Под новоэстетическими знаменами

Александра Шаповалова — Wed, 08 May 2013 11:29:05 +0000

Петербургская выставка группы «Новая эстетика», к недовольству ее участников, сразу была окрещена в анонсах ультрарелигиозной и правоконсервативной. А сегодня этот вопрос в Петербурге стоит остро. Битые окна в доме Набокова, разогнанные Чепмены, раздраженный Гельман. В сложившейся ситуации громогласно раздавшиеся обещания «креативного перфекционизма» и «творческой полноты», данные группой «Новая эстетика», казалось, сулили развязку. На ум приходили «Фронт Спокойного Благоденствия» и «Новые серьёзные», но кураторы петербургской выставки обещали, что будут показывать «про любовь и красоту». Накануне выставки участники развернули активную пиар-кампанию в интернете. Шутливое заявление фотографа Игоря Старкова о том, что «пускать на экспозицию будут только в белых тогах, на голое тело, а входными билетами будут отрезанные уши известных московских концептуалистов», разжигали зрительское любопытство. Незадолго до петербургского проекта группа представила в Москве выставку «Чернозём», призванную пробудить витальность русской души (правда, тогда эту витальность приходилось в прямом смысле слова откапывать — см. перформанс «Чернозём»). Итак, Невский, 20. Ротонда дома Голландской реформатской церкви, ныне — выставочный зал Библиотеки им. В. Маяковского, не показавший пока себя местом ключевых событий петербургской художественной сцены. На фуршетном столе вино и яблоки — еще ведь не закончился пост. На стенах — крупные, но неброские работы. В центре зала что-то мерно стучит — инсталляция молодого петербургского художника Стаса Багса под названием «Надежда». Этикетки к картинам несут имена известных деятелей и лауреатов престижных премий, но навевают скуку названиями: «Вера», «Единство», «Сила»… Как правило, это или процветший крест (Игорь Пестов, «Моя вера»), или божественная рука, разрывающая темноту (Алексей Дьяков, «Вера») или подобные более-менее предсказуемые высказывания на тему религии. Мотив народного единения развивают Денис Шевчук с его крестообразной (или свастикоподобной?) композицией из сжатых рук («Единство») и Алексей Михеев, изобразивший на холсте летящего орла с камуфляжной расцветкой военного самолета («Сила»). На их фоне привлекают внимание работы с менее ожидаемыми заголовками: «Пробегание» Сергея Ануфриева — комикс о зрителе, безучастно наблюдающим погоню; или «Русский Адидас» Игоря Старкова — фотозарисовки о буднях жителя спальных районов, проводимых в тренировках на дворовой спортплощадке. В художественном плане интересным оказывается, например, «Двойное одиночество» Андрея Помулева, последователя Тимура Новикова — минималистичный холст с силуэтами спутника и единоросского медведя. Или постмодернистичные «Пионерка, вытаскивающая занозу» группы Doping Pong, «Детки» Елены Ковылиной. Работа Doping Pong — на фоне почти шишкинского пейзажа девочка, сидящая в позе классической античной статуи. Свежая, румяная действительность с налетом глянца, несколько прямолинейный постмодернизм, играющий традициями старого искусства — от эллинизма до соцреализма. «Детки» Ковылиной — лаконичный белофонный диптих, изображающий женщину в русском костюме, занятую березовыми поленцами. Её вид вызывает в памяти одновременно образ младшей дочки Меншикова, томящейся в Березове, и «кокотки из скандинавской редакции с ее чувственным, порочным ртом». Открытие завершается чтением манифеста группы и перформансом. Манифест, страстно декламируемый с хор куратором Арсением Штейнером, пестрит фразами о «живом дыхании единого для всех субстрата», «необходимости национально-культурной идентификации» и объясняет упадок современной «пиджен-эстетики» отсутствием «сопричастности и Духа». Стилистическая причудливость и идейная напряжённость текста заставляют протереть глаза и еще раз оглянуться на стены зала. Перформанс «Россия» развивает идею работы Елены Ковылиной «Спеленутая душа России», показанной в апреле прошлого года в Rizzordi Art Foundation. Как и на московской выставке «Новой эстетики», он посвящён теме жизни и смерти, вернее, оживления через принесение жертвы. В мёртвой тишине в зал вносят завёрнутое в саван тело. Над ним возвышается фигура предводителя «новых эстетов» Антона Чумака во всём белом. Выдержав значительную паузу, он принимается разрывать саван, открывая взору зрителей фигуру юной девушки, забывшейся, кажется, смертельным сном. Красавицу оживляет поцелуй — однако в этой сказке ей приходится целовать разрезанную до крови руку Чумака. Странным образом в свете громких заявлений и манифестаций художественная составляющая движения оказывается самым тонким местом, которое в итоге рвётся. Заявленное в манифесте содержание не находит себе адекватного выражения в форме — ни «свободной любви к совершенству», ни рождения «религиозного опыта» зритель не находит. В эстетическом плане эти работы могут быть более или менее сильны, но они не производят ожидаемого эффекта. Тематически они либо чересчур программны, что оказывается скучно, либо неоднозначны, что выходит удачнее. Кажется, что художники, объединившись под новоэстетическими знаменами, оказались в растерянности. Обычно мрачный Игорь Пестов, здесь притихший и благостный, модный острослов Стас Багс — по-восточному задумчивый, скульптор и светоинсталлятор Алексей Дьяков здесь религиозный станковист, а мастер радикального перформанса Елена Ковылина обращается к технике холст/масло. Поставленные кураторами задачи могут быть чрезвычайно хороши, но на данном этапе художники не смогли дать на них внятного ответа. Каждый из участников группы представил своё решение вопроса, но единого высказывания не получилось, и выставка распадается на части. Чумак и Штейнер заявляют о себе в ответ на нападки критиков: «Новая Академия. Нет. Кремлёвская пропаганда. Нет. “Крайние правые”. Нет». Остается только спросить: «Кто же вы?». Материал подготовила Александра Шаповалова Фото: Владимир Михайлуца, Валентин Жмодиков и Антон Чумак; предоставлено Антоном Чумаком

Запись Под новоэстетическими знаменами впервые появилась Aroundart.org.

Михеев Алексей - Aroundart.org

Под новоэстетическими знаменами