Арт-Резиденция - Aroundart.org

Паблик-арт проект City Says в Архангельске: как он прошел и закончился ли?

Лизавета Матвеева — Thu, 18 Nov 2021 15:55:53 +0000

Кураторка Лизавета Матвеева рассказывает о недавней резиденции, объединившей уличных художников и молодых ученых.

Запись Паблик-арт проект City Says в Архангельске: как он прошел и закончился ли? впервые появилась Aroundart.org.

Публичное присутствие

Ольга Данилкина — Thu, 31 May 2012 09:45:37 +0000

Количество упоминаний словосочетания «паблик-арт» на квадратный метр нашей страны последнее время увеличивается в геометрической прогрессии. Начавшееся с широкой информационной бомбежки о программе паблик-арта Пермского музея современного искусства оно заставило вспомнить, где в наших суровых краях такое уже было видано и насколько сейчас остро нужно. Не писал о паблик-арте только ленивый – и в хипстерской онлайн-прессе и в российской версии международной газеты об искусстве эта тема непременно затрагивалась не раз. Вот и ваш покорный слуга не удержался от разговора об искусстве в общественных пространствах, как только получил пресс-релиз, анонсирующий летний фестиваль под названием «Арт-Овраг» в небольшом городе Выкса Нижегородской области. «Арт-овраг» проходит в своем регионе уже второй раз. Организаторы считает особенностью фестиваля небывалое сочетание в публичном пространстве разноплановых видов искусств – от уличных граффити и современного искусства до танца и музыки, не забывая об архитектуре, ведь Выкса – родина советского архитектора времен авангарда Владимира Шухова. Для особенно активных там имеются даже экстремальные виды спорта, что яввляется скорее данью фестивалю культуры в небольшом городе, население которого не насчитывает и сотни тысяч. В роли инициатора фестиваля, как это ни удивительно, выступает местный производственный бизнес – Выксунский металлургический завод и Объединенная металлургическая компания, творческой разработкой и проведением занимается некоммерческая программа «Арт-Резиденция». Паблик-арт – вещь затратная, и первое, что приходит в голову относительно воплощения таких проектов в жизнь – их финансовая и организационная сторона. Более зависимой от бюрократических институтов формы искусства сегодня сложно придумать, что с точки зрения здравого смысла объяснимо: такое искусство доступно максимальному количеству людей. По доступности этот медиум легко сравнится в повседневной жизни с рекламой – ей везде ход, вернее, силе ее капитала. То же и с публичным искусством – оно становится возможным в этой агрессивной среде только при мощной протекции большого бизнеса и местной власти. городские интервенции Давида Черного – яркий пример паблик-арта, в котором все заинтересованы Оказываясь настолько сложно-выполнимым искусством, паблик-арт, тем не менее, становится все более популярен. По степени престижности для претендующих на особую прогрессивность и цивилизованность городов он выходит вровень с биеннале современного искусства и музея его же. «В каждом приличной стране и даже городе должен быть свой музей современного искусства» – такие заявления были модны в московской арт-среде лет пять назад, лет десять то же было с биеннале. В последние годы паблик-арт насытил вышеупомянутую Пермь, несколько лет существовал в фестивальном режиме в Екатеринбурге и ряде других городов, всячески внедряется в форме спецпроектов биеннале – взрослой и молодежной. После успешного прошлогоднего проекта «Нужное искусство» в Парке Горького, переехавший туда «Гараж» готовит новую, по всей видимости, далеко не последнюю программу в формате паблик-арт. Если всем так этого хочется, значит это зачем-то нужно: бонусов у паблик-арта полно для всех участников процесса. Марат Гельман использовал паблик-арт и музей в Перми для популяризации искусства в отдаленных от его центра регионах, с одной стороны, и для создания из Перми европейского туристического центра – с другой. А в общем-то, все это были механизмы привлечения государственных средств на искусство как таковое. В западноевропейской практике паблик-арт уже много лет является эффективным средством социальной ответственности большого бизнеса: дал денег на скульптуру – поддержал культуру. В нашей стране эта история работает в меньшей мере, так как, по статистике, пока престижно вкладываться в здравоохранение, образование и спорт. Зато здесь другие истории: столичными институциями паблик-арт взят на вооружение как метод «оцивилизовывания» пространств, создания приятной атмосферы в местах многочисленного скопления людей. Парк Горького заставил задуматься о социальной справедливости посетителей «Спящим» (скульптурой заснувшего на траве бомжа) Ивана Бражкина, а модная «Стрелка» внутри своего ресторана организовала программу по импорту европейских модников. Кроме того, для любого музея создания паблик-арт-проекта становится лишней возможностью заявить о своем существовании и заманить в свои стены даже тех, кто об этом музее никогда слышал. проекты коллектива ZukClub Случай «Арт-Оврага» наиболее показателен как использование паблик-арта в качестве инструмента социальной терапии. Снятие социальной напряженности, развитие симпатии и участия по отношению к собственному месту жительства, в результате – гармонизация социальных отношений причисляются к терапевтическим свойствам культуры в целом. Чтобы она действовала в современном, инфраструктурно неразвитом российском пространстве, ее необходимо вынести на улицы, открыть к нему доступ и привлечь внимание там, где закрытые институции культуры с этим уже не справляются. Поэтому в «Арт-Овраге» есть и экстремальный спорт, и музыка, и стрит-арт, и паблик-арт, и главное – особый акцент на общение и образование в виде мастер-классов и лекций. Увлечь, показать как, побудить к творчеству, – вот что хотят сделать с публикой во время таких мероприятий, что не может не расцениваться положительно. Когда так много сторон интересуются искусством, оно становится предметом общественных интересов. В паблик-арте как эффективном методе заинтересованы и местные власти, и местный бизнес, и местные институции культуры, и осознающие это или нет местные жители. Логичным оказывается вопрос: если такое искусство попадает в поле интересов такого множества агентов как эффективный метод достижений своих целей, что остается ему самому, вынужденному выдерживать столько ограничений? Политика, как и маркетинг, готовы аппроприировать достижения любой сферы в качестве эффективного метода – так, например, стрит-арт-художники уже расписывают стены на заказ, теряя протестный импульс уличного искусства, но, возможно, обретая что-то другое, что было ранее недоступно. Активно заявивший о себе в 1970-х годах паблик-арт был для художника методом выхода наружу, за пределы закостенелых, привычных пространств галереи и музея. В последних все возможные границы уже были преодолены – хочешь видео, хочешь перформанс, хочешь вовсе напиши текст на бумажке и не появляйся на вернисаже. До сих пор в паблик-арте художников завораживает непосредственный контакт с неподготовленным зрителем, выход в поле абсолютной незащищенности искусства. Далеко не всегда такой контакт успешен – масштаб провалов простирается от символической «потери» в городской агрессивной информационной среде до полного уничтожения работы вандалами. проекты Дмитрия Пархунова и Мартина Шольта Прагматический аспект – это масштаб, который можно себе позволить и физически и финансово в случае выполнения заказа от города или капитала. Такое искусство – почти госзаказ XIX века, которому при всех плюсах довольно сложно оставаться самим собой, то есть искусством. Создать произведение, способное к жизни в городе, вписать его в среду, не позволяя при этом устранить себя до роли метода, – своего рода возможность бесконечного экспериментирования. Собственно, совершать то, что кажется невозможным, – довольно привычный для искусства вызов. Материал подготовила Ольга Данилкина

Запись Публичное присутствие впервые появилась Aroundart.org.

Константин Гроусс: «Моя кураторская деятельность — это еще и общественная нагрузка»

Елена Ищенко — Wed, 29 Feb 2012 19:18:59 +0000

Константин Гроусс, фото: Данила Ремизов Елена Ищенко: Почему вы решили создать «Арт-Резиденцию»? Разве в Москве недостаточно галерей, арт-пространств, в том числе и мультижанровых? Константин Гроусс: На самом деле, их не так уж много. Даже фестивалей, которые бы сочетали в себе на равных вещи на первый взгляд несочетаемые, практически нет. Однажды я был в одной арт-резиденции в Ирландии, где со мной работали совершенно разные художники: дизайнеры, художники по свету, сценаристы, музыканты и т.д. Они работали вместе и создавали нечто совершенно потрясающее. Тогда у меня и возникла идея своего арт-пространства, которую я постепенно начал воплощать. Идея моего проекта была ориентирована на то, чтобы искусство рождалось — рождалось независимыми авторами, которые имеют свой яркий язык, но необязательно в неком определенном жанре. Сейчас в «Арт-Резиденции» я как куратор ограничиваюсь танцем, визуальным искусством и музыкой. Причем у каждого из этих направлений достаточно широкий спектр. Например, на прошедшем фестивале «No Translations #2» было представлено такое направление, как медиа-арт, которое курировала Анна Беляева. Она собирала молодых художников, работающих с этим языком. Понимаете, люди, которые работают внутри одного направления, понимают друг друга гораздо лучше, чем, например, художники и хореографы или музыканты. Так сложилось, что авторы, работающие в разных направлениях, практически не пересекаются — так же, как и аудитория разных видов искусств. У каждого своя дорожка, свой путь. И авторы и зрители не всегда даже имеют возможность встать на другую точку зрения, чтобы расширить свой кругозор. «Арт-Резиденция» является как раз тем проектом, который может объединить совершенно разных художников, разные направления и аудитории, дать им возможность совместить свои точки зрения. ЕИ: То есть вам этот проект интересен не только как художнику, хореографу, но и как зрителю? КГ: Да, конечно. Несмотря на то, что искусство делается не для зрителя, а скорее с личных исследовательских позиций, оно неминуемо вступает в контакт с аудиторией. ЕИ: Как рождались фестивали «Арт-Резиденции»? Это был некий общий проект или все создавали что-то свое, а потом кураторы направлений встраивали произведения в нечто целое? КГ: По-разному. Например, фестиваль «No Translations» ориентирован, в первую очередь, на то, чтобы показать многообразие языков и стилистик в актуальном искусстве. Мы работаем только с ныне живущими и работающими авторами, с которыми можно вступить в личный контакт. Удивительно в этом проекте то, что настоящее вавилонское многоголосие выстраивается в определенную картину и в какой-то момент мы понимаем, что многие из путей ведут в одно место. ЕИ: Расскажите, как в таком вавилонском многоголосии, художники, музыканты, хореографы идут к пониманию друг друга? КГ: Да никак! Наша цель заключается не в том, чтобы они друг друга поняли, а в том, чтобы они друг друга увидели и узнали, что делают другие. Мы не толкаем художников разных направлений на контакт друг с другом, мы хотим создать такие условия, чтобы этот контакт произошел естественным путем. И если он происходит, значит, мы своих целей достигли — смогли сделать так, чтобы отдельный художник вышел из своей замкнутости и раскрыл в себе потаенные коды. ЕИ: Арт-резиденция в европейском, западном понимании — это такое пространство, где художники разных направлений могут вместе жить и соответственно вместе создавать свои проекты. На мой взгляд, опыт совместного проживания важен так же, как и опыт совместного творчества. Вы к этому стремитесь, или хотите остаться на уровне совместных выставок и фестивалей? КГ: Согласен. Но арт-резиденция — для меня это не только резиденция художников, но и резиденция искусства. Место, где художник может чувствовать себя в своей среде, у себя дома. В течение уже двух с половиной лет наш Международный культурный проект «Арт-резиденция» идет в направлении создания некого пространства для встреч, для разговоров, пространства дискуссионного и конфликтного — в хорошем смысле слова. Думаю, что именно в таком пространстве могут родиться новые идеи и новые пути их реализации, новый язык. Фестивали — это просто верхушка айсберга. Главное, что мы предоставляем художникам пространство для творчества. Сейчас мы открыли это пространство на Поварской улице, при поддержке дирекции проекта «Открытая сцена» Департамента культуры Москвы. Это такое камерное, профессиональное пространство, где мы собираем различные художественные организации. Например, Random Gallery делает здесь выставки. Недавно завершилась выставка студентов ИПСИ. Мы начинаем работать с некоторыми архитектурными студиями. Наш первый фестиваль «Архитектура. Тело. Танец» был тесно связан с архитектурой и теперь нам интересно развивать этот опыт. Кроме того, мы хотим создать здесь центр медиа-арта, который занимался бы исследованиями новейших технологий. И центр паблик-арта, где архитекторы и художники могли бы реализовать свои идеи в публичном пространстве. В прошлом году мы уже провели один фестиваль паблик-арта, в этом году он тоже пройдет. ЕИ: По какому принципу вы выбираете людей, которые с вами работают? КГ: Главное — соответствие задаче, генеральной линии нашего проекта. В остальном, люди приходят и уходят, и есть лишь некоторые, кто работает со мной постоянно — это кураторы отдельных направлений. Я курирую танец и перформанс, Тимофей Караффа-Корбут курирует визуальное искусство в проектах «Extension.art» и «No Translations», Нина Витанова из Берлина курировала то же направление на фестивале «Архитектура. Танец. Тело», Александр Лысов ведет галерею Random и курирует generative art, Анна Беляева — медиа-искусство, Федор Амиров — музыкальное направление, Дмитрий Алексеев, художник и архитектор, — паблик-арт и новые исследовательские проекты. Это базовый костяк единомышленников, с которыми мы и дальше собираемся развивать наши идеи. ЕИ: А к вам может прийти какой-нибудь молодой художник или музыкант и сказать: «Ребята, я хочу с вами работать»? Вы его возьмете? КГ: Они приходят. Моя кураторская деятельность — это еще и общественная нагрузка. Я бы с удовольствием сконцентрировался на своей художественной деятельности, поэтому как куратор всегда рад, когда заинтересованные художники приходят к нам сами. Считаю, что это правильно. Когда человек говорит «я хочу», значит, он готов что-то делать, а вот то, что именно он хочет делать, — это уже вопрос для обсуждения. ЕИ: Как вы планируете развиваться? КГ: Думаю, в том направлении, о котором вы уже упомянули: сделать гестхаусы для художников, чтобы они в течение некоторого времени могли вместе жить, работать и объединяться вокруг одной идеи. Мы уже приметили одно такое пространство — это старинная фабрика на реке Гуслица в 60-ти километрах от Москвы. Там огромное пространство — 7 тысяч квадратных метров и 4 гектара земли, речка. Думаю, что в свободное от прогулок и купаний время там можно еще и работать. ЕИ: А откуда деньги на все эти проекты? КГ: Денег нет вообще. Поскольку я человек от искусства, мне нужен менеджер, который мог бы благодаря своей заинтересованности, энергии и связям способствовать развитию нашего […]

Запись Константин Гроусс: «Моя кураторская деятельность — это еще и общественная нагрузка» впервые появилась Aroundart.org.