Агентство. Art Ru - Aroundart.org

Павел Отдельнов: «Для меня живопись такой же инструмент, как руки и ноги»

Ольга Данилкина — Wed, 10 Oct 2012 16:56:11 +0000

В галерее «Агентство Art.ru» открылась персональная выставка Павла Отдельнова «Неоновый пейзаж» — несколько десятков живописных холстов, исследующих то, как свет формирует наш взгляд и действия. Полуабстрактные пейзажи выдают своей тщательной проработанностью в авторе академическую выучку: Отдельнов — выпускник мастерской Павла Никонова МГАХИ им. В.И.Сурикова. Aroundart прогулялся с художником по выставке и «высветил» ее ключевые моменты. Ольга Данилкина: Здесь, как и в предыдущих сериях, по-прежнему остается тема дороги, но она уступает центральное место свету — откуда у Вас появился интерес именно к свету в пространстве? Павел Отдельнов: Параллельно мной развивались две темы. С одной стороны, это идеальный пейзаж, хотелось всегда написать пейзаж, который был бы максимально упрощенным, минималистичным пейзажем, где были бы только отношения земли и неба, и чтобы в то же время он был узнаваемым, связанным с нашей русской пейзажной традицией — Алексеем Саврасовым, Исааком Левитаном. С другой стороны, меня всегда интересовало отражение или второе пространство внутри изображения. В этой серии для меня все органично соединилось. В какой-то момент мне стал интересен флуоресцентный свет, лампа дневного света как нечто, организующее пространство, движение, наше восприятие мира. Когда я смотрю на пейзаж через стекло, то обязательно замечаю в отражении пространственные построения, организованные флуоресцентными лампами. Павел Отдельнов, «Переход», «Inside. Outside» ОД: К отражениям в стеклах я сразу вспомнила о картинах в музеях, которые находятся под стеклом — их часто невозможно охватить одним взглядом, потому что обязательно вклинится какой-то блик. ПО: Да, у меня даже была в блоге подборка фотографий портретов XVIII-XIX веков, которые сняты с таким отражением. ОД: У вас была интересная фраза в тексте о выставке, что живопись, существовавшая и до электрического света, создавалась тогда в другом восприятии мира, организуемая другим светом. Расскажите подробнее об этой цепочке изменений в связи с изменением типа света. ПО: Живопись раннего и высокого Возрождения наполняет разлитый повсюду «божественный свет». Этот свет предстает равномерным и напоминает, кстати, своей рассеянной природой и прохладностью флуоресцентный. Примерно с XVII века художники помещают источник света внутри картины. Обычно этот источник света — свеча или другая огненная точка — противостоял окружающей тьме и организовывал вокруг себя пространство. На этом строились картины и Караваджо, и Рембрандта, и многих других. В XIX веке в обиход вошел пленэр, природный свет, в живописи появилась световоздушная среда. Проблема света как бы исчерпала себя к началу XX века, на первый план вышли другие пластические проблемы, которые, кстати, изменили также и наше восприятие пространства. Мы перестали воспринимать его таким, каким оно было с эпохи Возрождения до конца XIX века — Евклидовым пространством. Искусство начала XX века открыло альтернативные формы пространства. С появлением флуоресцентного света, который освещает дороги, аэропорты, выстраивает перспективу для глаза, мы снова можем увидеть это Евклидово пространство, проложенное световыми векторами, вдоль которых мы движемся в переходах, супермаркетах и т.д. В работах «Взлет» и «Ночной свет» присутствуют только сами огни — мы не видим пространства, только свет, который нас куда-то зовет. Павел Отдельнов, «Движение по горизонтали», «Движение по горизонтали 2″, «Up», «Ночной свет» ОД: Удивительно осознавать, что свет формирует твои действия и движения — это вроде бы очевидно, но об этом не думаешь. ПО: Да, мы пойдем именно туда, где есть свет, куда он ведет. Свет задает направление движения. Свет в барочной живописи XVI-XVII веков и позднее концентрировал все вокруг себя, а у света в моих картинах другая природа — он рассеивающий, и его цветовая температура очень близка, например, к цветовой температуре вечереющего неба, обычной окружающей среды. Находясь за стеклом, мы не видим границы между внутренним и внешним — это важный момент, который влияет на наше восприятие окружающего мира. ОД: Название одной из работ «4.33» — это отсылка к Джону Кейджу? ПО: Да, конечно. Мне нравится эта пьеса, в которой солирует кашель и звук переворачиваемых нотных страниц. Это двухтактная пьеса, внутри нее есть пауза, во время которой дирижер делает жест и музыканты опускают смычки, после этого раздается хохот в зале. В моей «4.33» изображено раннее утро, тишина, четыре часа тридцать три минуты. Такая затянувшаяся пауза между поездами. Есть еще одна работа, называется «00.00», я хотел выставить их вместе, но ей не нашлось места. На ней тоже изображена платформа, но в другом ракурсе, состоянии и при другом свете. Когда они вместе, это более понятно: когда-то было на часах одно, потом другое. ОД: А «11500» — это высота? ПО: Да, высота, на которой летают сверхзвуковые самолеты. С нее можно увидеть идеальный пейзаж: перистых облаков выше горизонта нет, там только пустыня — белая, серая, бежевая. Павел Отдельнов, «Uscita», «Up», «Ночной свет» ОД: Как вы работаете — сначала это фотографии, наброски? ПО: Да как угодно: и фотографии, и наброски, иногда даже ничего нет, только замысел. ОД: А серия сюжетов из метро? ПО: Здесь была фотография, но я делал специально плохие снимки мобильным телефоном, чтобы у меня была возможность развивать эти образы. Иногда хорошая фотография очень мешает своей детализацией и проработанностью, а плохая, наоборот, дает возможность подумать и достроить что-то самому. ОД: На выставке работы разных размеров, например, с сюжетами метро совсем маленькие — как выбирается соотношение сюжета и размера? ПО: Большие работы — это большие пространства, в которые можно погрузиться, например, как Марк Ротко просил смотреть свои работы с расстояния 15–20 сантиметров. Мне нравится эта идея погружения в живопись. А маленький формат содержит иногда ядерный потенциал, в нем есть сильная энергетическая потенция, что-то нераскрытое, что может развиваться. Поэтому в нем мне нравится использовать острые решения и ходы. В одной из работ серии с сюжетами из метро, например, мне было интересно загнать людей в угол картины, сделать там очень сжатое пространство, а большую часть отвести пустым стенам, которые постепенно становятся вечереющим или предутренним небом. Захотелось разомкнуть это пространство, сделает его открытым. Такая скученность, зажатость, мне кажется, дает напряжение всей работе, подобные вещи острее смотрятся в маленьком формате. Павел Отдельнов, «Uscita» ОД: Работа с первого этажа, «Переход», построена композиционно подобным же образом, но она большая по размеру. ПО: Да, но в большие работы я нигде не ввожу фигуры. Мне бывает очень сложно ввести какой-то фигуративный элемент, потому что он всегда дробит содержит в себе другие модули, вводит в работу дополнительный контекст. При появлении человека в кадре обязательно возникает нарратив. Когда мы смотрим на картину, мы все время ищем объект — это устройство глаза, мы с самого раннего детства начинаем разделять фон и объект. А мне как раз хочется, чтобы глаз не находил никакого привычного объекта, а чтобы […]

Запись Павел Отдельнов: «Для меня живопись такой же инструмент, как руки и ноги» впервые появилась Aroundart.org.

Двойное сопротивление

Владимир Потапов — Tue, 09 Oct 2012 17:12:50 +0000

Тема выставки «Неоновый пейзаж» Павла Отдельнова — попытка продолжить живописную традицию понимания света в целом. Открытия световоздушной перспективы и сфумато Леонардо Да Винчи, кьяроску́ро Караваджо и визуальные опыты импрессионистов, — это все то, что составляет контекст данной выставки. Можно вспомнить менее программные примеры: волшебный свет Вермеера Дельфского, алхимию «Лунной ночи над Днепром» Архипа Куинджи. Становясь в ряд таких светопрактиков, невольно поднимаешь планку, по которой будут оценивать тебя.Начнем с того, что в названии допущена маленькая неточность, которая так характерна для обозначения явлений, которые по факту не подходят под определение — неоновый свет это только красно-оранжевый цвет, все остальные цвета возможны в результате использования других благородных газов или смесей с неоном. Неоновый свет — младший брат лампы накаливания, безусловно, является новым видом света и, конечно же, метафорой нового мира — неоновой цивилизации, несмотря на то, что был открыт и стал предметом массового использования достаточно давно.Свет солнца, свечи, лампы накаливания имеют свой очевидный источник излучения, а неон — нет. Он, как джин, готов принимать форму любого сосуда, его абсолютная аморфность — главное отличие от предшественников. Неоновый свет имитирует рассеянный комнатный, его падающая тень нечеткая и призрачная. Всех предшественников неона вместе можно смело назвать светом модернизма, это свет, который утверждал и диктовал линейную бинарность. Неон — свет постмодернизма, лишенный центра и границ, обволакивающий и спутывающий как иллюстрация делезовской ризомы. А сейчас попытаемся вскрыть определяющие механизмы художественного процесса, в котором оказался автор выставки. Постараемся осмыслить архетип консервативного живописца на территории современного искусства. Это поможет нам нагляднее понять и значение позиции художника и тему выставки. Павел Отдельнов — выпускник и аспирант МГАХИ им. В.И.Сурикова, член Московского Союза художников (секция живописи). Этот путь в биографии является определяющим, он мог бы быть таким у успешного советского художника, который в потенциале становится «заслуженным», а на склоне лет «народным». Отдельнов — ученик мастерской Павла Никонова. Суровый стиль, левый МОСХ — традиция, которая прочной пуповиной связывают Павла с этой важной главой советского искусства. Традиция, с которой Отдельнов не пытается порвать, которую он старательно продолжает. Этот багаж им переносится на территорию современного искусства, где он незамедлительно девальвируется, так как реалии, к сожалению, таковы, что все, что связано с академическим советским наследием, игнорируется без особенного изучения предмета. Есть емкое высказывание, которое определяет подобное положение дел: «Совок есть совок». Такой расклад толкает многих молодых художников на переосмысление своего академического прошлого и радикальный upgrade. Кто же остается работать «в традициях», превращается в «чужого среди своих», потому что, для того чтобы продолжать советские традиции живописи без оглядки на существующий контекст, нужно иметь серьезное алиби. Такие практики встречают двойное сопротивление: сначала к живописному медиуму, а потом к советскому наследию. Механизм определения «свойчужой» в современном искусстве работает давно и без сбоев. Эта аллергия на «совок» до сих пор не позволяет реабилитировать и переосмыслить многое из того, что осталось от прежней системы. Советская система искусства, представителем которой является автор, важный фигурант этого дела. Сегодня это предмет, в лучшем случае, аукционных торгов, тогда как все его ныне живущие представители находятся за пределами современного искусства. Как сказал один деятель, «их просто отжали». Крушение прежней системы кардинально поменяло расстановку сил: официальное искусство превратилось в тлеющий анахронизм, его апологеты — в тех, кого «в будущее не взяли», а его молодые художники — в «обманутых вкладчиков». Актуальное искусство за последние пару десятилетий, наоборот, серьезно институционализировалось, самоидентифицировалось в сторону европейскости и оставило не у дел весь прежний художественный пласт. Это новый передел, который так характерен для времени революционных сломов, одним словом — прошлое «в топку»! Тем не менее, российское современное искусство до сих пор не является многополярным, в нем нет сил взаимного сдерживания, поэтому, к примеру, в ряд с искусством советского наследия можно легко поместить редкое высокотехнологичное и коммерчески успешное искусство, так как и те и другие пока воспринимаются у нас с одинаковым презрением. Известно, что хорошая живопись не нуждается в пояснениях и проводниках-экспликациях, она сообщает пластическим языком. Здесь традиционный пластический язык, а он именно таков в работах Павла, иллюстрирует современную тему, но, как известно, «новое вино в старых мехах не хранят». Работы Отдельнова по своему содержанию лишены остроты переживания сегодняшнего дня, автора сложно обвинить в конъюнктуре или реакционизме, скорее наоборот, задачи, которые он перед собой ставит сугубо живописные, сюжеты, как правило, формальны и играют чаще вспомогательную роль в разработке цветовой и линейной композиций. Картины Павла наполнены спокойным созерцанием и медитативной отреченностью (работы «Взлет», «Nightlight»). Текстовые отметины на картинах «7x faster», «Uscita» и отражения в окнах вагонов метро, создают иллюзию дополненной реальности. Точка схода в работе «Переход», обнаруживаемая линиями поручней и люминесцентных ламп, небезуспешно спорит с огромной массой верхней половины картины. Это эстетство и даже бравирование материалом невольно делает акцент на исполнительское мастерство. В целом, живописное решение неонового света в меру обобщенное, в картинах нет скрупулезного исследования беспристрастного ученого-алхимика, кем были предшественники Павла. Здесь свет показан как неотъемлемая часть современного интерьера, архитектуры и ландшафта, он множится отражениями стеклянных поверхностей и именно так выявляет свою социальную природу — повсеместность. Подводя итог, можно сказать, что эти практики пока не рисковые: они не проверяют на прочность существующие границы или контекст, не предлагают заглянуть за горизонт, а именно от обладателей такой родословной ждешь особенных свершений. Это пример уверенного традиционализма, который, кстати говоря, можно наблюдать и у многих молодых авторов, работающих в традициях московского концептуализма, и в этом между ними нет различий. Хочется списать это на период становления молодого художника, но больше и поскорей хочется увидеть новую надстройку, которую предложит поколение Павла, вышедшее из «суровых» мастерских. Интервью и экскурсия по выставке с Павлом Отдельновым Фотографии: Ольга Данилкина Материал подготовил Владимир Потапов

Запись Двойное сопротивление впервые появилась Aroundart.org.

Завтра не умрет никогда

Александр Биккенин — Sun, 18 Mar 2012 21:05:59 +0000

В Агентстве Арт.Ру открылась выставка молодых московских художников «— Извините, давайте я попробую в следующий раз?». Ее кураторами стали двое молодых московских художников — Иван Новиков и Мария Калинина. Они ищут возможность, если не лазейку, превращения «плохого» в «хорошее» (перед этим упомянув, что «хорошее» рано или поздно становится «плохим»), утверждая, что «“некачественность” произведения искусства дает ему возможность занять критическую дистанцию». Озаботившись этой идеей, Новиков и Калинина попросили других художников предоставить для выставки свои самые плохие работы. Все эти молодые живописцы являются представителями того или иного образовательного учреждения. Здесь собрались выпускники или студенты едва ли не всех художественных институтов Москвы — от МГХПА им. С.Г.Строганова до Московской школы фотографии и мультимедиа им. А.Родченко. Тот факт, что все они знакомы с искусством последнего пятидесятилетия и, кажется, многие из них преимущественно работают в других медиа, а к своим занятиям живописью относятся с некоторой долей скептицизма, призван валоризировать амбициозность замысла. То есть сопоставлять данные работы с искусством, которое из года в год демонстрируется, например, в Манеже, не представляется возможным. Однако и не сказать, что критерий отбора как-то влиял бы на общую картину. Год назад в ЦСИ «Винзавод» проходила мессианская выставка «От противного», которая, преследуя иные, просветительские цели, включала в себя не менее слабосильные, сомнительные работы. Кураторы выставки в Арт.Ру, напротив, удачно исполняют свою миссию показать то, что ни у кого в прогрессивном мире московского современного искусства не вызывает сочувствия. Это удачно решается мазохистскими свойствами экспозиции, выстроенной намеренно так, что уже на пороге становится ясно, что всё это не ради картин, а во имя политики жеста. Картина налезает на картину, свет бьет куда угодно, лишь бы мимо холста, между нарочитыми перегородками висит ободранный холст, в последнем зале три ряда холстов приставлены к стене. На диво большая часть работ отдает вакуумом 60-х, по большей части это живопись маслом. Как будто никто не подозревает о существовании быстр сохнущего акрила и чистого цвета. Словно Барнетта Ньюмена и Энди Уорхола никогда не существовало, разве что какой-нибудь Анатолий Зверев, Владимир Немухин и Лидия Мастеркова. Есть и несколько реминисценций работ Пабло Пикассо, он, видимо, не отпускает. Сам интерес к живописи сегодня — патологическая навязчивая идея. Спорадически через определенные ритмические временные паузы кураторы, искусствоведы или художники, руководимые жаждой реанимировать временно впавший в летаргический сон медиум, организуют крестовые походы в надежде найти хотя бы что-то живое в этой области и, как правило, всегда выуживают ту или иную тенденцию, имя или свойство, которое может указать на то, что живопись, представляете, все-таки не умерла. Живопись «новой волны» 1980-х базировалась на героике жеста, дезавуированной механизмами, которые затрагиваются в процессе создания работ, и даже нарочито и цинично помноженной на интенсивность продаж. Энергия но-вэйв- и панк-поколения, яркого макияжа и сексуальной революции выплескивалась на растерянного зрителя обнаженными телами и сценами однополой любви, едкими цветами и, конечно, куда без него, широким мазком. Однако эстетика такого «плохого» искусства была хорошо продумана, этические позиции, не совпадая с ханжеской собирательной моралью конкретного общества, были четко установлены, а вот молодым московским художникам как будто бы вовсе и не нравится заниматься искусством. Обращение к живописи как бы уже представляет собой романтический протест против чего-то, а если не протест, то просто outsider art. В заявлении кураторов перемешаны представления о бедственном положении художника, использованием бедных материалов (со ссылкой на опыт arte povera) и «плохим» искусством (которое здесь, по всей видимости, защищается упоминанием имен Дэша Сноу и Дэна Колена). Финиширует текст явной аллитерацией — перечислением через запятую имен Курта Швиттерса, Асгера Йорна и Трейси Эмин, что, вероятно, было задумано как указание на преемственность традиции «дурного» искусства на протяжении XX века, хотя даже умозрительно довольно сложно представить их в одном ряду где-нибудь еще, кроме как в каком-нибудь словаре по современному искусству издательства «Taschen». Удивляет, что здесь нет ни одного имени из когорты каких-нибудь «новых диких», которые как раз и подняли, как флаг, термин «плохая живопись». И хотя проблемы качественных критериев, которыми оперируют кураторы, не раз после 1980-х решались иными путями (будь то интенсивная эстетизация китча или политический акционизм), молодые художники поднимают эту проблему снова, используя те самые старые методы, о которых не упоминают ни слова. Единственное, что хоть как-то объединяет всех выше упомянутых художников, по-видимому, эфемерное сходство в том, как они наследуют экспрессионизму, а точнее экспрессивному мазку, грязным смесям красок и неровной фактуре. Широта мазка, пожалуй, единственное, что могло бы дать повод поразмышлять о возможной или невозможной преемственности между художниками, чьи работы здесь представлены, но и это только фантомная экспрессивность, которая сегодня не свидетельствует ни о чем, кроме себя самой. К этому тяготеет большая часть работ на выставке: от самых размашистых вещей Ильи Романова и дуэта Дмитрия Жильцова и Александра Бирюлина до Николая Онищенко и, судя по числу красных наклеек, звезды выставки — Дмитрия Володина. Как писал Дьордь Лукач в 1937 году: «чтобы воздействовать на общественно-культурное явление, находившееся, по меньшей мере, полстолетия в “ненормальном” состоянии, одной доброй воли недостаточно. Надо еще ясно знать, против чего борешься, как и откуда возникло зло». Иосиф Бродский потом вторил ему: «Их либе ясность. Я. Их либе точность». Создается впечатление, что какие-то этические и эстетические позиции есть только у самих организаторов выставки, а работы являются в лучшем случае их простой иллюстрацией. Это попытка, нацеленная на то, чтобы избежать как сторонней критики, так и ответственности за сделанное. Однако сегодня она не делает чести ни кураторам, ни художникам. И хотя Гройс писал о том, что авангард — это всегда слабый жест, художники сегодня слишком, может быть, рьяно следуют его установке. Русское поле экспериментов широкое, но де-факто все время получается какой-то странный русский сериал про слепого боксера. Материал подготовил Александр Биккенин

Запись Завтра не умрет никогда впервые появилась Aroundart.org.

Агентство.Art Ru

Мария Фомина — Tue, 03 May 2011 15:45:18 +0000

В интервью принимают участие сотрудники Агентство.Art Ru: Александров Дмитрий – директор Цыганова Татьяна – арт-директор Худина Алла – арт-директор Мария Фомина: Татьяна, скажите, какая связь между Агентством. Art Ru и ранее находившейся в этом помещении галерей «pop/off/art» ? Ведь наверно не случайно,что на месте галереи тут же возникает агентство занимающееся современным искусством и перенимает выставочную эстафету? Татьяна: Абсолютно никакой связи с предыдущей галереей. Наше Агентство было организовано в августе прошлого года. Пока выставочное пространство организовывалось под задуманный формат, мы принимали организаторскую поддержку в реализации проекта «От противного» (групповая выставка инициатив молодых художников) в ЦСИ «Винзавод», который стартовал в октябре. Само же пространство на ул. Радио было открыто лишь в декабре групповой выставкой «Белое на белом». На данный момент было проведено три выставки, 28 апреля открывается очередная выставка (Владимир Потапов «Момент распада»). Если Вы посмотрите на состав участников, которые были задействованы в выставках, то увидите много «молодых» имен. Площадка на ул. Радио задумывалась как «экспериментальное пространство», представляющее творчество молодых художников. К чему мы и будем стремиться. Основное пространство Агентства. Art Ru открылось буквально недавно, на Озерковской набережной, проектом Антона Ольшванга «Слой 99/9. Часть вторая». (Первая часть проекта откралась несколько дней ранее и проходит в Государственной Третьяковской галерее на Крымском валу). М.Ф. Ищите ли вы новые имена, или будет ограничиваться теми именами, с которыми уже работает Агентство. Art Ru ? Татьяна: Обязательно. Еще с самого начала Агентство поставило своей главной и приоритетной задачей поиск новых имен. Именно поэтому мы заинтересовались проектом «От противного», из которого у нас сложилось плодотворное сотрудничество со многими художниками. Так, например, в выставке «Искажения.Земли» приняло участие более десяти художников, многие из которых обратили на себя внимание с проекта на «Винзаводе». Дмитрий: Агентство. Art ru видит свою миссию в том, чтобы открывать и продвигать молодых российских художников, которые будут создавать принципиально новое в современном искусстве. Уникальность выставочной политики Агенства основана на принципиальном решении работать с приглашенными кураторами, что позволяет успешно реализовывать разноформатные художественные выставки и арт-проекты. Собственно поэтому мы называемся не «Галерея», а «Агентство». Это не чисто коммерческий проект, направленный только на продажи. Агенство – это целая система, осуществляющая взаимосвязь между художниками, кураторами, арт-критиками, коллекционерами, любителями искусства и пр. Поэтому Art Ru также занимается разработкой и организацией образовательных программ в области искусства, рассчитанных на заинтересованного слушателя. Круглые столы, дискуссии, мастер-классы и иные подобные мероприятия будут регулярно проводиться как на собственных площадках, так и на площадках друзей и партнеров. М.Ф.: Но говоря о таких художниках, вы всё же имеете в виду молодых художников или возраст для вас не так принципиален, ведь существует множество сложившихся художников уже в возрасте, которые остались так же без галерейного «покровительства»? Дмитрий: Да, все же скорее, возраст важен. Как правило, молодым и неопытным художникам достаточно сложно определить свою нишу, свою роль в поле современного искусства. Они должны пройти так называемый «естественный отбор». Агентсво проводит такой отбор, предлагая художнику выставочное пространство и организационную поддержку. Художнику дается достаточная свобода в реализации задуманного. Конечно, Art Ru открыто для всех, здесь нет строгого возрастного ценза. Мы с удовольствием рас сматриваем интересные проекты, предложения о сотрудничестве в той или иной форме. Татьяна: Помимо молодых художников, мы работаем и с уже знакомыми именами. Это уже немного иной формат. Так, к примеру, мы были рады организовать в нашем пространстве вторую часть проекта Антона Ольшванга. В дальнейшем надеемся на подобные крупные проекты музейного уровня. М.Ф.: Значит пространством галереи вы не ограничиваетесь? Татьяна: Безусловно. Об этом говорит наш первый (надеемся, что не последний) опыт работы с ЦСИ «Винзавод» и Государственной Третьяковской галереей. Мы будем стремиться и к расширению международных связей. Помимо прочего, как уже упомянул Дмитрий, мы позиционируем себя как Агентство. А это не только выставочные проекты и образовательные программы. Мы предлагаем нашим клиентам и партнерам услуги реставрации, атрибуции, оценки и страхования, таможенного оформления и перевозки, художественных произведений, курирование коллекций, проектов и прочую поддержку. М.Ф.: Что представляют собой образовательные программы? Дмитрий: Мы планируем образовательный проект совместно с одним из художественных техникумов. Его также можно назвать «экспериментальным»: это будет выставка работ учащихся техникума, в рамках которой для них будет проведен ряд лекций и мастер-классов уже состоявшихся художников. Своеобразный обмен опытом. Татьяна: Мы уже задумывались и о создании учебного заведения по современному искусству, но это планы, идущие далеко вперед. М.Ф.: Планируете ли принимать участие в ярмарках и какие из ныне функционирующих вам наиболее интересны ? Татьяна: Да, Агентство планирует принимать участие, как в арт-ярмарках, так и в аукционах. Если в следующем году повторится ярмарка COSMOSCOW, то мы обязательно постараемся принять в ней участие. Что касается Арт-Москвы, то вопрос спорный. Многие отзывы об организации были нелестными. Безусловно, Art Ru будет участвовать в арт-ярмарках и за границей. Надеемся, что ситуация в сфере арт-рынка будет располагать, и мы сможем заявить о себе в качестве участников. М.Ф. : Вы направлены на российские аукционные дома, или всё же больше на зарубежные? Татьяна: На данный момент мы настроены на работу с зарубежными аукционными домами. Во-первых, потому что российских аукционных домов чрезвычайно мало, во-вторых, практика аукционной деятельности уже давным-давно отработана за рубежом. Мы постоянно отслеживаем русские торги, бываем на предаукционных показах, помогаем клиентам в вопросах аукционных покупок и продаж. Агентство Art Ru сотрудничает и с зарубежными галереями. Так, например, галерея Carre D’ore в Монако представила персональную выставку работ Евгения Гороховского, а не так давно (8 апреля) открылась персональная выставка Григория Майофиса. Мы с удовольствием передали работы художников для презентации в Монако, и надеемся на дальнейшее плодотворное сотрудничество. Агентство также развивает и спонсорское направление. К масштабным проектам у нас существуют спонсорские предложения. В качестве спонсоров мы стремимся привлекать различные организации, в том числе, готовые поддержать проект не только финансово, но и своими услугами (типографии, транспортные компании и прочие структуры). М.Ф.: Дмитрий. Вопрос к вам,какие функции выполняет директор в Aгенстве. Art Ru ? Дмитрий: Директор — это человек, принимающий окончательные решения по тому или иному вопросу, это тот, кто организует. Своей задачей я вижу правильное построение организации Агентства, контроль над его функционированием и развитием. Татьяна: Мы хотели бы открыть мир современного искусства всем, кто им интересуется в большей или меньшей степени. Открыть не только новых художников для коллекционеров, но и новых коллекционеров. (к разговору присоединилась Алла Худина) Алла: Я надеюсь, что со временем наше Aгентство создаст […]

Запись Агентство.Art Ru впервые появилась Aroundart.org.