Гаврилова Софья - Aroundart.org

Открытия начала зимы

Мария Королева — Sun, 19 Dec 2021 15:16:40 +0000

Выбор критиков.

Запись Открытия начала зимы впервые появилась Aroundart.org.

Кураторский проект «Метагеография. Пространство – Образ – Действие»

aroundart — Tue, 02 Feb 2016 11:07:35 +0000

Кураторы – Николай Смирнов, Кирилл Светляков

Запись Кураторский проект «Метагеография. Пространство –
Образ – Действие» впервые появилась Aroundart.org.

Главные работы 2014 года

aroundart — Wed, 21 Jan 2015 14:58:31 +0000

Не удовлетворившись предсказуемыми списками других изданий, мы составили свой – 50 важнейших работ прошедшего года, которые точно отразили тенденции, надежды, страхи и – простите за пафос – дух времени.

Запись Главные работы 2014 года впервые появилась Aroundart.org.

О чем думают молодые фотографы

Анна Комиссарова — Wed, 23 Jul 2014 09:45:55 +0000

Что не так с выставкой «Двенадцать задумывающихся фотографов», открывшейся в рамках параллельной программы Manifesta 10

Запись О чем думают молодые фотографы впервые появилась Aroundart.org.

Разрыв больше, чем кажется

Катерина Белоглазова — Thu, 09 Feb 2012 21:50:09 +0000

Замещение реальной исторической памяти символическими атрибутами, вроде георгиевской ленты, сводящими сопереживание к простому знаку отличия — тенденция, однонаправленная усилиям официальной власти сделать Великую Отечественную войну, наравне с православием, одной из главных опор российской идентичности. Но, к сожалению, такой подход только отдаляет связи с историческим прошлым, и без того блекнущие под прессом актуальных проблем, не разрешая их. Цель выставки «Блокада» Софьи Гавриловой, прошедшей 2 февраля в квартирной галерее Петра Жукова Brown Stripe, — показать, насколько быстро жизнь стирает следы даже такого, проникнутого острой болью исторического эпизода, как блокада Ленинграда, с лица той местности, где непосредственно разворачивались эти трагические события. И хотя художник говорит об отсутствии «топографической» памяти, или «памяти места», этот проект в расширенном смысле не может не касаться истощения исторической памяти или даже ее невозможности. Работа Софьи Гавриловой удерживается на грани напоминания о прошлом и констатации невозможности контакта с ним. Речь идет именно об этом разрыве, который даже отражен отчасти в композиционном принципе расположения фотографий: они образуют кольцо, опоясывающее комнату, но развешаны не в своей географически обусловленной последовательности, а перемешаны, расположены в произвольном порядке и даже не снабжены никакой атрибуцией места съемки. Для своих фотографий Софья намеренно избирала локации, не относящиеся к официальным местам памяти блокады (мемориальным стеллам, музею блокады, месту прорыва блокадного кольца или «Дороге жизни»). Эти места шестьдесят с лишним лет назад были границей напряженнейшего противостояния, а сейчас ничем не выделяются из окружающего ландшафта. В фотографиях Гавриловой напряжение трансформируется в противопоставление забытья, безликости места и его символической значимости. Это противостояние находит эмоциональное выражение в серых, часто холодных и тревожных, будто бы случайно захваченных снимках пригородного пейзажа. В самой экспозиции Петр Жуков и Софья Гаврилова решили применить игровой прием, призванный в контрапункте с фотографиями напомнить о блокаде на физическом уровне: они выморозили выставочную комнату, настежь открыв окна и впустив внутрь двадцатиградусный московский мороз. Пустая холодная комната, освещаемая лампой без абажура, резко контрастирует с остальным пространством квартиры, где находится галерея. Из-за холода трудно находится в ней долго, тем самым даже временной контакт с фотографиями мест, некогда бывших частью блокадного кольца, ограничен. Атмосферу пустоты, небывалости, забвения Софья пытается передать в фотографиях и в самом пространстве экспозиции. Память этих мест не может быть не охвачена георгиевской лентой, не выражена в фотографии или другом художественном жесте. Как верно заметила автор выставки, эта трагедия «замкнута в тех людях, которые еще помнят блокаду». На одной из фотографий недоступность, «нигдейность» памяти, волей случая даже отсылает к известной акции 1977 года группы «Коллективные Действия» с красным плакатом: «Я ни на что не жалуюсь и мне все нравится, несмотря на то, что я здесь никогда не был и ничего не знаю об этих местах». Решаясь работать с таким материалом, как тема блокады, художник берет на себя большой риск, потому что настоящая историческая травма несимволизируема и априори не сопоставима с любым художественным жестом, обращающимся к ней (вспомним знаменитую фразу Теодора Адорно: «писать стихи после Освенцима — варварство»). В работе «Блокада» Софьи Гавриловой мы имеем дело с констатацией факта, регистрацией видимых следов истории. Сама Софья пришла к теме блокады через формальную сторону — георгафическое пространство события, маркированное кольцевой формой (ее предыдущий проект был посвящен МКАД). И хотя ей хорошо удается материализовать и проявить тот разрыв, отделяющий нас от исторических событий, к реальной трагедии блокады Ленинграда это имеет только косвенное отношение. Материал подготовила Катерина Белоглазова

Запись Разрыв больше, чем кажется впервые появилась Aroundart.org.

Нам предоставляется настоящий шанс

Сергей Гуськов — Fri, 09 Dec 2011 12:07:25 +0000

На субботу 10 декабря в 14.00 заявлен митинг. Первоначально его планировали провести на площади Революции, но позже перенесли на Болотную площадь. Судя по количеству отметившихся в социальных сетях Вконтакте и Фейсбук, число пришедших составит десятки тысяч. Последние события показывают, что эти показатели становятся вполне релевантны, чего еще совсем недавно нельзя было сказать. По первоначальной формулировке, это митинг за честные выборы, но уже сейчас ясно, что речь идет не только о протестах против сфальсифицированных результатов выборах, а о полномасштабном кризисе политической системы в России. Выборы стали всего лишь спусковым крючком, но им могла стать и какая-либо другая выходка нынешних властителей, привыкших к наплевательскому взгляду с высот на остальных жителей страны настолько, что просто-напросто забыли о чувстве самосохранения. Возмущение достигло критического предела и теперь его не остановишь ни бряцанием оружия просто охранительных органов и многочисленного военного контингента, введенного в столицу, ни молчанием или враньем официальных СМИ, ни нашествием нашистов («путинских оралок», по выражению их собственного пресс-секретаря), которые, впрочем, уже начинают разбегаться и переходить на сторону оппозиции, ни дальнейшими наглыми заявлениями, как, например, у господина Чурова, который предложил расследовать фальсификации фальсификаций. Людей не пугают задержания, распространяются памятки о том, как себя вести в отношении полиции. Митинг 5 декабря на Чистых прудах, фото: Игорь Мухин На завтрашний митинг придут люди с самыми разными политическими взглядами, представители самых разных профессий и социальных групп, в том числе, художники, которые, к тому же, уже участвовали в предыдущих акциях протеста. Aroundart попросил их рассказать о причинах, которые заставили их протестовать, а также пояснить, почему важно участвовать в этих событиях, что они заметили во время других митингов, изменилось ли что-либо за последние дни, и каковы перспективы — как может развиваться ситуация в России? Митинг 5 декабря на Чистых прудах, фото: Игорь Мухин Антон Николаев: В какой-то момент я обнаружил, что большинство моих друзей юности оказались в политическом активизме. Взять, например, рок-группу, в которой я играл в середине 90-х. Вокалист — волонтер тушения лесных пожаров в Подмосковье, басист — один из лидер Союза коммунистической молодежи, барабанщик — активист ОГФ. Большая часть людей моего круга была вовлечена в уличную политику, и, с одной стороны, было понятно, что «кто если не мы», ведь на митингах «Стратегии-31» было много знакомых лиц, и было понятно, что это за люди, а, с другой стороны, было также понятно, что мы меньшинство, которое может победить и донести до общества свою позицию, только если действия будут слаженными и каждый из нас будет максимально ответственен. Должен признаться, что в последний год протестная активность шла на спад и когда мы с другороссами каждый вторник выходили на Триумфальную, чтобы напомнить обществу о том, что эти выборы — последний шанс, боялись что ничего, кроме проблемы с эшниками, не получим. Многотысячные антипутинские митинги, конечно же, не могут не окрылять. Нас услышали! Очевидно, что деревенеющая от безнаказанности власть крепко окопалась, и время, когда можно было что-то изменить сверху, закончилось. У Путина сейчас только один шанс удержаться — закручивать гайки. Этого наносталинизма допускать нельзя. Мы сейчас находимся в ситуации, когда улица может требовать у власти. Это очень хороший урок демократии, но эта ситуация опасна: если требования будут недостаточно громкими и внятными, власть может пойти на репрессии по белорусскому варианту или даже жестче. Поэтому, коли уж мы попали в этот водоворот, не нужно бояться идти до конца. Если Путину не безразличны судьбы людей, он должен подать в отставку и отказаться от выдвижения на президентский пост. Правление президента Медведева было очевидной политтехнологической уловкой, и Путин идет уже на четвертый срок. Это плевок в лицо людям, и они возмущены. Раньше было принято считать, что антиправительственные волнения начнутся из-за того, что упадет цена на нефть и людям будет нечего есть. Ошиблись: оказалось, что наш народ еще не потерял достоинство. Я заметил, что полиция стала гораздо лучше относиться к митингующим. «Страшное винтилово» стало больше напоминать какие-то спортивные упражнения. Всего лишь несколько месяцев назад омоновцы часто старались незаметно ударить протестующего или толкнуть, от них шли волны злобы. Теперь они стали гораздо корректней. Некоторые стали честно признаваться, что власть им не нравится. В последние недели прибывали новые силы — как люди, которые никогда не ходили, так и участники Маршей несогласных двухлетней давности. Последние говорили: это последний шанс, нужно дожать. Очень многие ветераны запрещенных митингов записались наблюдателями на избирательные участки. С одной стороны, я понимаю, что некоторый процесс запущен, а, с другой стороны, все только начинается. Улица впервые стала реальным фактором политической борьбы, вырвалась из резервации. Рубикон перейден. Оглядываться бесполезно. Мы на перепутье. Есть сценарий, что эти уроды задавят оппозицию, пересажают ее по тюрьмам и, тем самым, на некоторое время продлят свою агонию. Другой вариант: в результате бархатной или не очень бархатной революции путинская клика будет вынуждена отказаться от власти. Ситуация в таком случае будет похожа на Февральскую революцию. Будет слабое коалиционное либеральное правительство, на которое будет сильное давление от радикальных сил как слева, так справа. У оппозиции есть лидеры: Лимонов, Навальный, Удальцов, Ходорковский. У каждого из них есть шансы сыграть в этой сложной игре, но очевидно, что победит тот кто будет играть на левом поле. Митинг 5 декабря на Чистых прудах, фото: Игорь Мухин Анастасия Рябова: Очевидно, что волна недовольства, спровоцированная фальсификацией выборов, — это отличный знак того, что у людей появляется некое понимание себя внутри политического процесса и общества, а это уже очень и очень много! У нас появляется больше шансов начать разговаривать с обществом на понятных друг другу языках, а это то, чего сегодня так не хватает современному искусству. В начале ХХ века Антонио Грамши, размышляя о мобилизации масс против фашизма, пытался найти пути объединения классов крестьян и рабочих. Сегодня фальсифицированные выборы выступили в глазах совершенно разных людей событием, способным их объединить. Следующим шагом политического включения этих людей должно стать понимание себя в обществе не только через своего врага, но и через свои частные интересы как группы объединенных каким-либо общим признаком индивидов. К консенсусу в определениях и их реализации должна привести, как мне кажется, практика прямой демократии. Выход на митинг 10 декабря — это не вопрос политических пристрастий, а вопрос субъективации себя в поле политического. Если в ближайшие десять лет акты массового гражданского неповиновения и уличные самоорганизованные встречи десятитысячными толпами заменят клубные дискотеки, то я уверена там и революция не […]

Запись Нам предоставляется настоящий шанс впервые появилась Aroundart.org.

Перформативный архив

Сергей Гуськов — Mon, 25 Apr 2011 15:04:03 +0000

Главарем-заводилой на выставке молодых художников из Школы фотографии и мультимедиа им. А.Родченко выступил Андрей Монастырский, для него это привычное амплуа. Он предложил провести в одном из городских дворов акцию в духе Коллективных Действий. Каждый из участников представлял свои наработки, которые позже были показаны в Е.К.АртБюро, галерее, ориентированной на московский концептуализм, продолжение и переосмысление этой традиции. Кураторами выставки выступили Екатерина Деготь и Давид Рифф. Естественно, акции в московском дворе сильно отличались от того, что было показано в галерее. Инсталляция «Рот» Василия Кленова, куб в центре галереи с четырьмя экранами, на которых демонстрировались ролики, связанные с ворофилией, получением удовольствия от поедания, и его же перформанс (по его же собственным словам, «спортивно-цирковой номер» с перепрыгиванием через стул и одновременным запихиванием в рот рыбы) соотносятся скорее тематически, чем фактически. Единственным нетематическим мостиком между инсталляцией и перформансом был ход с трансляцией звука из видео во дворе и его отсутствием при показе данного видео в Е.К.АртБюро. В случае многоступенчатой акции «Шары» Варвары Геворгизовой и Дмитрия Володина отличие в формате представления повлияло на ожидаемое восприятие работы, так как в галерее их работа, состоящая из летающих шаров с прикрепленными к ним карточками и двухканального видео, оказалась разделенной на две части, которые и воспринимались в отрыве друг от друга. С другой стороны, различие между разными частями проекта могло быть продуктивно использовано. Архив как систематизированные воспоминания исследуются в работе «Нормальные советские девяностые» Виктории Марченковой. Во время акции во дворе художница перечислила явления и вещи, которые, по ее мнению, характеризуют девяностые, и прокомментировала этот список в общих чертах. Инсталляция из фрагментов снимков основывалась на семейном фотоархиве. Несколько образов девяностых, один массмедийный, другой – в истории конкретной семьи, третий – в воспоминаниях отдельного человека, оказывались одновременно несовместимыми и соседствующими. Нельзя сказать, чтобы вообще по какому-либо периоду в истории России был общественный консенсус, но с девяностыми нет даже намека на устоявшееся мнение. Любая дискуссия об этом десятилетии отсылает к травме: «упущенный шанс либерализации» или «демонтаж социального государства, грабеж и анархия». Виктория Марченкова пытается выйти из строгих рамок устоявшихся мифологем, сооружая предельно фантастическую конструкцию советских девяностых. Ее работа напоминает фиктивную документалистику, mockumentary. Фрагменты снимков вырваны из логики, которой руководствовались родители художницы, делая эти фотографии, и встроены в картину никогда не происходивших событий. Шесть из двенадцати участников выставки «Перформативный архив» ответили на вопросы Aroundart: Василий Кленов: Чем тебя так заинтересовала тема представления рта в культуре? Почему интерес сосредоточен на маргинальных или узкоспециальных практиках? Жует, пьет, судья свистит, я говорю, крик, пение, укус, поцелуй, тошнота, курение, улыбка. Так случилось, что я готовил доклад про порно и для этого собирал архив видео, в основном скачивая из торрентов. Одной из интересных находок оказалось видео на тему ворофилии. Мне стали интересны общественные механизмы, в рамках которых появляются такие видео и как они соотносятся с существенно другими практиками использования рта. Хотелось построить набор ассоциаций и рассказ в духе симпатичного мне Харуна Фароки, как в фильме «Wie man sieht», например. Вместо этого получился коллаж, который, надеюсь, содержит некий рассказ в неявном виде. Такие маргинальные примеры использованы для более контрастного выявления зазора между ними. Например, степень участия речи в них – поедающие продукты на скорость не могут говорить, так как их рот занят глотанием пищи, тогда как дегустатор не глотает вино, а выплевывает его и затем долго высказывает свою оценку. Почему куб с экранами-окнами? Для того чтобы было не подавляющее или завораживающее воздействие, как от большого экрана, а наблюдение за чем-то маленьким. Тоже про направление взгляда – сверху, а не вперед. Это как положить картину на пол или на стол. А чтобы все элементы коллажа присутствовали одновременно, я сделал несколько экранчиков. Ты чувствуешь общность с другими участниками выставки? Или имеет место случайная коллаборация людей, которые вместе учатся и оказались на одной выставочной площадке? Мы пробовали делать совместные работы с Димой Володиным, Женей Деминой и Варей Геворгизовой, с ними чувствую. А в целом в школе учатся очень разные люди. Софья Гаврилова, инсталляция «Личный архив лаборанта-помощника первого советского фотографа-порнографа»: Тебе как человеку с естественнонаучным бэкграундом близко искусство в виде графиков, таблиц, отчетов и карт? Вообще, на твой взгляд, архивация и документирование способствуют большему взаимодействию науки с искусством, чем инженерные диковинки science-art’a, или нет? Я считаю что science-art, в том смысле, как мы привыкли его видеть сейчас, дико ограничен «искусством технологий». Безусловно, существуют другие способы работы с научным контекстом, с географией и пространством, с физикой, которые мне кажутся намного более перспективными. В том числе и для связи этих двух социальных практик, которые еще века 2–3 назад имели очень много общего. Однако я бы не стала говорить, что данная конкретная моя работа на этой выставке как-то отсылает к проблематики «другого science-art’а», только если визуально, по форме. Создание личного архива всегда близко к перверсии: маниакальная сосредоточенность, зачастую произвольная классификация, удаление материалов (фактически самоцензура), взгляд на себя с точки зрения зрителя (подглядывание за собой). Насколько эти тараканы в голове, которые у каждого свои, волнуют тебя в художественной практике? Я вынуждена признать, что меня не очень интересует тема личного архива и прямой рефлексии на события из своего личного опыта в моей художественной практике. В любом случае, все, что мы делаем, базируется на некоем внутреннем переживании, но мне кажется, что эти мои личные тараканы не должны никого волновать, кроме разве что психоаналитика. Ты чувствуешь общность с другими участниками выставки? Или имеет место случайная коллаборация людей, которые вместе учатся и оказались на одной выставочной площадке? Безусловно, это не случайная коллаборация людей, и со многими из участников есть ощущение диалога и некоего «общего дела». Хотя бы тот факт, что все мы посещаем необязательные для нас семинары Давида Риффа и Кати Деготь, уже нас сближает в той или иной степени. Евгения Демина, работа без названия (небольшой монитор, на котором сменяются изображения чеков из магазина): Жизнь любого человека можно представить в виде чеков, а можно в виде сообщений в социальных сетях, продуктов питания или одежды. Чем вызван выбор именно чеков? Чеки – просто потому что у меня накопилась их некая коллекция за два примерно года, пока я их собираю. Это отображение некого промежутка времени, представленное во «всеобщих» единицах – деньги и еда, две вещи которые в современном мире определяют и жизнь вообще и даже больше – ее наличие. Компактность это, с одной стороны, достоинство работы, но, с другой […]

Запись Перформативный архив впервые появилась Aroundart.org.