Галерея Марата Гельмана - Aroundart.org

Яркие M&M’s, рассыпанные на паперти

Анна Быкова — Sun, 08 Apr 2012 08:48:54 +0000

Круглый стол об отношениях искусства и религии в галерее Марата Гельмана на «Винзаводе» получился на редкость интересным, содержательным и показательным, несмотря на то, что некоторые из заявленных участников не явились (Андрей Ерофеев, Кети Чухров). О гонимых художниках и кураторах, культуре атеизма, политической стагнации, обязательном вмешательстве говорили вдевятером: художники ДмитрийГутов, Анатолий Осмоловский, Олег Кулик, историки Роман Багдасаров и АлексейЛидов, галеристы Марат Гельман и Сергей Попов, протоиерей Всеволод Чаплин и коллекционер Виктор Бондаренко.Тема отношений искусства/культуры и религии/церкви/веры развернулась в плоскости – параллелей: и художники, и верующие оказывались многажды гонимы и преследуемы (Гельман); – противопоставлений: художники часто страдали от церкви/религии – от Фидия, Сократа, Микеланджело до кураторов-художников выставки «Осторожно, религия!» (Гутов); – исторической последовательности: искусство как практика производства художественных предметов наследует культу (Лидов); – сотрудничества: в XIX и не только веке искусство было необходимо церкви для капитализации храмов, и церковь активно привлекала к работе великих художников – и сегодня работы Гутова вполне могут украсить любой их храмов (Багдасаров); – противостояния отдельных слоев: нам противостоит не церковь, а мракобесы при молчании церкви (Гельман). Ситуация в сегодняшнем российском обществе заставила вспомнить – 40–60-е годы XIX века с отсылкой к Синоду и Победоносцеву (Гутов, Попов); – европейский предреволюционный 1962 год, с 50-летним отставанием России от Европы, выведенным Лениныи и Сталиным (Осмоловский); – 1978 год в Иране с ползучим государственным церковным переворотом (Бондаренко); – революцию 1917 года в фарсовом повторении, когда конфликт между церковью и интеллигенцией расколол общество (Лидов). Акция «Pussy Riot» в Храме Христа Спасителя была оценена спикерами как – смешная; во время стагнации православного искусства, пребывающего во власти муляжей и стилизаций, реакция РПЦ на акцию «Pussy Riot» нанесла культуре вред в 10 раз больший самой этой акции (Лидов); – бранная и оскорбительная (Чаплин); – скандал и емкий информационный повод; как очень хорошее произведение искусства, созданное именно в сегодняшних условиях; как «Аппариция» Теодора Адорно – небесное явление, разрывающее все нормы и схемы (Осмоловский); – как богоявление в игривой, непредсказуемой, нестандартной форме; как яркие M&M’s, рассыпанные на паперти (Кулик). Говорили о самых разных границах, например, поля художественного и религиозного: – обязательность границ условного и образного, границ художественного пространств галерей и музеев: убийство Иваном Грозным сына на картине не призывает к убийству (Гельман); – о светском общественном пространстве без патриарха на федеральных телеканалах; о возможности существования выделенного пространства для художественных экспериментов – наподобие ученых лабораторий, где ставятся эксперименты на животных (Бондаренко); – о бесполезности границ – о едином общественном поле, о равных моральных критериях по отношению и к искусству, и к политике, и к журналистике (Чаплин); – необходимость развести в нашем полуанархическом государстве атеистов и неофитов (Осмоловский). О цензуре, вкусе и вкусовщине: – псевдоэкспертные обвинительные оценки последней выставки попадают многочисленные классические шедевры, к примеру, «Сельский крестный ход на пасхе» Василия Перова, 1861, ГТГ; «Автопортрет» Аристарха Лентулова в соломенной шляпе-нимбе…. черносотенство как резервуар человеческой ненависти и требований вышвырнуть из музеев всех бесстыжих Венер (Гутов); – в работах Гутова нет ликов, в классической музыке много плохого, Моцарт писал однообразные и попсовые вещи похожие на хиты Бритни Спирс (Чаплин). После реплики Бондаренко о светском государстве, Чаплин, разразился громовой тирадой ВАШЕ ВРЕМЯ ПРОШЛО и «вечер перестал быть томным» (Гутов). Протоиереей не обнаружил в работах Гутова ликов. Интеллигенты говорили о «мракобесах» и «наездах неофитов». Гутов немедленно согласился издать «Гаврилиаду» Пушкина и поставить на себе эксперимент: посадят ли его на семь лет по обвинению в кощунстве или нет. Диалога в итоге не случилось, но обмен мнениями состоялся. Гельман курил, Чаплин смотрел в телефон и важные бумажки, Гутов рекламировал и цитировал новую книгу «ТРИ СПОРА», в нагрузку к которой в галерейном магазине дают дамский роман с обложкой в цветочек. Цитаты в пафосе не уступали чаплинским заявлениям. Были такие и такие: Материал подготовила Анна Быкова

Запись Яркие M&M’s, рассыпанные на паперти впервые появилась Aroundart.org.

Дмитрий Гутов: «Сейчас искусство находится в состоянии комы»

Ольга Данилкина — Wed, 28 Mar 2012 12:18:11 +0000

В прошлый четверг в галерее «М.&Ю. Гельман»открылась выставка Дмитрия Гутова «εἰκών», на которой можно увидеть новую серию его работ в металле. В фокусе художника на этот раз древнерусское искусство – четыре иконы и одна миниатюра, которые, как и в предыдущих «Рисунках Рембрандта» и «Портретах композиторов», запечатлели превращение плоского изображения в объемную скульптуру. В тексте к выставке Анатолий Осмоловский проинтерпретировал скульптуры Гутова как соединенные в одном произведении стадии развития искусства в XX веке: при движении вправо-влево изображение начинает искажаться, проходит путь от кубизма до радикальной абстракции, и в итоге – обратная сторона являет собой постмодернистское цитирование. Открытие выставки произошло в самый разгар конфликтов РПЦ с представителями современного искусства – ситуация с группой «Pussy Riot», а также на фоне заявления Марата Гельмана, владельца галереи, о том, что он не против сотрудничества с церковью и создания православного центра современного искусства (инициатива Всеволода Чаплина). В ответ на вопросительные комментарии Гутов написал отдельный текст, где прояснил свою позицию относительно происходящего. Представленные на выставке работы и вправду создавались не за один день, но и отношения между представителями Православия и современного искусства в России стали напряженными не вчера. Aroundart поговорил с Гутовым о том, в каком состоянии сейчас находится искусство и для чего современный художник обратился к иконе. Ольга Данилкина: Вы давно работаете с металлом: были и «Портреты композиторов» и «Рисунки Рембрандта», а сейчас – иконы. Как вы раньше выбирали изображения для работы и почему на этот раз пришли к иконам? Дмитрий Гутов: У этих серий была своя предыстория. В советские времена в Кузьминском лесу, недалеко от которого находился мой дом, местные жители разбивали незаконные огороды и огораживали их заборами из всего, что попадалось под руку – металлических каркасов кроватей, сеток, проволоки и т.д. В этих кривых железках меня привлекало сходство с каллиграфией, черновиками и рисунками. Первое, с чего я начал, были иероглифы («Забор», Документа 12, Кассель, Германия, 2007). Иероглиф – почти абстракция, которая имеет некое значение. Что такое иероглиф? Когда-то это было почти реалистическое изображение, которое потом обобщалось, обобщалось – и превратилось в знак. Я шел по этому пути в обратную сторону. Я начал почти с абстракции, потом знак превратился в Рембрандта, а икона – тема, которая у меня в голове сидела и сидит десятилетиями. Я ей интересовался очень сильно с юности, это были первые произведения, которые я увидел, в жизни – родители отвезли на выставку еще дошкольником, – они на меня произвели очень сильное впечатление. Первая стадия изготовления иконы – это прорись, которая потом начинает наполняться цветом. Прорись обладает очень четкой структурой, «металлической» структурой, что меня и вдохновило. Также в этих работах был длительный процесс увеличения глубины изображения: в каждой последующей серии она растет. ОД: У ваших серий всегда было ясное название. Здесь оно вроде бы ясное – «Иконы», но – на древнегреческом. ДГ: Не совсем так, на древнегреческом «εἰκών [eːkɔː́n]» – это не «икона», а «образ». Слово «икона» от него произошло. В таком названии я обратился к корню, откуда возникло все искусство. «Иконами» эта вставка называется в просторечии. ОД: Невольно в связи с «образом» вспоминается часто цитируемый вами «Кризис безобразия» Михаила Лифшица – здесь есть связь? ДГ: Естественно, это моя настольная книга, самое любимое, что есть в литературе о современном искусстве. Сейчас вышла книга «Три спора» – первый том нашей переписки с Анатолием Осмоловским, четыреста страниц текста, наша теоретическая драка. Она вся посвящена этой теме: как возможно существование образа в наше время и возможно ли вообще. Это главная тема трех дискуссий, которые мы там ведем. Я непрерывно ставлю эксперименты и никогда не знаю, какой будет результат – получится или нет, можно ли сделать образ не трэшевый, не пошлый, не китчевый в современном искусстве или нет. Часть этих экспериментов с треском проваливается, а часть, я считаю, дают что-то интересное. ОД: Как вы выбирали иконы для работ? ДГ: Просто: а) – любимые, б) – самые известные, с которыми точно знаком человек, который слышал что-то о древнерусском искусстве. «Устюжское Благовещение», «Ярославская Оранта», миниатюра из «Евангелие Хитрово» – это самые знаковые вещи. «Тихвинская Богоматерь» – абсолютно каноническая работа, но единственная не из учебника, она взята из коллекции моего друга Виктора Бондаренко, обладателя лучшей коллекции древнерусского искусства. ОД: Вы говорили когда-то, что чудо древнего искусства в том, что оно может переживать любые увеличения. Вы обращаетесь к нему, работая в современном искусстве. Так в чем, на ваш взгляд, чудо современного искусства? ДГ: Чтобы быть академически точным, на этой выставке иконы сделаны в основном в натуральную величину, за исключением ангела из «Евангелие Хитрово» – это не икона, а миниатюра, но она написана очень монументально. Чудо современного искусства – самое большое чудо, сводится к вопросу, почему все это вообще называется словом «искусство»? Великая загадка природы: как вот это может быть в фокусе человеческого внимания, попадать в музей и вообще называться искусством? Чудо из чудес – знаменитая банка Пьера Мандзони, превращение экскрементов в золото в реальности, а не в сказке. ОД: Какой может быть социальная функция художника в сложившейся системе? ДГ: У художника есть главная функция: он делает вещи, которые не утилитарны, хотя и существуют в мире, где все основано на денежных отношениях, меряется чистоганом. Какие-то работы покупаются-продаются, есть ярмарки-галереи, но не в этом их суть. Их суть в том, что они принадлежат другому миру, вневременному, где вся суета сует исчезает. ОД: Вспоминается ваш совместный проект с Виктором Бондаренко «Россия для всех» – там же есть некая попытка художника изменить что-то практически? ДГ: Естественно, я иногда делаю такие выходы в социальное поле. Искусство позволяет себе публицистику, но это только небольшой процент от всего, не основная задача. Гораздо больший эффект от искусства проявляется, когда оно просто своим существованием показывает миру, что тот живет неправильно. В этом смысле какой-нибудь написанный цветок, лежащий на столе, имеет значения больше, чем вся публицистика, вместе взятая. ОД: В тексте к выставке вы говорите, что появляется большая потребность в «духовном потреблении». Если рассматривать этот тезис широко, то это признак серьезных сдвигов в нашей системе? ДГ: Безусловно. Дело в том, что примерно в конце 1950-х годов мир открыл для себя радость потребления. Это был переворот сознания, что отразилось, в том числе, и в поп-арте. «Банка супа “Кэмпбелл”» – икона нового отношения к миру. В какой-то момент, и это происходит на наших глазах, капиталистическое потребление себя исчерпывает. Терапевтический эффект от шопинга закончился, капитализм вошел в какую-то новую стадию. Раньше радовались, […]

Запись Дмитрий Гутов: «Сейчас искусство находится в состоянии комы» впервые появилась Aroundart.org.

Считаю нужным пояснить

Ольга Данилкина — Mon, 12 Mar 2012 18:52:27 +0000

«…перформанс (значит не опаздывать)», — сообщал пост в блоге Марата Гельмана о «Поголовьи» Матвея Крылова в галерее 22 февраля. В небольшом описательном тексте от первого лица кратко рассказывалось об очевидно заказных нападениях на правозащитников, журналистов и других активных и неравнодушных граждан. В конце персонаж текста признавался, что ему стыдно за то, что он молчал, когда это происходило с ними, ведь в момент, когда не повезло герою, они не остались в стороне. Что делает перформанс тотально неформальной галереи «NoArt» (со-организатор, если здесь уместно это слово) в относительно мирной и тихой в последние годы галерее «М.&Ю.Гельман»? Такой далекий от адекватности вопрос, пришедший мне в голову, отпал сам собой, когда в зале появился сам Марат Александрович. Гельман—Бренер—Кулик—Мавроматти — эта забытая связка из 1990-х совсем не ассоциировалась с нынешней галереей на «Винзаводе». Где же еще проводиться политическим перформансам, как не здесь, где им самое органичное место. Другой крепкой институцией, в которой можно сейчас такое представить — разве что соседствующая галерея «Риджина», спасибо Кулику с его поросенком («Пятачок раздает подарки», 1992). Сам перформанс все же немного задержался: через двадцать минут после заявленного начала появился художник с железной посудиной, в которой находилась ярко-красная краска. «Галерея NoArt представляет», — послышалось откуда-то сверху. Окунув голову в краску, Крылов начал вырисовывать что-то на бетонном полу галереи. Тем временем зачитывались имена «проблемных» голов — список для любопытствующих предусмотрительно лежал на стойке: среди них Олег Кашин, Артем Лоскутов, сам Марат Гельман и другие. Почему-то слово, которое собирался вырисовать своей головой перформер, стало угадываться еще с первых штрихов. «ПУТИН» метр на пять образовалось на полу галереи буквально спустя первые десять минут. Крылов покинул зал — треть публики посчитала, что перформанс закончен, и поспешно удалилась делиться впечатлениями в блогосфере, где пыхтела, интерпретируя, как оказалось, только первую часть. Через несколько минут художник появился в зале уже без краски на голове, зато с тряпкой и ведром в руках — всю вторую часть, которая заняла несколько часов, он отмывал красное пятно, перепробовав все доступные в повседневном хозяйстве способы. «Отмыть сложнее, чем нарисовать», — прокомментировал в толпе кто-то из зрителей, пока фотографы виртуозно перемещались по залу в поисках ракурсов. Финала дождались всего несколько самых стойких. Поняв, что конца и края в отмывании Родины от следов двуликого президентопремьера не видно, журналисты прямо во время перформанса брали у Крылова интервью. А он терпеливо рассказывал, что речь идет о способе борьбы и антидиалога с оппонентами, кровавом и модном в нашу эпоху, чей символ — те самые красные буквы на полу. Однако этого оказалось недостаточно — прояснять суть события от и до в современных медиа стало непопулярным: видеонарезки и фотоотчеты обязательно что-нибудь из себя исключали, в результате чего в пространствах интернета перформанс стал жить своей жизнью. Чего, впрочем, любому жесту совриска уже невозможно избежать. В комментариях к фотоотчету на сайте радио «Эхо Москвы» «Поголовье» интерпретировали как «сатирическое изображение путинопоклонников». Навостренные блогокритики, помимо классических «И это искусство?», предлагали автору перформанса попробовать заменить голову в качестве инструмента рисования на пятую точку или член. Кто-то иронично назвал Крылова «караваджо времен путина». Буквально на следующий день в блоге художника появилась запись, начинавшаяся со слов «Несмотря на то, что мной уже был написан текст о сути акции, считаю нужным пояснить еще раз, что я хотел ею сказать». Судьба перформанса в век новых медиа (и не только их) невесела и многозначна. Это вам не Гельман—Бренер—Кулик—Мавроматти, да и времена совсем другие. Каково время, таково и искусство – против этого не попрешь. А красное пятно на полу галереи «М.&Ю.Гельман» так и осталось, став неотъемлемым свойством пространства, с которым придется мириться последующим участникам арт-процесса. Материал подготовила Ольга Данилкина

Запись Считаю нужным пояснить впервые появилась Aroundart.org.

Кап-арт: глупость цифры и прагматический поворот

Анна Быкова — Sat, 25 Feb 2012 20:14:41 +0000

После соц-арта, поп-арта и «последнего» концептуализма, вдруг сегодня появляется кап-арт – искусство эпохи глобального капитализма, против него же направленное, – кажется, противостоит всему родовому современному искусству, окончательно сросшемуся с гламуром, аукционами, премиями и парковой скульптурой. Последние две типично «кап-артистские» выставки – Диана Мачулина в галерее Гельмана на Винзаводе и «Президиум ложных калькуляций» в Музее предпринимателей, меценатов и благотворителей. «Президиум…» – выставка сборная, организованная Фондом «Виктория» – консилиумом западных кураторов при сырьевой компании «Новатэк», работающим преимущественно с молодыми художниками до тридцати, – сам по себе удачный вариант капитализации и инвестирования. В десяти старомузейных комнатах молодые художники из шести стран визуализировали «ложные калькуляции» новейшего времени. Диана Мачулина в своем проекте-гезамкунстверке «Похвала глупости, или Архитектура российского капитализма» – графика, тексты, живопись, скульптура, интервью – изобразила многочисленные злоупотребления столичных градостроителей в галерее Марата Гельмана, бывшего члена комиссии Общественной палаты по сохранению и развитию отечественной культуры. Диалектика сама по себе налицо. И там и там – донкихотство – штурм крутящихся мельниц и жерновов, экономики и архитектуры, приемлемая критика системы в системных местах, имеющая эффект даже не прививки, а полезного пчелиного укуса или гомеопатических шариков. Здесь даже птичий помет, призванный разоблачить самих голубей-нахлебников, становится удобрением системы и средством ее же консервации и мумификации. Мачулина при всем своем праведном разоблачительном пафосе, пластических навыках и сумасшедшей начитанности оказалась откровенно иллюстративной и прямолинейно публицистичной. Мачулина установила в центре галереи бетонные макеты-муляжи, палкой подпертые (по уродливости своей уподобленные тем же упрямым цифрам: в Москве 645 церквей на 86 730 000 всех православных России при 69 московских приютах для 742 000 российских сирот). На трех стенах – графические листы под стеклом на клемах с текстами собственного сочинения и цитатами классиков, выполненные кабаковским курсивом – белым по серому. Еще на одной – живописный триптих с горящей книжкой Витрувия «История архитектурной мысли», озаглавленный его же заповедями: «Прочность», «Польза» и «Красота». Графические листы выстроены по анекдотическому принципу: рисуется с натуры и/или фотографии какой-нибудь казус, кунштюк, пипец и прикол (пятая колонна у самого входа, камера наблюдения с нулевым обзором, выкрашенная в цвета российского триколора оконная рама) и часто к нему в рифму подбирается архетипический образчик из истории культуры: Алиса с вытянувшимися конечностями нарисована рядом с пожарной лестницей, не способной дотянуться до источника огня, фонтаны торгового комплекса «Охотный ряд» зарифмованы с пузырями земли Шекспира и Блока; колонны-симулякры сопоставлены с дамами со стульями на головах Гойи и лаптем на соломинке. Последняя композиция превращается у Мачулиной в политический памфлет: «это оригинальное решение напоминает устройство российского общества – государственный аппарат, который должен регулировать и облегчать совместное проживание людей превратился в непосильную ношу, которую нужно обслуживать, отдавать все и не требовать ничего взамен». Выставка «Президиум ложных калькуляция» даже не про деньги – она про цифры. Для теперешней цивилизация рейтингов, лайков и голосований по любому поводу – тема актуальная, особенно в связи с последними цифровыми спекуляциями типа «удвоения ВВП», 146% Чурова, 2 млрд Джобса против 4 млрд патриарха Кирилла и 17 млрд Прохорова. Выставка – комнатный трип, полный кинематографического саспенса в духе Дэвида Линча, этакий не лэнд-арт, а рум-арт, абсолютно добитые художниками помещения с винтажными барочно-безумными лампами и раздолбанными до железных опор колоннами. При самом входе в кирпичный домик на Донской – обнуленные рейтинги валют Николая Ридного – «Мемориальная доска» (увы, мало оригинальные: такие потухшие табло в Москве – дело типичное), при входе – висят пакеты Максима Спивакова с перевернутой капиталистической пирамидой и стоит веселый разноцветный дистрибутор бахил Ивана Бражкина, выдающий цитаты из Ги Дебора, Франциска Ассизского и др. по 5 рублей штука – называется «Золотые слова» (Почему золотые? Зачем их продавать при висящих в сети текстах? Кто вытащит пятирублевки? – оказалось, это хитроумный прибор абсурдного потребления!). Дальше по курсу – гениальная комната-офис Анны Витт из Австрии «Найди 15 000» (как проверить?), превращенная жадной публикой в настоящий бедлам. В следующей комнате художника – «Триллионы» Насти Рябовой, куратора всего проекта: цветным маркером на тонированной фанере написаны цифры-суммы с многочисленными нулями-хвостами, совсем в гутовской стилистике; еще дальше Александр Веревкин с комнатой-граффити а ля Кит Харринг, только без Кита Харринга. А дальше – коридор. Там Ира Корина с «Морщиной»: это редимейд – настоящая домашняя теплица с полиэтиленовыми занавесочными складками, внутри которых пухнет тяжелая страшная вода (это видимо, про натуральный обмен и натуральное хозяйство совсем без денег). Алекс Булдаков с Потемкиными продолжают эксплутировать животных, копя собственный символический капитал: принудили голубей выкакать «знак бесконечность», больше восьмерку мартовскую напоминающий. Рядом еще одна интерактивная комнатка с ноутбуками: там продают сторублевку на интернет-аукционе («Инфляция» Камиля Лорелли) и калькулируют таланты онлайн (Владислав Шаповалов при поддержке supostat.org). Еще есть две Алисы – Никитинова, из Праги, нарисовавшая упавшую единицу похожую на одноногую завалившуюся кровать, и Йоффе, из Москвы, намазавшая одинаковые красные квадратики красками различного ценового диапазона. Есть и видео – гениальное, но недодуманное – красивое медитативное HD Закари Формвальта про китайскую биржу: здесь пластически уподоблены безопорное движение капитала в экономике, парение лошади на фотографии и самостроящиеся гигантские стройки на видео. В целом выставка – очередная утопия-антиутопия. Если утописты Ридный, Никитинова, Спиваков и Корина отменяют деньги, опрокидывают цифры и пирамиды, изображают альтернативы обмена и производства, то анти-утописты Рябова, Бражкин, Витт выглядят системными, комнатными спекулянтами-ростовщиками, подыгрывающими капиталу абсурдом и доводящими наличествующее капиталистическое безумие до очередного семантического коллапса. В любом случае, проект показательный и, как говорится, симптоматичный. Молодое поколение, кажется, находит не только единомышленников в своей возрастной группе, но начинает вырабатывать помимо идеологической, еще и внятную пластическую форму: форму радикального провокативного минимализма и интерактивного вандализма. Это, конечно, отличает «Президиум…», хотя бы, например, от прошедшей год назад выставки «RES PUBLICA» – где были представлены работы со всего мира из собрания Государственного центра изобразительных искусств Франции на тему «общего дела», заряженные позитивным посылом «как нам обустроить…». В этом смысле и Мачулина и «Президиум…» отчаянно агрессивны, их «политическая абстракция» сродни абстракции и «урбанистическому формализму» Осмоловского 1990-х. При этом их простота – это не восхождение к супремам авангардистов и не обнажение смыслов концептуалистами – это заточенный политический слоган и социальный знак. Их цифры – это не медийность и дигитализация всего и вся в духе Вайбеля или Электробутика, это статистические выкладки и графики нормальной социологии. Такой «прагматический поворот», теперь кажется, был неизбежен: все возрастные группировки извне и снаружи, хитрые модели взаимоотношений с капиталом–площадками–кураторами–галереями, все заявления пустить самовыдвижные буржуазные премии на революции – прекрасны и оригинальны. Никогда […]

Запись Кап-арт: глупость цифры и прагматический поворот впервые появилась Aroundart.org.

Статистика в бетоне

Ольга Данилкина — Thu, 23 Feb 2012 21:10:27 +0000

Мэры меняются, а меры остаются: открывшаяся 10 февраля в галерее Гельмана выставка «Похвала глупости или архитектура российского капитализма» Дианы Мачулиной разносит в пух и прах российские градостроительные привычки, рожденные в течение последних двадцати лет. Выставка превратила галерею в краеведческий музей или, как очень хочется думать, музей далеко ушедшей (уходящей?) эпохи. Архитектура, призванная организовывать жизненную среду человека на самом бытовом уровне, одновременно выступает инструментом, позволяющим диагностировать сам образ жизни и характер взаимоотношений между людьми. Посреди галереи – три минималистичные скульптурные композиции, будто памятники неким достижениям. По факту же – «документалистика», как называет сама художница, инфографика, отлитая в бетоне, наглядное представление последних статистических данных. Части круговой диаграммы сложились в нечто, напоминающее Колизей. Они представляют собой соотношение общего количества возведенных сооружений разного типа. «Приоритеты очевидны»: торговые центры и офисные здания во много раз превышают численность школ и детских садов. Столбики гистограммы обращаются в стереотипный горизонт небоскребов, первая линия которых – рост количества владельцев автомобилей, вторая – читающего населения. Перенесенные в трехмерную реальность графики убедительно демонстрируют, что объекты, мимо/внутри/вокруг которых мы перемещаемся каждый день, можно рассматривать иначе. По стенам – графические листы с аккуратными сюжетными зарисовками и написанным от руки текстом, будто только что расшитые из записной книжки исследователя. Алгоритм тот же: описание явления и попытка его интерпретации, вскрытия, как пишет художница, «закономерностей функционирования нашего государства». Самострой во всем разнообразии демонстрирует «разобщенность людей, озлобленный индивидуализм», заставляет вспомнить «Золотую милю» Якова Каждана, фильм о районе элитных новостроек в кропоткинских переулках. Рядом с изображением детской карусельки, которая в силу своего строения просто не может крутиться, несколько десятков раз прописью выведено слово «стабильность». Почти как известное предложение в тесте, где школьникам предлагали найти ошибку. Под перерисованными снимками пожара новостройки на улице Ивана Бабушкина (который долго не могли погасить – стандартная пожарная лестница оказалась мала) выписан фрагмент дневниковой записи lj-пользователя drugoi, заканчивающийся словами «хорошо, что дом не успели заселить». Среду, не приспособленную для жизни, – таков диагноз, поставленный художницей, – и вправду лучше не заселять. На отдаленной стене, справа от входа, завершающий фрагмент выставки наконец являет зрителю причину. На трех живописных полотнах академической выправки – горящие книги римского архитектора Витрувия. Иконы этой странной современности публично восхваляют отречение от трех ключевых качеств, названных Витрувием обязательными в любой архитектурной постройке: от пользы, прочности, красоты. Хотя недавно волшебники из государственных ведомств подорвали репутацию статистики, думать, что вся эта «похвала» адресована глупости далеко ушедшей эпохи, не получится. Первые наглядные примеры предстанут перед глазами, как только отдалишься от галереи на пару сотен метров, например, в сторону ТЦ «Атриум». А вот сделать ее уходящей – возможно, ведь дома возводят люди для людей, а люди – это все мы. Материал подготовила Ольга Данилкина

Запись Статистика в бетоне впервые появилась Aroundart.org.

Юрий Шабельников: «Примитивный человек востребует примитивное»

Ольга Данилкина — Tue, 20 Dec 2011 12:42:31 +0000

8 декабря в галерее Марата Гельмана на Винзаводе открылся проект Юрия Шабельникова «Библейская почта». На стенах галереи – холсты уже привычной для художника монументальности с монохромными размытыми изображениями. Среди них – Сикстинская капелла, парижский Grand Opera, Нью-Йорк с высоты птичьего полета, горы, супермаркет и прочие хрестоматийные виды. Поверх холстов закреплены листы бумаги с текстом, сложенные в форме самолетика. Такие же «самолетики» оказываются и на объектах, раскинутых по пространству выставки – сковородке, солдатской каске, томике «Капитала» Карла Маркса и других. На этих листочках тексты из Библии как «послания свыше». Используемый фрагмент указан в названии каждой работы. Любопытный зритель может прочитать фрагмент полностью здесь же – на полке у каждого холста находится современное издание Священного писания. Aroudart спросил Юрия Шабельникова о том, почему художник обратился к библейским текстам и что ожидает от зрителя. фото: Алексей Киселев; предоставлены Юрием Шабельниковым Ольга Данилкина: В своем тексте вы говорите о том, что задача проекта – актуализировать библейские смыслы для зрителя. Почему вы посчитали это важным сейчас? Юрий Шабельников: Определенные процессы происходят в общественном поле. С одной стороны – возрождение Православия. С другой стороны, когда мы сталкиваемся с людьми, которые причисляют себя к православным, выясняется, что они религиозно безграмотны – не читали ни Новый, ни тем более Ветхий завет. В лучшем случае – это Новый завет, а так они читают в основном молитвы, слышат фрагменты Писания на праздниках. Входить в текст, каждодневно в нем разбираться они не пытаются. Отсюда у них появляется упование на чудо, всякое сверхъестественное и прочее. Я делаю этот жест для того, чтобы люди обратили внимание на сам текст, само послание, вчитались в него, занялись им. ОД: Почему вы обратились к технике ассамбляжа? ЮШ: Мне здесь интересен феномен театра, когда появляется герой на фоне ландшафта. В данном случае герой – это текст, если посмотрите на ассамбляж, то текст реален, а то, что на холсте – иллюзия, она нарисована. Через ассамбляж проявляется метафора того, что есть нечто постоянное, настоящее, реальное, а есть нечто иллюзорное. ОД: На каком языке текст? ЮШ: Латынь (Sacra Vulgata), греческий (Septuaginta), английский, старославянский и немецкий (лютеровская Библия). ОД: Как вы подбирали фон для текста и соотносили его с ним? ЮШ: Простой пример: Сикстинская капелла – где она располагается? В Ватикане. «Страшный суд» кто писал? Микеланджело Буонарроти, католик. Соответственно, какой текст там может быть? На латыни. Или другой пример – тюрьма, на этом фоне размещен текст из Ветхого завета на старославянском. Поскольку в России узилище и тюрьма являются составляющей нашей национальный цивилизации, то здесь речь идет о тюрьме как о части культурного ландшафта. ОД: Как с конкретным текстом соотносится изображение, на котором он располагается? ЮШ: Напрямую. Например, к изображению супермаркета следующий текст: «Итак не заботьтесь и не говорите — что нам есть или что пить или во что одеться». Это буквально трюизмы. При этом присутствует многоступенчатость: по идее сразу можно все понять, но если начинать разбираться, то найдется много подтекстов. фото: Ольга Данилкина ОД: Получается, что это своего рода иллюстрация… ЮШ: Иллюстрации нет, есть театральное действие. Текст существует в некоем пространстве, я соединяю текст и пространство. В данном случае текст внутри, в тех декорациях, в которых он наиболее точно показывает свою смысловую остроту. Меня беспокоит именно смысловая острота – чтобы человек не пролистывал. Библия – это сложная конструкция. Во-первых, там не один автор. Во-вторых, там есть и просто хроника (например, Первая книга Маккавейская, Вторая… – читать это тяжело), и откровения или важные философские и теологические конструкции, в которые надо вникать. Даже Псалтырь – это потрясающие гимны, с одной стороны, поэзия, а с другой – в них есть теология, в которой надо разбираться, она требует концентрации, напряжения, усилий. Об этом весь проект. Это сочетание банального, прямого и многосложного. Для меня было важно, чтобы зритель посмотрел, и все ему становилось ясно, он может читать любые слои. ОД: Почему использована такая гамма? ЮШ: Это не гамма, это графичность – я убрал цвет. Кроме того, все работы как бы смазаны, это тоже метафора: проходит картина мира, уходит, это ее ухождение, а текст постоянно присутствует. ОД: Может ли сюжет, библейская тема в искусстве быть исчерпаной? ЮШ: В современном искусстве нет тем. Есть проблема и смысл. Когда мы работаем со смыслами, проблемами, то у всех авторов разные методики и стратегии, отсюда и получаем разное. Тема – это «праздник», «спорт», «война». Таких тем нет, это все заголовки. А смыслы – они не исчезают. фото: Алексей Киселев; предоставлены Юрием Шабельниковым ОД: Возвращаясь к задаче, которую вы ставили. Какова сейчас социальная задача современного искусства и художника, на ваш взгляд? ЮШ: С одной стороны, просвещение, с другой – мы сейчас существуем в поле, где критерии не работают. Начинаются какие-то фестивали, конкурсы, и вместе с ними спор об элементарных вещах. До сих пор «Черный квадрат» многие считают бесовщиной – это же ужас, дремучесть. Даниил Дондурей говорит о сложном человеке – у нас люди не хотят быть сложными, они хотят быть простыми и еще более простыми. Это манкуртство, мы находимся в царстве манкуртов – их большинство, они начинают навязывать определенные ценности. Примитивный человек востребует примитивное, поэтому примитивного становится больше – так работает рынок, на что спрос, то и доминирует. Все это информационный и культурный мусор. Даже телеканал «Культура» чудовищен, там нет изобразительного искусства. Появляется, допустим, Караваджо, и то потому, что привезли выставку. Проблем, аналитики, информации – в мире многое происходит – этого ничего нет. Только какие-то выставки поделок из Сибири, любовь к земле русской и Караваджо – вся картина. Еще мне особенно нравится передача «В Музей – без поводка», где человек разговаривает с собакой об искусстве. Это чудовищно, это симптом. Я против этого, я хочу это поменять, перевернуть. Материал подготовила Ольга Данилкина

Запись Юрий Шабельников: «Примитивный человек востребует примитивное» впервые появилась Aroundart.org.

Выставка Ивана Плюща «Пока петухи не пропели»

Алена Лапина — Wed, 16 Nov 2011 08:11:01 +0000

3 ноября в галерее М&Ю Гельман открылась выставка молодого питерского художника Ивана Плюща. Несмотря на то, что художнику около 30 лет, он успел сделать персональные проекты в Париже, в галерее Орел, и участвовал в нескольких групповых выставках по миру. В Петербурге, как положено успешному художнику, появляется и показывает свои произведения не часто. Закончил Мухинскую Академию художеств, отделение монументальной живописи – этим объясняется масштабность полотен Плюща. Несмотря на сложности транспортировки, художник не изменяет своим излюбленным размерам, не рисует картины меньше полутора метров, дополняя свои живописные высказывания не менее масштабными инсталляциями. Пару лет назад изобрел собственную манеру письма: «Текущие люди», назвал стиль – концептуальный формализм. Первые полотна выставлялись в Париже, проект «Новости», и очень пришлись по вкусу местным ценителям современного искусства. Выставка продалась полностью. В этой «текущей» манере так же сделан и этот проект в галерее Гельмана. «Пока петухи не пропели» – первая попытка политического высказывания Плюща. Художник предоставляет нам возможность задуматься и поразмышлять о политической ситуации в целом и выборах 2012 года в частности. Посредством картин, скульптур, объектов Плющ рассказывает нам о собственном переживании, ощущении политических мировых потемок, всеобщего глобального кризиса и повсеместного околпачивания населения земного шара. «Пока петухи не пропели» – это метафора ожидания какого-то рассвета, но сейчас, сегодня еще ночь, а когда они пропоют, наступит рассвет. Но рассвет для Плюща – не ренессанс, это может быть и состояние дня, при котором обнажатся все недостатки нашего существования: от истерии всеобщего потребления до абсолютной лжи в средствах массовой информации. Отдельную гордость выставки представляет набор из 15 картин, складывающийся в пазл или игру «Пятнашки». На картинах изображены некие сильные мира сего, может, министры, абстрактное правительство. Люди как бы сползают, стекают со своих насиженных мест, оставляя статичными только красные кресла, показывая бренность нашего мира даже для правителей. Фотографии: Ксения Лобачева Материал подготовила Алена Лапина

Запись Выставка Ивана Плюща «Пока петухи не пропели» впервые появилась Aroundart.org.

Роман Сакин «МАСТЕР 3-ГО РАЗРЯДА»

Влад Чиженков — Wed, 08 Jun 2011 09:21:01 +0000

Фото: Влад Чиженков Открытие: 08.06.2011 Даты проведения: 08.06—30.07.2011 Место: Галерея Марата Гельмана В ГАЛЕРЕЕ М&Ю ГЕЛЬМАН РОМАН САКИН ПРЕДСТАВЛЯЕТ МОДЕЛЬ МАСТЕРСКОЙ ХУДОЖНИКА, ГДЕ, ОГРАНИЧИВАЯ ПРОСТРАНСТВО, ПОГРУЖАЕТ ПОСЕТИТЕЛЯ ВЫСТАВКИ В СВОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ, ТЕМ САМЫМ ПРЕВРАЩАЯ ЗРИТЕЛЯ В УЧАСТНИКА И НЕЗАМЕНИМЫЙ ЭЛЕМЕНТ ИНСТАЛЛЯЦИИ. Рассуждая на тему отношений произведения искусства и зрителя, Роман с подкупающей серьезностью ссылается на исследования профессора Джозефа Хайнека (Josef Allen Hynek (1910 — 1986) — американский уфолог и астроном) о контактах человека с пришельцами, с одной стороны, иронизируя над «неземной природой» художника, с другой стороны, ставя под сомнение возможность полного взаимопонимания автора и зрителя. Сакин цитирует шкалу контактов человека с внеземным разумом, разработанную Джозефом Хайнекем: «Шкала состоит из трех уровней. Они примерно такие: 1. Видел НЛО издалека 2. Видел и чувствовал 3. Видел, чувствовал, был внутри НЛО и общался с пришельцами. Эта шкала прекрасно подходит для классификации контактов человека с искусством. Меня часто волновало слабое воздействие на меня художественных выставок, особенно незнакомых авторов, где надо было просто смотреть. Видимо, это и есть контакт первого уровня. Более сильное впечатление на меня производили выставки, на которых что-то шевелилось, или надо было что-то делать, шевелить, или чем-то пахло, или я что-то знал об авторе. Это контакт второго уровня. Самое сильное впечатление на меня производили выставки знакомых художников, особенно если я видел как это делалось, видел эскизы, а еще лучше был перед этим в мастерской. Это контакт третьего уровня. И я решил сделать доступным контакт третьего уровня, построив свою, открытую для всех, мастерскую в галерее. Смысл подобной выставки в том, что посетитель, находясь в мастерской, попадает внутрь процесса создания художественного произведения, а это вызывает более сильные эмоции и добавляет какой-то честности, как за кулисами фокусника. Это то же самое, что и управляемая скульптура, в которой, занимаясь перемещением элементов, находишься внутри процесса. Наблюдая за созданием вещи, перестаешь быть пассивным зрителем. То есть, любой объект, находящийся в мастерской, становится интерактивным. Мне не очень нравится такой жанр демонстрации искусства, как выставка. Выставки появились только в 18 веке и, являясь несовершенным и случайным изобретением, существуют до сих пор почти без изменения. Впустить зрителей в мастерскую — это вероятно не новый подход к проблеме, а наоборот очень старый, но зато эффективный.»

Запись Роман Сакин
«МАСТЕР 3-ГО РАЗРЯДА» впервые появилась Aroundart.org.

Василий Цаголов «У страха глаза велики»

Влад Чиженков — Thu, 28 Apr 2011 12:36:10 +0000

Фото: Влад Чиженков Даты: 28.04—29.05.2011 Место: Галерея Марата Гельмана

Запись Василий Цаголов
«У страха глаза велики» впервые появилась Aroundart.org.

Я люблю П

Влад Чиженков — Tue, 15 Mar 2011 12:51:48 +0000

Фото: Влад Чиженков Даты: 15.03.2011 Место: Галерея Марата Гельмана

Запись Я люблю П впервые появилась Aroundart.org.