Эпштейн Алек - Aroundart.org / Журнал о современном искусстве Thu, 17 Oct 2024 15:38:08 +0000 ru-RU hourly 1 https://wordpress.org/?v=4.6.29 /wp-content/uploads/2018/07/cropped-a-32x32.png Эпштейн Алек - Aroundart.org / 32 32 Алек Д. Эпштейн: «Я написал очень позитивистскую книгу об очень постмодернистском явлении» /2012/03/05/alek-d-e-pshtejn-ya-napisal-ochen-poziti/ Mon, 05 Mar 2012 18:07:50 +0000 http://aroundart.ru/?p=5983 Надя Толоконникова, Таганский суд, 5 марта 2012; фото: Тимур Олевский Когда этот материал был уже подготовлен, стало известно, что по подозрению в участии в группе «Pussy Riot» была арестована одна из основательниц «Войны» Надежда Толоконникова, а также ее подруга Мария Алехина; обе – матери детей дошкольного возраста. Таганский суд продлил их арест до 24 апреля, и этим на долгие годы покрыл несмываемым позором свою репутацию, и без того подорванную обвинительным приговором арт-кураторам А.В.Ерофееву и Ю.В.Cамодурову. Арест ярких представительниц современного арт-акционизма и гражданского активизма вызывает горечь и возмущение. Автор книги надеется на их скорейшее освобождение, видя в их аресте назавтра после окончания президентской кампании страшное предзнаменование того горького будущего, которое ждет актуальное искусство в современной России. *** В конце марта выходит книга социолога Алека Д. Эпштейна «Тотальная “Война”. Арт-активизм в эпоху тандемократии». Издание, подготовленное к печати Георгием Ереминым и «Умляут Network», является первой книгой, посвященной группе «Война». С двумя главами из «Тотальной “Войны”» можно познакомиться на сайте издательства. Алек Эпштейн любезно согласился ответить на вопросы Aroundart. Сергей Гуськов: Алек, в книге вы специально сообщаете, что являетесь не искусствоведом, а социологом, и что ваше исследование ближе к социологии. Это просто констатация факта, или в выборе исследовательской стратегии есть некий принципиальный момент? Алек Эпштейн: Поскольку я писал очень позитивистскую книгу об очень постмодернистском явлении, мне было трудно: деятельность «Войны» (и в этом особый почерк и заслуга А.Ю.Плуцера-Сарно) вся построена на невозможности отличить реальное от воображаемого, я же пытался реконструировать канву событий так, как они реально происходили. В принципе, я думаю, что, автор любой статьи или книги должен, приступая к работе, формулировать некий исследовательский вопрос, на который он пытается ответить. Мой вопрос был – как сложилось, что четверо изначально никому не известных молодых людей, за которыми не стояли ни деньги, ни связи, ни влиятельные покровители, ни какие-то особые интеллектуальные достижения, ничего – превратились в признанных ньюсмейкеров, об акциях которых писали едва ли не все основные издания страны, вне зависимости от их интеллектуальной и политической направленности. Что они делали, чем взорвали информационное пространство? Ненавистью – причем не только к власти? Публичным сексом? Небесспорным этическим кодом шоплифтинга, который сами они называли «безблядственным»? Образами Робин Гудов? Чем? Ведь всё это говорит об обществе, которое им удалось взорвать, куда больше, чем иные социологические трактаты… Станислав Львовский чутко подметил, что «в современной России большой нарратив присутствует, и это цинизм. Любая искренность, любое утверждение о том, что некто делает нечто по убеждениям, подвергается сомнению. Либо пиар, либо это проплачено вашингтонским обкомом, либо человек просто полный идиот». Как в этих условиях смогла преуспеть «Война»? Мне было не так интересно, насколько «Война» далеко ушла от движения «Флуксус» или от московского концептуализма 1970-х (а именно эти вопросы, прежде всего, и задавал бы автор-искусствовед), мне кажется, куда важнее понять, почему о таких великих классиках авангардного искусства как Джордж Мациюнас и Андрей Монастырский и сегодня слышали лишь отдельные интеллектуалы, а о совсем молодых Олеге Воротникове, Петре Верзилове и Надежде Толоконниковой уже знает всё продвинутое население России, сотни тысяч, если не миллионы людей… Поэтому – да, это важно, что книга написана именно социологом. Андрей Ерофеев или Екатерина Деготь написали бы ее, конечно, очень иначе, не говоря уже об искусствоведах менее социально ориентированных… СГ: В начале книги заявлено, что автор «не представляет ни позицию группы в целом, ни какой-либо из ее нынешних “фракций”, ни кого-либо из ее членов». Однако, насколько я понял из дальнейшего изложения, в процессе написания книги вы получали те или иные сведения непосредственно только от части лиц, связанных с группой «Война», тогда как, например, мнение «питерской фракции» в виде переписки или воспоминаний берется из блога Алексея Плуцера, который, хотя и отражает их позицию, все же является своего рода архивом, а не высказыванием для книги, или через тех, с кем у них был конфликт — «московской фракции» и других. Не получается ли так, что есть все же определенный перекос в сторону «москвичей» и что «питерцы» представлены как бы в двойной рамке: сначала они описаны своими оппонентами из другой фракции (или их слова переданы ими), а потом автором книги дана этому описанию интерпретация? АЭ: Я, действительно, не представлял позицию какой-либо фракции, группы или какого-либо человека. Ни один человек из числа активистов или участников акций «Войны» не видел рукописи книги до того, как она была передана издателю. Я писал честную книгу, в которой стремился в максимальной степени опираться на аутентичные документы того времени, в которое происходили анализируемые события: так, все яркие акции 2008 года – «Мент в поповской рясе», «Памяти декабристов», «Штурм Белого дома» и «Запрещение клубов» – описаны на основе писем, реакций, записей 2008 года, ибо взорвали блогосферу они именно тогда! А тогда еще никаких фракций, «московской», «питерской» или какой угодно другой в «Войне» не было. Я убежден, что раскол «Войны» – событие, крайне негативно повлиявшее на всех участников группы. Олег Воротников не сумел понять, что, поругавшись с Петром Верзиловым, он лишился талантливейшего организатора (эти таланты Петра особенно раскрылись в ходе кампании в защиту Химкинского леса и организации митинга-концерта на Пушкинской площади 22 августа 2010 года, «Антиселигера» и форума «Последняя осень» осенью 2011 года) и преданного конфидента-единомышленника, о котором может мечтать каждый творческий человек, стремящийся спастись от интеллектуального одиночества – и в этом непонимании проблемы состоит подлинный трагизм ситуации. С «питерцами» есть проблема, и состоит она в том, что они предпочитают говорить, прячась за чужими голосами, чаще всего – москвича Алексея Плуцера и киевлянина Владимира Нестеренко. Понять, где и что сказано и написано самими Натальей Сокол, Олегом Воротниковым и Леонидом Николаевым довольно трудно… Алек Д. Эпштейн СГ: Была ли попытка связаться с Алексеем Плуцером, Натальей Сокол или Олегом Воротниковым в процессе написания книги, чтобы получить от них какие-либо данные, чтобы были заслушаны все стороны? Какова, по вашему мнению, будет реакция «питерской фракции» на книгу? АЭ: Будучи жителем Иерусалима, я, вообще, редко когда могу общаться с москвичами или петербуржцами (Алексей Плуцер, кстати, как жил, так и живет в Москве, и сам просит себя «питерским» не называть) лицом к лицу, мне со всеми приходится переписываться. Я переписывался с Алексеем Плуцером по самым разным поводам, а когда два фрагмента из книги вышли в замечательном журнале «Неприкосновенный запас» (1 , 2), я писал об этом, посылая линки на публикации, всем основателям и ведущим активистам «Войны», как «московской», так и «питерской» фракций. Я […]

Запись Алек Д. Эпштейн: «Я написал очень позитивистскую книгу об очень постмодернистском явлении» впервые появилась Aroundart.org.

]]>