Константин Звездочётов: «А что вы имеете против китча?»

Ольга Турчина — Wed, 08 Jun 2016 11:41:15 +0000

Новый герой в цикле интервью с представителями московского концептуализма – художник Константин Звездочётов, участник группы «Мухомор», которая стала символом новой волны в послевоенном русском искусстве. О первых работах, влиянии массовой культуры, вере и смерти Звездочётов рассказал Ольге Турчиной и Екатерине Муромцевой. Ольга Турчина: Мне всегда интересны истоки – детство, семья… Константин Звездочётов: У меня очень хорошие почтенные родители. Но им не повезло: они были актеры, и карьера у них не задалась – мама работала администратором филармонии, а папа – где придётся, от гардеробщика до бухгалтера. ОТ: Они же были репрессированы? КЗ: Знаете, мне так надоело слушать про репрессии. Да, мои родители – герои сталинских репрессий. ОТ: Интересно, как это на вас повлияло: кто вас поддерживал, кто не поддерживал? КЗ: Как правило, никто не поддерживал. Родителям хотелось, чтобы я социализировался, чтобы жил счастливо и благополучно. А мы, как правило, вопреки воле родителей ведём себя плохо. Особенно мальчишки. Не слушаются. Но мне очень повезло из-за того, что поменялась формация. Как я всегда говорил: я появился на свет благодаря Ленину, Сталину и Гитлеру. ОТ: Двусмысленно звучит. КЗ: Если бы не Ленин и не революция, мой дедушка не встретил бабушку. Если бы Гитлер не напал на Советский Союз, моего папу не изгнали в Германию. Если бы не было сталинских репрессий, моих родителей не посадили и они никогда не встретились. Знакомству способствовало то, что они были одинаковых профессий – играли в лагерном театре. Из-за смены общественных формаций то, чем я занимаюсь, заняло общественную нишу. И все мы с этого кормимся. Если бы формация была другой, то мы ходили друг к другу на посиделки, друг другом восхищались – и всё. Нас бы печатали в эмигрантских и самиздатовских изданиях. Но общество восприняло наши занятия как нечто серьёзное. А в тяжёлые годы тоталитаризма родители переживали, что я страдаю фигней. Если вспоминать детство… Все лагерные старушки были ужасно смешные: антропософки, теософки. Моя тетя Галя, Галина Николаевна, была антропософка. Я с детства напичкан. Но остался только след знаний. Потом я самостоятельно переписывал от руки «Дхаммападу». Очень много времени тратишь зря: переписывание «Дхаммапады», истории КПСС. А сейчас мы сидим бессмысленно в интернете. Так тратим своё бедное время! Пафос новаторства – это психоз 20 века. Что всё должно быть свежее, новое. Должно быть хорошее. Интересное. Почему-то в Древнем Египте нет рассуждения о передовом древнеегипетском искусстве! Хотя Эхнатона, например, мы знаем благодаря 20 веку, где всё это приветствовалось. Но мы любим древнеегипетское искусство без времени, без авторов. Просто это приятные вещи – мы украшаем ими платья, коробки с конфетами. ОТ: Но коробки с конфетами – это уже китч! КЗ: А что вы имеете против китча, я не понял? Что не китч? В период рыночной экономики и быстрой девальвации понятий всё быстро превращается в китч. Вообще забудьте про китч! 20 век был век патологий и борьбы, когда все разделились, когда пытались говорить, что это – плохо, а это – хорошо. Время «плохо–хорошо» кончилось. Китч – это популярное искусство, искусство в массы. ОТ: У вас очень разное искусство: была игра в пику концептуализма, в пику советской власти… КЗ: Ну, я отчасти искусствовед. Я же просто не поступил. [Владимир Васильевич] Кириллов у меня экзамен принимал. Но потом я подумал, что жить с искусством таким образом не очень приятно. Энергетически гораздо приятнее жонглировать. То, чем я занимаюсь, – это искусствоведческая деятельность, но я не рассказываю, а показываю. Например, мой проект в Ермолаевском с домиками сделан на основе карикатуры Пирцхалавы: довольно одинаковые картины с домиками. Посетитель спрашивает художника: «Где ваши картины?» – «Вот тут, с домиком». Я сделал цитату, растянул на три этажа. Но самое главное, я понял, что правильно было сделать это именно в Ермолаевском: художник Пирцхалава давал рекомендацию в Союз Художников Зурабу Церетели, который, в свою очередь, дед Василия Церетели (директора Московского музея современного искусства – прим. ред.). Так что Пирцхалава – не чужой! Можно сказать, я занимаюсь эквилибристикой. Не всегда, но по большому счёту я играющий искусствовед. Не поступил я потому, что получил двойку за сочинение. Там Грибоедов был, моя любимая тема. Я так расписался… ОТ: А у меня выпускное сочинение в школе было по поэзии Гребенщикова. КЗ: У нас Гребенщиков ещё не был поэзией. Я учился на подготовительных курсах, ходил в ГУМ и на Моховую. Тогда ещё можно было слушать лекции за 20 копеек. По литературе и по истории. Я обожал! А в классе восьмом я ходил в институт искусствознания в Козицком: там был такой профессор Куницын, он был очень прогрессивный и мы бегали слушать его лекции по блату. Екатерина Муромцева: Расскажите, как вы интегрировались в художественную среду? КЗ: Нас спрожектировал в этот круг [Виталий] Грибков (дядя художника Алексея Каменского, участника группы «Мухомор» – прим. ред.), а с другой стороны у меня были Чернышёв и Длугий, с которыми мы случайно встретились на Малой Грузинской. И я решил присоседиться. Не столько к Чернышёву, сколько к Виталию Длугию. Думаю, Чернышёв меня и не помнит. Мне было лет 17. У Талочкина есть дощечка с нашими фамилиями. Когда он был жив, эта табличка торчала на видном месте. Это была часть того, что вытягивали на поле (речь идёт о перформансе Михаила Чернышова и группы «Красная звезда» «Удвоение-2», который состоялся в 1975 году и в подготовке которого Константин Звездочётов принимал участие – прим. ред.). Но детально я не помню. Это не генеральная линия. У Довлатова есть пьеса, которую он просит не печатать. Я просто суетился. Непонятно, кто кого интегрировал! Просто надо быть. Я теперь фанат Станиславского, а он что говорил? Искусство в себе надо любить, а не себя в искусстве. Поэтому когда любишь искусство в себе, не надо никуда интегрироваться. Оно само появится. Приятно, что я именно этих людей встретил, но могли быть и другие. ЕМ: Как сложился «Мухомор»? КЗ: Как сложились, так и разложились. Старость! ОТ: Не радость? КЗ: Нет, она, кстати, радость. Если есть здоровье, то это самая лучшая пора. Меньше страстей, меньше иллюзий. Трезвость. И в то же время – принятие мира. В юности другая энергия: радостно просто познавать, поглощать мир. А тут ты принимаешь его весь. И это так приятно. И так радостно. Меньше заморочек. Знаете, да, мою теорию? Я считаю, что человек, в принципе, не меняется. Как он в 12 лет развился, таким и будет. Потом […]

Запись Константин Звездочётов: «А что вы имеете против китча?» впервые появилась Aroundart.org.

Сергей Мироненко: «Искусство – такой огромный гриб на дереве жизни»

Екатерина Муромцева — Wed, 18 Nov 2015 13:06:31 +0000

Участник группы «Мухомор» о противостоянии выспренной серьезности и о своём (недолгом) уходе из искусства

Запись Сергей Мироненко: «Искусство – такой огромный гриб на дереве жизни» впервые появилась Aroundart.org.

Духовка и нетленка

Елена Ищенко — Thu, 30 Jul 2015 07:27:37 +0000

Кураторы Оксана Саркисян и Юлия Лебедева о своем проекте «Духовка и нетленка. Фрагменты из жизни», посвященном советскому неофициальному искусству

Запись Духовка и нетленка впервые появилась Aroundart.org.

Мухомор - Aroundart.org

Константин Звездочётов: «А что вы имеете против китча?»

Сергей Мироненко: «Искусство – такой огромный гриб на дереве жизни»

Духовка и нетленка