как Нью-Йорк, Амстердам, Берлин, Токио. Если у меня получиться уехать в этом году, то буду рад. Хочется года на 2–3, не больше, а потом вернуться снова в Питер, ну если не вернуться, то хотя бы тесно сотрудничать. Москва не мой город, но планирую в мае и октябре сделать здесь выставки, Это точно не будет площадка галереи СТАРТ. Там мне не нравится само выставочное пространство — слишком маленькое. Текст: Мария Фомина

Запись Интервью со студентом ИПСИ (2010–2011г.) Игорем Старковым впервые появилась Aroundart.org.