Застава Юлия - Aroundart.org

13–19 февраля

Марина Русских — Mon, 20 Feb 2017 14:05:02 +0000

Юлия Застава в XL галерее, Александр Верёвкин в Музее Алабина в Самаре, Валерий Исаянц в галерее «Х.Л.А.М.» в Воронеже и проект Nik&Kate Laboratory в новой резиденции QuartaRiata в Петергофе

Запись 13–19 февраля впервые появилась Aroundart.org.

Открытия недели: 30 июня — 1 июля

Ольга Данилкина — Mon, 07 Jul 2014 10:28:31 +0000

Manifesta 10, аудерграундный Петербург, провинциальный «Адидас», барочная Москва и другие выставки

Запись Открытия недели: 30 июня — 1 июля впервые появилась Aroundart.org.

Петербургское искусство: от тупости к минимализму

Елена Ищенко — Wed, 26 Jun 2013 09:13:49 +0000

Через несколько дней в галерее «Культпроект» закроется выставка «Новые основания — от концептуализма к минимализму», последняя в рамках масштабного сезона петербургского искусства в Москве под названием «Невидимая граница». Всего девять выставок, охватывающих период с конца 90-х до современности, должны были представить полную картину питерской арт-сцены. Отсюда, из Москвы, кажется, что куратору проекта Петру Белому и его помощникам (у каждой выставки были свои кураторы) удалось рассказать о современном питерском искусстве все. Или почти все. Причем, удачно избежав тирад в адрес Тимура Новикова, фигура которого способна затмить все остальное. Что, собственно, и произошло с петербургским искусством: Новикова дружно называют «последним выдающимся художником Петербурга», не замечая никого другого. Правда, возведение «невидимой границы» — дело рук самих петербуржцев. Андрей Хлобыстин, художник и куратор первой выставки сезона «Шизореволюция», в интервью AroundArt говорил о «чердаках и подвалах» как свойстве петербургского искусства. Но заключительные выставки в «Культпроекте» говорят как раз об обратном: молодые художники разрушают «невидимую границу», предъявляя свое искусство Москве и миру (последнему — даже чаще), теряя при этом какую-то особую питерскую витальность и нонконформизм, за которую это искусство так ценили, в том числе и в Москве, и в чем Тимур Новиков сближается с «Митьками». При этом современное петербургское искусство многообразно и плодовито, так что привести все выставки, прошедшие в «Культпроекте», к общему знаменателю, не получится. Зато можно проследить, как это искусство развивается и откуда самые молодые художники черпают вдохновение и идеи. Собственно, поэтому кураторам и понадобился небольшой ретроспективный взгляд в 80–90-е, к тяжеловесам типа того же Тимура Новикова (единственное упоминание — в рамках первой выставки «ШИЗОРЕВОЛЮЦИЯ, Архив ПАиБНИ»), Виктора Цоя, Олега Григорьева, Вадима Панова или Товарищества «Новые тупые». Выставка «От тупости к паразитизму», вид экспозиции, галерея Культпроект, Москва, 2012 «Я хотел бы показать, как небольшая группа людей, просто занимаясь собой, произвела такое впечатление на молодежь страны, что жить по-другому стало невозможно», — говорил Андрей Хлобыстин, основатель Архива ПАиБНИ, для которого он тщательно собирал вещной мир героев «шизореволюции», культурного переворота, произошедшего в 80-е. На первой выставке в «Культпроекте» показывали трусы Свина, лидера первой советской панк-группы «Автоматические удовлетворители», пальто Георгия Гурьянова, художника и участника группы «Кино», знаменитый цилиндр Тимура Новикова и множество фотографий, запечатлевших каждодневную жизнь этих героев. Эта вещная среда — неотъемлемая часть того художественного дискурса, который создавался не столько произведениями вышеупомянутых художников, сколько их образом жизни. Такой подход породил своеобразный «петербургский акционизм» — перформативную среду, в которой любой жест художника воспринимался как акт искусства. Эту линию продолжили члены арт-группировки «Новые тупые», которым была посвящена вторая выставка «Невидимой границы» «От тупости к паразитизму». Художники из «Новых тупых» (Вадим Флягин, Сергей Спирихин, Игорь Панин, Владимир Козин, Александр Ляшко) делали перформансы — безумные, абсурдные и отчаянные, типа «Ваньки-встаньки» (1993), когда Вадим Флягин методично пытался улечься и прикорнуть на пяти стульях, которые регулярно под ним разъезжались и роняли художника на пол. Их брутальный экспрессионизм противостоял «Новой академии», с ее успешностью и рафинированностью, которую Тимур Новиков сумел выдать за чистый образ Петербурга. Уже в этой выставке был намечен мостик к современности — из «Новых тупых» выросла галерея Parazit (потому что паразитируется на других культурных институциях). Из Parazit’а, который многие молодые художники используют как стартовую площадку, уже вышли группы «Протез» и «Мыло». Эта своеобразная школа старательно охраняет свой маргинализм и учит относиться к искусству легко и с юмором. «Эзистенциальный трэш» Гриши Ющенко из «Протеза», бредовые перформансы, «мыльные» коллажи и портреты «великих русских» поэтов и писателей Сергея Мотолянца и Дмитрия Петухова из «Мыла», — это молодое искусство продолжает нонконформисткую, хулиганскую линию 80–90-х. Они мало заботятся о мировом контексте, о стандартах и правилах, об успехе и прибыли, и поэтому выдают очень «питерское» искусство, наполненное живой энергией. Их паразитизм проявляется не только в «присасывании» к другим культурным институциям, он распространяется шире, и речь здесь идет о своеобразном паразитировании на хламе, на остатках жизнедеятельности. Большинство своих произведений «паразитовцы» делают из всякой дряни — мыла, старых шин, разбитых или целых бутылок из-под пива. (эта линия особенно четко проявилась на недавней выставке петербургского искусства в «Культурном альянсе» Марата Гельмана). По сути, это искусство, которое возводит бедность, отсутствие денег (хотя бы на материалы; их произведения недорогие), в художественный принцип и реже — в принцип жизни. (Здесь можно вспомнить еще об одной питерской арт-группе — о «Войне»). Выставка «3х2», вид экспозиции; работы Татьяны Ахметгалиевой, Вероники Рудьевой-Рязанцевой, Антона Хлабова, Максима Свищева; галерея Культпроект, Москва, 2013 Но уже на третьей выставке «3х2» стало понятно, что такое следование локальной традиции для современных петербургских художников скорее исключение, чем правило. Молодые ищут другие пути, и находят их чаще всего в традиции западного искусства. «Молодежь здесь изучает московское искусство, американское искусство. Призывают варягов объяснять, что такое искусство. Наши арт-бюрократы, музейщики считают, что здесь ничего своего не было и не будет, поскольку нет рынка, а в иных формах искусство якобы существовать не может, хотя все ровным счетом наоборот», — так резко высказался об этом явлении Андрей Хлобыстин, приверженец той самой локальной традиции. С ним можно поспорить, в частности, об этом «наоборот» — молодое искусство, как показывает современный опыт, прекрасно существует в рамках рынка и вне локального дискурса. Взять хотя бы двух художниц, видеоработы которых были показаны в «Культпроекте» — Татьяну Ахметгалиеву и Веронику Рудьеву-Рязанцеву. Обе известны в Москве (в Петербурге, возможно, даже меньше), обе встроены в систему арт-рынка, обе продаются (на недавнем аукционе Vladey работу Ахметгалиевой «Море дождей» (из серии «Моя комната») продали за 7 тыс. евро), обе участвуют в выставках, в том числе и в музейных. В их работах практически ничего не говорит ни об их малой родине, ни о большой — они интернациональны. У них нет той иронии и самоиронии, которые есть и у «паразитовцев», и у «Новых тупых», и даже у «Новой академии». Здесь все серьезно и по правилам: молодые художники (особенно те, кто занимается видеоартом) ищут для своей работы какой-то канон, какие-то критерии оценки, и находят их не в родной питерской традиции, а в западной. Их работы напоминают то о Нам Джун Пайке, то о Яне Брейквелле, то об Анне Ермолаевой. Возможно, причина кроется в том, что почти все художники (четыре из пяти, представленных на выставке «3х2»: Татьяна Ахметгалиева, Вероника Рудьева-Рязанцева, Юлия Застава и Антон Хлабов) изучали искусство новых медиа в институте «ПРО АРТЕ», основанном некогда двумя фондами — Сороса и Форда, где всегда ставился упор на изучение западного искусства. Возможно, дело в молодости: в культуре MTV и в отрыве от тех […]

Запись Петербургское искусство: от тупости к минимализму впервые появилась Aroundart.org.

Это уже очень неплохо в достаточно суровых московских реалиях

Сергей Гуськов — Thu, 18 Oct 2012 15:57:23 +0000

Игорь Поносов, из серии «Outdoor Remarks», 2010 9 октября были объявлены победители конкурса на стипендию молодым художникам, организованную Центром современной культуры «Гараж». Выбраны семь художников: Иван Горшков, Юлия Застава, Кирилл Кто, Кирилл Макаров, Марго Овчаренко, Игорь Поносов, Мария Харитонова, — трое из Москвы, двое из Санкт-Петербурга, по-одному из Краснодара и Воронежа, работают в разных медиа. Годовая стипендия будет выплачиваться по частям — по 20000 рублей ежемесячно. Aroundart попросил директора ЦСК «Гараж» Антона Белова разъяснить некоторые вопросы, возникшие в связи с программой и выбором победителей. Сергей Гуськов: Общая информация по поводу грантов есть. Но возникает ряд вопросов. Первый: кто входит в экспертный совет, который отбирал участников стипендиальной программы? Антон Белов: Мы не хотели бы раскрывать имена. Могу сказать, что он состоит из молодых. Мы принципиально пошли по другой схеме. Изначально мы изучали вопрос. Небольшая предыстория: как родилась идея? Нам важна поддержка молодого поколения. Думали, например, о мастерских. На данном этапе самое простое, что мы можем организовать в рамках «Гаража», это стипендиальная программа. Но если приглашать туда в качестве экспертов Селину, Мизиано, Бакштейна или Деготь, то, в итоге, будут отобраны те же самые люди, которые выставляются в этих галереях, учатся в Школе Родченко или ИПСИ, и мы не откроем ничего нового. Не то что даже не откроем — это будет выбор старых про их же поколенческие коды. И мы решили создать совет, в который вошли, в том числе, Даша Жукова и я, чтобы определить коды, которые близки нашему поколению. Важно открыть именно новую генерацию людей, понятных нам сейчас, а не повторять то, что уже было, в очередной реинкарнации. Исходя из этих идей был создан совет, но поскольку его участники во многом находятся в той же тусовке, мы понимаем, они все под давлением. Как Евгений Антуфьев, о котором все знают, что он является координатором программы: ему все время шли смски, звонки — сам понимаешь, какого плана. Принципиально важно было этого избежать. СГ: То есть это попытка защитить членов экспертного совета, скрыв их имена? АБ: Честно говоря, да. Когда я делал Премию Кандинского в «Гараже», видел, под каким прессингом находятся эти люди: моральные обязательства, люди делают совместный бизнес, дела, кто-то чем-то обязан, кто-то с кем-то дружит или спал, у кого-то родственники, — в России, к сожалению, это очень проблемная ситуация. Это не связано с тем, что все плохие — просто людей очень мало, и каждый является одновременно другом, художником, экспертом, критиком, писателем, одновременно вносит в историю, может что-то прокурировать и сманжерить. У всех гигантское количество связей и завязок, и некоторые обязательства перекрывают друг друга, что, конечно, очень опасно в российской ситуации. Мы старались избежать подобных моментов. Если этот год покажет, что программа эффективно работает, мы расширим наш экспертный совет, но опять же за счет привлечения молодых. Мы не будем раскрывать их имена. Они все будут целиком выдерживать идею «Гаража» об открытой платформе, но если мы их рассекретим, то, поскольку круг лиц всем известен, люди начнут высчитывать, кому они могут позвонить, с кем они могут подружиться, или еще что-то, чтобы получить некоторую степень поддержки. Иван Горшков, из серии «Точка кипения», 2011, железо, эмаль СГ: В совете есть зарубежные эксперты? АБ: Нет, в этом году мы не привлекали никого из иностранцев. СГ: Только российский взгляд? АБ: Да, нам показалось, что это большой site specific. Все-таки анкеты и CV нам присылали на русском. Нужно было бы все переводить. Мы думали привлечь иностранцев, но на чисто менеджерском уровне это был быстро придуманный проект с настолько же быстрой реализацией. На первом этапе нам показалось важнее претворить его в жизнь в первом приближении, максимально корректно, без давления и внутренних интриг, собрать некоторое число разных голосов и быстро сделать. Посмотреть 400 заявок, а потом всем вместе их обсудить — это большие временные и финансовые затраты. Да, вот еще важная проблема: основные траты на Премии Кандинского и «Инновации» связаны с перелетами жюри, церемонией вручения и выставкой. В итоге, от бюджета в десятки миллионов рублей до художника доходят несчастные 50000. Наша цель заключалась в том, чтобы деньги шли целиком на поддержку художников. Сейчас мы стараемся найти молодого иностранного куратора, который может войти в этот совет, но с условием, что не будем оплачивать ему перелеты и отель. Это позиция, которой мы стараемся придерживаться, чтобы стипендия была честной. СГ: Когда были объявлены результаты, в художественном сообществе возникло возражение. У вас написано: «поддержка молодых художников (от 18 до 35 лет), которые еще не начали зарабатывать своими работами и нуждаются в материальной поддержке». По сути, это грант, но в мировой практике подобная поддержка обращена к художникам, которые работают не с галереями, а с музеями. У многих художников из списка «Гаража» были выставки в галереях. Не знаю, были ли продажи, но коллекционеры с их творчеством явно познакомились. Поэтому говорят, что это не «грантовые художники». АБ: Мы изначально ушли от слова «грант». Это стипендия. Например, для нас принципиальным было понимание, что мы хотим поддержать людей, которые учатся за границей. Мы специально сделали квоту и выделяли подобного рода заявки. Также было принципиально важно, чтобы среди художников были не только москвичи, у которых и так гораздо больше шансов. Из того, что у них выставлялось по одному разу в галереях, как мне кажется, ничего не продалось. У нас нет, к тому же, задачи поддерживать то искусство, которое невозможно продавать. Идея стипендии — это поддержка художника, который еще не продает ничего или еще не вступил в ту пору, когда может получать международные гранты на некоммерческое, музейное искусство. Продается ли, например, Кирилл Кто в галереях? Насколько я знаю, уже нет. Мы стараемся выбрать художников так, чтобы каждый из членов экспертного совета поверил, что у этих художниках в рамках российской и международной художественной жизни есть будущее. Мы поддерживаем некую перспективу, но и уже имеющийся результат. Поэтому для нас было важно, были ли уже у этих художников выставки, делали ли они что-то. По заявкам мы видели, что у них уже несколько проектов, что они поступательно развиваются. Тем самым, мы хотим поддержать его будущее, но так чтобы деньги были не просто потрачены, а эффективно потрачены. И чтобы это было интересно! По результатам там хорошее распределение по географии, по степени коммерческий/некоммерческий, — по всем параметрам. Среди художников есть двое, кто учится на Западе. Мы хотели, чтобы все было максимально сбалансировано. Мария Харитонова, Озеро, 2010, 3′52″, видео СГ: Ведь «Гараж» предполагает собирать свою […]

Запись Это уже очень неплохо в достаточно суровых московских реалиях впервые появилась Aroundart.org.

Юлия Застава — интервью

Алина Гуткина — Sun, 27 Mar 2011 13:16:00 +0000

В галерее Paperworks проходит выставка художницы из Петербурга Юлии Заставы. Портал aroundart представляет небольшое интервью. Ты живешь в Санкт — Петербурге ? Я живу пополам в Питере и в Москве.Я в какой-то степени из-за образовавшейся собственности переехала 3 года назад из Москвы в Питер. Обратно не хочу, хочу жить во многих городах сразу. Считаешь ли ты питерскую активность достаточной ? участвуешь ли ты вообще в жизни арт-тусовки ? Питерскую активность я считаю крайне не активной, но это не мешает мне любить этот город, так как в жизни арт-тусовки я, по-моему, совсем не участвую …. Не знаю, где она тусует, может это и интересно. У тебя есть мастерская ? Мастерской у меня нет, я привыкла работать дома и в принципе мне нравится, только масштабы стесняющие, если бы плюс еще одна комната , я бы нормальные вещи начала делать. Ты по образованию режиссер. Как произошло так, что ты стала художником ? У меня не было амбиций режиссера, тем более мне светило работать на телевидении, это полное разложение. После института я пошла на работу в издательство одно и поняла, что это еще хуже разложения , работать не могу и коллективы ненавижу и я долго не протяну так. Тогда я придумала выставку «Мой личный ад» и пошла становится художником. Почему живопись ? Я люблю хорошую живопись, немецкую, американскую. Надеюсь, я научусь когда-нибудь, и мало кто у нас этим занимается из молодых художников. Но сейчас устала рисовать. Хочу сделать несколько проектов без этого, а потом, думаю, опять. Расскажи о работе с видео. Это в основном было что-то с анимацией, так как у меня не было камеры. Сейчас куплю и буду со сценарием работать – хочу с текстом делать и живыми людьми, хотя анимация в какой-то степени все-таки сохранится Какой кураторский проект тебе показался самым адекватным твоим собственным представлениям? Svoboda Даши Хан в Болоньи, потому что там был максимально не случайный набор художников и супер организация. Я из-за воспаления легких на отрытие не поехала, видела все только на фотографиях, по-моему, интересно получилось, , вообще, я мало в кураторских проектах участвую. /мы делали интервью с несколькими участниками этого проекта. прим автора/ О проекте «Папа раздевается»: Не о папе точно, когда я делала выставку «Две карамельки во рту» никто не искал там карамельки, а здесь все ищут папу, вообще, я не делаю выставки на тему, я просто выстраиваю эмоциональное пространство. Вокруг чего «крутится» психологизм в твоих работах? Ступор, распад сознания, секс, смерть. Твой любимый художник-современник ? Brian Bress, Herma Auguste Wittstock, Andrew Sendor. Это эссенция из разных направлений. Каковы твои планы на ближайшее время? Скульптуры из папье-маше, кино, но точно какое-то время не буду рисовать, если только на стенах.

Запись Юлия Застава — интервью впервые появилась Aroundart.org.