Медиа Форум - Aroundart.org

Моделирование. Симуляция. Притворство

Катерина Белоглазова — Tue, 23 Jul 2013 08:34:48 +0000

В ММСИ на Гоголевском бульваре подходит к концу выставка специальной программы Международного московского кинофестиваля «Медиа Форум» под кураторством Ольги Шишко, представляющая работы российских и зарубежных авторов, выполненные на стыке кино, видео- и медиа-арта. Формально точкой сборки «Медиа Форума –2013» стал жанр мокьюментари, в последние десятилетия все чаще используемый как одна из критических стратегий в арсенале современного искусства. На деле, набор исследовательских инструментов российских и зарубежных художников-участников выставки оказался намного шире заявленной темы: такие авторы, как Харун Фароки, Валид Раад (создатель фиктивной организации The Atlas Group), Милица Томич, Нонни де ла Пенья и Пегги Вейл, стараются изучать и компенсировать недостаточность реальности, очень точно обозначенную в заглавии, средствами моделирования виртуальных реальностей, реэнектмента, создания или, напротив, критического рассмотрения компьютерных игр-симуляторов. Пожалуй, единственный на этой выставке пример работ эталонным образом, подходящих под определение «мокьюментари» – кино выдающего фикцию за документ, подтасовывающего или намеренно использующего вымышленные факты, демонстрирует российский художник Дмитрий Венков с фильмами «Америка» и «Китайская комната Алана Тюринга» (в прошлом году другой псевдо-док Дмитрия «Безумные подражатели», искусно пародирующий этнографическое кино, получил Премию Кандинского для молодых художников). Не удивительно, что объектом деконструкции жанра мокьюментари чаще всего становится именно язык телевизионного научпопа или основанного на архивных материалах и свидетельствах документального кино: сама грамматика подобного нарратива легко способна подверстать под себя манипуляцию фактами, конспирологические домыслы и жонглирование всевозможными стереотипами. Однако, отличительная черта этой выставки в том, что в центре внимания практически всех художников не фальсифицируемая реальность или фальшивый документ, а реальность недоступная, утраченная, скрытая от глаз, нуждающаяся в реконструкции или вовсе субъективная. Если в «Америке» Дмитрия Венкова, где зрителям без зазрения совести сообщается, что исход Второй Мировой Войны решили махинации в молочной промышленности СССР и изобретение секретного состава творога, автор, еще всецело следуя эстетике мокьюментари, изобличает сам механизм подобного мифотворчества, в кризисные моменты уводящего внимание потребителей информации от реальных социальных процессов, то для других участников выставки, мокьюментари – лишь отправная точка, остающаяся далеко позади в их исследованиях реальности на экране и за его пределами. Омер Фаст, «Непрерывность», 2012, кадр из фильма // Предоставлено музеем экранной культуры «МедиаАртЛаб» Например, Дина Караман в своей видео-инсталляции «Познавательная телепередача» также рассматривающая дискурс научно-популярных программ (преимущественно советского периода), делает акцент уже на совершенно другой стороне проблематики этого жанра. В ее видео нет ни одного недокументального кадра, а закадровый текст составлен по настоящим советским учебникам, которыми экскурсоводы по сей день пользуются, чтобы рассказывать посетителям Никитского ботанического сада в Ялте о многообразии растений выращенных там в научных целях, однако художница намеренно изъяла из всех цитат откровенно идеологические пассажи и всякую конкретику. В итоге, в интересующий ее зазор между созерцанием сада и аналитическим научным наблюдением входит не доверительный рассказ, претендующий, согласно советской научной парадигме на объективность и истинность, а близкое к состоянию «дзен» медитативное повторение разрозненных приблизительных описаний, озвученных спокойным академическим тоном. Убаюкивающий и в то же время отстраняющий эффект усиливается несовпадением ритмов всех трех составляющих – документального изображения, музыки и голоса – смысловая нагрузка минует рациональные каналы восприятия и вызывает эффект «залипания». Как отмечает сама автор, в этой работе для нее важна не имитация документальности, а тот субъективный фантомный мир, который возникает у зрителя при просмотре, но все же изначально стимулирован взглядом художника. Подобную задачу – обратить зрителя к реальности его ощущений, только в связи с конкретной социально-политической проблемой, ставят американские художницы Нонни де ла Пенья и Пегги Вейл, предлагающие посетителям галереи с помощью компьютерной игры испытать на себе бесправное положение заключенных тюрьмы Гуантанамо. Расположенная на части острова Куба, скандально известная американская военная база считается территорией, на которую не распространяется ни Конституция США, ни Женевская Конвенция о правах военнопленных. Поскольку доступ посторонних людей на базу почти полностью запрещен, интерьеры тюрьмы и условия заключения лиц, признанных США военными преступниками, были воссозданы художницами по документальным свидетельствам бывших узников Гуантанамо. Как и в обыкновенной 3D-РПГ, в проекте «Gone Gitmo» игроку предлагается набор опций: позвонить адвокату, задать вопрос, попросить о помощи и.т.д., однако, большинство из этих возможностей оказываются недоступными – вживаться в роль заключенного в оранжевой робе посетителю выставки приходится через систему виртуального насилия и ограничений, предварительно просунув запястья в лежащие рядом с клавиатурой веревочные наручники. Насколько велика степень погружения в историю и идентификации с героем у человека, оказавшегося в месте заточения компьютерным туристом, и как подобный виртуальный опыт влияет на восприятие реального, но недоступного пространства тюрьмы, – такими вопросами задаются создатели интерактивной инсталляции «Gone Gitmo» Нонни де ла Пенья и Пегги Вейл. Милица Томич, «Контейнер», российская версия, 2013 // Фото: Катерина Белоглазова Проект «Серьезные игры» известного немецкого документалиста, родоначальника жанра видео-эссе Харуна Фароки также пристально рассматривает реальность компьютерной игры. Объект его исследования – стратегические симуляторы боевых действий, используемые в американской армии не только для подготовки к боевым операциям, но и для психологической реабилитации солдат, страдающих от посттравматического синдрома. Для реконструкции подобных психотерапевтических тренингов Фароки прибегает к использованию мокьюментари. Опытного видео-художника интересует амбивалентный смысл игровой реальности и ее возможности программировать человеческую психику. Большое количество работ, так или иначе затрагивающих тему войны, на «Медиа Форуме» вовсе не кажется случайным. После крупнейших потрясений I-ой и II-ой Мировых Воин в западном сознании закрепился устойчивый образ недопустимости милитаристического способа разрешения конфликтов и анти-гуманности войны как таковой. Политикам, ищущим выгоды в войне, приходится прибегать к изощренной риторике оправдания военных кампаний, а сами боевые операции приобретают (по крайней мере, в зеркале СМИ) локальных и кратковременный характер: молниеносная антитеррористическая зачистка, нанесение точечных ударов, малочисленные мобильные группы спецназа, работающего по контракту, применение ракет дальнего действия. С одной стороны, в обществе потребления образы войны в виде китча апроприируются массовой культурой или вытесняются на периферию внимания аудитории; с другой – заинтересованные в ведении воин политические силы стараются приукрасить реальность собственных военных компаний, изменяя, скрывая и замалчивая неудобные факты. Сербская художница Милица Томич представила на «Медиа Форуме» российскую версию своей работы «Контейнер», в которой она реконструирует сцену военного преступления, совершенного американской армией во время боевой операции в Северном Афганистане в 2001 году, когда тысяча военных с афганской стороны были помещены в контейнеры для грузов и погибли от жажды, удушения, ранений или массового расстрела. Путешествуя с этой работой по разным странам, художница каждый раз пытается найти поддержку местных организаций, обладающих правом на ношение огнестрельного оружия, чтобы с их помощью воссоздать расстрел контейнера – сцену массового убийства, от которой не осталось никаких […]

Запись Моделирование. Симуляция. Притворство впервые появилась Aroundart.org.

There’s no suspense to keep me

Елена Ищенко — Mon, 15 Oct 2012 16:25:54 +0000

Делать выставки видеоарта в рамках кинофестивалей — идея далеко не новая даже для Москвы. Так, уже в течение 13 лет под эгидой Международного московского кинофестиваля проводится «Медиа Форум» — специальная программа, которую курирует специалист по медиа-искусству Ольга Шишко. Каждый год она придумывает и собирает выставку одновременно о кино и об искусстве, о границах жанров и направлений. Видимо, чтобы не отставать от ММКФ, подобный проект решил запустить и его младший брат — молодой кинофестиваль «2morrow», который по традиции проводится в Москве в начале октября. Фестиваль закончился 7 октября, в тот же день в ЦДХ закрылась и выставка видеоарта «Keep me in suspense». Как следует из названия, кураторы Юлия Гарбузова и Анна Кравченко обратились к едва ли не самому растиражированному киноэффекту — саспенсу и решили исследовать, как традиции Хичкока отражаются в современном видеоарте. На выставке — десяток коротеньких видеоработ современных российских и европейских художников, среди которых всего пара знакомых имен и то, возможно лишь потому что они мои соотечественники — Маша Харитонова и Владимир Логутов. Остальные художники известны только собственными каналами на Vimeo и тем, что Юлия Гарбузова уже показывала их работы в Москве в рамках других кураторских проектов. Из европейских художников знаком лишь Армель Остью, который вообще и не художник, а скорее режиссер — в прошлом году его дебютный художественный фильм «Берега» был показан в параллельной программе Каннского кинофестиваля ACID. Работа, представленная на выставке «Keep me in suspense», это даже не видеоарт, а шутливое короткометражное исследование на тему все того же Хичкока и его приемов, которые за полвека использования успели превратиться в клише. Видео Армеля Остью «Теряю тебя» (2008) — классическая хичкоковская сцена, которая оборачивается издевкой над излюбленными приемами мэтра: камера следует за девушкой, которая взбегает по лестнице (лестница скрипит, как и завещал Хичкок), распахивает дверь на последнем этаже и застывает в ужасе. Никто, конечно, не узнает, чего она так испугалась — иначе никакого саспенса и не будет. Эта работа служит отличным трейлером к выставке: Остью доказывает, что хичкоковские приемы уже не работают и, чтобы у зрителя вспотели руки, нужно искать другие пути. Правда, для художников эта задача является отнюдь не главной. В других работах саспенса как такового нет: зритель не испытывает тревоги вместе с героями видео, да и сами художники не пытаются его создать, а скорее исследуют природу человеческого страха. Armel Hostiou, Rives, 2011 Так, видео уже упомянутой московской художницы, выпускницы ИПСИ Маши Харитоновой «Бассейн» (2011) показывает мужчину в пустой раздевалке бассейна, который хочет, да все никак не может собраться с силами и прыгнуть в бассейн. В контексте выставки эта работа одновременно напоминает о новом реализме в европейском кино с братьями Дарденн во главе и о творчестве американского художника Эдварда Хоппера, главной темой которого всегда была тревога, кроющаяся в обыденных вещах. Бассейн в видео Харитоновой — пространство как раз такое, обыденное и хорошо знакомое. В нем нет ничего, что так любил показывать, вернее не показывать Хичкок, и причины страха таятся здесь не в иллюзорной опасности, которую якобы представляет собой бассейн, а в самом герое. Кстати, эту работу Маши Харитоновой уже показывали в рамках «Медиа форума» ММКФ в прошлом году. К Хопперу отсылает и работа француженки Ребекки Динь «Кино Картина» (2008), находящаяся между видеоартом и живописью. Камера выхватывает испуганный взгляд девушки в пустом зале, обернувшейся навстречу чему-то незнакомому. Красные бархатные сиденья, черный экран и симпатичная блондинка, чем-то напоминающая Синди Шерман, — для саспенса нужны контрасты. Флорана Маттеи в своем видео «Импакт» (2011) показывает молодого человека, бегущего сквозь ночной город. У этого движения нет причины и нет цели — видео закольцовано, и смысловым центром работы становится сам процесс убегания, камера следует за героем и фиксирует его страх и усталость от бесконечной и необъяснимой погони. Примерно тот же сюжет у видео Элеоноры Сэнтанян «Круг» (2009). Художница работала с французскими школьниками из провинции, ставила их на фоне безлюдного пустого пейзажа и задавала им неприятные вопросы. Но в готовое видео вошли не ответы ребят, а только паузы между ними. На их лицах — неподдельная тревога, у которой нет ни причин, ни объяснений. Пустынные пейзажи Сэнтанян напомнили о несколько сентиментальной выставке Тимофея Парщикова «Suspense/Саспенс», которая проходила в ММСИ в 2010 году. Та выставка, приправленная шумами и кинодекорациями, действительно оставляла у зрителей ощущение тревоги, но для самого Парщикова гораздо важнее было исследовать тему страха, который, судя по его снимкам, мог появится где и когда угодно — в утренние часы на набережной Стамбула или многолюдной площади Неаполя. Большинству художников, представленных на выставке в ЦДХ, интересно примерно то же. Они равнодушны к саспенсу в его хичкоковском понимании: никто не играет со зрителем, не вгоняет его в ступор и неведение. Хичкоковское завещание о том, что интерес к скрипу лестниц должен быть сильнее, чем интерес к характеру, не является для них постулатом. И это в очередной раз доказывает, что саспенс как прием искусству чужд и неинтересен. Целью художника становится не создание некой ситуации, в которой бы зритель начал волноваться или тревожно оглядываться по сторонам, а исследование самой природы человеческого страха. Почти все художники, представленные на выставке, разглядывают тревогу со стороны — пристально, будто под микроскопом, но никто не говорит ни о ее причинах, ни о последствиях и, тем более, не пытается вовлечь зрителя в происходящее на экране. Об этом говорит и то, что в представленных работах нет нарастания напряжения, о котором Трюффо писал как о неотъемлемой и главной составляющей саспенса. Так, в видео Флорана Маттеи и Элеонор Сэнтанян нет даже точки отсчета, которая могла бы стать стартом нарастающего напряжения. Наоборот, художники закольцовывают свои видео, и снимают тем самым любое возможное напряжение. Художники оставляют саспенс кинематографистам, для которых главным является сам прием, попытка вовлечь зрителя в происходящее, заставить его переживать, испытывать тревогу и страх. В то время как для них есть нечто более важное — исследование самой природы страха, и в этом случае саспенс может даже помешать. Фотографии: Юлия Гарбузова Материал подготовила Елена Ищенко

Запись There’s no suspense to keep me впервые появилась Aroundart.org.