Stella Art Foundation - Aroundart.org

Сергей Шеховцов: «Я абсолютно классический художник. В кавычках, конечно»

Лена Клабукова — Thu, 05 Feb 2015 12:50:34 +0000

Специально для aroundart.ru художник рассказал подробнее о проекте «На/вылет» в галерее Stella Art Foundation и течении времени. Записала Лена Клабукова.

Запись Сергей Шеховцов: «Я абсолютно классический художник. В кавычках, конечно» впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 24 ноября — 7 декабря

Лизавета Матвеева — Mon, 08 Dec 2014 12:52:36 +0000

Петербургский нонконформизм, камерная ретроспектива Владимира Вейсберга, выставки студентов Института База и Школы им. А. Родченко, дебютный проект crocodilePOWER, омские молодые художники и другие проекты двух недель

Запись Открытия недели: 24 ноября — 7 декабря впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 15 — 21 сентября

Елена Ищенко — Mon, 22 Sep 2014 14:12:12 +0000

Кураторские проекты Саймона Мраза и Виталия Пацюкова, персональные проекты Ирины Наховой и Александра Сигутина, выставка номинантов Премии Кандинского, ярмарка Cosmoscow и многое другое.

Запись Открытия недели: 15 — 21 сентября впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 30 июня — 1 июля

Ольга Данилкина — Mon, 07 Jul 2014 10:28:31 +0000

Manifesta 10, аудерграундный Петербург, провинциальный «Адидас», барочная Москва и другие выставки

Запись Открытия недели: 30 июня — 1 июля впервые появилась Aroundart.org.

Губы, комнаты, Россия: косметический «Ремонт» Ирины Наховой

Анна Быкова — Wed, 31 Oct 2012 14:16:06 +0000

После выставки «Ремонт» в «Стелле» в Скарятинском художница Ирина Нахова кажется родительницей художницы Ирины Кориной. Старшая при этом точнее и четче, но тон тот же, стратегия та же: любовно-миметическое воспроизведение страшноватой абсурдистской действительности, заталкивание улицы в чулок и сушка детского белья на новогодней елке.«Ремонт/Renovation» Наховой – тотальная инсталляция эпохи «гезамкунстверк Путин». Пространство целой стены небольшого вытянутого зала занимает динамическая видеокомпозиция из всевозможных геометрических фигур, то и дело складывающихся в интерьерные оконные и дверные просветы, в которых наблюдается много и разное: московский ОМОН, площадная толпа, картинные образы, портреты членов Политбюро ЦК КПСС, среди которых удивительным образом обнаруживаются мученики режима – отец Павел Флоренский и поэт Николай Гумилев… Фраза считывается одна: «Марксизм вечен, потому что он верен». Левая стена затянута прозрачной пленкой – той, которой закрывают от пыли при ремонте разного рода отверстия и объемы – на пленке рисуются и двигаются силуэты людей, в одном из которых навязчиво узнается Владимир Левашов, арт-директор «Стеллы». Если повезет, его можно встретить выходящим из-под пленки, тогда он отвечает на вопрос, что это может быть и он. Это, должно быть, часть авторского замысла. На потолке в круглом нимбе проецируется бородатое лицо неподвижно сидящего, но иногда моргающего человека – очень сильно напоминающее дизайнера Дмитрия Черногаева. Это, наверное, Бог, Лидер и Люстра, висящий аккурат напротив стены, то и дело превращающейся в готический собор. В комнате есть звук – звук дрели с мелодическими переливами. Вот и все (правда, в соседней комнате демонстрируются еще какие-то чудовищные обломки «исчезающе-восстанавливающихся» фресок). Вся работа после просмотра кажется Платоновой пещерой с тенями, проекцией Государства в галерею, с типичным для концептуализма развенчанием советского и отстранением от настоящего, зачарованностью цивилизацией и неутолимой жаждой культурной Перестройки. Несмотря на радикализм Наховой, заявленный в пресс-релизе как «апокалиптическое переживание» и «не простое подкрашивание» «на границе между археологией персональной повседневности и архитектурой сверхличной вечности», работа ни к чему особенно протестному не призывает: в эпоху воинствующей стабильности это было бы странно. Еще страннее выглядит остранение переиначенного ленинского слогана про всесилие верного марксизма, писанного белым по красному, где «всесильное» заменено на «вечное». Что это? Психоделическая сублимация или концептуалистское неразличение? Между тем «культурная абстракция» Наховой – это успех, успех художника, из 70-х наследовавшего идеалистические потребности и аналитические способности всего течения; художника, способного к техническим свершениям и историческим обобщениям; художника, пришедшего через губы-матки и камуфляжные комнаты к многомерным динамическим конструкциям универсалистского характера. На встрече в Скарятинском Нахова рассказывала публике о своих прежних работах – показывала школьные тетрадки, в которых конспектировала и зарисовывала впечатления от внеклассного летнего чтения, из чего вывела, что московский концептуализм во многом обязан советской системе образования. Хорошо. Материал подготовила Анна Быкова

Запись Губы, комнаты, Россия: косметический «Ремонт» Ирины Наховой впервые появилась Aroundart.org.

Если все будет сведено только к обмену трудом — получится мрачноватая картина

Владислав Кручинский — Thu, 28 Jun 2012 09:13:30 +0000

Антон Видокле о банке времени художников, машинерии взаимопомощи и квази-профсоюзе Закрывается выставочная часть проекта time/food, с середины мая проходившая в Stella Art Foundation. Особенность этого проекта, как и всех инициатив платформы e-flux, проходящих под грифом time/bank, — в том, что все самое интересное должно начинаться как раз после закрытия выставки. Влад Кручинский поговорил с Антоном Видокле, одним из учредителей e-flux о том, насколько эта инициатива может прижиться на российской почве и о том, что обычно не попадает в пресс-релизы time/bank. В конце материала Видокле рассказывает анекдот. Влад Кручинский: Ваш проект, вся эта история в Москве — это ведь, похоже, какая-то игрушечная история… я подозреваю, что в других странах люди действительно вписываются, что-то делают, а здесь… Антон Видокле: Здесь тоже делают. ВК: Но ведь это те, кто понимает, что вот это искусство, такое дело… А были случаи, что приходил кто-то просто с улицы? АВ: Те люди, которые участвуют на сайте, которые там пишут объявления и что-то предлагают и хотят меняться, — я не знаю, кто они — художники, кураторы или просто люди, которые узнали о нас из телевизора и зарегистрировались на сайте. У нас зарегистрировалось почти 300 человек из Москвы. Это гораздо больше, чем пришло сюда, поэтому очевидно, что люди читают что-то в газетах или находят наш проект в интернете, вписываются туда и что-то предлагают, но я не знаю, кто они такие. ВК: У вашего проекта есть документация, но она закрытая… АВ: Мы не показываем документацию, потому что нам кажется, что это должно оставаться довольно частным делом — чем люди хотят друг с другом меняться, потому что иногда это какие-то интимные ситуации. То есть я не имею в виду в каком-то сексуальном значении, но вот этот обмен, в принципе, бесплатный обмен временем — это очень интимный процесс, и мы решили, что таким его и надо оставить. То есть не показывать его. Потому что обмен временем — это не просто обмен ресурсами или знанием. Например, я сам совсем недавно впервые попробовал. Я уже три года постоянно работаю над этим проектом и у меня на счету в банке времени куча часов, но я ни разу их не использовал. И вот месяца три назад мне нужно было пересадить цветы, у меня дома много цветов, они сильно разрослись, и надо было пересадить их в новые горшки. Это довольно деликатное дело, если что-то неправильно сделать можно убить растение, а я никогда этим не занимался и опубликовал объявление с просьбой помочь. Мне ответила молодая девушка. Сначала я удивился, потому что я вот мужчина, это совершенно ясно, и Нью-Йорк — он до сих пор довольно опасный город, это не такой европейский умиротворенный городок, где все себя ведут хорошо, в Нью-Йорке может произойти все что угодно. Значит, она решила прийти ко мне в квартиру и не зная меня чем-то мне помогать. Мы договорились, что она придет в воскресенье, я проснулся утром и почувствовал, что мне не хочется, чтобы сегодня ко мне приходил человек, которого я не знаю. Так что я написал ей: может, мы перенесем это на другой день, потому что я был не готов к этому обмену. Она сказала хорошо, и в следующее воскресенье опять мне написала — приходить или не приходить? Я решил, что ну все же надо это сделать… и, значит, пришла эта девушка, ее зовут Клер, она из Австралии, работает в Нью-Йорке в музее… ВК: …значит, знала, кто вы такой. АВ: Она знала, кто я такой. Я не знал ее, но она меня знала. Ну, и она провела со мной два часа, пересадила все цветы, мы попили чай, поговорили, и все, она ушла, получила два часа. За эти два часа она на следующий месяц купила книгу, потому что у нас в Нью-Йорке еще есть небольшой экспериментальный книжный магазин, где можно покупать книги за время. То есть весь процесс дошел до конца — она что-то сделала для меня, получила кредит времени, использовала этот кредит, чтобы получить что-то для себя. Но в этом обмене было что-то совершенно другое… То есть я могу себе позволить заплатить человеку из магазина цветов, который придет и за 30 долларов пересадит эти цветы, но в тот момент, когда ты платишь человеку деньгами, атмосфера обмена какая-то совершенно другая, а в неденежном обмене существует очень интересный интимный момент. Поэтому я хотел бы делать это более часто, но это такая вещь, которой нельзя заниматься каждый день, потому что это, как бы сказать… это очень особый опыт, потому что расплачиваясь деньгами ты можешь в следующий же миг совершенно забыть о человеке, который оказал тебе услугу. Ведь мы все считаем, что деньги — достаточное вознаграждение за любой труд, следовательно, нет нужды вовлекаться в человеческий контакт. Но когда ты проводишь обмен на других основаниях, на основании бескорыстной услуги, на основании дара, ты вовлекаешься в очень интенсивные отношения, и это совершенная фантастика, но в то же время этим достаточно сложно заниматься постоянно. Возможно, если делать это все время, можно как-то привыкнуть, я не знаю, но мой опыт в этом отношении показал, что это все же достаточно сильно отличается от привычного акта потребления, приобретения… ВК: Так что это на самом деле — просто расширение привычного типа потребления, или же что-то совершенно другое? Я имею в виду, предполагается ли, что неденежная экономика должна существовать параллельно вот этим привычным схемам? АВ: Да, предполагается, что она будет существовать параллельно. Нас очень интересует параллельная экономика, но мы совершенно не склонны предаваться фантазиям, что она сможет заменить капитализм. То есть если это случится — замечательно, я думаю, это будет очень хорошо, но скорее всего этого не произойдет, во всяком случае не сегодня. Но важно создавать эти параллели, альтернативы — для тех, кому интересно принимать в этом участие. Нормальные экономики — это экономики принуждения. Вот, скажем, у тебя нет денег. Первое, что происходит в такой ситуации — ты не можешь платить за жилье, ты оказываешься на улице, но и там ты находиться не можешь, потому что это как правило незаконно. Это незаконно здесь, в Москве, посмотрите на оккупай-лагеря, которые постоянно перегоняют с одного места на другое, в Нью-Йорке — то же самое, это называется бродяжничеством — если ты просто болтаешься на улице, тебя могут задержать, арестовать… Так что соскальзывание по этому дурацкому склону безденежья всегда происходит очень быстро, ведь существует полиция, существует армия, существует целая карательная машинерия, которая поддерживает […]

Запись Если все будет сведено только к обмену трудом — получится мрачноватая картина впервые появилась Aroundart.org.

Мерцающий апокалипсис

Катерина Белоглазова — Fri, 30 Mar 2012 08:27:27 +0000

В новом проекте Андрей Филиппов остается верен излюбленной имперской тематике, только на этот раз смысл византизмов и державных эмблем открывается при новом «освещении» — в отблесках светопреставления, иначе говоря, в апокалиптическом контексте. Название выставки, открывшейся 22 марта в Stella Art Foundation, — «Веерное отключение» — метафорически и в игровой форме обращается к теме конца света. Одноименная кинетическая инсталляция состоит из семи больших шелковых вееров с изображением ночного неба, расположенных на одной из стен зала. Время от времени вееры по цепочке с громким шелестом захлопываются, обнажая подсвечивающий их изнутри обычный круглый плафон с нанесенным на него рисунком: рука ангела, держащая полуразвернутый свиток. Остальные девять работ этой выставки так или иначе представляют либо мрачные эсхатологические образы (черепа, стихи о Бледном Коне и вечной печали), либо имперские символы: торжественные стяги, пурпурные свитки и византийские двухглавые орлы, которые давно стали одним из самых важных элементов личной мифологии и языка Андрея Филиппова. Вечность империи — это вечность ее идеи. До этого Филиппов, неоднократно обращавшийся к идеологеме «Москва — третий Рим», исследовал живучесть имперской идеологии в ее преемственности, теперь же говорит о ее амбивалентной жизненной сущности, сочетающей устремленность империи в вечность с идеей абсолютного конца. И если, по мнению постмодернистов, наступление виртуальности, лишающее нас реального события апокалипсиса, уже обрекло людей на перманентное переживание конца света здесь и сейчас («Страшный Суд уже происходит, уже окончательно свершился у нас на глазах — это зрелище нашей собственной кристаллизованной смерти», — Жан Бодрийяр, «Символический обмен и смерть»), то Андрей Филиппов, хотя и играет с имперской идеей, опираясь в своих работах на ее эмблематику, рассказывает нам скорее о затаенном, скрытом конце света и мерцающем Откровении. Империя отрицает возможность своего заката. Витальность содержится в ней как вектор, исходящий от традиции и устремленный к благоденствию в вечности. Однако идея абсолютного конца все равно присутствует в имперской идеологии, неотделима от нее и даже укоренена в ней. Иногда она всплывает в виде «знаков конца света», чтобы оттенить или, напротив, увенчать собой имперскую идею. Эти знаки в виде артефактов и предъявляет нам в своих объектах художник. Более чем торжественно смотрятся семь «ангельских труб» с пурпурными стягами, украшенными короткими стихами на эсхатологическую тему. И хотя трубы ангельские, а не пионерские, при взгляде на них вспоминается мысль Мирче Элиаде об эсхатологичности коммунистического проекта. Вероятно, в этой работе Филиппова, начинавшего в соц-арте, можно уловить отсылки к образности Советской империи. Не менее величественны четыре больших штандарта. Нумерологические совпадения не случайны — их четыре по числу Всадников Апокалипсиса. Раскрывающиеся и собирающиеся вееры воплощают вечное мерцание Откровения. Другая работа напоминает оконную раму, выполненную как крест, и заставляет задуматься о том, что мы уже изначально видим мир через призму Откровения. Объект, представляющий из себя стальной гномон в форме половины двухглавого орла, вторая часть которого «достраивается» с помощью отбрасываемой на стол тени, — порождает многозначительный оптический светотеневой эффект, который может быть прочитан и как указание на ту невидимую половину —– идейную (или божественную) основу империи, необходимую для получения реального целого. Однако при столкновении со столь сложными метафорическими загадками не стоит забывать, что художник, помимо прочего, великолепный декоратор. Оставаясь верным своему стилю, он наглядно демонстрирует преимущества концептуалистского инструментария. Вся выставка и отдельные работы существуют на грани серьезной многозначности смыслов и игры слов, что проявляется уже в самом названии выставки — «Веерное отключение». Несмотря на мрачный вид, название «Вербализация сознания» выдает игровой подтекст в блестящем черепе, в который вставлены прутики вербы. В ангельские горны можно дуть, правда, звуков, долженствующих свидетелствовать о приближении Судного Дня, вы не услышите. Наконец, встречающий посетителей почти у входа на выставку ребус из букв CD, составленный из приклеенных к стене CD-дисков, расшифровывается никак иначе, как «Civitus Dei», то есть в переводе с латыни «Град Божий». А вы что подумали? Авторы пресс-релиза к выставке очень тонко подметили: «Для автора ограничение-отключение прежде всего ассоциируется с концом света в его иудео-христианской версии, а точнее, с одним из событий глобального финала, когда «небо скрылось, свившись как свиток» (Откровение Иоанна Богослова. 6:14) или, согласно Книге пророка Исаии (34:4), когда «небеса свернутся, как свиток книжный». Библейское сравнение небес со свитком художник превращает в тождество свитка и неба, а еще точнее, меняя свиток на веер, подает последний как книгу-картину небес». Если мир представляется книгой, то логично, что у любой книги есть конец. Однако то, что мы видим когда вееры, «свивая небо», приоткрывают завесу Откровения — очередной свиток, уже в руке ангела — можно понимать и как Откровение Закона и как обнажение знака. Выставка Андрея Филиппова «Веерное отключение» входит во вторую часть проектного «Триптиха» объединения «Купидон» (Ю.Альберт, В.Скерсис, А.Филиппов). Каждая из частей «Триптиха» включает совместную выставку участников объединения и персональную одного из его участников. Выставка Андрея Филиппова продлится до 1 мая. Материал подготовила Катерина Белоглазова

Запись Мерцающий апокалипсис впервые появилась Aroundart.org.

Елена Китаева. Завтрак. Обед. Ужин

Влад Чиженков — Thu, 10 Mar 2011 13:07:35 +0000

Фото: Влад Чиженков Елена Китаева. Завтрак. Обед. Ужин Stella Art Foundation в Скарятинском переулке 10 марта — 2 мая 2011 Stella Art Foundation представляет скульптурный проект известной художницы Елены Китаевой. Она продолжает линию супрематизма, начатую в 1910-х годах Казимиром Малевичем и основанную на строжайшей визуальной дисциплине. В основе супрематизма лежит геометрическая форма и скупой набор основных цветов, а его целью является чистое творчество, лишенное каких-либо прикладных целей. Верная супрематическому канону, где число «три» играет основополагающую роль, Елена Китаева конструирует свою скульптурную многофигурную композицию в виде триптиха «Завтрак. Обед. Ужин». Художница работает также лишь с тремя, совершенно супрематическими, цветами: черным, красным и белым. При этом белый у Китаевой, как и у Малевича, обозначает мировое пространство (в нашем случае – «белый куб» выставочного зала), в котором разыгрывается драма черного и красного. Именно в эти цвета окрашены китаевские фигуры, число которых также кратно трем. Это три фигуры в «Завтраке», девять — в «Ужине», двенадцать — в «Обеде», не считая девяти фигур «стражей», охраняющих территорию, занятую тремя основными композициями. Само слово «супрематизм» происходит от латинского supremus — наивысший, первейший, последний, крайний – и таким образом требует от художника соединения крайностей, использования форм сразу и простейших, и всеобщих. Вероятно, поэтому «Завтрак. Обед. Ужин» обозначают одновременно и базовый дневной (по словам автора, пищевой) цикл, и цикл культурной, общечеловеческой вечности. «Завтрак» и «Ужин» прямо ассоциируются с названиями многих великих произведений классического искусства, не говоря уже об одном из центральных событий евангельской истории. «Обед» же представляет собой коллекцию сосудов, символизирующих скрытую наполненность, тайное сокровище, некую сакральную пищу жизни для избранных. Он образует смысловой центр всего проекта, ключ к его многослойной интерпретации. Совершенно естественно, что у супрематистки Елены Китаевой концентрированный символизм соединен с рафинированным формализмом. Для исторического супрематизма такой синтез был результатом исхода из искусства в универсальный «космизм», нашедшего парадоксальное продолжение в приземленном конструктивистском промдизайне. В случае Китаевой все происходит обратным образом. Профессиональный дизайнер, она сублимирует свою практическую деятельность в формах чистого искусства, а малевичевский космос оборачивается у нее тотальностью культурной истории.

Запись Елена Китаева. Завтрак. Обед. Ужин впервые появилась Aroundart.org.

Смотрим композиторов.

Алина Гуткина — Thu, 17 Feb 2011 15:04:35 +0000

Искусствоведческое образование современным художникам идет на пользу чаще, чем академическое художественное. Изучив огромные пласты информации, художник осторожно начинает свой путь, пробираясь между цитат и знакомых форм. Что говорить, постпостмодернизм. Есть те, кого знания сбивают с толку или даже фрустируют, есть редкие авторы, которые не просто аппелируют к классике, а во всю ведут громкие диалоги. И это Дмитрий Гутов. Самая иллюстративная «выходка» художника это, пожалуй, проект «Above black mud», когда он настелил доски на тонны грязи в галерее Риджина, отсылая к картине Пименова 1962 года «Свадьба на завтрашней улице». Тотальная инсталляция соцреализма. Часто скептически настроенные зрители теряются в догадках, отчего это современное искусство все-таки искусство ? Нет у такого искусства оправдания, да и связи с искусством классическим ушли в небытие. Как бы не так. И Гутов всем своим опытом всячески разубеждает зрителей. При чем довольно интеллектуально. Отмечу, что Гутов пишет в Художественный журнал со дня его основания. Гутов- левый теоретик. Он занимается исследованиями с 1994 года, со дня образования целого Института Михаила Лифшица (советский эстетик, философ, литературовед). Это лаборатория, в которой «работали» и депутаты, и социологи, и философы, и регулярные собрания ее стали важным интеллектуальным событием. Марксистско-ленинская идеология разбирала на части и со всех сторон модернизм, да и в целом европейскую мысль 20 века и ее не всегда благоприятное влияние на умы советских людей. Он прекрасный оратор. Его живые лекции собирают аудитории не только художников. Он мог стать педагогом, но пединститут бросил ради Института Живописи, скульптуры и архитектуры Репина г. Санкт-Петербурга. Диплом писал по Малевичу и Флоренскому, не без марксистской позиции. Выставляется Дмитрий Гутов с 1988 года, участвовал в Стамбульской Биеннале 1992, Венецианской 1995, Манифесте 1996, Биеннале Сан-Пауло 2002. Работы Дмитрия Гутова хранятся во многих собраниях, включая Русский музей и Третьяковскую галерею. Обрисовав немного портрет художника, перейдем к «Портретам композиторов», которые сейчас Дмитрий Гутов представляет в Stella Art Foundation. Классическая музыка занимает художника тоже давно. Еще в девяностые он сделал две музыкальные инсталляции «Моцарт» и «Шостакович». Он натянул веревки в воздухе и «изобразил» ноты из произведений классиков. В 2001 Гутов сочинил свою оперу. Собрав группу художников на перформанс, он завел долгий спор о сущности искусства, пока фоном играла музыка Шостаковича. В проекте, который он показывает сейчас, соединены и любовь к музыке и авторский стиль рисунка, вдохновленный журнальными иллюстрациями 60-х годов. Портреты узнаваемы, потому как источник, можно сказать, уже стал иконой, если хотя бы раз вы бывали в Консерватории. Уже узнаваемую манеру и технику художника, автор перевел в монументальную скульптуру. Металлические прутья здесь штрихи или каллиграфические линии, рама — границы «листа». Среди изображенных Клаудио Монтеверди (1567–1643) и Сергей Прокофьев (1891–1953), Вольфганг Амадей Моцарт (1756–1791) и Игорь Стравинский (1882–1971), Густав Малер (1860–1911) и Галина Уствольская (1919–2006), Ференц Лист (1811–1886) и Рихард Вагнер (1813–1882). «Движение руки художника не только создает диаграмму личности того или иного великого композитора, но и фиксирует спектр реакций Гутова – слушателя музыки», — сказано в пресс-релизе. 3D рисунок создает свое пространство, обретает свободу в объеме и глубине. Естественным теперь становится движение композиции в зависимости от места нахождения зрителя. Классическая музыка, как некоторая математика и абстракция одновременно, теперь предстает во всей силе еще и визуально, обращая внимания слушателя на образ ее творца. Все они разные и по-своему обыгрываются у Гутова, как у каждого пианиста по-своему вылетают одни и те же ноты во время игры. Выставка продлится до 30 февраля по адресу Скарятинский переулок дом 7. Gutov’s website

Запись Смотрим композиторов. впервые появилась Aroundart.org.

Ужин с Германом Нитчем. Видео-эксклюзив.

Алина Гуткина — Thu, 30 Sep 2010 12:59:45 +0000

Светский ужин с живой легендой. Во главе стола – 72 летний старик, с трудом говорящий и почти не интересующийся происходящим вокруг. А вокруг – хозяин апартаментов, атташе по культуре Австрии Саймон, который каждого приглашенного лично подводит к классику венского акционизма, усаживает за стол и угощает. Дом на набережной. Зловещее место. Поговаривают, в стенах замурованы неугодные Сталину люди, а до сих пор слышен вой детей отправленных в лагеря врагов народа. Чем не мистерия ? Гости собираются у экрана. Самые стойкие избранные представления смотрят до конца, но большинство находят себе другие дела – например, изучают шикарный вид из окна. Затем Нитч усаживается в середине кружка почитателей и неохотно ждет комментариев. Нет, ему не скучно слушать одни и те же вопросы уже 50 лет. Он признается, что не любит обсуждать искусство, ведь оно должно говорить само за себя. «Я начал в юности и продолжаю по сей день. Я не Пикассо, который менялся постоянно. Я делаю одно и то же. Я надеюсь, с каждым разом мое искусство становится все лучше и лучше» «Мое вдохновение это космос всего. Я смотрю на звезду и она тоже мое вдохновение. И вино, которое я сам делаю» «Я трижды сидел в тюрьме. Но чаще суду нечего предъявить, ведь сложно найти определения тому, что я делаю. Я не думаю, что делаю что-то не так. Художник может делать все , что хочет. Он — зеркало» «Бог существует абсолютно» «Я всегда думал о религиях. Несмотря на то, что для меня это всего лишь формы. Меня вправду интересует ритуал. Это же язык государства» «В 20 лет я стоял перед картиной и мог сказать – хорошая она или плохая. Сейчас невозможно отличить хорошую мистерию от плохой, хорошую картину от дурной. Это главное изменение последних 100 лет и я наблюдал его» «Я даю возможность зрителям самим решать идти на мои перформансы или нет» Принимать решение необходимо как можно скорее. Выставка «Театр оргий и мистерий» открывается 1 октября в Stella Art Foundation по адресу Скарятинский пер., д. 7

Запись Ужин с Германом Нитчем. Видео-эксклюзив. впервые появилась Aroundart.org.