Лаборатория городской фауны - Aroundart.org

Уязвимость. О когнитивном искусстве Вали Фетисова

Евгения Суслова — Tue, 11 Jul 2017 13:27:04 +0000

Произведения, похожие на лаборатории, не занимающие места, не маркирующие ни границы объекта, ни границы действия — в реальности после технологической революции.

Запись Уязвимость. О когнитивном искусстве Вали Фетисова впервые появилась Aroundart.org.

5–11 июня

Елена Ищенко — Mon, 12 Jun 2017 15:28:49 +0000

Персональные выставки Евгения Гранильщикова и Лаборатории городской фауны на «Винзаводе» и «Худпром Конго: живопись для народа» в «Гараже»

Запись 5–11 июня впервые появилась Aroundart.org.

15–29 января

admin — Mon, 30 Jan 2017 12:45:34 +0000

Лаборатория городской фауны в Музее истории ГУЛАГа, Алексей Таруц в галерее «Триумф», Владимир Карташов на «Старте» и Анастасия Вепрева в коммунальной галерее «Егорка»

Запись 15–29 января впервые появилась Aroundart.org.

Биткойн — это кошки в Австралии

Ольга Данилкина — Fri, 05 Aug 2016 13:59:34 +0000

Текст дискуссии, прошедшей в рамках выставки Алексея Булдакова «Дарящие надежду», — о том, как город — порождение человека для человека — вмещает в себе условное «человеческое», «животное» и «машинное»

Запись Биткойн — это кошки в Австралии впервые появилась Aroundart.org.

Дивный заповедный мир

Анна Комиссарова — Tue, 08 Sep 2015 14:25:24 +0000

О второй ежегодной резиденции в Музее-заповеднике «Дивногорье» под кураторством Яны Малиновской и Михаила Лылова и итоговой выставке проекта.

Запись Дивный заповедный мир впервые появилась Aroundart.org.

Плюс-объекты: тяни-толкай, медведь, чучело и другие скульптуры

Анна Быкова — Wed, 25 Mar 2015 15:05:46 +0000

О произведениях современных российских художников, существующих где-то между скульптурой, инсталляцией и реди-мейдом

Запись Плюс-объекты: тяни-толкай, медведь, чучело и другие скульптуры впервые появилась Aroundart.org.

Главные работы 2014 года

aroundart — Wed, 21 Jan 2015 14:58:31 +0000

Не удовлетворившись предсказуемыми списками других изданий, мы составили свой – 50 важнейших работ прошедшего года, которые точно отразили тенденции, надежды, страхи и – простите за пафос – дух времени.

Запись Главные работы 2014 года впервые появилась Aroundart.org.

Затопи искусство. Часть 2

Егор Софронов — Tue, 21 Oct 2014 12:35:38 +0000

Движение «Затопи Уолл Стрит», Томас Хришхорн, Олафур Элиассон, Эми Балкин, Тью Гринфорт, documenta 13 и Лаборатория городской фауны: Егор Софронов рассуждает о климатическом повороте в искусстве. Часть 2. Первая часть текста. III. Новая художественная объектность Обновление объекта тщательно старается обойти ловушку овеществления и не является простым регрессом к дискретной монологичной стабильности единичного, фетишизированного выпуска изделий. Наоборот, продвинутые художественные практики предлагают объект, статус которого не может быть сведён к хранимой, долговечной, делимитированной предметности, а приглашают его в прекарное и витальное состояние параллельно с научными открытиями (вроде недавно подтверждённой органичности камней) и теоретическими исследованиями (Латур, объектно-ориентированная философия и спекулятивный реализм, etc.). Яркий пример тому — сельскохозяйственный поворот в современном искусстве, когда художники производят компост, семена, сорняки, аранжировки из зелени, огороды. Художники в последние годы поставили перед собой эстетическую задачу, аналогичную смене линзы в других дисциплинах: «Каким образом политические ответы на общественные проблемы изменились, если бы мы всеръёз приняли жизненность (нечеловеческих) тел? Под “жизненностью” имеется в виду способность вещей — пищи, товаров, штормов, металлов — не только препятствовать или блокировать волю и намерения людей, но также действовать как квази-агенты или силы с со своими собственными траекториями, склонностями, тенденциями».[1] Так, Можно ли быть революционером и любить цветы? вопрошает изящная инсталляция Камиль Энро (2012) вслед за одним из комиссаров Владимира Ленина, который подразумевал, безусловно, что истинному революционеру не быть в дружбе с цветами. Энро добавляет его резон: «Начнёшь любить цветы, так скоро захочешь и жить словно помещик, что, развалившись в гамаке посреди великолепного сада, читает французские романы и прислуживается угодливыми лакеями». А действительный вопрос произведения мог быть таков: могут ли цветы быть революционными или шире – активными? Разве они не чересчур красивы (стереотипично «женственны», то есть пассивны), особенно в такой компоновке как японская икебана, для того чтобы заявлять права не только на чистое бытие, но на возможность действия и даже на нечто относительно более сдержанное как, например, объектный статус, условно освобождённый от внешних детерминант (вроде гендерных предубеждений)? Однако даже аккуратно составленные в жардиньерки, эти цветы убеждают зрителя: 1) авторский и даже институциональный контроль над дискретным скульптурным объектом поставлен под вопрос, 2) временно и пространственно объект под рассмотрением чужд высшей форме человеческой объективации — товарному фетишизму, так как его ожидает увядание и он не доступен для коллекционирования. Для некоторых цветок стал бы локусом десублимации, например, для Жоржа Батая, когда он нашёл в них переизбыток непристойного желания: «Самый прекрасный цветок по этой причине не будет представлен, согласно выражению древних поэтов, словно увядшая экспрессия ангельского идеала, но, напротив, как гнилостное и вопиющее поругание».[2] Энро начала составлять аранжировки икебаны после переезда, когда её любимая библиотека стала ей недоступна, заменив таким образом её тома Маркса, Грамши, Троцкого, Фанона и классиков антропологии более легкомысленными дарами, пусть тоже из целлюлозы. Каждому из растений с заумным латинским названием приставлена табличка с цитатой и именем одного из мыслителей. Наделив настоящим именем органически уже живой объект, «намеренный объект» в забавной номенклатуре философа нечеловеческого Грэма Хармана, Энро создала сущность, которая является ни тем, ни другим, пространство инаковости, которое всегда уже не то, чем оно являлось; противоречивую сущность ни из культуры, ни из природы; скульптуру, которая не может ни задавать вопросов, ни быть революционером, но цветок, который делает и то, и другое.[3] IV. Значение компоста Для чикагской художницы Клэр Пентекост природа — это товар, воплощённый в её гипотетическом предложении для мировой валюты в Касселе: Почв-эрг, 2012. Основано оно на компостировании почвы и брикетировании её в серийные слитки, которые тем не менее разлагаются и источают неприятный запах. Как модель альтернативной экономики она была описана «формой валюты, которую может делать каждый с помощью компостирования», и как «напоминание о человеческих и не-человеческих усилиях, необходимых для поддержания жизни».[4] Однако, присутствие компоста могло быть также прочтено как явная нечистота и сопротивление форме, как физической, так и концептуальной, как сопротивление материи против объективации. Геометрия повторяющейся серийности и жёсткости угловатой формы, структурный переплёт чистого, развоплощённого восприятия, явленного в минималистском объекте (сравнённый Лаканом с фаллической эрекцией[5]) это то, что освещено затуманенным ядром вещи. Против фона рациональной решётки возникает фигура органического разложения и намеренности объекта. Обманчиво нейтральная серийная организация брикетов почвы кишит и исторгается излишком становления. В политэкономии всегда производится излишек с помощью фундаментальной утраты, расходования, несводимый к функциональным алгоритмам производства, обмена, потребительской стоимости. Батай сравнивал доминантную модель накопления прибавочной стоимости с потлачем, иррациональным выбросом дарения в примитивных культурах.[6] Практика беспредельной утраты обнажает игру смещений, впервые артикулированную Фрейдом в его теории символизма, в «Работе сновидения», шестой главе «Толкования сновидений», где он пишет: «Женщина находясь, например, на лечении у доктора из-за кишечного расстройства, видит в снах копателя потайного клада, прячущего сокровище близ небольшого деревянного сарая, который выглядит как деревенское отхожее место. Вторая часть сна содержит вытирание ею зада ребёнка, маленькой девочки, которая обкакалась».[7] Позже, в «Трёх очерках по теории сексуальности», Фрейд заметил мастурбационное наслаждение при анальном сдерживании фекалий, которые затем предлагаются ребёнком как дар этому миру (как у маленького Ганса, который возбуждается при появлении der Lumpf).[8] Либидинозное вложение ценности фекалий смещается на деньги, что позволило Фрейду научно утверждать, что именно регрессия к анальной фазе симптоматична для жадности. «Дефекация представляет из себя первую ситуацию, когда ребёнку необходимо выбрать между отношениями нарциссистским либо приязненным к объекту».[9] Нельзя упустить родство между частичным объектом фекалий и почвой, материалом, из которого состоит произведение Пентекост. Более того, находятся на уровне анального влечения не только лишь дар и почва, но, в более лирическом ключе, и сама душа. Её обнаруживает Лакан в действии выделениия благостного альтруизма: «Пресловутый экскремент не годится отождествлять исключительно с выполняемой им в метаболизме невроза навязчивых состояний функцией. Нельзя забывать, что он приобретает, порою, значимость дара; нельзя забывать о непосредственной связи его с осквернением, очищением, катарсисом. Нельзя не видеть, что именно здесь функция жертвенности, собственно, и берет начало. Короче говоря, объект здесь не так уж далек от области, которую именуют областью души».[10] В текстах Пентекост затрагивает фундаменталистский, непереходный аспект своей компостированной валюты, объекта, который в основе своей противоположен текучой бесплотности сегодняшних развеществлённых систем ценностей. Ключевой пассаж говорит об этом: «Новая система стоимости будет основана на живой почве. Единица валюты—почв-эрг—заменяет петродоллар. Будучи сделанным из почвы и труда, почв-эрг одновременно является и не является абстракцией. Символически, он обозначает поле стоимости, но эта стоимость особенной природы: почву надо производить и содержать в определённом контексте. Её совершенно непрактично пускать в […]

Запись Затопи искусство. Часть 2 впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 1 — 7 сентября

Елена Ищенко — Mon, 08 Sep 2014 15:32:58 +0000

Максим Илюхин и Олега Сулименко в галерее «Электрозавод», Лаборатория городской фауны на ВДНХ, постоянная экспозиция Музейного центра РГГУ из коллекции Михаила Алшибая и Москва в глазах Виноградова и Дубосарского.

Запись Открытия недели: 1 — 7 сентября впервые появилась Aroundart.org.

Кураторский проект «Красота неприглядности»

aroundart — Mon, 12 May 2014 13:44:59 +0000

Фотоотчет кураторского проекта Андрея Ерофеева в ВЗ "Беляево": работы Ирины Кориной, Анны Желудь, Валерия Колшялкова, Викентия Нилина и других

Запись Кураторский проект «Красота неприглядности» впервые появилась Aroundart.org.