Пацюков Виталий - Aroundart.org

Открытия недели: 15 — 21 сентября

Елена Ищенко — Mon, 22 Sep 2014 14:12:12 +0000

Кураторские проекты Саймона Мраза и Виталия Пацюкова, персональные проекты Ирины Наховой и Александра Сигутина, выставка номинантов Премии Кандинского, ярмарка Cosmoscow и многое другое.

Запись Открытия недели: 15 — 21 сентября впервые появилась Aroundart.org.

Георгий Никич: «Нужно, чтобы люди перестали смотреть на культуру «снизу вверх» и поняли, что можно участвовать в ее создании»

Елена Ищенко — Fri, 15 Nov 2013 08:43:39 +0000

Во вторник в государственной галерее «На Песчаной» открылись первые выставки в рамках проекта Департамента культуры города Москвы по объединению выставочных залов. 19 государственных галерей, многие из которых расположены в спальных и районах Москвы, должны будут модернизировать свою деятельность, внедряя новые форматы культурных практик и выстраивая коммуникацию с местным сообществом. Елена Ищенко поговорила с куратором объединения «Выставочные залы Москвы» Георгием Никичем о том, как изменяться государственные галереи и найдется ли в них место для современного искусства. — Почему вы ввязались в эту затею с объединением выставочных залов? Какие у вас цели? — Мне нравятся такие явления, как периферия, всевозможные границы, пограничные пространства и ситуации, неопределенность, изменчивые или изменяющиеся среды. Когда зашла речь о том, чтобы делать что-то на различных городских территориях, находящихся не в центре, я согласился. Я не отношусь к работе с выставочными залами Москвы, как к этапу своей карьеры, тем более что здесь вряд ли есть «карьерная почва» – ни относительно поля современного искусства, ни в бюрократической иерархии. Зато выставочные залы – это реальная история. Это более или менее понятные пространства со сложившимися традициями. В каком-то смысле, это своего рода «заповедники»: я имею в виду не только каждый отдельный зал, но и всю «экосистему», сложившуюся вокруг него. Как у нас сейчас общаются с людьми? Нагнетая определенные категории стереотипов. Массовая культура формирует свои стереотипы через рекламу, через потребительские схемы. Государство – через школу и другие учреждения, у церкви тоже есть свой набор стереотипов. Я не говорю, что это плохо, нет, но это такие среды, которые заинтересованы в продвижении и развитии своих ценностей, самих себя. Это касается и бизнеса, и государства, и церкви. Это нормально. Но в итоге возникает важная и почти нерешенная у нас проблема, состоящая в том, что в огромном дефиците оказываются идея и практика творческого развития человека, создания условий для реализации его собственных, отличных от стереотипных, способностей. Нужно, чтобы люди перестали смотреть на культуру «снизу вверх» и поняли, что перед ней можно не только «предстоять», но ее можно развивать своим пониманием, участвовать в ее создании. Важно при этом не расслаивать культуру на низкое, высокое, самодеятельное, как у нас любят делать. (Самое отвратительное слово, которое существует в природе, по-моему, это слово «поделки». Его обычно употребляют, характеризуя детское или самодельное искусство, в этом слове слышатся и «поддельность», и «временность». Так к своим творческим возможностям относятся почти все, начиная со школы. Мне хочется, чтобы это изменилось). — А зачем нужно объединение? Почему, например, не взяться за каждый из этих залов отдельно? — Выставочных залов множество, некоторые из них действуют активно, другие – нет, но в целом это какая-то отсутствующая реальность. Их нет на культурной карте Москвы, они едва представлены на карте социальной, их «максимальная видимость» на «карте бюрократических отчетностей». И раньше, и теперь в этих залах иногда показывают качественное искусство, также там встречаются симпатичные люди и хорошие профессионалы. Но объединение выставочных залов необходимо, чтобы обозначить их существование на культурной карте и в масштабах Москвы, и в пределах микрорайона. Именно «Объединение» может стать субъектом, проводящим новые энергичные идеи Московской культурной политики. Культурно-политический тип зрения необходим, чтобы сделать из периферии видимую часть города, на карте которой будут не только зеленые пятна парков и точки исторической активности в виде памятников архитектуры. Хочется работать с тем, что заслужило свой статус не историей («О, в этой усадьбе жил такой-то!»), но и сегодняшними сюжетами, современными действиями. Причем я не обольщаюсь – речь идет об очень сложной работе, в ходе которой придется жертвовать многими привычными вещами. Выставочный зал в центре города совсем не то же самое, что на периферии. Центр допускает наличие музейного снобизма или снобизма современного искусства, который заставляет держать во главе угла какие-то свои принципы и ценности и не отступать от них. Здесь этим снобизмом придется жертвовать. Как? Кто на это готов? Но эта жертва – дань времени, когда культура перемещается из таких «центров эгоизма» (где она самодостаточна и почти не требует внешних связей) в центры, где ее существование будет обусловлено множеством сложных коммуникаций с очень разными людьми и сообществами. С другой стороны, нужно уходить и от бюрократического типа зрения. На мой взгляд, выставочные залы должны стать площадкой, на которой будет складываться «своя культура», здесь нужно найти баланс между потреблением и сознанием. Тогда залы смогут выполнять свои социально-культурные функции по формированию новых ценностей и нового качества жизни. — В «Объединение» вошло 19 залов в разных районах Москвы. Вы можете выделить какие-нибудь? Может, в каких-то залах есть что-то самобытное и интересное? — Я довольно близко знаю судьбу многих выставочных залов, знаю людей, поскольку сам делал там проекты еще в 1980-е – «Эрмитаж» тогда жил в ВЗ «Беляево», еще раньше я делал выставку Ивана Лубенникова в зале на Каширке, где-то читал лекции. Не так давно делал большой проект с детьми в Галерее XXI века. Расцвет выставочных залов пришелся на вторую, перестроечную, половину 1980-х. Я помню «Клуб авангардистов» в ВЗ «Пересветов переулок», где проходили чудесные выставки с Инфанте, Чуйковым; интересные выставки были в зале «На Каширке». Все это ретроспективно приятно. Но на рубеже тысячелетий возникла потеря ориентиров. Залы тогда переживали сложное в хозяйственно-техническом плане время – им нужно было выживать. Кто-то начал использовать эти возможности кормушечно – сдавать площади в аренду под сомнительные мероприятия. Возвращаясь к вашему вопросу, могу сказать, что на рубеже 2000-х сильная концепция сложилась у галереи «Ковчег». Но проблема этого зала, как и многих других, состоит в том, что нужно создать не просто очаг культуры, о котором будут говорить, но локальный культурный центр, окружение которого считало бы его своим. Эта задача не решена ни у одного выставочного зала. У многих залов есть исторический багаж, своя во многом инертная траектория, потому что очень многое зависело от конкретного руководителя. Он формировал круг эстетических пристрастий, деятельных приоритетов и возможностей. Год назад я проводил семинар для сотрудников выставочных залов, тогда их руководство собралось вместе и оказалось, что многие впервые увидели друг друга. Так что наивно было предполагать, что линии развития различных залов могли быть параллельными. А все они находятся в Москве, более того – в одной системе. Индивидуальность у залов есть, но проблемы у многих общие. Так, почти все выставочные залы ориентированы на легкую культуру, на потребительские практики. Они плодят образы из учебников для третьего класса. Это называется «гладить по шерсти», […]

Запись Георгий Никич: «Нужно, чтобы люди перестали смотреть на культуру «снизу вверх» и поняли, что можно участвовать в ее создании» впервые появилась Aroundart.org.

Виталий Пацюков: «Современная реальность расслоена и музей contemporary art должен собирать все эти слои»

Наталия Безрукова — Mon, 03 Jun 2013 10:22:43 +0000

17 мая в московском филиале Государственного центра современного искусства открылась выставка «Кино-Фото-Людогусь», посвященная одной из авангардных фигур XX века — Владимиру Маяковскому. Выставка с помощью фотографий и кинематографа раскрывает взаимосвязи творчества поэта с мировым авангардом. Благодаря Государственному музею им. В. В. Маяковского она приобретает статус документации, исследования. Музей экспонирует архивные материалы, связанные с жизнью и творчеством поэта. О том, что такое выставка-документация, как она создается и какое место занимает в современном арт-процессе Aroundart поговорил с одним из кураторов Виталием Пацюковым. Наталия Безрукова: Откуда берет свое начало выставка-документация? Виталий Пацюков: Первые документации появились у группы художников «Коллективные действия» еще в середине 1970-х. Поступки КД — это не только сам поступок, но и документация: когда происходила какая-то акция, она описывалась и фиксировалась документально. Это традиция концептуальной культуры и, может быть, она вообще впервые появляется в Лэнд-арте Роберта Смитсона в 1960-е: его акции происходили на природе, а природу нельзя перетащить в музей, и он все последовательно документировал, описывал, создавал карты, и эти карты выносились в пространство галереи. Это уже было осмысление. Проблема осмысления акций также продолжалась художниками группы «Инспекция «Медецинская герменевтика»» в конце 1980-х — начале 1990-х. Когда было важно осмысление поступка, документация принимала еще большее значение. Сама рефлексия обретает больше значимости, чем непосредственно чувства. НБ: Вы как ведущий куратор ГЦСИ уже не первый раз делаете выставку-документацию. За это время у вас уже выработался свой определенный метод построения экспозиции? ВП: Я всегда пытаюсь визуализировать слово. Для меня важно отношение слова и визуальности, потому что именно текст и изображение создают единую структуру. Не случайно, когда мы говорим о физике, то физика представлена всегда двумя состояниями: атомом и волной, дискретным и волновым состояниями. Для меня документ, художественный объект — это состояние атомизированной структуры, а волновое состояние — это изображение. В качестве изображения я предпочитаю всегда видео и кино. Именно видео создает не просто дополнительный контекст, но дает совершенно иной взгляд на то слово, которое мы можем прочитать в концепции выставки. НБ: Часто в российской музейной практике встречаются выставки-документации? Где вероятнее всего? ВП: Я думаю, что подобные выставки проходят в Музее современной истории России, там, где выставка связана с политическими событиями и историческими свидетельствованиями. Эти свидетельствования нуждаются в визуальности, они нуждаются в образе. Именно через образ человек осознает, что происходило вокруг него, и что будет происходить, и что происходило прежде. НБ: Как, на ваш взгляд, произведения современного искусства коррелируются с документами этой выставки, и удачно ли они вошли в контекст экспозиции? ВП: Они оживотворяют наличие самой системы, которую Маяковский переживает. Фильмы говорят о том, что Маяковский действительно мог осознать себя по-настоящему поэтом, представителем революционной культуры только на Западе. Потому что именно Запад принимал его идеи, в то время как та советская Россия — нет. Сегодня, конечно, уже можно по-другому оценивать образ Маяковского, поэтому показан фильм Марины Разбежкиной «Зима, уходи», где эти формы протеста также присутствуют. Мы демонстрируем «Мечтателец» Бертолуччи, и для Бертолуччи тоже незримо присутствовал Маяковский. НБ: Фигура Маяковского, на ваш взгляд, в настоящее время авангардна? ВП: Я думаю, что сейчас она становится авангардной в связи с обостренностью нашей социальной жизни, когда мы начинаем понимать, насколько наше участие важно. Маяковский — идеальный человек, романтик. И неслучайно в моем тексте к выставке я пишу, что один из немногих, кто понимал Маяковского, Борис Пастернак, — он заканчивает свою «охранную грамоту» после смерти Маяковского, тяжело переживая его смерть. Он пишет, что он лирик, но это невозможно в государстве, в котором единственный гражданин — это Маяковский. Но вот сегодня опять появляются какие-то новые возможности. Процесс демократизации позволяет нам активнее влиять на систему, в которой мы живем. И вот это именно идея Маяковского — активно влиять на наше существование, принимать участие в его улучшении. НБ: Зрителю, пришедшему на выставку-документацию, удается считывать современное искусство или наличие архивных материалов немного заглушает восприятие? ВП: Я думаю, что как раз визуальный ряд дает возможность им попасть туда, предлагает им войти в это пространство. Зритель должен сначала пережить определенное удовольствие и интерес. Попадая в тотальную инсталляцию, он дальше начинает интересоваться тем, что находится перед его глазами, начинает читать: то, что он читает, становится для него интересным, он пытается уточнить то или иное событие, осознать, почему оно здесь. Но сначала он должен просто получить некоторую энергию общего состояния, должен попасть в энергетическую зону. Для меня сначала основная задача — сделать так, чтобы он попал в зону энергии, а потом чтобы он начал думать. НБ: В своих выставках вы не единожды сотрудничали со студентами из Школы им. А. Родченко. Как отбираются работы для выставки? ВП: Я прихожу в школу и рассказываю о своей концепции, студенты начинают предлагать свои идеи. Они реагируют на мои действия, создают свои вещи, затем они проходят вторую волну рефлексии в лице профессора школы Владислава Ефимова, а дальше они создают еще одно кольцо своих состояний, поэтому закольцовывается то, что они делают. Сначала идет на уровне разговора, потом записывают свои проекты. Даже в ряде наших каталогов есть просто тексты об их проектах, идеи проектов. Потом уже проект визуализируется, превращается в объект, материализуется. Очень часто соединяются различные формы, одновременно возникает звук, текст и изображение. НБ: Каково ваше отношение к современным медиа? ВП: Очень хорошее, потому что мы живем в медийном пространстве, оно тотально нас окружает. Это медийное пространство очень часто может приводить нас в замкнутую ситуацию, потому что есть силы, которые от нас требуют, чтобы мы ощущали эту реальность только здесь, чтобы мы перестали чувствовать символическую реальность. На самом деле за технологиями далее просвечиваются совершенно другие символические смыслы. Там, где культура останавливается перед символическими смыслами, она превращается просто в комерционализированную культуру, в опредмеченную культуру, культуру на уровне товара, потребления. Можно просто потреблять эту культуру и все, чтобы не происходило никаких изменений в самом сознании. А вот когда медийная культура позволяет выйти за пределы обозначенного, что-то, что вне обозначенного, еще обладает векторами по ту сторону экрана. Мы должны что-то просвечивать за экран, за сами технологии, еще дальше, в глубь. Когда есть глубина, вертикаль, когда есть плоскость экрана, все превращается в поверхность, как бы момент запрета, дальше мы не можем проникнуть. То же самое происходит с Буратино, который рассматривает очаг, а когда он протыкает носом, видит там волшебный театр. Это и есть задача культуры — не останавливаться перед очагом запрета, поверхностью. У наших лучших художников это как раз момент преодоления, потому что все указывают по […]

Запись Виталий Пацюков: «Современная реальность расслоена и музей contemporary art должен собирать все эти слои» впервые появилась Aroundart.org.