Яичникова Елена - Aroundart.org

Кураторская функция

admin — Tue, 19 Sep 2017 14:50:32 +0000

Интервью с руководителями российских образовательных проектов в сфере кураторства о перспективах, трудностях и локальной специфике профессии.

Запись Кураторская функция впервые появилась Aroundart.org.

31 октября – 6 ноября

admin — Mon, 07 Nov 2016 14:00:55 +0000

Вторая сессия проекта «Удел человеческий» в Москве, The Secert Under the Floor объединения художников «ДВЕНЕОДНА» и «Гиперпрыжок и муравьед» Ивана Горшкова в Воронеже, «Альбом №5 2016» Козлюшка в Ростове-на-Дону и «Утварь. 365» Полины Заславской в Санкт-Петербурге

Запись 31 октября – 6 ноября впервые появилась Aroundart.org.

Взаимодействие: взгляд современных художников на коллекцию ММОМА

aroundart — Wed, 28 Sep 2016 16:09:51 +0000

Куратор: Елена Яичникова

Запись Взаимодействие: взгляд современных художников на коллекцию ММОМА впервые появилась Aroundart.org.

Сомнения в музее

Ольга Данилкина — Mon, 26 Sep 2016 15:10:31 +0000

Ольга Данилкина о 7-й тематической экспозиции ММОМА под кураторством Елены Яичниковой и музее как способое высказывания о современности

Запись Сомнения в музее впервые появилась Aroundart.org.

Occupy yourself, или Фуршеты, на которые нас не приглашали

Катерина Белоглазова — Wed, 11 Apr 2012 07:39:04 +0000

Начиная с 60-х годов западное искусство формирует заказ на социально и политически ангажированные художественные практики. Художник, стремящийся быть актуальным, уже не имеет права на то, чтобы делать «искусство ради искусства». В его жесте должны обязательно чувствоваться критический посыл, социальный подтекст и политическое высказывание. Художник либо иллюстрирует и творчески оформляет идеи, поставляемые современной философией, либо стремится солидаризироваться с той или иной угнетаемой социальной группой, выйти в реальное проблемное поле. Однако, часто этот выход предстает своеобразным вступительным экзаменом в успешную художественную карьеру. Действия художника являются скорее результатом заказа, витающего в атмосфере художественного мира. Его критика не продиктована реальным переживанием, а сконструирована по добротным, полезным и нужным идеологическим лекалам. Очевидно, что стены музея или галереи существенно ослабляют остроту критического высказывания и реального влияния на социальный контекст. Практически любой выход художника в социальное пространство впоследствии возвращается в лоно искусства, будучи апроприирован художественной системой, институционализирован, а, следовательно, отделен от реальной социальной практики. Это, как показывают Делез и Гваттари, вполне соответствует капиталистической, либертарианской логике, стремящейся наделить различные сферы общественной жизни как можно большей формальной свободой, чтобы с помощью этого, с одной стороны, открыть новые просторы для рынка, а, с другой, погасить конфликты внутри системы путем впитывания этих конфликтов самой системой. Тем временем, тоска по реальности и порыв к реальному политическому действию продолжают волновать как самих художников, так и интеллектуалов от искусства. Куратор предстоящей Берлинской биеннале, социальный активист и художник Артур Жмиевски высказывает схожие опасения, называя ситуацию в современном искусстве «бархатной критикой» и «бессилием». Сегодня политические активисты часто используют художественные средства, чтобы добиться своих целей, а иногда (особенно в менее демократических обществах) искусство прямо выступает как алиби протестных акций. С другой стороны, мы имеем целое поколение политизированных художников, искренне верящих, что катализация социальных преобразований — основной смысл искусства. Хрупкий баланс между социальным и политическим активизмом и художественной практикой рождает противоречия в осмыслении как первого, так и второго. Что эффективнее для социальных преобразований и для развития языка искусства — разрыв границы между искусством и реальностью, с одной стороны, или изменение «системы» изнутри в рамках существующих и меняющихся художественных пространств и институций, с другой? Именно этой проблеме был посвящен круглый стол «Может ли искусство изменить мир, не прибегая к политике репрезентации?», в котором участвовали Кети Чухров, Виктор Мизиано, Хаим Сокол, Арсений Жиляев и Елена Яичникова, прошедшие 6 апреля в РГГУ по инициативе Высшей школы художественных практик и музейных технологий (ХПМТ). Основные точки зрения участников вкратце можно передать так: Арсений Жиляев одновременно выступал как участник дискуссии и как наглядный пример социально ангажированного художника, к чьей практике другие участники иногда прибегали для иллюстрации или постановки вопроса. По его мнению, «в современной политической ситуации индивидуальный жест вряд ли поможет нам сменить власть. Сегодня встала острая необходимость не в каких-то индивидуальных жестах художников, а в неких новых коллективных практиках, которые были бы демократичными и “включающими”, поэтому, возможно, пришло время отказаться от позиции “художника-одиночки”». Жиляев приводил в пример такие инициативы как «РосЯма» и говорил, что «для такого рода проектов репрезентация в рамках институции безразлична. Она может быть осуществлена и даже успешна, но сам проект намного мощнее любой такой репрезентации. <…> В опеределенные моменты истории почеркушка на стене в полиции может быть сильнее и важнее, чем большое художественное полотно». Кети Чухров, которая неоднократно на протяжении всей дискуссии приводила в пример Ситуационистский Интернационал, всячески отмежевывавшийся в своих действиях от художественного прочтения, подчеркивала важность сохранения искусства как отдельной человеческой практики, обладающей собственными онтологическими свойствами, статусом и возможностями. Отсюда и ее недоверчивый вопрос Жиляеву: «Если художник выходит к гражданскому сообществу, отказываясь от художественности, то как он будет их привлекать к художественности?» С точки зрения философа, при всей необходимости для художника в выходе в политику, гражданская деятельность не тождественна художественной, там «другая химия» и от этой «химии» ослабла и сама прямая политика: «Политик не переживает искусство в том онтологическом плане, в котором это делает художник, что очень важно для возникновения нового языка искусства, которое уже будет не делать реверансы contemporary art, а придумывать новые типы соотношения с самим обществом». Кети Чухров привела в пример афроамериканских рабов, у которых, помимо политической борьбы, был созданный ими великий музыкальный эпос — spirituals, и говорила, что в художественности есть такая темпоральность, которая не исчерпывается гражданской практикой: «эта темпоральность художественной сложности принадлежит каждому человеку вне зависимости от его образования и, в том числе, человеку, который не знает искусства. <…> Очень важно сохранить радикальные интенсивности, связанные с искусством, чтобы именно эту наивысшую и наибольшую радикальную интенсивность разделить с другими, а не совершать понижение критических и художественных целей, для того чтобы это стало легко доступно». Более нейтральную позицию занял художник Хаим Сокол, согласившийся, что искусство не может схлопываться в социальную практику, но может обслуживать эту практику, например в виде участия художников в создании социальной рекламы. Елена Яичникова определила главный, с ее точки зрения, момент в отношении художника и куратора со зрителем так: «Необходимо преодолеть разделение, предполагающее, что искусство — это некое элитарное пространство». Она высказалась за стратегию «более долгосрочной работы в просветительском, образовательном духе», за искусство, которое «апеллирует к зрителю не как к пассивному наблюдателю, но работает со зрителем как с активным, самостоятельным, критически мыслящим человеком». Наконец, вплотную о роли институции в этом процессе заговорил Виктор Мизиано, и здесь как раз можно было почувствовать разницу западного и российского художественных и институциональных контекстов, обусловленных либертарианско-демократической моделью в одном случае, и суверенной демократей, основанной на вертикали власти, в другом. Виктор Мизиано рассудил, что в обсуждаемом вопросе — все контекстуально. В 90-ые мы «перекушали» художественности, потому Жиляев и ратует за принципиально иную роль художника. Мизиано не видит в институциях абсололютного зла: «Не надо презирать институции. Институции — это форма выцивилизовывания себя». Проблема, с его точки зрения, заключается в том, что наши институции, на самом деле, далеко не наши: «Наши институции — имитационные, они воспроизводят некий фрейм, который, на самом деле, ими глубоко не прожит. Та вещь, к которой нужно отнести движение Occupy, это наши имитационные институции и имитационная критикальность. Occupy yourself!» А жест «великого отказа» от самости художника, его артистического амплуа и его растворения в коллективности будет эффективен только в той ситуации, когда у худождника есть самость: «Интересно смотреть на такой отказ, когда у художника есть от чего отказываться». Условно дискуссию можно разделить на две равные части: каждая по часу и шесть минут. […]

Запись Occupy yourself, или Фуршеты, на которые нас не приглашали впервые появилась Aroundart.org.

Елена Яичникова: «Про Японию несколько забыли»

Сергей Гуськов — Thu, 01 Mar 2012 19:02:04 +0000

13 марта сразу в двух зданиях Московского музея современного искусства пройдет открытие выставки «Двойная перспектива: Современное искусство Японии»: первая часть «Реальность/Обычный мир» разместится в Ермолаевском переулке, а вторая часть «Воображаемый мир/Фантазии» — на Гоголевском бульваре. На вопросы Aroundart ответила Елена Яичникова, один из кураторов проекта. Chim↑Pom Супер-крыса. 2008. Мягкие игрушки, диорама, видео, монитор, DVD-плейер и др. Фото: Ёсимицу Умекава © 2008 Chim↑Pom. Courtesy: Mujin-to Production, Токио Сергей Гуськов: Ты готовишь выставку современного искусства из Японии. Обычно японское искусство ассоциируется в западном сознании с такими мейнстримными фигурами, как Нобуёси Араки или Такаси Мураками. Кажется, что ничего, радикально отличающегося от них, там нет, а производится только нечто, похожее на названных художников, на потребу западной публике. Ты нашла что-то другое? Елена Яичникова: На самом деле, если понимать контекст, то становится понятно, что ни Мураками, ни Араки не делают ничего «на потребу западной публике». Это выращенное в Японии, органичное для местного контекста искусство. С Араки в этом смысле все понятно. Что касается Мураками, он хотел вывести японское искусство из внутренней изоляции, ему было важно выйти на Запад, но в то же время его деятельность была связана с культурой Японии. В своей теории «superflat» он проводил параллели c традициями эпохи Эдо. Там он видел пересечения с мангой и анимэ. Речь идет об очень японском продукте. Но я согласна с тобой. Раньше у меня тоже было совершенно однобокое представление об искусстве Японии. Я тоже знала его в основном по Мураками и тем художниками, которые так или иначе с ним связаны, которых он продвигает или которые просто выставляются вместе с ним. В Париже есть галерея Эммануэля Перротена, в которой одно время любили выставлять японское современное искусство, основанное на заимствованиях из поп-культуры. А потом, когда я поехала в Японию, пока там была, изучала и смотрела современное искусство, встречалась с разными людьми, я открыла для себя очень много художников, которые мне действительно понравились и о которых я раньше не подозревала. Они совсем не вписывались в эстетику Мураками, не проводили параллелей с поп-культурой. Они совсем другие. Для меня это было приятным открытием. СГ: Не так давно, прошлым летом, в Гараж привозили выставку «JapanCongo», экспозицию которой делал Карстен Хёллер. Японская часть там состояла из мультиков, подростковой сексуальности, насилия, — стандартный набор стереотипов, которые привыкли повторять, говоря о Японии. ЕЯ: Действительно так… Наверное, в коллекции Жана Пигоцци только это и нашлось. СГ: В проекте, который ты делаешь совместно с японским куратором Кэндзиро Хосака, вы пытаетесь показать какую-то другую Японию? Есть ли задумка сделать выставку на контрасте со стереотипным образом Японии, противодействием ему? ЕЯ: Мы все-таки пытаемся показать не другую, а разную Японию. Сделать выставку, которая была бы противодействием, значило бы показать что-то совсем другое и совсем не показывать вот эти стереотипы, хотя и такое искусство существует сегодня в Японии. Там действительно много живописи с инфантильными образами и все то, что было в Гараже. Конечно, на нашей выставке такое искусство занимает не самое большое место, хотя у нас будут и Мураками и Нара. Но, кроме этого, там много другого и разного, о чем наш зритель не знает и что нам бы хотелось показать. Думаю, нам удалось охватить широкий спектр японского искусства. Дэвид Эллиотт, который будет первым куратором Arsenale, первый из западных арт-деятелей возглавил японскую институцию, занимающуюся современным искусством. В течение нескольких лет он являлся директором Музея Мори. Он хорошо знаком с японским искусством. Недавно он делал выставку современного японского искусства в Нью-Йорке для Japan Society, которую назвал «Bye Bye Kitty!!! Between Heaven and Hell in Contemporary Japanese Art». Он также отталкивался от факта, что мы знаем о японском искусстве по милым и наивным образам, а, на самом деле, оно сильно изменилось за последние годы, и Эллиотт хотел показать именно другое искусство. СГ: Как куратор ты делала разные проекты: выставку современного французского искусства в ММСИ, два проекта — в Загребе и Париже, где ты показывала русское искусство настоящего времени соответственно хорватам и французам, теперь — срез японского искусства. То есть получается, ты оказываешься в позиции моста между культурами. Так вышло случайно, или тебя что-то заинтересовало в таком подходе? Или, возможно, те, кто предлагают тебе осуществить эти проекты, видят тебя именно в таком ракурсе? выставка «Génération P», 2012, кураторы Елена Яичникова и Николя Одюро, вид экспозиции; фото: Сергей Сапожников ЕЯ: Скорее всего, это вышло случайно в том смысле, что я просто отвечаю на поступающие предложения. На самом деле, я крайне настороженно отношусь к национальным репрезентациям. Я думаю, что сейчас они не очень актуальны, что, конечно, не мешает им существовать. Пару раз я придумывала способы, позволявшие улизнуть, а точнее переосмыслить этот формат. Например, первая выставка в ММСИ действительно была французской, так как она проходила в рамках Года России — Франции и представляла французскую сторону, но в то же время мы с Николя Одюро (сокуратор и муж Елены Яичниковой — прим. ред.) попытались уйти от национальной привязки. Мы показали государственную коллекцию современного искусства Франции, которая отличается тем, что там собраны работы не только французских художников. СГ: Одна из лучших работ той выставки — конструкция из книг Мунира Фатми, французского художника арабского происхождения. Он, конечно, француз в первоначальной логике национальных государств, и при этом работает именно с нарушением этой логики в последние десятилетия в связи с ростом антииммигрантских настроений, исламофобии и т.д. ЕЯ: Да, но там вообще были художники из совершенно разных стран: Ринеке Дикстра, Франсис Алюс, Деймантас Наркявичус… Просто, повторюсь, коллекция Государственного центра изобразительных искусств Франции, собирает искусство, не ограничиваясь национальными критериями, в отличие от Британского совета, например, который собирает только британцев. И именно эта черта коллекции нам так понравилась и позволила показать самых разных художников со всего мира. Что касается выставки в Загребе, там мне поступило предложение показать русское искусство. Я попыталась уйти от фронтального формата, скажем, в концепции. Мне было интересно посмотреть, как вообще можно сегодня представить русское или какое-либо другое искусство в другой стране, поразмышлять на саму эту тему национальной репрезентации. Я сосредоточилась на вопросе: как можно говорить о том, что происходит в конкретной стране в конкретный момент? как вообще можно говорить об актуальной реальности? Моя идея заключалась в том, чтобы попытаться сделать нечто отличное от стандартных национальных выставок, когда все выкладывают на витрину свои лучшие товары и показывают, какие они крутые и сколько у них достижений. Все это скорее не правда, а то, что люди хотят выдать за правду. И я подумала, как же […]

Запись Елена Яичникова: «Про Японию несколько забыли» впервые появилась Aroundart.org.

Война и книги

Ольга Данилкина — Tue, 08 Nov 2011 09:02:29 +0000

Интервью с новым резидентом «Старта» Асланом Гайсумовым и куратором площадки Еленой Яичниковой

Запись Война и книги впервые появилась Aroundart.org.