Биеннале-Арсенале: оптимизм апокалипсиса

Анна Быкова — Thu, 07 Jun 2012 06:46:13 +0000

Запущенная в этом году Киевская биеннале современного искусства называется на итальянский манер Арсенале – по месту проведения, отсылающему к венецианскому прототипу. В квадратном в плане (168х135 м) неоклассицистском здании самого конца XVIII века на 20000 экспозиционных квдратных метрах развернулся основной проект с участием 100 художников. Куратора – Дэвида Эллиотта – приглашала директор площадки и комиссар биеннале Наталья Заболотная, руководившая до этого назначения Украинским домом и ярмаркой «Арт-Киев». В целом, весь проект с названием-цитатой из Диккенса, охарактеризовавшим Французскую революцию словами: «Лучшие времена, худшие времена. Возрождение и Апокалипсис», – выглядел более чем убедительно. Эллиотт сориентировал Арсенале-2012 на историю Украины, оригинально и драматически вводя географические параллели и событийные рифмы. «Восточная доминанта» выставки поначалу выглядела обескураживающе: художники из Китая, Японии, Монголии и Кореи явно преобладали. Но Эллиотту удалось найти как современные параллели Востока–Запада – коммунистическое прошлое и ядерная угроза (Чернобыль–Фукусима), так и отослать в далековатое историческое позавчера: «В разные времена гунны, хазары, греки, монголы, готы, печенеги, венды, скифы, татары и другие кочевые народы, многие из которых пришли с Дальнего Востока, пересекали, а иногда заселяли эту территорию, оставляя за собой слои культуры и (мусора)» (каталог биеннале, стр. 32). Четырехчастный проект (были заявлены темы Дух, Порядок, Плоть и Сон), казалось, вызвал четырех всадников Апокалипсиса – Войну, Голод, Смерть, Болезнь, – превратившихся у Эллиотта в аллегорические фигуры современности – все на «р»: это Революция, Расслоение, Радиация, Религия. Движущей силой, вектором проекта оказался страх: это был ответ Луизы Буржуа на собственный вопрос: «От чего Земля вертится?» Ее проектом – тремя железными клетками с шарами-платьями-зеркалами внутри собственно и открывалась экспозиция. Далее залы организовались тематически-сюжетно-пластически – все, как я люблю. Громоздящиеся строительные конструкции с оранжевыми перепонками-валиками британской художницы Филлиды Барлоу соседствовали с иероглифическими, неотесанными и в срезах, покрашенными скульптурами киевлянина Миколы Малышко («Поэт на горе» и другие) и с «Лесом IX» японца Шигео Тойи в оригинальном стиле «минималистского барокко». Must have любой биеннале, теперь и фотографической, – опальныйАй Вэйвэй представлял «Круг зверей» – посаженные на колья бронзовые головы зодиакальных животных, казалось, выполнены в знакомой шемякинской манере. Головы отлил итальянец Джузеппе Кастильони для летней резиденции китайского императора еще в XVIII веке, которую через сто лет, во Вторую опиумную войну разграбили британские и французские отряды. На сегодняшний день из 12 обнаружено 5 оригинальных скульптур, еще 2 – из коллекции Ива Сен-Лорана и Пьера Берже – появлялись в 2009-м на аукционе Christie’s в Париже. Тогда китайское правительство пыталось остановить торги, на что Берже выдвинул встречные условия: признание Китаем прав человека и свободы Тибета (каталог, стр. 47) Эти головы Ай Вэйвэя удивительным образом соотносились с важным шедевром биеннале – работой Анатолия Осмоловского, выставленной в Шоколадном доме. Проект параллельной программы, организованный Mironova Gallery и курируемый Куликом-Шавлоховой-Дорошенко, носил перевертышное название «Апокалипсис – Возрождение», но на деле возрождение здесь перевесило: в белом зале распускались листья на людях из лозы (которых можно было принять за интерьерный живой вазон), на видео колыхались письками кверху перформансисты Кузькина, растущие из земли. Даже ленинская голова Осмоловского (по стилистике лепки отсылающая к роденовскому Бальзаку), распятая на колу в мавританском зале, походила на семенящийся одуванчик и подтаявшую чупа-чупс. Работа эта называлась фразой-ответом Пикассо германскому офицеру на вопрос о «Гернике»: «Вы сделали это? – Нет, вы!». Вокруг Осмоловского был Гутов. На этот раз со звуковой инсталляцией: зритель, наступая на определенные «болевые» точки, слышал возгласы демонстрантов (работа смотрелась гибридом петергофского фонтана-шутихи и интерактивного протестное караоке Ивана Бражкина). А при входе был лозунг Чтака белым по черному «Да здравствует капитализм!», превращавший шоколадный дом в пародию на украинский павильон в Венеции: в 2007-м у приканального палаццо Сергей Братков повесил лозунг «Дворцы – рабочим». (Как относится Чтак к одноименному проекту-лозунгу румынских художников Моны Ватаману и Флорина Тудора, открывавшему Уральскую биеннале в Екатеринбурге в 2010-м, мы, признаться, не поняли). Поэтажный план основного проекта Эллиотта строился от фантазийного к документальному: второй этаж (потолки которого значительно ниже первого – масштабные инсталляции просто сюда просто не поместились бы) занимали в основном видео- и фотопроекты, порой откровенно тенденциозные и прямолинейно примитивные при всей своей идейной разнонаправленности. Александр Кадников, вешающий ведра на бюсты пионеров и замораживающий чебурашку в куске льда (серия «Грабли» – очередная болевая точка для наступления), группа «Что делать?» с последней работой «Русский лес» о российских выборах и акциях протеста. «SOSка» сняла видео «Поминки» про бабушек, причитающих сидя на диванах и глядя в проекцию на полу с изображением, например, «Черепа» Херста или «Писсуара» Дюшана. «Р.Э.П.» снимала уличных музыкантов разных стран и народов – называется «Медиаторы». Клубок противоречий, пластических перекличек, похожих тем, одинаковых проблем распускался в грамотной катарсической последовательности: середина первого этажа была отдана живописи – с традиционными техниками (Стелиос Фаитакис, Макото Айда, Ууринтуйя Дагвасамбуу, Баасанджав Чойжилжавин и т.д.), пост-соцреалистическим каноном (Жоу Зиси), орнаментальными композициями (Фред Томазелли) и транс-авангардными тенденциями (Арсен Савадов, Василь Цаголов). «Анти-капиталистический реализм» – работы Вей Донга – оперировал глобалистской критикой и метатекстом. «Демократия» представляла вермееровскую полуобнаженную с дюшановским писсуаром у ног посреди вооруженных людей. «Ты птица» живописала девушку с завязанными глазами и мертвой птицей на шее, стоящую посреди зала заседаний полном красных гвардейцев, смотрящих на портрет Мао. Картина эта – дань памяти художника своему однокашнику, приговоренному к смертной казни за мелкую кражу – а теперь возвышенному над толпой в образе девушки-богини (каталог, стр. 57). Главной созерцательной (при этом трогательно плюшкинской) инсталляцией проекта стала «Мудрость бедных» китайца Сонг Донга, мама которого собирала все и вся на «авось пригодится». Горы сделанные из старой мебели, оконные рамы со стеклами, разложенные на полу, зеркальные дверцы шкафов собирали и представляли традиционный китайский пейзаж «гора-вода». Старые стулья, табуретки, кровати выглядели здесь не просто коллекцией вида, но превращались в полноценный строительный материал, уходящий туда обратно – в природу. Такая романтическая руина, обломок домостроя родителей оказался и реди-мейдом, ценным самим по себе, и этнографическим кунштюком, и архитектурой бриколажа, слепленной из того, что было (комната из дверей с растущим прямо посреди кровати деревом). А главной провокацией явились братья Чепмены с фашистскими смайликами на погонах черномускульных пучеглазых солдафонов, явившихся на ярмарку совриска и обделанных сверхуглядящими (кателлановскими?) голубями. Все это «антигероическое настоящее», «время революций и клептократии», эпоху, когда «тотальная гегемония Запада полностью скомпрометирована» куратор представляет искусствотворным стимулом, результат которого станет «необходимой прелюдией для мысли и действия» (каталог, стр. 63). Поговорили: В: Мои поздравления с выставкой – все получилось, и несколько вопросов. Название выставки «Лучшие времена, худшие времена. Возрождение и Апокалипсис», но в экспозиции доминирует драматургия […]

Запись Биеннале-Арсенале: оптимизм апокалипсиса впервые появилась Aroundart.org.

Киевская биеннале - Aroundart.org

Биеннале-Арсенале: оптимизм апокалипсиса