Эрвин Вурм - Aroundart.org

Праздник к нам приходит

Ольга Данилкина — Fri, 13 Sep 2013 07:15:45 +0000

В прошлый четверг ЦСИ «Винзавод» открыл новый выставочный сезон — Ольга Данилкина делится наблюдениями. Более десяти вернисажей, толпы зрителей, море водки от спонсора — после летнего затишья и весенних скандалов может показаться, что пациент скорее жив, и «Винзавод» — снова точка силы. На открывшихся выставках есть живопись, скульптура, инсталляция, видео, фотография, перформанс — сложно сказать, чего нет. То же и с поколениями художников: и молодые (Кирилл Макаров, Мария Агуреева, Марго Овчаренко, выставка краснодарских художников «Лес»), и активно-действующие (объединение «Вглаз», проект Heavy Metall, Сергей Зарва, Ринат Валигамси), и почивший мэтр (Владислав Мамышев-Монро). А еще — западная звезда (Эрвин Вурм). И все это — в рамках 5й Московской биеннале современного искусства (исключение, кажется, площадка «СТАРТ», выставки в галереях XL и «Проун»). Жить стало веселей! Веселье не обязано подчиняться логике, так и праздник биеннале захватил почти все наши улицы без видимых на то причин. Этот «праздник» призван показать весь спектр сегодняшней ситуации в современном искусстве. Первый «залп» салюта образовал на горизонте несколько объемных шапок. Pechersky Gallery и галерея pop/off/art неожиданно стали иметь больше общего, чем букву p в названии. Проект художницы Марии Агуреевой в первой так же, как и фотографа Марго Овчаренко во второй, затрагивает вопросы гендера, феминизма и «мужского взгляда». Выставка Агуреевой превратила пространство в инсталляцию: единственным источником света в темном пространстве служили расположенные на потолке лампы с плафонами абстрактных форм из матового стекла нежных цветов. Изящное формотворчество можно и не опознать размышлением о мужском взгляде, если бы не название — «Эти самки, что портят нам бесконечное». По замыслу автора, эти формы — части тела женщины из классических произведений, которые выхватываются взглядом мужчины как объекты любования, но фактически до этого можно додуматься разве что по приятной цветовой гамме и текучей форме. Фрагменты выставок «Эти самки, что портят нам бесконечное» Марии Агуреевой, Pechersky Gallery (1 — 3), Furious Like a Child Марго Овчаренко, галерея pop/off/art (4 — 8) Напротив, Furious like a child Овчаренко высказывается прямо. Фотографии девушек и девочек, занимающихся художественной гимнастикой, занимают основное помещение. Две стены со снимками сопровождаются короткими цитатами самих героинь, предельно искренними и личными. За стенкой — видео с тренировок, где девушек то «ломают» в разные стороны, то они сами грациозно выполняют гимнастические пируэты. Центральная стена галереи заполнена фотографиями в форме иконостаса. Помимо этой отсылки к искусству Возрождения, на многих портретах девочки размещены в классических позах с одухотворенным выражением лица, а на открытии приглашенный хор исполнял церковные песнопения вышеупомянутой эпохи. Девушка как предмет любования считается прекрасной только имея красоту внешнюю или одухотворенность внутреннюю. Фотографии Марго мощным зарядом обнажают эту переходящую от одной эпохе к другой гендерную условность, обрекающую на подростковую «ломку», делающую девушку мученицей. По соседству, в галерее «Риджина» в одном из углов потолка можно заметить еще одну фигуру «мученика»: украинский художник Сергей Зарва в проекте «Библиотека оптимизма» также превратил галерею в единое пространство, часть которого отгорожена от зрителя высоченными деревянными шкафами, за которыми висит муляж трупа, по форме напоминающего сюжеты петербургских некрореалистов. Шкафы советского образца 1970-х годов, в них — типичная домашняя утварь, которую все еще можно найти у своей бабушки, а рядом — аккуратно выстроенные вдоль стены опоры для полок, стекла, зеркала. «Очередной последователь Арсения Жиляева», — отметил мой знакомый. Использование советской мебели прочно закрепилось за Жиляевым, но вердикт этой выставке незвучно был вынесен позже, когда в галерею зашли чета Кабаковых (приехавшие по случаю открытия «Корабля толерантности» в Парке Горького), которые, как известно, вместе со своими коллегами по андерграунду раскрыли тему «смерти» человека в советском быту сполна еще пару десятков лет назад. Фрагменты выставок «Библиотека оптимизма» Сергея Зарвы, галерея «Риджина» (1 — 4), «Снег» Рината Валигамси, галерея «11.12» (5), «2» Кирилла Макарова на площадке «СТАРТ» (6 — 8) С приветами из прошлого работает и художник Ринат Валигамси, чья выставка «Снег» открылась в галерее «11.12». Он использует пожелтевшие советские фотографии, видоизменяет их, внося странные детали типа бликов на стекле в виде летающих тарелок, и создает из них живописные полотна. Все бы ничего, но эта живопись-обманка на выставке зачем-то дополнилась безыскусной деревянной скульптурой: два домика с треугольной крышей, один навален на другой. На площадке «СТАРТ», открывшей новый сезон, наоборот, живопись ничем дополнять не стали — зрителя встречает чистое аскетичное пространство с холстами на стенах. Петербургский художник Кирилл Макаров обращается к традиционному медиуму и тщательно перебирает его конвенции: здесь и еле-узнаваемые полуабстрактные образы, и просвечивающий через краску карандашный набросок, и вовсе кусок незакрашенного холста или масштабное воспроизведение небольшой детали повседневного интерьера. Тут нет никакого праздника или развлечения — только последовательная вдумчивая работа. На этом фоне — формальных поисков на «СТАРТе», гендерных эпопей и попыток реанимировать актуальность вечного советского прошлого в галереях и веселых сосисок от Эрвина Вурма в «Цехе Красного» — художники оставшихся трех коллективных выставок, кажется, перевоплощаются в супер-художников, которые выходят за пределы установленных границ теоретизированного, разложенного по полочкам мира искусства. Флагман этого движения — выставка Heavy Metall под кураторством Егора Кошелева (третий проект галереи «Риджина» после Зарвы и Вурма). Кошелев выбрал в качестве фокуса выставки не сложную концепцию из умных, оторванных от реальности, книжек, а музыкальные вкусы, понимаемые очень широко. Тяжелый металл — это не только музыка, но и стержень внутри человека, как описывает куратор. В выставке приняли участие на первый взгляд очень разные художники, но, как оказалось по факту, близкие по «тональности» — Иван Горшков, Илья Долгов, группа «ЕлиКука», Егор Кошелев, Влад Кульков, Владимир Логутов, Миша Most, Илья Романов, Валерий Чтак, Григорий Ющенко. В качестве медиума тут не только скульптуры из металла, хотя они есть, но живопись, инсталляция, не обошлось без перформанса на открытии. Красной линией по всей выставке проходит агрессивность и напряженность, внятно объясняющая, что художник в России — больше, чем художник, он неустанно борющийся за себя и свое искусство супер-герой. Фрагменты выставки Heavy Metall, Бродильный цех На выставке краснодарских художников «Лес» в «Культурном альянсе» мифологический тон задает кураторская концепция. Тут лес — предмет борьбы краснодарского населения с властями — предстает как неотъемлемый элемент сказок, метафора русского духа и проч. Но даже если концепция куратора это только концепция куратора, выставленные работы (здесь и вездесущая группировка «ЗИП», которую можно было и будет видеть на «Фабрике») все про борьбу и художник в этой ситуации — тоже неистово борется, находясь в самом эпицентре физической действительности. Художники объединения «Вглаз» на выставке в Бродильном цехе уже скорее не супер-герои, а мистики-эзотерики. Кроме одного — Петра Быстрого, который исполнил перформанс «Музыкально-атлетический цирк», выступив в роли лесного богатыря, «качающегося» при помощи хэнд-мэйд тренажеров […]

Запись Праздник к нам приходит впервые появилась Aroundart.org.

Эрвин Вурм: «В искусстве должен быть юмор – он сближает со зрителем»

Елена Ищенко — Mon, 09 Sep 2013 08:36:24 +0000

В «Цехе Красного» на «Винзаводе» при поддержке галереи «Риджина» открылась выставка популярнейшего австрийского художника Эрвина Вурма. Показывают 30 работ, включая знаменитые Drinking Sculptures, а также новые «сосисочные» скульптуры, надувные дома и интерпретацию «Одноминутных скульптур» – со скелетами, вместо живых людей. Искусство легкое в исполнении и в восприятии, «арток», если использовать термин группы Electroboutique. Накануне открытия Елена Ищенко поговорила с Эрвином Вурмом о его новых работах и – об опасностях популярности. Елена Ищенко: А откуда это название «Трусливый трактор»? Эрвин Вурм: Это очень смешная история. Настоящее название моей выставки Abstract Abstruse – «Абстрактная заумь». На английском языке в названии присутствует игра слов, при дословном переводе на русский она теряется. Поэтому в «Риджине» придумали назвать выставку «Трусливый трактор». Почему? Это не ко мне вопрос, спрашивайте у них. ЕИ: Но вы на это название согласились? ЭВ: Ну а что мне делать? Мне сказали, что звучит так же, как на английском. Это название придумали носители языка. Хотя, конечно, ни о каком тракторе, тем более трусливом, на моей выставке и речи не идет. ЕИ: Может быть, те распухшие дома имеют такую форму, потому что их переехал трактор? ЭВ: Нет, нет. И сосиски, и дома – это продолжение моего исследования человеческого тела, которое я начал еще в «Одноминутных скульптурах». Каждая сосиска, если она настоящая, хорошая, наполнена плотью. А плоть — это и человеческое тело тоже. Плюс есть коннотация, связанная с обозначением члена. Само это слово очень популярно в европейской культуре. Это своего рода часть нашей самоидентификации. В Австрии, в Германии существуют пословицы со словом «сосиска», например, «мне плевать». Так что это слово укоренено в нашем обществе, в нашем языке. Оно относится к жизни нашего тела также, как и секс. А я люблю работать с тем, что меня окружает. ЕИ: Эти скульптуры из резиновых сосисок новые? ЭВ: Да, на этой выставке все работы новые, кроме «Пьющих скульптур» (Drinking sculpture). Хотя абсолютно новое – это живопись, с ней я никогда не работал. Хотя назвать это «живописью» трудно. Это раскрашенные холсты, с наклеенными на них галстуками. Все началось с того, что я использовал галстуки как часть оформления выставки, своего рода инсталляцию, – создавая из них длинные абстрактные линии прямо на стене. У меня дома есть скульптуры из галстуков. Галстук – это тоже часть нашего мира, часть общества потребления, часть мужского гардероба, такая же, как и сосиски. А потом я решил перенести эти вещи на холсты, хотя, конечно, это скорее глумление над живописью в моем исполнении, а не чистая живопись. Untittled, 2013 // Courtesy: Studio Wurm ЕИ: А вот «Пьющие скульптуры». В них такая ирония – человек садится на какого-нибудь Франца Веста, открывает бутылку и напивается. Вы хотите, чтобы человек почувствовал себя в шкуре художника? ЭВ: Что-то вроде того. Каждый может быть художником. Нужно прост сесть, расслабиться и выпить. Каждая из этих скульптур может считаться законченной только тогда, когда зритель хоть немного напьется. На самом деле, для меня в этой работе нет иронии. Это размышление об обществе, которое пытается скрыть, вытеснить подобные моменты, как пьянство. В моих работах бутылки с алкоголем спрятаны, будто предназначены для приватного распития. Есть еще один момент, связанный опять-таки с потреблением: существует множество журналов по дизайну, о том, как обустроить свой дом. В этих журналах вы не увидите людей, только мебель. В серии этих скульптур я хотел отрефлексировать этот момент. Я доставал старую мебель и превращал ее во что-то другое. В этой работе сочетаются разные моменты. Курение в общественных местах запрещено, пить уже не круто, быть толстым тоже. Но для художников важно иметь все эти возможности – чтобы убежать от реальности, которая становится все более и более странной. Kippenberger Credenza, Drinkinng Sculpture, 2011 // Courtesy: Xavier Hufkens Gallery, Brussels, Belgium ЕИ: Но вы сами черпаете свои идеи из самой близкой, самой очевидной реальности. ЭВ: Конечно. Потребление, социальные страхи, желание всегда быть молодым, худым, красивым и жить до ста лет – это то, что волнует меня в нашем обществе. Это же так интересно! Куда мы движемся с такими желаниями? Мы даже определяем себя через потребление: мы – это то, что мы носим; мы – это то, что мы едим; мы – это то, что мы имеем. ЕИ: Одна из ваших главных работ про социальные страхи – это «Узкий дом». Я знаю, что прототипом ему послужил дом вашего отца. Почему? ЭВ: Я в нем вырос и потому хорошо знаю. Но кроме того, это типичный европейский дом 60–80-х годов. У этих домов ужасная архитектура, они некрасивые, но они были почти у всех. Помимо всего прочего, эти дома ужасно депрессивные. Это связано еще и со временем, послевоенным, когда общество было очень строгим и не позволяло себе ничего лишнего, особенно в Германии, да и в Австрии тоже. И эти дома для меня являются своеобразной репрезентацией того времени. Самым важным в этой работе для меня было передать это чувство клаустрофобии, которое возникает, когда ты заходишь в такой узкий дом. Это чувство должно вызывать в зрителе обеспокоенность по поводу общества. ЕИ: Чем вы сейчас занимаетесь? Вы все время исследуете какие-то аспекты скульптуры, выворачиваете наизнанку привычное. ЭВ: Видите эти скелеты? Это продолжение «Одноминутных скульптур». Раньше в этих позах были люди, теперь вместо них – кости. Это про потребление, которое не прекращается, даже когда мы задумываемся о смерти. Мне нравится развивать, углублять какие-то мысли, пытаться создать новые репрезентации самого себя. Я не считаю, что можно воссоздавать, тиражировать одни и те же идеи и формы на протяжении 20 лет. Нужно создавать что-то новое. Мне нравится ставить себе какие-то усложняющиеся задачи, нравится искать новые темы и новые вопросы. Иногда у меня получается, иногда нет. ЕИ: Вы как-то говорили, что ваши «Одноминутные скульптуры» – это своеобразное продолжение социальных скульптур Йозефа Бойса. ЭВ: Не совсем так. Это не продолжение. Но что-то общее в них, безусловно, есть. Очень долгое время я находился под влиянием Йозефа Бойса, как и вообще все современные художники, особенно в Австрии и в Германии. Но Бойс – это история, сейчас уже нельзя делать то же, что делал он. Пожалуй, главная разница между нами в том, что Бойс был символистом, а я нет. Он использовал материалы, чтобы выразить через них что-то другое, более абстрактное. Мне это совершенно не близко. В моих работах есть только то, что вы видите. ЕИ: Йозеф Бойс к тому […]

Запись Эрвин Вурм: «В искусстве должен быть юмор – он сближает со зрителем» впервые появилась Aroundart.org.