Галерея 21 - Aroundart.org

31 октября – 6 ноября

admin — Mon, 07 Nov 2016 14:00:55 +0000

Вторая сессия проекта «Удел человеческий» в Москве, The Secert Under the Floor объединения художников «ДВЕНЕОДНА» и «Гиперпрыжок и муравьед» Ивана Горшкова в Воронеже, «Альбом №5 2016» Козлюшка в Ростове-на-Дону и «Утварь. 365» Полины Заславской в Санкт-Петербурге

Запись 31 октября – 6 ноября впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 30 мая – 5 июня

Ольга Данилкина — Thu, 02 Jun 2016 07:28:26 +0000

Персональные выставки Алекса Булдакова, Ивана Новикова, Виталия Барабанова, Николая Алексеева, Александра Повзнера, Дениса Уранова и фестиваль-смотр работ выпускников Школы вовлеченного искусства.

Запись Открытия недели: 30 мая – 5 июня впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 22 июня – 5 июля

Елена Ищенко — Mon, 06 Jul 2015 16:23:45 +0000

Советское неофициальное искусство, Франсис Алюс, Станислав Шурипа, коллективный проект в Доме Гоголя и юблейная выставка в pop/off/art, Группировка ЗИП, Сергей Катран и Илья Романов, Мария Агуреева, Алексей Ган и выпуск ФотоДепартамента

Запись Открытия недели: 22 июня – 5 июля впервые появилась Aroundart.org.

Валентин Дьяконов: «Захотелось сделать экспозицию, где все бы ставилось под вопрос»

Сергей Хачатуров — Mon, 28 Jul 2014 08:44:28 +0000

В ММОМА проходит выставка «Детектив», в которой искусство современных российских художников рассматривается через призму жанра детектива. Куратор выставки Валентин Дьяконов ответил на вопросы Сергея Хачатурова.

Запись Валентин Дьяконов: «Захотелось сделать экспозицию, где все бы ставилось под вопрос» впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 30 июня — 1 июля

Ольга Данилкина — Mon, 07 Jul 2014 10:28:31 +0000

Manifesta 10, аудерграундный Петербург, провинциальный «Адидас», барочная Москва и другие выставки

Запись Открытия недели: 30 июня — 1 июля впервые появилась Aroundart.org.

Кейт Гринберг: «Любой, у кого есть вкус и свободная площадка, может сделать выставку»

Наталия Протасеня — Tue, 24 Dec 2013 07:24:47 +0000

Наталия Протассеня поговорила с куратором выставки «Игра света», объединившей работы российских и американских молодых художников в «Галерее 21» о буднях зарубежного куратора.

Запись Кейт Гринберг: «Любой, у кого есть вкус и свободная площадка, может сделать выставку» впервые появилась Aroundart.org.

Анна Титова: «Музей и архив в сегодняшнем мире действуют как квази-субъекты с собственной волей»

Ольга Данилкина — Fri, 31 May 2013 11:12:55 +0000

15 и 16 мая в пространствах зала «Оливье» московского ЦТИ Фабрика и «Галереи 21» открылась двухчастная выставка Анны Титовой «Ритуалы сопротивления». Проект можно считать по масштабу первым персональным, все работы — новые и создавались примерно в течение года. В то же время отделить одну работу от другой оказывается невозможным: выставка представляет собой единую инсталляцию. Согласно замыслу, одна ее часть — импровизированный архив, вторая — музей. Ранее выставлявшееся лишь в коллективных проектах, здесь искусство Титовой открывает себя с новых сторон. Aroundart поговорил с художницей о том, как создавалась выставка, что такое архив-музей и при каких условиях искусство начинает работать. Ольга Данилкина: Почему ты решила делать двухчастную выставку и организовать ее в форме единой инсталляции? Анна Титова: Когда мы со Стасом Шурипой (художник, куратор проекта) только начинали обсуждать «Ритуалы», мы быстро сошлись во мнении, что это должен быть сложный психогеографический проект. Одна часть более спектакулярная с жизнью вещей внутри пространства, другая — с активным пространством, где о работы спотыкаешься, всматриваешься. Мы много говорили о перманентной стройке как об историческом процессе. Поэтому интерес сразу был к пространствам в каком-то транзитном, переходном состоянии. Своеобразный Арго, который все время самомодифицируется и в то же время это всегда один и тот же корабль. С Асей Леонидовной (Ася Филипова, директор ЦТИ Фабрика) мы хотели сделать проект, начиная еще с нашей с Сашей Сухаревой выставки «Типы сборки» (Проект_Fabrika, зал Грунтовальной машины, 2009 г.). Плюс у меня на «Фабрике» мастерская, поэтому в каком-то смысле это было довольно естественно — сделать выставку именно там. Ксении Подойницыной и Стасу Уйбе (основатели и директора «Галереи 21») понравилась эта идея. Когда мы стали искать вторую площадку, выяснилось, что в доме, где располагается «Галерея 21», планируется капитальный ремонт, и все как-то само собой совпало. ОД: Какова была роль куратора в создании выставки? АТ: Мы вместе придумали проект, обсуждали способы отношений между объектами, их дискурсивную природу, контексты. Стас не куратор в традиционном смысле. Он, прежде всего, художник, мыслитель. В организации и работе с пространством нам сильно помогли Ася Филипова, Ольга Широкоступ (директор выставочных программ ЦТИ Фабрика), Ксения Подойницына и Стас Уйба. Сейчас я смотрю назад и мне кажется, что это была даже коллективная работа в широком смысле. Сам процесс обсуждения, среда, в которой этот проект зарождался, были особенными. Для меня было так же важно обсуждение проекта с другими художниками, например, с Сашей Сухаревой. ОД: На «Фабрике» очень странно поставлен свет, он совсем не привычный экспозиционный: открыто два окна, что-то вовсе осталось в тени. Это не случайно? АТ: Свет намеренно беспорядочный. Он выхватывает то, что не всегда имеет смысл, и наоборот скользит мимо главного. В музеях это часто встречается, просто мы не всегда это замечаем. Освещение в «Ритуалах» — это неотъемлемая часть архитектурного пространства так же, как и цвета стен в «Галерее 21». Все было продумано для создания некой тотальности восприятия. Важным элементом организации пространства в Пуговишниковом, который я в каком-то смысле тоже подглядела, стала и музейная банкетка как место отдыха. Казалось бы, лавки стоят посередине залов для того чтобы, ты села и погрузилась, скажем, в картину или барельеф, но чаще всего ты ничего с нее не можешь разглядеть, поэтому она в некотором роде лишняя. В галерее банкетка сама уже как объект с символическим отпечатком своего прошлого — Государственной Третьяковской галереи, и одновременно моментально распознаваемая зрителем вещь. На ней всегда кто-то сидит, несмотря на камерность комнаты. ОД: Кроме света, в «Галерее 21» ты поменяла цвет стен и повесила штору. АТ: Да, мы хотели добиться торжественности и даже, возможно, сценографичности. Как бы лишний раз подчеркнуть, что это не настоящее, этому нельзя верить, нельзя впадать в очарование. Так же работает коридор из лесов и гипсокартона c работами Джованни Баттиста Пиранези (1720 −1778) на «Фабрике» и слепки подиумов, которые сами становятся объектами. Что важнее — презентация или репрезентируемое? Как одно влияет на другое или даже подменяет друг друга? Я часто обращаюсь к активным цветам для создания тревожной атмосферы в работе. Но раньше это были автономные структуры внутри другого пространства. Здесь же цвет становится контекстом, создает само пространство, тотально изменяет его и реактивирует. Штора — продолжение этого лабиринта, только природа ее тревоги не в цвете, а в том, что она может скрывать, но это не занавес. Штора сделана из таффеты — типичной ткани для корсетов, бюстгальтеров и свадебных платьев. На ней изображен повторяющийся фрагмент сетки забора, выполненный в простейшей компьютерной графике. Местами рисунок стерт или искажен, метафора скручивания и стирания идентичности. В галерее пространство дезориентирующее, оно одновременно сворачивается и расширяется куда-то внутрь, спотыкаясь о работы, вглядываясь в них. Непонятно, что это под стеклом — артефакт, сделанная вещь, реликвия или просто мусор? Например, прожженная куртка в витрине, кафельный столик из плитки с пепельницей или коллажи из фотографий с вырезанными фрагментами и снова наложенными на то же место. Все эти вещи по отдельности могут показаться невзрачными и невнятными, но вместе они образуют некий текст с несколькими уровнями смысла. Или видео в телефонном экране — чтобы его увидеть, нужно подойти в плотную к стене, практически вжаться в цвет. ОД: Ты раньше видео ведь не делала? АТ: Я редко показываю видео отдельно. Они всегда — продолжение чего-то еще. Обычно это короткие, закольцованные, с каким-нибудь простым, нарочито повторяющимся жестом, сюжеты, например, рукопожатие или касание. Здесь женские пальцы с накладными ресницами на ногтях дотрагиваются до собственного тела. Такой дадаистский абсурд. Идея очень простая — желание становится зрением. Я хочу то, что я вижу, и в то же время это сконструированное, даже несколько насильственное желание, потому что оно не естественно. ОД: В описании выставки упомянуты «объекты, сделанные совместно с другими авторами». Что тут имеется в виду? АТ: Например, витрину — ментальную карту экспозиции — мы сделали вместе со Стасом. Что-то подобное мы делали для «Контриллюзий» (ДК ЗИЛ, 2012 г). Или мраморный бюст, который сделали Мауро Таназзини и Адриано Герби во время моей резиденции в Каррара. Уже после на станке я отрезала лицо и часть плеча. Еще должен был быть объект Саши Сухаревой — небольшой комок глины с места падения Эль Чако (метеорит, найденный в Аргентине в 1969 г), но Саша решила, что работа еще не закончена, и она не вошла в экспозицию. На выставке много работ, которые были взяты из музеев и частных коллекций, например, офорты Пиранези, гравюра Уильяма Блэйка (1757—1827), керамика, фотографии из новостных архивов, которые после будут возвращены. ОД: То есть выставка и отдельные произведения в дальнейшем […]

Запись Анна Титова: «Музей и архив в сегодняшнем мире действуют как квази-субъекты с собственной волей» впервые появилась Aroundart.org.

Симбиоз Art Space Event

Ольга Данилкина — Wed, 29 May 2013 09:18:11 +0000

«Загнивают международные ярмарки, галерея как форма отпадает», — заключила не так давно Елена Селина, основатель галереи XL и XL Projects, в интервью Aroundart. В минувшие выходные в большом выставочном зале московского Artplay прошло мероприятие под названием Art Space Event: семнадцать галерей из Москвы и Петербурга, скромные, по комментариям участников, продажи, но на удивление дружелюбная атмосфера. Заявленное как «событие нового формата», оно на первый взгляд казалось ярмаркой, но организаторы настаивали на том, чтобы это слово к ним не применялось. О том, как родился Art Space Event, почему это не ярмарка и актуально ли еще понятие «художники галереи» Aroundart поговорил с двумя участниками инициативной группы мероприятия — основателями галереи «Культпроект» Юлией Манусевич и Ириной Солнцевой. А кроме того — попросил рассказать о впечатлениях самих участников. Ольга Данилкина: Как и у кого родилась идея этой ярмарки? Юлия Манусевич: Я бы не хотела употреблять слово «ярмарка». Когда мы затевали это мероприятие, мы встретились с Катей Ираги (галерея Iragui) и она сказала довольно красивую фразу: «В Москве очень мало ивэнтов», то есть, событий. Событие — это очень привлекательно. Мы стали обсуждать, что же это за формат ивэнта, и у нас сразу возникали эти слова. Сначала art как «искусство», потом мы поняли, что без пространства (space) ничего невозможно. Любую выставку в нашей галерее мы пытаемся выстроить экспозиционно, это важно для нас по многим причинам, в том числе, потому что я по профессии архитектор, хорошо понимаю именно пространственное искусство. Возник симбиоз — art space event, на слух нам показалось очень гармонично. Слово «ярмарка» не прозвучало ни разу. Для нас это мероприятие — способ реализовать в новом пространстве наши представления о том, как можно галереям вместе собраться, выступить на равных условиях, продемонстрировать не только любовь к искусству, но и хорошие межличностные отношения. Ирина Солнцева: Именно плохо налаженная на данный момент коммуникация между галереями стала одним из поводов для мероприятия. Мы хотим, чтобы эти отношения стали более открытыми. ЮМ: Все силы мы вкладывали именно в осуществление этого идеала, пусть и такого крошечного: три дня и одна площадка. Площадка, кстати, сложная для того, чтобы всех равно представить, но именно это и помогло сразу определиться с идеей — сделать общий проект. Было много технических сложностей с монтажом, на который не хватало времени, нельзя было строить больших конструкций. Возможно, эти ограничения наоборот способствовали большему развитию творческой мысли. Мы решили сделать единый проект, выставку в форме тотальной инсталляции. Я позвонила своему однокурснику Василию Щетинину, который долгие годы работал на фестивале «Архстояние», и он тут же загорелся этой идеей, подхватил наши наработки и дальше их развил. В центре зала мы даже повесили его кинетический мобиль из коллекции Московского музея современного искусства. ИС: Его конструкция напоминает крылья, которые захватывают пространство. ЮМ: Нам не хотелось разделять всех участников по коморкам, поэтому получилась концентрическая структура висящих баннеров. В центре для каждой галереи отвели светящийся призматический модуль, на который можно положить свои материалы. Идея состояла в том, что всем можно находиться в этой центральной части, всем вместе. Это довольно сложная конструкция для монтажа произведений искусства: нельзя повесить тяжелые вещи, мало опорных точек на полу. Но в результате должно создаваться впечатление парящей в воздухе конструкции, ощущение воздуха, легкости, дыхания. Чтобы всем было удобно, у всех общие развесчики, общие этикетки для целостного вида. Подготовили буклет, запустили временный сайт. Для нас это эксперимент, но в то же время я чувствую колоссальную ответственность. ОД: Как шла коммуникация с другими галереями? Как удалось всех совместить в одном пространстве? ЮМ: Задумка была сделать дружественное мероприятие. Мы сами думали, кого можем позвать, звали, почти все соглашались — отказал только один человек в силу общей загруженности галереи на тот момент. Потом кто-то узнавал от уже приглашенных, звонил нам. Вначале нам даже пришлось отказывать, потому что пространство небольшое, не все могли поместиться. ИС: Было несколько предварительных встреч, на которых сначала присутствовали только представители галерей, а потом и руководители. Когда все собрались, оказалось, что галеристы все-таки готовы к диалогу. Ситуация в этом городе меняется и люди готовы открываться, общаться, выстраивать отношения. Будем надеяться, что это не последний раз, а только пилотный проект. ЮМ: Задача в том, чтобы эта открытая система провоцировала каждого галериста не только концентрироваться на своей галерее, но и показывать гостям всю экспозицию и представленный в ней срез современного искусства. Это важная задача популяризации отечественного искусства в глазах наших гостей. Это уже не позиция галереи «Я выставляю все самое лучшее», а демонстрация еще и того культурного контекста, в котором галерея представляется. Мы все находимся в едином поле и не надо размежевываться, каждый может показать экспозицию другой галереи, я с удовольствием буду показывать нашим гостям все то, что, на мой взгляд, интересно, важно и ценно. ИС: Люди все выступали на равных, даже места мы распределяли по жребию. Некоторые галеристы настояли, чтобы цены были у всех написаны на этикетках. Все прозрачно, никаких подводных камней. ОД: Уже почти год идут разговоры о том, что галереям нужно создать свое профессиональное объединение. Ваш проект как-то связан с этой инициативой? ИС: Нет, это произошло параллельно. Видимо, сейчас в галерейной среде появилось общее направление, схожий ход мысли у людей, поэтому происходят такие пересечения. Думаю, что это должно вырасти во что-то мощное. Хватит разъединяться, давайте объединяться! ОД: Кстати, об объединении: в списке участников есть галереи, чей состав художников пересекается. Как они разбирались с этим? ИС: Сейчас, как нам кажется, один художник не может принадлежать одной галерее, поэтому мы и пропагандируем в рамках мероприятия политику открытых цен, коммуникаций. Нам кажется, что у галереи могут быть свои индивидуальные проекты, но художники в них вполне могут пересекаться. ЮМ: Я думаю, что это дискуссионный вопрос, и далеко не все придерживаются наших взглядов. Наша персональная позиция такова: если у галереи нет официального контракта с художником и она не поддерживает его на протяжении всей жизни, а делает это периодически, то довольно странно с ее стороны претендовать на все творчество автора. Для нас это неприемлемо, у нас нет «художников галереи», у нас есть свой круг художников, с которыми мы работаем, и он то расширяется, то сужается в зависимости от проекта. Если мы замкнемся на понятии «художники галереи», мы не будем сами развиваться — нам это неинтересно. Нам интересно создавать новые продукты, новые проекты, новые трактовки. Уже на следующий год мы спланировали три проекта, которые объединяют огромное количество людей. Хотелось бы, […]

Запись Симбиоз Art Space Event впервые появилась Aroundart.org.

Анна Титова — Ритуалы Сопротивления (часть II)

aroundart — Sat, 18 May 2013 11:36:28 +0000

Галерея 21, Москва 17 мая — 24 мая 2013 Куратор: Стас Шурипа Фото: Ольга Данилкина Проект Ани Титовой «Ритуалы сопротивления» состоит из двух частей, которые будут представлены в ЦТИ Фабрика и Галерее 21. Курирует проект Стас Шурипа. Две экспозиции связаны между собой как архив и выставочный зал воображаемого музея, посвященного конструированию субъективности. Художник выстраивает многоплановый нарратив из найденных объектов, коллажей, скульптуры, видео, а так же работ в сотрудничестве с другими авторами. Сюжет «Ритуалов сопротивления» возникает из встреч, а подчас и конфликтов между функциональными, символическими, эстетическими и социальными смыслами, присущими элементам той или иной «системы вещей». Что перед нами: документ или вымысел, оригинал или копия, орудие или артефакт? Каждый предмет предстает как воплощение идеологических схем, как эффект определенных картин мира, научных, философских, политических, представлений. Не принимая позицию пост-идеологической нейтральности, Титова обращается к оптике феминизма для исследования взаимосвязей между предметной средой, институциональной властью и производством идентичности. В гендерной перспективе перечитываются как наследие дадаизма и сюрреализма, так и эпизоды из истории социальных движений. При этом в фокусе внимания художника оказываются не столько сами по себе экспонаты, сколько методы и условия, этические и социальные критерии архивирующего жеста. Так заявляет о себе основная тема проекта, вопрос о возможности освобождения через искусство. Если в наши дни «архивный импульс» пронизывает все культурные пространства, если растущая мощь каталогизирующих и музеифицирующих технологий делает их особенно эффективными средствами манипуляции, то в своей новой работе Аня Титова предлагает критический взгляд на предпосылки и возможные следствия этой инструментализации архива.

Запись Анна Титова — Ритуалы Сопротивления (часть II) впервые появилась Aroundart.org.

Вопрос о границах языка: оглянуться или идти дальше

Ольга Данилкина — Fri, 14 Dec 2012 15:17:38 +0000

После серии коллективных проектов в «Галерее 21», в которых Сергей Огурцов выступал в качестве куратора, там же открылась его персональная выставка уже как художника. Куратором выступил тоже куратор-художник – Стас Шурипа. Расположенные в трех комнатах работы рифмуются друг с другом, соединяясь в динамичную композицию, название которой – «Элементы теории призраков». Aroundart обратился к художнику за подробностями. Ольга Данилкина: Несмотря на то, что первая работа, которую видишь, это «Кантос LXXIV», мне показалось, что ключевая работа на выставке, содержащая в себе основные вопросы и ответы – это «Взгляд Орфея». В работе ты используешь страницы одноименного текста Мориса Бланшо, которые прожигаешь. В нем он говорит о том, что само произведение жертвуется ради порыва к неким «истокам», при этом они и есть основа произведения. Меня заинтересовала формулировка «легкомысленный взгляд» и «сомнительное произведение»: момент взгляда, который делает произведение сомнительным в том смысле, что оно меньше всего того, что за ним стоит. Что есть, по-твоему, произведение, и как идея Бланшо рифмуется с выставкой? Сергей Огурцов: Произведение – это не столько вещь, сколько смысл, или точнее, ситуация смысла. За произведением – его нарратив и общая история, из которой оно возникает; перед ним – зритель, без которого ситуация отсутствует. Пожалуй, для произведения важно быть не больше или меньше того, что за ним, но сохранять само неравенство. Именно в этом зазоре становится очевидна одновременно условность и неотменимость произведения как означающего, и поддерживаются возможности его связи со все новыми и новыми означаемыми.Возвращаясь к тексту Бланшо, сложно вычленять из него фиксированную идею и тем более искать ее иллюстрацию в моей работе. Дело в том, что текст «Взгляд Орфея» уже строится как рекурсивное самоостранение: не само-отрицание произведения в качестве произведения, но постоянное снятие однозначности определения произведения. Смысл постоянно ускользает: речь не об авангардистском отказе от произведения в авангарде, но об ином механизме означения. Возможно, поэтому и листы в моей работе сгорели: то ли это взгляд Орфея прошел сквозь них, то ли идеи Бланшо не выдержали давления истории, а может, это комментарий к нынешнему положению языка вообще и текста в частности, или наоборот, надежда вновь обнаружить мысль на руинах линейного письма. Есть еще один момент, для обнаружения которого отнюдь не требуется знакомство с текстом Бланшо – он задан уже самим названием и соположением этой работы с двумя другими – «Кантос» и особенно «Медузой». Вместе они очерчивают некую систему взгляда, или различные модусы взгляда. Орфей не должен смотреть на Эвридику, Персей – на Медузу. Что общего между ними? Вокруг этой точки развивается и мысль Бланшо, не доходя до однозначности ровно для того, чтобы не потерять ее и не обратиться в камень. Речь тут о том, что поддерживает сам порядок означения, или говоря проще, языка. Мне хотелось представить на выставке несколько вариантов отношения субъект/язык, или ситуаций наблюдения (если мы вспомним, что взгляд – это не физиологическая, а скорее языковая функция). В «Кантос» это отношение художник/власть, данные через историю Эзры Паунда; в «Медузе» и «Орфее» – художник/произведение. ОД: Расскажи подробнее про «Кантос» (Кантос LXXIV («Divertente!»). Почему именно 74-й? СО: Это как раз один из «Пизанских Кантос», которые Паунд писал в клетке, куда был брошен после поимки американскими войсками в Пизе за сотрудничество с режимом Муссолини. Решетка воспроизводит дверь той клетки, перевернутую на бок. Подзаголовок, в свою очередь, отсылает к началу этой истории, когда Паунд и заглянул в глаза Медузе власти. Однажды поэт добился аудиенции диктатора и спросил, что тот думает о его стихах. «Divertente!» (ит. «развлекательно», «веселит»), отозвался Муссолини – и позже Паунд с гордостью повторял, что «никто лучше Босса не понимает мои тексты». Не так ли власть признает искусство, одновременно отводя ему определенное место в системе, в истории? Таким образом, это работа не «про» Паунда: меня интересует не его личная судьба, но судьба той идеи, именем которой стал человек. Его история здесь скорее модель отношений искусства и власти, актуальная и сегодня. Работа выступает своего рода знаком этой идеи. ОД: Я слышала точку зрения, что в «Кантос» Паунд хотел создать универсальный язык, описывающий весь человеческий опыт и интуитивно понятный каждому, а в результате они оказались понятными немногим. Можно это считать моделью и сегодняшних отношений замысла художника и понимания произведения зрителем? СО: Возможно, понимание не так важно для искусства, как то, что можно назвать взаимодействием: произведение как модель и наблюдатель формируют некую ситуацию, в которой возникают определенные смыслы. Чуткость к этому взаимодействию и стремление осознать его в различных аспектах (присутствия, означения, воображения, воспоминания и т.д.) и есть, наверное, единственная форма «понимания» искусства, особенно сегодня. Модернизм, одним из титанов которого и был Паунд, грезил универсалиями, всеобщим пониманием. Это последний миф картезианского субъекта, рожденного в клетке геометрической перспективы, когда казалось, что та же математика однородна и внутренне непротиворечива, рай геометров и Писания – это примерно одно место. Утопии универсализма завершают эту эпоху. Множественность логик или миров, пришедшая в математику, физику и гуманитарные науки после модернизма, строится на руинах последнего: так, «Кантос» можно прочесть («понять») множеством несовместимых способов, тогда как любые претензии на универсальность оборачиваются герметизмом (замкнутостью высказывания на себя). Мне кажется, сегодня искусство уже не питает иллюзий о единстве разумных абстракций или априорного common sense, но равно и не рассматривает локальные частные случаи (как постконцептуальное искусство и критика). Скорее, для него характерны модели нелокальных взаимодействий: здесь элементы произведения оказывают взаимное влияние независимо от ментальных и исторических дистанций, не требуя идеологических посредников; при этом, каждый элемент содержит знание о системе как целом, тогда как зритель в качестве наблюдателя всегда оказывается включен в эту модель. Так сегодня устроено и произведение, и его прочтение. ОД: Еще одна работа в первой комнате – «Сон медузы» – гибкая сетка, рифмующаяся с сеткой в «Кантос LXXIV», и располагается она при этом напротив «Взгляда Орфея». Самая загадочная для меня работа – это прямо-таки сон, или это медуза во сне, поэтому на нее может быть обращен взгляд Орфея и зрителя? СО: Название работы амбивалентно, это может быть спящая Медуза, а может Медуза во сне. Интересно, какие ей могут сниться сны? и если приснишься ей сам, обратишься ли в камень? Напротив нее «Взгляд Орфея», но ему в любом случае нельзя оборачиваться назад. Когда же Медуза не спит, она становится еще одной метафорой языковой ситуации вообще и отношения художник/произведение в частности. Ее взгляд из мира Реального превращает в камень, но воспользовавшись зеркалом, Персей водружает отрубленную голову Горгоны на […]

Запись Вопрос о границах языка: оглянуться или идти дальше впервые появилась Aroundart.org.